Недоумевая, Констанция двинулась за хозяйкой дома. Та, зайдя вкабинет своего покойного мужа, закрыла дверь на защелку, затем взяла Констанцию за руку и усадила в глубокое мягкое кресло.— Сейчас я тебе расскажу. Только погоди, дай мне успокоиться, — баронесса нетерпеливо налила себе стакан воды и стуча о него зубами, выпила.— Да не пугай же меня, Франсуаза, что случилось?— Колетта тебе не посылала домой никаких писем? Констанция отрицательно качнула головой.— Да что случилось?— Ты не можешь себе представить, какая это большая утрата.Сердце у Констанции екнуло:«Неужели случилось что-то страшное?» Но тут же Франсуаза добавила:— Ты не представляешь, какая это утрата, когда мать расстаетсясо своей дочерью.«Фу ты! — подумала Констанция. — Нельзя же так пугать! Оказывается, она имеет в виду замужество, называя его утратой. Нужно быть поосторожнее в словах».— Ты даже не можешь представить себе, Констанция, какое чувство охватывает меня, когда я представлю, что Колетта больше никогда не будет принадлежать мне!— О, да! — воскликнула Констанция. — Я понимаю твои чувства, всецело разделяю их. У нее отлегло от сердца:«Ну слава Богу, теперь-то уже точно все хорошо».— Я хочу, — баронесса вновь огляделась, хотя в кабинете они были только вдвоем, — чтобы то, что я тебе сейчас скажу, оставалось только между нами.— Конечно, хорошо. Констанция напряглась: «Вновь какие-то тайны».— Говори, Франсуаза, я обещаю, все услышанное мною не получит огласки.— Ты даже не можешь представить себе, дорогая, что я обнаружила у Колетты.— Что же? — выдохнула Констанция.— Письмо.— Письмо?— Да, к тому же любовное, — баронесса понизила голос.— От кого же, дорогая?— От этого ничтожного музыкантишки.— Учителя музыки?— Да, от этого шевалье, как его там…— Александра Шенье, — подсказала Констанция.— Вот видишь, я даже не помню его имени. И толкнул же меня черт под руку пригласить в учителя музыки именно его, почти безо всяких рекомендаций!— Да, не повезло тебе, Франсуаза.— Представляешь, письмо от этой змеи. Я взяла его на службу, положила хорошее жалованье и глупая, радовалась, как хорошо моя Колетта учится музыке, а он… — баронесса расплакалась.Констанция взяла ее за руку.— Да полно тебе, все это детские шалости, не больше.— Нет, нет, Констанция, мне нужно что-то делать, я должна помешать этому.— Ну что ты, Франсуаза…— Я должна знать, где они передают друг другу письма, я должна знать, где их тайник и тогда поймаю их с поличным!— А разве Колетта сама не сказала тебе об этом?— Да что ты, я даже не говорила ей, что знаю об их переписке.— По-моему, тебе, Франсуаза, стоило бы посоветоваться с дочерью.— Да нет, я не хочу, она подумает, я желаю ей зла. Да и я не смогу доказать ничего, она скажет, впервые видит это письмо и даже не читала его. А мне не так важно поквитаться с этим Александром, как наставить дочь на путь истинный.— Хорошо, Франсуаза, я поговорю с Колеттой и обязательно выведаю у нее, где они прячут письма.— Я буду многим обязана тебе! — воскликнула Франсуаза. — Постарайся, ведь Колетта так тебе доверяет.— Нехорошо, конечно, злоупотреблять доверием девушки, — сказала Констанция, поднимаясь с кресла, — но ничего не поделаешь, я понимаю, насколько серьезно обстоят дела.— Ты даже не можешь представить, дорогая, как я волнуюсь. Иди.— Она еще спит?— После обеда я уговорила ее прилечь.— Хорошо, Франсуаза, я иду. И только пообещай мне не рассказывать потом дочери, от кого ты знаешь, где они прячут письма.— Я не скажу ей ни слова, только помоги мне, Констанция. Франсуаза выпроводила мадемуазель Аламбер за дверь и опустилась в кресло. Руки женщины дрожали, она не находила себе места от волнения.— Это же надо, — причитала она, — какой-то там шевалье, бедный как церковная мышь, вознамерился признаваться в любви моей дочери, чья свадьба уже не за горами, у которой уже есть жених. Нет, я и представить себе такого не могла!Констанция тем временем уже стучала в дверь спальни Колетты. Та, как оказалось, уже не спала. Она тут же открыла и обрадовалась, увидев Констанцию.— О, я так хотела тебя видеть!— Что-нибудь случилось?— Да нет, — замялась девушка, — просто соскучилась. Где ты была так долго, Констанция?— О, я на некоторое время покидала Париж. Как ты изменилась за это время!— Но прошло всего несколько дней, — всплеснула руками Колетта, — неужели можно так быстро измениться?— Да, ты же готовишься замуж, а это накладывает на тебя отпечаток. Ты уже совсем взрослая.Девушка доверчиво смотрела в глаза старшей подруги.— А ты, Констанция, выглядишь просто великолепно.— Спасибо, дорогая. Ну что ж, — сказала Констанция, усаживаясьв кресло и не выпуская из своих рук ладоней девушки. — Мне кажется, тебе есть что рассказать мне.Девушка смутилась.— Для начала расскажи мне, как ты живешь.— Великолепно.— А больше тебе нечего мне рассказать? Колетта пожала плечами.— Все хорошо.Но Констанция взяла ее голову в свои руки и пристально посмотрела в глаза.— По-моему, ты чего-то не договариваешь.— Но нет… — на щеках девушки заалел румянец, — мне нечего оттебя скрывать.— А как идут твои уроки музыки?— О, Александр Шенье великолепный учитель, я делаю колоссальные успехи.— Да, твоя мать говорила мне об этом, — небрежно заметила Констанция. — А что ты еще можешь сказать об Александре Шенье?Девушка растерялась.— Я уже сказала, он великолепный учитель.— А ты его любишь? — напрямую спросила Констанция.В комнате зависло молчание. Колетта чувствовала, как бьется еесердце и не нашла ничего лучшего, как сказать вновь:— Он замечательный учитель.— И больше ничего? А разве ты его не любишь? Колетта смущенно опустила голову.— Так ты скажешь мне или нет?— Я не могу…— Но ведь мы же с тобой подруги, а значит, должны доверять друг другу свои секреты. Ты же знаешь, я никогда не скажу твоей матери о том, что услышу от тебя.— Да, мы подруги, — зашептала Колетта, — и значит должны доверять друг другу. Я признаюсь тебе, Констанция…— Я слушаю.Колетта приглушила голос так, что его еле можно было расслышать.— Он пишет мне письма, Констанция.— Какие?— Любовные. Он пишет такое… Я не представляла себе, что такое возможно.— Любовные письма? — переспросила Констанция, не веря в свою удачу, потому что теперь можно было отказаться от услуг Анри и использовать для осуществления своего плана учителя музыки Александра Шенье.— Да.— Но ты любишь его?— Я даже сама не знаю, — девушка избегала смотреть в глаза Констанции.— Но ты же что-то чувствуешь, находясь рядом с ним?— Да, я чувствую, как начинает сильно стучать сердце, я чувствую головокружение и я боюсь, что потеряю сознание.— Глупенькая, — Констанция погладила девушку по головке.— Это что-то необычное, — призналась Колетта.— Значит, ты влюблена в него. Колетта робко улыбнулась.— Ты так думаешь, Констанция?— Я в этом уверена. Это точно любовь, и тебе нечего стыдиться своих чувств.— Так вы… ты не осуждаешь меня?— Ничуть.— Но я должна что-то делать… — растерянность девушки была такой наивной, что Констанция улыбнулась.— Ты должна рассказать абсолютно все, и я найду слова, чтобыприободрить тебя и дать совет.— Прости, прости меня, Констанция, — заплакала Колетта, — за то, что я не сразу тебе открылась. Я ужасно люблю Александра, я каждую минуту думаю о нем. Помоги мне, научи, что делать!Мадемуазель Аламбер прижала девушку к себе.— Успокойся, все будет хорошо. Я дам тебе дельные советы и научу, как следует поступить.В душе Констанции смешивались два чувства. Ей было и жаль глупую Колетту и в то же время она злорадствовала: вот теперь-то ясмогу поквитаться с Эмилем де Мориво. Он надолго запомнит свое опрометчивое решение и каждый раз потом, встречаясь с ним, Констанция будет чувствовать себя победительницей. Она будет знать, что его будущая жена лишилась девственности еще до свадьбы и подстроила это она, Констанция.— Но что же мне делать, Констанция, — сквозь слезы говорила девушка, — за мной все время подсматривают то мать, то дворецкий. Единственная, на кого я могу положиться, так это на служанку. Но мать не доверяет ей.— Я тебе помогу.— Ты поможешь мне? — обрадовалась девушка. — Ведь мать так тебе доверяет, Констанция, она даже спрашивает у тебя совета.Было по всему видно, что такое доверие со стороны матери к Констанции кажется Колетте просто фантастическим. Ведь больше ни у единого человека Франсуаза не просила совета за всю свою жизнь, она все и обо всем знала сама.— Прости меня, Колетта, но я не могу потакать вашей любви, ведь я связана обещанием твоей матери.— Ну помоги мне1 Помоги же, Констанция! — плакала девочка, зарываясь мокрым от слез лицом в колени Констанции.Мадемуазель Аламбер смотрела в окно, предвкушая свою победу.— Хорошо, Колетта, давай напишем ему ответ.— Как это, ведь писать должна я?— Правильно, ты будешь писать, а я подскажу тебе как это нужноделать, ведь мне уже не раз приходилось писать подобные письма.Слезы в глазах Колетты почти моментально высохли, а на губах появилась счастливая улыбка. Выглядела она, правда, немного глуповато, но зато трогательно.— Хочешь, мы напишем ему ответ прямо сейчас?— Да, правда, давай сейчас! — Колетта вскочила. — Констанция, ясейчас принесу его письмо. Ты прочитаешь, и мы придумаем ответ.Подожди меня здесь, я сейчас!Девушка выбежала в коридор, и Констанция услышала, как стучат ее каблучки по лестнице. Она осторожно выглянула и увидела, как Колетта сбегает вниз. Констанция подошла к поручням галереи и посмотрела вниз.Колетта уже сбежала на первый этаж и бросилась бегом в раскрытую дверь комнаты, где стояли музыкальные инструменты — клавир, клавесин и позолоченная арфа. Отсюда, сверху, Констанциибыло хорошо видно, как Колетта огляделась по сторонам, а потом, убедившись, что ее никто не видит, запустила руку под чехол, прикрывавший верх арфы.Тихо зазвенели струны, и испуганная девушка тут же прикрыла ихрукой. В ее пальцах белел конверт письма.Боясь, что девушка заметит, что она подсматривала, Констанциябыстро вернулась в спальню и только успела устроиться в мягком кресле, как в комнату вбежала Колетта.Лицо ее сияло от счастья, а конверт с письмом она прижимала к груди.— Вот оно, Констанция.Мадемуазель Аламбер тут же развернула письмо и принялась читать.Это был несусветный бред. Какими только эпитетами не наделял свою возлюбленную Александр Шенье! Но ничего неожиданного в письме для Констанции не было. Обычное любовное письмо мальчишки, еще не научившегося как следует писать.Даже не дочитав до конца, Констанция сложила письмо и вновь опустила его в конверт.— Возьми, — протянула она послание Колетте. Та с надеждой смотрела на Констанцию.— Ну как?— Он пишет великолепно, правда, немного сбивчиво, но в искренности его чувств я не сомневаюсь.— Так, что мне делать?— Пойми меня правильно, Колетта, если он написал тебе письмо, то ты вправе ответить ему точно таким же. Ты согласна?— Конечно! Я так рада, что вы согласились помочь мне!— Садись к секретеру, — Констанция сама подвинула стул, а Колетта уже нетерпеливо откинула крышку, взяла лист бумаги, перо и приготовилась писать.Констанция, обдумывая текст будущего письма, ходила по комнате, обмахиваясь веером.А Колетта следила за ней, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.— Как ты его называешь? — спросила мадам Аламбер.— Шевалье.— Ну, так и пиши: «Дорогой шевалье!» Колетта склонила головуна бок и от усердия высунув язычок, начала старательно выводить буквы.А Констанция, спохватившись, что впопыхах ее подопечная забылазакрыть дверь, щелкнула задвижкой.— Вот так-то лучше, иначе, чего доброго, сюда придет твоя мать, и ты не успеешь дописать письмо, а я буду уличена.— Я тебя ни за что не выдам! — горячо проговорила девушка.— Значит так:«Дорогой шевалье! Ваша любовь окрыляет меня и наполняет нежностью мое сердце». Колетта слушала как завороженная.— Ты знаешь такие красивые слова, Констанция!— Это всего лишь дань приличия, так пишут все, — призналась мадемуазель Аламбер, — и твое письмо не будет ничем отличаться от сотни других.— Но ведь его письмо особенное, Констанция?— И он пишет тебе самые обыкновенные слова. А ты лучше поменьше говори, а записывай.— «…и наполняет нежностью мое сердце», — повторяла вслед за пером Колетта. Что — что, а почерк был у нее отменный, буквы получались ровными, с одинаковым наклоном и в коице каждого слова стоял замысловатый завиток.— А в конце, Колетта, можешь пририсовать какой-нибудь цветокили сердце — что тебе больше нравится.— А дальше? — спросила девушка.— Пиши: «…вы себе даже не представляете, как мне приятно получать эти письма».Колетта радостно засмеялась и принялась записывать.— Мне в самом деле приятно получать их, Констанция.— Значит, ты написала правду.— А дальше?— Пиши: «…Я понимаю, что подвергаю себя опасности, ведь матьследит за мной, разгневается, узнав о вашей любви ко мне, дорогойшевалье».В таком же духе Констанция надиктовала Колетте и все письмо.Она остановила свой диктант лишь тогда, когда последняя строчка приблизилась к нижнему обрезу бумаги.— Ну вот и все. Подпиши: «Ваша ученица Колетта».— Это так скромно, — пробормотала девушка, — но в то же время с таким уважением.— А теперь можешь передать ему это письмо. Колетта была достаточно хитра, чтобы сплоховать во второй раз. Она заклеила конверт с письмом и спрятала его на полке секретера.— Хорошо, я обязательно передам его. А Констанция, уже зная, где находится тайник, не стала расспрашивать об этом девушку.— Желаю успеха!Она покинула комнату Колетты и направилась к поджидавшей ее Франсуазе. Та совершенно извелась от нетерпения.— Ну, что ты узнала, Констанция? — зашептала баронесса, прикрывая дверь.— Это всего лишь детская влюбленность и не больше, как я тебе и говорила.Баронесса с облегчением вздохнула:— Дай-то Бог, чтобы оно так и было. Ты уверена в этом, Констанция?— Я даже могу сказать тебе, где они обмениваются письмами. — Где же?— Правда, Колетта просила не говорить об этом, и я ей пообещала.— Но ты же знаешь, это для ее же блага, — настаивала Франсуаза, — ты обязана мне сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31