И Петровский лично сообщает палачу приговор Коновальцу и, следовательно, отрицательное отношение Верховного Совета к вопросу о его помиловании. После этого Судоплатов уже никак не может стать убийцей, он – палач, человек на службе правосудия СССР, и он исполняет не чью-то личную прихоть, а Закон СССР.
Второй случай – ликвидация Троцкого. Троцкий в СССР заочно приговорен к смертной казни, Судоплатов уже не палач, а организатор казни, функцию палачей на службе Правосудия СССР взяли на себя мексиканский гражданин, художник Давид Сикейрос и гражданин Испании Рамон Меркадер. Судоплатова и Берия снова вызывают к Сталину.
«Берия предложил нанести решительный удар по центру троцкистского движения за рубежом и назначить меня ответственным за проведение этих операций. В заключение он сказал, что именно с этой целью и выдвигалась моя кандидатура на должность заместителя начальника Иностранного отдела, которым руководил тогда Деканозов. Моя задача состояла в том, чтобы, используя все возможности НКВД, ликвидировать Троцкого.
Возникла пауза. Разговор продолжил Сталин.
– В троцкистском движении нет важных политических фигур, кроме самого Троцкого. Если с Троцким будет покончено, угроза Коминтерну будет устранена.
Он снова занял свое место напротив нас и начал неторопливо высказывать неудовлетворенность тем, как ведутся разведывательные операции. По его мнению, в них отсутствовала должная активность. Он подчеркнул, что устранение Троцкого в 1937 г. поручалось Шпигельгласу, однако тот провалил это важное правительственное задание.
Затем Сталин посуровел и, чеканя слова, словно отдавая приказ, проговорил:
Троцкий должен быть устранен в течение года – прежде чем разразится неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну».
Вот так действовало правосудие в СССР и так палачи получали задание в случаях, когда приговор в обычном порядке привести в исполнение было невозможно. Это же был сталинский СССР, а не вонючие США, в которых запросто можно провести спецоперацию по убийству неугодных правительству лиц без решения суда, просто по указанию начальства – вспомните хотя бы, сколько покушений на Ф. Кастро организовало ЦРУ, даже не скрывая этого.
Но вы скажете – в случае, приведенном генерал-лейтенантом Катусевым, Сталин же не вызывал в Кремль палачей орловской тюрьмы, не давал им задание.
А это и не требовалось. Катусев вам сообщил только, что ГКО, вычеркнув 9 человек, утвердил список тех, кому приговоры должны быть пересмотрены.
Но ведь Катусев не сказал, что этот список был отправлен не в Орел, а в Генпрокуратуру СССР, откуда в Верховный Суд СССР поступило требование пересмотреть дела по вновь открывшимся обстоятельствам, и суд их 8-11 сентября 1941 г. пересмотрел. Действительно пересмотрел или только подмахнул новые приговоры – это уж второй вопрос, главное же, что палачи в орловской тюрьме получили не устный приказ и не неизвестно какую бумажку, а законные документы – приговоры суда.
Забегая вперед,должен сказать вот о чем. После войны, когда Берия уже не занимался делами МВД и МГБ, в МГБ была создана группа для проведения спецопераций – ликвидации врагов СССР тайным образом, в основном, видимо, ядами. Нельзя забывать, что та же ОУН, поддерживаемая из-за границы, развернула на территории Советской Украины войну, по интенсивности вдвое превосходящую Афганскую. Неизвестно, какой судебный орган СССР принимал решение на казнь, но задания палачам и в этом случае давали лично первые лица государства. Не министр МГБ, а Молотов – от имени правительства СССР, и Хрущев – от имени правительства Украинской ССР. Причем, это было настолько обязательно, что Хрущев в Киеве даже выезжал на вокзал, чтобы в вагоне встретиться с палачом и подтвердить ему приказ.
И как ни билась прокуратура до 1958 г., пытаясь эти спецоперации «повесить» на Берия или на кого-либо из «заговорщиков», но не смогла.
Вот и посочувствуйте Руденко – как при таких порядках в СССР выдумать для Берия террористический акт, т.е. случай, когда кого-либо убили только по его приказу?
Всяким там историкам и писателям такое выдумать запросто, но как подобную галиматью «к делу подшить»? Вот скажем, писатель В. Карпов рассказывает об очередном «старом большевике» Кедрове, дело на которого Берия передал в суд, а суд взял и Кедрова оправдал. Карпов ужасается: «Однако и после получения отказа в принесении протеста на оправдательный приговор, Берия продолжал содержать Кедрова в тюрьме. И… приказал его расстрелять! 1 ноября 1941 г. на основании распоряжения Берии Кедров был расстрелян».
Вот ведь какой замечательный случай для обвинения Берия в терроризме! Суд старого большевика оправдал, а Берия взял и распорядился его убить. Карпову обвинить в этом Берия, как два пальца обмочить, но у Руденко – проблема. Он ведь должен будет к делу приложить это самое «распоряжение Берия», и окажется, что это не «распоряжение Берия», а постановление в адрес Берия, подписанное Генпрокурором (Прокурором СССР) В. М. Бочковым 17 октября 1941 г. Как тут Берия обвинить в убийстве Кедрова, если сам Генеральный прокурор СССР счел это правосудным и законным?
Все же скажем пару слов и о старом большевике Кедрове. Карпов и другие историки, вспоминая Кедрова, обычно стесняются напомнить, что это был не только старый большевик, но и старейший из следователей ЧК-ОГПУ, а затем прокуратуры. Сбежавшему за границу Кривицкому этот Кедров хвастался своей работой в следственном аппарате: «Вы не знаете, что можно сделать с человеком, когда он у вас в кулаке. Здесь мы имеем дело со всяким, даже с самым бесстрашным. Однако мы ломаем их и делаем из них то, что хотим!».
Этот певец «заплечных дел мастерства» был очень ценим Ягодой, но Берия-то чистил НКВД именно от таких, как этот «старый большевик». И никто бы даже из историков об этом Кедрове и не вспомнил, если бы не требовалось обгадить Берия. Но, повторю, следственной группе Руденко дело Кедрова не годилось.

Терроризм Берия
И Руденко решил сфабриковать два дела о «терроризме» Берия самостоятельно.
Эти две вмененные Берия на суде «жертвы бериевщины» по праву первородства должны были бы всегда открывать список его жертв и идти впереди всяких дел тухачевских и вознесенских. Поскольку эти убийства «по приказу Берия» доказаны «судом над Берия», то, казалось бы, именно о них должен был бы вопить Хрущев на ХХ съезде КПСС. Но он промолчал. И после него все эти шестидесятники как-то стороной обходили «юридически доказанные» дела и продолжали стонать о педофилах рудзутаках и педерастах мейерхольдах. И это неспроста.
Руденко сфабриковал две такие глупые залепухи, что ему бы сценарии писать для американского сериала «С пистолетом наголо». В этом сериале главными героями выступают идиоты-полицейские, и из состряпанного Руденко дела «об убийстве супругов Бовкун-Луганец» можно было бы сварганить очередную серию этого киношедевра.
Я даже не знаю, как вам это дело вкратце изложить, поскольку сведения о нем беру из двух источников: упомянутых мною книг Столярова и Карпова. Поскольку Руденко слепил это дело тупо-небрежно, то глупость его видна даже В. Карпову, не говоря уже о консультанте Столярова, генерал-лейтенанте юстиции. Поэтому оба автора еще раз дело Бовкун-Луганца фальсифицировали уже сами, не стесняясь коверкать даже тексты цитат из «дела Берия». Но сфальсифицировали, так сказать, в разные стороны и получили еще два «дела Бовкуна-Луганца», но такие же глупые, как и подлинник.
Сначала дадим слово Столярову с Катусевым.
Рапаву арестовали и этапировали на Лубянку как члена банды Берии. «Что вы делали вместе с Берия либо по его преступным указаниям?» – спрашивали у него. Какое-то время Рапава запирался, а потом дал признательные показания:
«Летом 1939 или 1940 г., точно не помню, Л.П. Берия позвонил мне по телефону из Москвы и сказал, что в Тбилиси вместе с женой приедет наш посол в Китае Бовкун-Луганец, которого нужно хорошо встретить и поместить в санаторий в Цхалтубо. Одновременно мне было сказано, что прибудут два сотрудника НКВД, которых также нужно устроить в Цхалтубо.
Бовкун-Луганец прибыл поездом один, без жены, был мною встречен и помещен в дом отдыха Лечсанупра Грузии в Цхалтубо. Через день или два, точно не помню, прибыли сотрудники НКВД. Они сказали мне, что по указанию руководства должны ликвидировать Бовкуна-Луганца, что он – враг народа, и, если его ликвидацию провести открыто, соучастники могут остаться в Китае. Далее мне было сказано, что Бовкуна-Луганца решено отравить.
Я позвонил по телефону Берия и доложил, что нецелесообразно проводить операцию по задуманному плану, так как внезапная смерть такого ответственного работника неизбежно повлечет за собой вмешательство врачей, вскрытие трупа и т. п. Берия ответил: «Я спрошу и сообщу». На второй день он сказал мне, чтобы сотрудники возвращались назад, а я арестовал бы Бовкуна-Луганца и доставил в Москву. Это указание Берия было мною выполнено скрытно, ночью, так что никто посторонний не знал об аресте.
Через некоторое время Б. Кобулов по телефону передал мне подробный план операции. В Тбилиси прибудет служебный вагон с сотрудниками НКВД, которые привезут трупы Бовкуна-Луганца и его жены. Мне же надлежит инсценировать автомобильную катастрофу, о чем опубликовать в печати. При этом мне был даже передан текст сообщения в печать…
На дороге между Цхалтубо и Кутаиси мною была пущена под откос пустая легковая машина, затем были вызваны работники милиции, которые соответствующим образом оформили катастрофу (в машине было умышленно испорчено рулевое управление), а в отношении погибших было сказано, что они отправлены в Тбилиси для оказания скорой медицинской помощи… Трупы были похоронены обычным путем, но затем по указанию Б. Кобулова вырыты и вновь похоронены с почестями…».
Как вам нравится эта «спецоперация», показания о которой якобы дал нарком внутренних дел Грузии А. Н. Рапава, убитый как член «банды Берия»? У меня к этой «спецоперации» масса вопросов.
Если отравить посла СССР в доме отдыха – это опасно, то как можно было его скрытно изъять из дома отдыха «так, чтобы никто посторонний не знал»? А персонал дома отдыха, у которого неизвестно куда пропал посол СССР в Китае? А отдыхающие, с которыми Бовкун-Луганец уже перезнакомился и которым ничего не говорил про отъезд ночью?
А как должен был реагировать персонал и отдыхающие, узнав о том, что посол недели через две после того, как он внезапно пропал, якобы найден под домом отдыха мертвым в неизвестно откуда взявшейся машине? А как должен был прореагировать начальник гаража и механик, узнав, что их машина валяется под Цхалтубо с неизвестно откуда взявшимся в ней послом СССР в Китае?
А как должна была в июле 1939 г. прореагировать расследующая все случаи насильственной смерти прокуратура? Ведь всего год назад, весной 1938 г., все прокуроры СССР читали в газетах показания на суде бывшего наркома внутренних дел СССР Г. Ягоды:
«Из прошедших на суде допросов ясна фактическая сторона совершенных террористических актов. Я хочу остановиться на политической стороне дела.
Во-первых, – убийство Кирова. Как обстояло дело? В 1934 г., летом, Енукидзе сообщил мне об уже состоявшемся решении центра «правотроцкистского блока» об организации убийства Кирова. В этом решении принимал непосредственное участие Рыков. Из этого сообщения мне стало совершенно известным, что троцкистско-зиновьевские террористические группы ведут конкретную подготовку этого убийства.
Излишнее здесь говорить, что я пытался возражать, приводил целый ряд аргументов о нецелесообразности и ненужности этого террористического акта. Я даже аргументировал тем, что за совершение террористического акта над членом правительства в первую очередь ответственность несу я как лицо, ответственное за охрану членов правительства. Излишне говорить, что мои возражения не были приняты во внимание, не возымели своего действия. Енукидзе настаивал на том, чтобы я не чинил никаких препятствий этому делу, а террористический акт, – говорит он, – будет совершен троцкистско-зиновьевской группой. В силу этого я вынужден был предложить Запорожцу, который занимал должность заместителя начальника Управления НКВД, не препятствовать совершению террористического акта над Кировым. Спустя некоторое время Запорожец сообщил мне, что органами НКВД был задержан Николаев, у которого были найдены револьвер и маршрут Кирова. Николаев был освобожден. Вскоре после этого Киров был убит этим самым Николаевым.
Когда Енукидзе передавал решение контактного центра об убийстве Кирова, я выразил опасение,что прямой террористический акт может провалить не только меня, но и всю организацию. Я указывал Енукидзе на менее опасный способ и напомнил ему, Енукидзе, о том, как при помощи врачей был умерщвлен Менжинский. Енукидзе ответил, что убийство Кирова должно совершиться так, как намечено, и что убийство это взяли на себя троцкисты и зиновьевцы, а наше дело – не мешать.
Что касается безопасного способа умерщвления при помощи врачей, то Енукидзе сказал, что в ближайшее время центр обсудит, кого именно из руководителей партии и правительства нужно будет убить этим способом в первую очередь.
После назначения Ежова народным комиссаром внутренних дел было совершенно ясно, что вся деятельность нашей группы, а также «правотроцкистского блока» будет вскрыта. Ежов уже начал разгром кадров заговорщиков и, конечно, мог добраться до центра блока, и до меня, в частности.
И вот, во имя спасения нашей организации, во имя спасения Рыкова, Бухарина и других, мы решили убить Ежова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109