Доступно магазин Wodolei 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 




Рой Александрович Медведев
Они окружали Сталина



Рой Медведев
Они окружали Сталина

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой книге излагаются шесть кратких биографий, шесть политических портретов людей, входивших в разное время в ближайшее окружение Сталина: Молотова, Кагановича, Микояна, Ворошилова, Маленкова и Суслова.
Могут спросить – почему из множества людей, в разное время стоявших в непосредственной близости к Сталину и обладавших большой властью, я избрал приведенные выше шесть имен? Почему я не рисую портреты Г. К.Орджоникидзе,С. М. Кирова, М. И. Калинина, А. С. Енукидзе и других, кто при всех своих недостатках составлял лучшую часть ближайшего окружения Сталина в конце 20-х и первой половине 30-х годов? Почему я, с другой стороны, не привожу в своей книге политических биографий таких людей, как Н. И. Ежов, Л. П. Берия, Г. Г. Ягода, А. Н. Поскребышев, Л. 3. Мехлис,А. Я.Вышинский, и других, составлявших худшую часть помощников и приближенных Сталина?
Мой ответ прост. Все перечисленные выше люди, портреты которых отсутствуют в нашем очерке, погибли или умерли еще при жизни Сталина или ненадолго его пережили. Я же хотел проследить политическую и личную судьбу тех, кто вступил в партию и начал свою политическую карьеру еще при жизни Ленина, успешно продолжал ее при Сталине, но пережил страшную сталинскую эпоху и был активным политическим деятелем во времена Хрущева. И все эти люди еще жили во времена Брежнева, а кое-кто из них даже пережили Брежнева, Андропова и Черненко. Все они играли важную роль в нашей истории. Двое в разное время возглавляли Советское правительство (Молотов и Маленков). Двое в разное время возглавляли Президиум Верховного Совета СССР (Ворошилов и Микоян). Трое занимали в разное время второе место в партийной иерархии (Каганович, Маленков и Суслов). Все они десятилетиями заседали в Политбюро, в Совете Министров СССР, и их решения прямо или косвенно отражались на судьбах миллионов людей. Но и в их собственной судьбе отразилась история, отразились различные эпохи, пережитые нашей страной. На таких именно людей опирался Сталин, они были ему необходимы для установления тоталитарной диктатуры, но и он был им необходим, чтобы сохранить свою долю влияния и власти. Это делает их типичными представителями сталинской системы.
Никто из изображенных в этой книге людей не может быть назван, в сущности, выдающимся политическим деятелем, хотя на подмостках исторической сцены им и доводилось играть важные роли. Но не они были режиссерами или авторами сценария. Молотов не был дипломатом – я хотел сказать: настоящим дипломатом, – хотя и занимал долгие годы пост министра иностранных дел.
Ворошилов не был настоящим полководцем, хотя и командовал армиями, фронтами и даже группами фронтов. Суслов не был настоящим теоретиком или идеологом марксизма, хотя и занимал должность «главного идеолога» партии. Маленков был многоопытен в аппаратных интригах, но малоопытен в настоящей государственной деятельности. Каганович сменил множество самых высоких должностей, но так и не научился грамотно писать – даже простое письмо или записку. Несколько выше других по интеллекту можно поставить только Микояна. Однако и он был лишь полуинтеллигентом, лучше других знавшим тот предел, выход за который означал для него смерть.
Ко всему прочему это была очень недружная команда, все они враждовали между собой. Но Сталин и не хотел иметь около себя дружной команды. Он ценил другое, чем обладали люди из его ближайшего окружения. Почти все, о ком мы будем здесь говорить, были не только сами старательными и энергичными работниками, но и умели заставить работать своих подчиненных, используя главным образом методы запугивания и принуждения. Они часто спорили друг с другом, и Сталин поощрял эти споры, но только следуя принципу «разделяй и властвуй». Он допускал некоторый «плюрализм» в своем окружении и извлекал выгоду из взаимных споров и вражды среди членов Политбюро, так как это позволяло ему нередко лучше формулировать свои собственные предложения и идеи. Поэтому на обсуждениях в Политбюро или Секретариате ЦК партии Сталин обычно выступал последним. Его ближайшие помощники научилисьтолько поддакивать ему и могли выполнить любой, даже самый преступный приказ вождя. Того, кто не был способен на преступления, не только отстраняли от власти, но и физически уничтожали. Это был особый отбор, и перечисленные нами шесть человек прошли его успешнее других. Эти люди ступили на путь перерождения в то время, когда революционная твердость превращалась в жестокость и даже садизм, политическая гибкость – в беспринципность, энтузиазм – в демагогию.
Все эти люди были развращены Сталиным и условиями своей эпохи. Но развратила их не только та громадная власть, которой они обладали сами и от которой уже не могли отказаться, но и неограниченная власть вождя, в чьем подчинении они оказались и кто мог в любое время уничтожить каждого из них. Не только честолюбие, тщеславие, но и страх вели их от преступления к преступлению. Никто из людей, изображенных в книге, не родился преступником или злодеем. Однако условия, в которые их поставил сталинский режим, не снимают ответственности с этих ближайших помощников Сталина. Отбор людей для управления страной зависел не от одной лишь прихоти или каприза Сталина. Эти люди старались отличиться перед ним и предоставить тот «товар», который был ему так нужен. Но это был особый «спорт» или соревнование, ибо этим людям надо было идти по трупам других людей – и не только действительных врагов партии и революции, но и тех, кого они лживо представляли врагами.
Во многом люди из окружения Сталина были схожи. Но во многом они были различны, Одни из них могливыполнить любой самый несправедливый и бесчеловечный приказ, сознавая его жестокость и «не испытывая от этого удовольствия». Другие постепенно втягивались в преступления и превращались в садистов, которые получали удовлетворение от своих чудовищных оргий и издевательств над людьми. Третьи превращались в фанатиков и догматиков, заставляя себя искренне поверить, что все то, что они делают, необходимо для партии, революции или даже для «счастливого будущего». Но каковы бы ни были типы, формы и мотивы поведения людей из окружения Сталина, в любом случае речь здесь о тех, кем ни наша страна, ни Коммунистическая партия, ни человечество не могут гордиться.
И все же их судьба поучительна и представляет поэтому немалый интерес для историка, который не может выбирать своих персонажей только из чувства симпатии или антипатии. К тому же из истории необходимо извлечь и некоторые уроки, главный из которых состоит, конечно же, в том, что в Советском Союзе должны быть наконец созданы такие демократические механизмы, при которых люди, подобные Сталину и большинству деятелей из его окружения, уже никогда не могли бы оказаться у власти.
Составлять биографию даже самых известных политических деятелей в нашей стране дело нелегкое, ибо наиболее важные стороны их деятельности сохраняются в глубокой тайне. Они хотели известности и славы, они поощряли свой «малый» культ личности, но не желали, чтобы публика знала настоящие факты их политической биографии и личной жизни. Они делали политику в кабинетах за многими дверьми, они отдыхали за высокими заборами государственных особняков, они старались оставлять как можно меньше документов, по которым историку легче было бы реконструировать прошлое. Поэтому я заранее прошу извинения у читателей за возможные неточности и заранее благодарю за любые замечания и дополнения. Я особенно признателен тем, кто помог мне на самых ранних стадиях этой работы, материалы к которой мне пришлось собирать немало лет.
Первое издание этой книги вышло в свет в 1983 году в Англии, затем она была переведена на итальянский, шведский, сербско-хорватский и некоторые другие языки. В 1984 году в США появилось дополненное русское издание, которое переведено на польский и венгерский языки. С тех пор накопилось много новых материалов и свидетельств, и я получил наконец возможность опубликовать книгу на Родине. Большое число писем, замечаний и помощь друзей позволили мне подготовить теперь еще одно, значительно дополненное и исправленное издание.
В статье «Трудно быть историком в Москве» прогрессивный итальянский политик, дипломат и ученый Роберто Тоскано, с которым я имел приятную возможность несколько раз встречаться и беседовать, писал:
«Конечно же, всем известно, что лучшие места для написания книг по советской истории – это Стэнфорд и Принстон в гораздо большей степени, чем Москва и Ленинград. Между советологом, который работает в библиотеке Гуверовского института, и Роем Медведевым в его комнатушке, набитой книгами, со списком материалов, которые, если повезет, он обнаружит у советского друга илииностранного корреспондента, существует такая же разница, какая была между братьями Райт и инженерами из НАСА. Разница заключается еще и в том, что Медведев вынужден быть историком-кустарем, в то время как в других частях света более удачливые историки нажимают на кнопку и получают фотокопию любого документа, не нуждаясь при этом в разрешении знаменитых „спецхранов“, материалы которых доступны лишь после мотивированного запроса. Однако со всеми своими ограничениями упорное кустарничество Медведева сообщает нам нечто очень важное, что не может быть заменено огромными трудами, выпускаемыми американскими университетами» Il Globo. 1982. 11 aug.

.
Тоскано прав: очень трудно работать историком в Москве, конечно, если этот историк хочет изучать реальную историю своей страны, а не комментировать очередные указания директивных инстанций. Однако необходимо отметить, что не только в Москве, но и в Стэнфорде и в Принстоне нельзя получить многих важнейших документов по советской истории – какие бы кнопки ни нажимал при этом американский советолог. Эти документы хранятся пока еще в советских архивах, и, хотя наши архивы становятся в последние годы более доступными, работая в них, историк чаще будет получать отказ, чем разрешение. Во-вторых, немало важнейших событий происходит в нашей стране, находя отражение не в официальных документах, а лишь в несовершенной человеческой памяти – у оставшихся в живых участников этих событии. Поэтому многие книги, подобные той, которую я здесь представляю советскому читателю, приходится создавать годами, складывая их из крупиц тех сведений и свидетельств, которые можно добыть, как правило, только в Москве и тем труднее, чем дальше мы от эпохи Сталина. Надеюсь, что некоторые из подобных материалов я смогу получить и от новых читателей после издания этой книги.
На протяжении всех лет в работе над книгой мне помогали многие товарищи. Раздел о Кагановиче написан при участии П. В. Хмелинского, о Суслове – при участии Д. А. Ермакова,
20 июня 1989 г.

ОБ ОДНОМ МОСКОВСКОМ ДОЛГОЖИТЕЛЕ



«Часы у меня еще остались»
Одна из моих знакомых, торопясь на работу, забыла дома часы. Проходя по улице Грановского, она увидела стоявшего на тротуаре старичка небольшого роста. «Скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?» – спросила женщина. «Слава богу, часы у меня еще остались», – произнес старик и назвал время. Когда он поднял лицо, женщина, дочь одного из расстрелянных в 1937 году старых большевиков, с удивлением узнала в старике Молотова, человека, который в 30-е годы возглавлял Советское правительство и имя которого еще в конце 40-х годов при перечислении членов Политбюро ЦК ВКП(б) неизменно стояло на втором месте после имени Сталина.
В некоторых из обстоятельных работ по истории СССР или КПСС имя Молтова еще встречается, хотя и очень редко. Ему посвящена даже небольшая статья в последнем издании Большой Советской Энциклопедии. Однако многие молодые люди, с которыми мне приходилось беседовать в последнее время, даже не знают имени Молотова. Мне это не кажется странным, хотя очень удивило однажды такого вдумчивого американского журналиста, как Хедрик Смит.
«Люди Запада забывают, – пишет он в своей книге „Русские“, – что из своего далека они подчас знают о некоторых исторических событиях в Советском Союзе больше, чем русская молодежь. Для меня наиболее наглядным примером этого явления служит один эпизод, происшедший с Аркадием Райкиным, знаменитым советским эстрадным актером. Как-то зимой с ним случился сердечный приступ, и его положили в больницу, где актера навестил его восемнадцатилетний внук. Вдруг Райкин подскочил на кровати, пораженный тем, что мимо палаты прошел Вячеслав Молотов, ближайший из оставшихся в живых соратников Сталина, в прошлом Председатель Совета Министров и министр иностранных дел.
– Это он! – ахнул Райкин.
– Кто? – спросил внук; лицо человека, прошедшего по коридору, было ему незнакомо…
– Молотов, – пробормотал Райкин.
– А кто это, Молотов? – спросил юноша с ошеломляющим неведением. Такая историческая глухота, как сказал один ученый средних лет, привела к развитию поколения молодых, не знающих ни злодеев, ни героев и поклоняющихся разве что звездам западной «рок-музыки». СмитX. Русские. Нью-Йорк, 1976. С. 195–196.


Конечно, люди более старшего поколения хорошо помнят Молотова. Однако и они, в сущности, ничего не знали о судьбе экс-премьера в последние двадцать лет и даже о том, жив ли он. Поэтому они с большим удивлением прочли в конце 1986 года короткое извещение Совета Министров СССР о смерти на 97-м году жизни Молотова В. М., бывшего с 1930 по 1941 год Председателем Совета Народных Комиссаров. Это прозвучало для многих и как извещение о смерти, и как возникновение имени Молотова из политического небытия.
Молотов вступил в партию большевиков в 1906 году, и он, вероятно, был в последний год своей жизни самым старым из членов партии. До конца 70-х годов старейшим членом партии в нашей стране была Фаро Ризель Кнунянц, которая примкнула к движению социал-демократов в 1903 году.
1 2 3 4 5 6 7


А-П

П-Я