Оба детектива стояли на лестничной площадке, молча продумывая свой следующий ход. Перед ними открывались две возможности, и обе они были связаны со значительным риском.
Первая возможность основывалась на предположении, что Голденталь и в самом деле находился в этой квартире и был вооружен. В этом случае он уже предупрежден и, если только они попытаются выбить дверь, он откроет огонь незамедлительно.
Вторая возможность строилась на том, что учетная карточка преступника, по которой они разыскали этот адрес, и в самом деле устарела, и Голденталь действительно выехал отсюда два месяца назад. Тогда Гросс получит великолепный предлог для предъявления иска властям города в случае, если они сейчас вышибут его дверь и произведут незаконный обыск.
Браун сделал головой знак и оба они направились к лестнице, подальше от двери.
- Ну, что ты думаешь? - шепотом спросил Браун.
- В зеленной лавке действовали два человека, - сказал Карелла, - и Гросс вполне может оказаться тем вторым.
- Внешность его вполне совпадает с той, которую описывала мне старушка, - сказал Браун. - Ну как, будем вышибать дверь?
- По-моему, лучше дождаться его внизу. Он, скорее всего, считает, что мы обязательно вернемся к нему. Если же он был в этом деле вместе с Голденталем, то он должен постараться смыться и как можно скорее.
- Хорошо, - сказал Браун. - Давай сматываться.
Машина Брауна была припаркована рядом с домом. Зная, что окна квартиры Гросса выходят на улицу, и надеясь, что он сейчас следит из окна за ними, они сели в машину и двинулись в направлении реки. Потом Браун свернул направо, на улицу, ведущую в центр города. У следующего поворота он снова свернул направо, а затем поехал в сторону Скавил-авеню и Форрестер-стрит, где и оставил машину. Там они оба вышли из машины.
- Думаешь, он все еще наблюдает в окно? - спросил Браун.
- Сомневаюсь, но рисковать не стоит, - сказал Карелла. - Улица пустая. Если мы притаимся в какой-нибудь из парадных в этой части квартала, мы будем видеть всех, кто входит или выходит из его дома.
Первый попавшийся подъезд, в который они вошли, наверняка служил пристанищем каким-то бродягам. Пустые бутылки из-под пива и из-под виски, обрывки оберточной бумаги валялись повсюду среди пустых сигаретных пачек, каких-то пакетов и винных бутылок. Едкий запах мочи ударил в нос.
- Ну и работенка, - сказал Браун. - За такое любой зарплаты мало.
- Лучше бы они пристрелили здешнего хозяина дома, - сказал Карелла.
Ждать им пришлось недолго.
Ровно через пять минут Гросс показался на крыльце своего дома и направился прямо к тому дому, в котором они укрылись в засаде. Они отпрянули от двери и прижались к стене, но он прошел мимо, даже не глянув в сторону их убежища. Они дали ему отойти на порядочное расстояние, а затем тронулись следом, причем шли по разным сторонам улицы, образуя нечто вроде журавлиного клина, во главе которого был Гросс, а Браун и Карелла представляли собой крылья.
Они потеряли его на Пейн-авеню, где он неожиданно вскочил в отъезжающий в сторону центра автобус, который у них из-под носа умчался прочь, оставив за собой облачко выхлопных газов. Тогда они решили вернуться в квартиру и взломать, наконец, дверь, что им, по-видимому, следовало сделать с самого начала.
Есть старая испанская пословица, которая в переводе звучит примерно так: "Если никто ничего не знает, это означает, что все знают все".
Казалось, что никто ничего не может сказать о нападении на Хосе Висенте Уэрту. На него напали средь бела дня, нападающих было четверо и вооружены они были всего лишь палками. Однако избили они его настолько жестоко, что у него оказались переломанными обе ноги, не говоря уже о множестве ран и кровоподтеков на теле и на лице. И тем не менее получалось так, что никто даже не глянул на эту четверку, хотя избиение это продолжалось не менее пяти минут.
По натуре своей Дельгадо не был циником, относящимся с недоверием ко всему на свете, однако он весьма сомневался в реальности происшедшего. Он обошел весь дом, в котором жил Уэрта, и переговорил буквально с каждым из его жильцов. Потом он направился в кондитерскую напротив, из окон которой отлично просматривалось крыльцо дома, где это происходило, поговорил с владельцем ее, но и тут никто ничего не видел. Поэтому он решил начать с другого конца.
Неподалеку отсюда жила проститутка, успевшая, несмотря на свои девятнадцать лет, уже стать закоренелой наркоманкой. Кроме того, у нее не было одной руки, однако этот ее недостаток не только не отталкивал возможных клиентов, а, наоборот, казалось, привлекал их к ней. К однорукой Бандитке, а такова была ее кличка, стекались любители острых ощущений даже из других районов города. Местному населению она была более известна под своим настоящим именем - Бланка Диас, но и под этим именем она тоже пользовалась большим спросом. Дело в том, что будучи наркоманкой, она часто нуждалась в деньгах, а это заставляло ее снижать ставку до предела. Вот местная клиентура и соблазнялась дешевизной, не особенно смущаясь неполной комплектностью объекта. Как бы там ни было, Бланка довольно близко знала многих мужчин своего района и именно поэтому Дельгадо решил обратиться к ней.
Бланке совсем не улыбалась лишняя встреча с полицейским, даже если этот полицейский и был пуэрториканцем. Но она помнила и о том, что местные детективы, возможно, из сочувствия к ее физическому недостатку, частенько смотрели сквозь пальцы на ее занятие. Кроме того, она уже успела принять свою дневную порцию наркотика и пребывала в благодушном настроении, когда Дельгадо нашел ее. В этот момент, если честно говорить, она просто наслаждалась октябрьским солнцем, сидя на скамье зеленого бульвара, тянущегося вдоль Стема. Еще издалека она разглядела Дельгадо и наметанным взглядом узнала в нем полицейского. Первым ее желанием было смыться отсюда подальше, но она передумала и решила остаться на месте - черт с ним, с полицейским.
- Хелло, Бланка, - сказал Дельгадо.
- Хелло, - ответила она.
- Ну, как ты?
- Отлично. Наркотиков при себе не имею, если ты ради этого стараешься.
- Нет, я не ради этого.
- Я хочу сказать, если ты хочешь без особого труда заработать поощрение за задержку наркомана...
- Я никого не собираюсь задерживать.
- О'кей, - сказала Бланка и миролюбиво кивнула.
Это была особа довольно привлекательной внешности - смуглая, черноволосая, кареглазая. Губы у нее были, пожалуй, чуть толстоваты, и лицо немного портил шрам на подбородке, след от удара ножом, награда от сутенера, которую она получила, когда ей было всего шестнадцать лет. Она ежедневно трижды кололась героином, несмотря на свой юный возраст.
- Ты хочешь мне помочь? - спросил Дельгадо.
- Чем это?
- Мне нужно кое-что узнать.
- Я не осведомительница, - сказала Бланка.
- Если я спрошу у тебя что-нибудь такое, на что ты не захочешь отвечать, можешь не отвечать.
- Подумаешь, одолжение!
- Послушай, керида, - сказал Дельгадо, - мы не раз шли тебе на уступки, сделай же и ты что-нибудь для нас. Ну как?
Бланка посмотрела ему прямо в лицо и тяжело вздохнула.
- Что ты хочешь узнать? - спросила она наконец.
- Все, что ты знаешь о Хосе Уэрте.
- Ничего я о нем не знаю.
- Он когда-нибудь навещал тебя?
- Никогда.
- А его партнер?
- А кто его партнер?
- Рей Кастаньеда.
- Не знаю такого, - сказала Бланка. - А он не родственник ли Пепе Кастаньеды?
- Вполне возможно. В таком случае расскажи мне о Пепе.
- А чего о нем рассказывать, - пожала плечами Бланка. - Обыкновенный подонок.
- Сколько ему лет?
- Лет тридцать или около того.
- А чем он занимается?
- Кто его знает? Может быть, подпольной лотереей, но я не знаю. Несколько лет назад он сам был наркоманом, но он один из тех немногих известных мне счастливчиков, что сумели бросить это. Когда-то он верховодил здесь бандой уличных малолеток, они еще называли себя "Испанскими дворянами" или что-то вроде этого. Я тогда была еще совсем маленькой. Мне тогда было пять или шесть и, знаете, он мне тогда казался большим человеком, а может, и в самом деле был им, потому что носился по всей округе. Они воевали с итальянской бандой с другой стороны парка, я уж и не помню, как те назывались, но тоже была очень крупная банда. А потом, знаете, все как-то увлеклись наркотиками, и ребята потеряли интерес ко всем этим бандам и дракам друг с другом. Пепе тоже стал тогда наркоманом, да еще каким. Но он как-то сумел избавиться от этого. Его, кажется, держали в Лексинтонской тюрьме, но не знаю точно. А может, он сам набрался сил и прошел сквозь ломку, не могу сказать. Но сейчас он этим не балуется, это уж я точно знаю, - она пожала плечами. - И все-таки, как был он подонком, так им и остался.
- Ты видела его в последнее время?
- Да, он всегда вертится где-то здесь поблизости. Его всегда можно увидеть на улице в окружении целой кучи сопляков, которые готовы часами слушать его треп. Большой человек... Подумаешь! Вроде шлюхи, которая решила раскаяться, - сказала Бланка и пренебрежительно фыркнула.
- А сегодня ты его видела?
- Нет. Да я сама только что вышла на улицу. У меня сегодня всю ночь был клиент.
- А где я смогу найти его, как ты думаешь?
- Кого - клиента или Пепе? - спросила Бланка и улыбнулась.
- Пепе, - сказал Дельгадо, не ответив на улыбку.
- В игорном зале на Эйнсли, - сказала Бланка. - Он вечно там пропадает.
- Хорошо. А теперь вернемся к Уэрте, ладно?
- Зачем? - спросила Бланка, провожая взглядом автобус, который проезжал мимо них.
- Затем, что мы как-то слишком быстро отодвинули его в сторону, сказал Дельгадо.
- Я его почти не знаю, - сказала Бланка. Она все еще смотрела вслед ушедшему автобусу.
- А ну-ка, посмотри на меня, - сказал Дельгадо. Она резко обернулась к нему.
- Я же предупредила тебя, что я не осведомительница, - сказала она. Я не стану отвечать тебе на вопросы об Уэрте.
- Почему? А чем он таким занимается?
- Не стану отвечать.
- Наркотики?
- Не стану отвечать.
- Да или нет, Бланка? Мы отлично знаем, где ты живешь, мы можем натравить на тебя полицию нравов, которая тебе не даст и десяти минут спокойно дышать. Так что рассказывай мне об Уэрте. - О'кей. Он снабжает наркоманов, ну и что?
- Я считал, что он занимается сделками по торговле недвижимостью.
- Вот-вот. У него небось есть один-единственный акр земли где-нибудь в Мексике. Но и на нем он выращивает марихуану.
- А более серьезными вещами он торгует?
- Нет. Только травкой.
- А партнер его знает об этом?
- Я не знаю, что знает, а чего не знает его партнер. Я не хожу у него в партнерах. Сходил бы и сам узнал у партнера.
- Может быть, я так и сделаю, - сказал Дельгадо. - Но сначала я поговорю с братом его партнера.
- Ты хочешь сейчас встретиться с Пепе?
- Да.
- Скажи ему, что он все же должен мне пять долларов.
- За что?
- А ты сам не можешь догадаться? - спросила Бланка.
Дженеро стоял на тротуаре, поджидая Уиллиса, который как раз выходил из телефонной будки.
- Известно что-нибудь? - спросил он.
- Пока ничего. У них там сегодня скопилось слишком много материалов на анализ.
- А как же мы узнаем, что там у него в этом мешочке? - возмутился Дженеро.
- Придется подождать. Они просили позвонить им через полчаса или чуть позже.
- Эти парни из лаборатории просто доводят меня до кипения, - сказал Дженеро.
- Ну что тут поделаешь? - сказал Уиллиса. - Каждому из нас приходится нести свой крест.
По правде говоря, его уже давно довел до точки сам Дженеро. Они организовали доставку в лабораторию пластикового мешочка с какой-то травкой и попросили сделать анализ и установить, что это такое. Однако лаборатория, как правило, буквально завалена анализами такого рода, потому что полицейские не могут предъявить обвинение в хранении или распространении наркотиков без заключения лаборатории. Уиллис прекрасно понимал ситуацию и был намерен спокойно дожидаться своей очереди, однако Дженеро настоял на том, чтобы он срочно позвонил в лабораторию и выяснил, что там делается. И вот теперь, в пятнадцать часов сорок минут они узнали наконец, что там делается, а именно, что с их заказом пока ничего не делается. Дженеро продолжал ворчать, а Уиллису все больше хотелось поскорее попасть домой или хотя бы поплакаться кому-нибудь в жилетку по поводу трудностей, что на каждом шагу подстерегают детектива в этом городе.
Сейчас они находились в районе Куортер, но не в той шикарной его части, что расположена на левом берегу. Однако и здесь, в этом районе, квартирная плата была весьма высокой, возможно, по причине близости хороших магазинов, театров и кафе.
Дом номер 3541 по Керриер-авеню несколько поблек под воздействием времени, хотя некогда считался солидным домом. Он стоял в окружении таких же добротных, но уже утративших прежний блеск домов. Детективам удалось отыскать на одном из почтовых ящиков фамилию Хамлинга и Уиллис позвонил в квартиру номер 22. Ответный звонок дистанционно управляемого запора прозвучал почти немедленно и дверь отворилась. Они вошли в скудно освещенный холл парадной. Прямо перед ними была ведущая наверх лестница. И холл, и весь дом насквозь пропахли лизолем. Они поднялись на второй этаж, нашли дверь с номером 22, прислушались, но за дверью стояла тишина. Детективы постучались.
- Бобби? - донесся из-за двери женский голос.
- Полиция, - сказал Уиллис.
- А что вам нужно? - спросил тот же голос.
- Откройте дверь, - сказал Дженеро.
За дверью установилась тишина. Они продолжали прислушиваться. Им уже было известно, что Роберта Хамлинга в квартире нет, потому что девушка сразу же спросила: "Бобби?" Но никто лучше полицейских не знает, какую смертельную опасность могут представлять женщины, поэтому они с напряжением ожидали дальнейшего развития событий, стоя перед дверью в пальто нараспашку, готовые в любой момент выхватить револьверы. Когда дверь наконец открылась, их взорам предстала девушка-подросток в джинсах и выцветшей майке. У нее было круглое лицо, синие глаза и свисающие космами волосы.
- Да. Что вам угодно? - спросила она. Выглядела она очень перепуганной и нервной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22