Мы заключили сделку: Эйприл остается со мной до конца войны, а я за это обязуюсь помочь ей отвоевать Пайнхерст».И все же нельзя не признать, что он тоскует по ее телу… по ее соблазнительным губам, таким теплым и нежным…Несмотря на тот ужас, что царил вокруг, на крики раненых и стоны умирающих, на этот тошнотворный запах разлагающейся человеческой плоти, Рэнс вдруг почувствовал, как его охватывает неистовое желание.Но только это не имеет ничего общего с любовью! И Рэнс вдруг рассмеялся: «Кларк просто спятил. Любовь тут ни при чем. Совершенно ни при чем…» Глава 27 Рэнс осторожно вел повозку по неровной дороге. Путь выдался нелегким. Гораздо быстрее и удобнее было бы передвигаться по уложенным на землю бревнам. Но увы…Обернувшись, Рэнс посмотрел на шестерых мужчин, скорчившихся на задке повозки. Он получил специальное разрешение доставить их в Ричмонд, в самый крупный тамошний госпиталь. Лишь немногие воины отказались от ампутации, в результате их раны подолгу не заживали. И все же мужчины твердо стояли на своем – никакой ампутации! В качестве последнего средства было решено отправить упрямцев в «Чимборасо». По мнению Рэнса, доктора были даже рады сбыть с рук строптивых пациентов, среди которых находился и Эдвард Кларк.Под полуденным солнцем его лицо побледнело и осунулось. Увидев это, Рэнс нахмурился. Плохо дело! Рука никак не заживает. Всего час назад, во время остановки, Рэнс сменил повязку, а она уже снова желтовато-зеленая.Поблизости располагались и другие госпитали, но Рэнс настоял на том, чтобы отвезти раненых именно в «Чимборасо», так как слышал, что в «Чимборасо» используются новейшие медицинские методы и самые лучшие лекарства. И все же нельзя отрицать, что ему хотелось повидать Треллу…Эдвард застонал. На вопрос Рэнса, не дать ли ему воды, чуть слышно прошептал:– Поезжай поскорее. Только бы выбраться из Пенсильвании, а там уже рукой подать…– Мы приедем в Ричмонд к вечеру, – заверил его Рэнс. – Держись, старина!И снова его мысли возвратились к трехдневной битве, разыгравшейся недавно под Геттисбергом. Это был ад! Некоторые считали, что погибло по меньшей мере двадцать тысяч человек. Если это так, значит, Ли потерял почти треть всей армии конфедератов.Отсутствие Джеба Стюарта обошлось южанам слишком дорого. Правда, он в конце концов добрался до Геттисберга, но это произошло только на второй день битвы.Рэнс, поморщившись, потер левую руку. Вообще-то рана была пустяковая, но иногда все же давала о себе знать. Это был след от удара саблей, который ему нанес янки в самом начале битвы. Потом Рэнс убил его…В тот день – третий день этой ужасной битвы – Рэнс был вовсе не обязан сопровождать генерал-майора Джорджа Пикетта. В случае победы атака должна была принести конфедератам победу. И они почти достигли цели… Но, к сожалению, на войне «почти» – это все равно что ничего. В этом сражении участвовало около пятнадцати тысяч южан, и все-таки, понеся значительные потери, они были вынуждены вернуться на прежние позиции.Таким образом, битва при Геттисберге окончилась, и генералу Ли не оставалось ничего другого, как отступить.Один из раненых попросил пить, и Рэнс решил сделать остановку в небольшой рощице, мимо которой они как раз проезжали. Наполнив водой флягу, он подошел к задку повозки. Кларк открыл затуманенные страданием глаза и поднял голову.– Мы уже выехали из Пенсильвании? – спросил он нетерпеливо. – Черт побери, Таггерт, увези меня наконец от этих проклятых янки!Поднеся флягу к губам солдата, Рэнс спокойно проговорил:– На сегодняшний день кампания окончена, Кларк, так что лежи и отдыхай. Я же тебе сказал – мы почти в Ричмонде. К вечеру ты уже будешь лежать на койке в госпитале «Чимборасо».В глазах Кларка сверкнул лукавый огонек. «Слава Богу, – подумал Рэнс. – Значит, дела не так уж плохи…»– А ты, прохвост этакий, тем временем кинешься к Трелле. У тебя так давно не было женщины, что ты не постесняешься позаимствовать мою!– То, что она работает в борделе, тебя почему-то не беспокоит, хитрюга, – засмеялся Рэнс, шутливо ероша волосы Кларка, – а мне ты не разрешаешь с ней позабавиться. И это называется друг!– Это разные вещи, – серьезно ответил Кларк. – Я абсолютно уверен, что Трелла не влюбится ни в кого из своих клиентов. А любая женщина, с которой переспишь ты, почему-то мгновенно в тебя влюбляется…Рэнс, покачав головой, отошел. Взобравшись на козлы, он тронул вожжи, и повозка двинулась в путь.«Влюбляются они, как же, – презрительно фыркнув, подумал он. – Как бы не так! Правду сказать, были и такие, что теряли голову. Но все же одна, – самокритично напомнил себе Рэнс, – устояла перед моим обаянием. Эйприл…» Вот она без колебаний покинула его постель. А может быть, именно поэтому она кажется ему такой очаровательной? Эйприл – единственная женщина, которой ему так и не удалось овладеть полностью.Рэнс в задумчивости покачал головой. Им было так хорошо вместе! Такой женщины у него еще не было. И все же Эйприл сбежала… Почему? Черт побери, он просто обязан это выяснить! До сих пор ему почти не приходилось сталкиваться с ребусами, которые – рано или поздно – не поддавались бы разгадке.Вскоре они подъехали к месту, которое, как слышал Рэнс, называлось «старые поля». Это была выжженная солнцем песчаная равнина, на которой не росло почти ничего, кроме сосен и ракитника. На некоторых участках сосенки были совсем маленькими, не выше полутора метров. Значит, сообразил Рэнс, эту землю обрабатывают не более шести – восьми лет. Встречались места, где деревья взмывали в высоту почти на тридцать метров. Дальше тянулись длинные полосы, где молодые сосны лишь пробивались из-под земли. Им еще предстояло стать могучими деревьями и обзавестись роскошными зелеными кронами. Пока же они терялись между кустами лавра и ежевики.Внезапно Рэнса охватила ностальгия. В один прекрасный день, даст Бог, он вернется к подножию мирной горы Чеаха и будет разводить своих любимых лошадей, причем не для войны и не ради выгоды, а просто потому, что ему нравится это занятие.Солнце уже почти село, когда повозка наконец въехала в ворота госпиталя «Чимборасо». Несколько раз на пути к столице конфедератов Рэнса останавливали часовые и дотошно выспрашивали, действительно ли он южанин и везет раненых повстанцев. Проехав вдоль рядов одинаковых белых зданий, он получил приказ остановиться. Найдя удобное место в тени, он привязал коня и вернулся, чтобы справиться о Кларке.От постели Эдварда как раз отходил доктор весьма неприветливого вида. Рэнс тронул его за плечо.– Меня зовут капитан Таггерт. Это я привез раненых. Мне бы хотелось узнать, что с Кларком.– Он в плохом состоянии, впрочем, как и все остальные, – резко ответил доктор. – Интересно, какого черта они отказались от ампутации? И что за ослов-врачей вы держите там, в своем полевом госпитале, если они разрешают своим пациентам командовать? Если задета кость, единственный выход – ампутация!– Там хватало и тех, кто не спорил с врачами, – мягко заметил Рэнс. – Так что, я думаю, врачи были рады избавиться хотя бы от этих… А теперь скажите все-таки, как обстоят дела у моего друга.– Хорошо, капитан, я скажу вам правду. – Доктор нахмурился. – Рука так искорежена…– Вообще-то пуля прошла навылет, и тогда рана была чистой, хотя и довольно страшной. Я был рядом, когда это случилось… А потом нам пришлось притвориться мертвецами, потому что показались янки. Они и потоптали нас конями. Так что пуля тут ни при чем…– Теперь это уже не важно. Факт остается фактом – рука искорежена. Началась гангрена.– Но он не даст ее отрезать! Скорее умрет…– В таком случае можете заказывать его похороны, капитан.Рэнс сжал челюсти, борясь с искушением ударить кулаком по этой насмешливой физиономии.– Оставьте ваш сарказм, доктор! Лучше скажите, как вы поможете моему другу.Врач пожал плечами, взглянул на Кларка и пустился в неторопливые объяснения:– Первым делом я дам ему слабительное, чтобы прочистить кишки, потому что он жалуется на тяжесть в животе. Потом – какие-нибудь опиаты, чтобы снять боль. Затем сделаю надрез, чтобы выкачать гной, и промою рану хлорированной водой. Дальше выбор невелик: можно обработать рану йодной настойкой или раствором дубильной кислоты с камфарным маслом.– В прошлый раз, когда я его перевязывал, то заметил в ране мух.– Да, я тоже видел. Мы их удалим.– Оставьте, как есть.– Но ведь это самая страшная инфекция! – У доктора глаза полезли на лоб. – Я дам раненому хлороформ и извлеку их.– Нет, вы этого не сделаете. Может быть, это его единственный шанс. – И, наклонившись к уху врача, чтобы их никто не услышал, Рэнс с расстановкой произнес: – А теперь послушайте меня внимательно, док. Вы оставите мух в ране, Ведь вы считаете, что мой друг все равно умрет. Тогда к чему его лишний раз мучить?.. Мне довелось слышать о хирургах, которые лечили гангрену несколько необычным способом. Это происходило в каторжной тюрьме. Янки не давали врачам ни бинтов, ни медикаментов. В ранах, естественно, заводились мухи. А потом выяснилось, что как раз мухи-то и нейтрализовывали инфекцию, очищали раны, и пациенты выздоравливали. Вот так-то!Доктор отстранился и запинаясь начал:– Но… но это просто безумство какое-то! Отпустите меня немедленно или я отправлю вас в тюрьму! Я полковник и не позволю…– Да мне наплевать, будь вы хоть сам генерал Роберт Ли! Человек, который лежит здесь, – мой лучший друг. Я не хочу, чтобы он умер, а он не хочет потерять руку. Поэтому вы оставите этих проклятых мух в ране. И учтите, к утру я снова буду здесь. Если окажется, что вы отрезали руку моему другу или извлекли из раны мух, то вы горько пожалеете о том, что сделали. Надеюсь, мы достаточно хорошо поняли друг друга?– Ну ладно, пусть будет по-вашему. Только не вините меня, если к утру ваш друг будет мертв. Отныне за него отвечаете вы, а не я.– Согласен, док. – Кивнув на прощание, Рэнс снова подошел к Эдварду и тронул его за плечо. – Я иду в Ричмонд искать Треллу. А ты отдыхай. Увидимся утром!Эдвард слабо улыбнулся.– Спасибо, что привез меня сюда. Если хочешь… – Он сделал паузу и, вздохнув, продолжил: – …можешь заняться любовью с моей женщиной. Только не позволяй Трелле влюбляться в тебя!– От твоей женщины мне нужны только сведения об Эйприл, и больше ничего. Не волнуйся, Эдвард. До завтра.– Капитан, на два слова. – Доктор чуть дотронулся до локтя Рэнса. – Мы не представились друг другу. Меня зовут доктор Джилстрэп. – Его глаза метали молнии. – Я хотел бы довести до вашего сведения, что намерен подать рапорт о том, как вы мне угрожали. Я не потерплю, чтобы какой-то дилетант приказывал мне, как лечить моих пациентов!Рэнс нетерпеливо прервал его:– Поступайте как считаете нужным, доктор. А сейчас извините – у меня нет времени для дальнейшей дискуссии.Он уже хотел отойти, но доктор вдруг крепко схватил его за плечо. Рэнс увидел рядом двух охранников, очевидно, вызванных Джилстрэпом для поддержки.– Уберите руки, доктор. Я позволяю прикасаться к себе только женщинам.Тот мгновенно сделал шаг назад и скороговоркой выпалил:– Послушайте, вы! Я заявляю, что намерен лечить этого человека так, как сочту нужным. Вы меня не запугаете! Подумать только – оставлять мух в ране… Если бы существовал такой способ лечения, я, несомненно, знал бы о нем! А кроме того…– Значит, вы утверждаете, что знаете все на свете. Джилстрэп опешил и снова невольно занял оборонительную позицию:– Нет, почему же? Я только хотел сказать… Рэнс склонил голову к плечу и язвительно усмехнулся.– А вам никогда не приходило в голову, доктор, что в полевых условиях врачи порой изобретают такие методы лечения, о которых вы и слыхом не слыхивали? И неужели у вас мало других раненых, что вы намерены заниматься этими проклятыми мухами в руке Кларка? Неужели вы так упрямы, что не хотите испробовать новый метод?Доктор Джилстрэп судорожно сглотнул, оглядел палату, желая удостовериться, что вызванные им охранники находятся на месте, и, откашлявшись, заявил:– Я уже сказал, что буду лечить этого человека и всех других своих пациентов так, как сочту нужным. Вам не удастся меня запугать, капитан! Это мое право, и я им воспользуюсь…– А мое право, доктор, – спокойно возразил ему Рэнс, – привести в исполнение свою угрозу. Итак, до завтра!С подчеркнутой вежливостью поклонившись оторопевшему врачу и охранникам, он вышел из госпиталя.
Прибыв в Ричмонд, Рэнс обнаружил, что город заполонила громогласная солдатня. Респектабельные граждане в такой поздний час уже мирно почивали в своих постелях. Ночь принадлежала военным, которые пытались утопить свои горести и страхи в стакане виски или вина.Устроившись в гостинице и приняв горячую ванну, Рэнс переоделся в чистую форму, которая хранилась у него в дорожной сумке. Натягивая тугие башмаки, Рэнс в очередной раз с сожалением вспомнил о той свободной, не стеснявшей движений одежде, которую привык носить на ранчо. Он уже давно понял, что офицерская форма его не прельщает. Но сегодня надеть ее необходимо, чтобы не быть принятым за штатского. А в городе, полном пьяной, разнузданной солдатни, это весьма опасно.Направляясь в «Розовое ложе», Рэнс на каждом шагу натыкался на буйствовавших военных. Вскоре он очутился перед двухэтажным зданием, стоявшим чуть в глубине улицы и выкрашенным ярко-красной краской. Такого аляповатого дома он в жизни не видел. Рэнс взбежал по ступенькам и постучал в дверь. Через минуту на пороге появилась женщина в ярко-красном атласном капоте. При виде Рэнса глаза ее радостно сверкнули.– Привет, мальчик! Добро пожаловать на «Розовое ложе»! – заворковала она и картинно вздохнула, так что в низком вырезе капота показалась ее пышная грудь. – Что-то я тебя тут ни разу не видела… А какой красавчик, просто загляденье! Меня зовут Полетт, и я как раз сегодня не занята. Мы с тобой славно проведем время!Рэнс огляделся. Стены вестибюля были оклеены обоями с рисунком из розовых и красных роз. Всюду стояли вазы с красными розами. За вестибюлем начиналась гостиная в розовых, белых и желтых тонах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54