- Почему в нашей группе нет женщин? Они не служат в СЭС?
- Почему? - пожал плечами лейтенант. - Просто учебные группы формируют по
половому признаку, так проще работать. Предыдущий выпуск был, например, женским.
Ох и намучился я с ними... Хотя другим преподавателям, говорят, было полегче...
- Спасибо, сэр, - искренне поблагодарил Виктор, из последних сил стараясь
устоять на ногах.
***
- Одной из наиболее серьезных ошибок, которую могут допустить новички в
деле изучения языка тела, является стремление выделить один жест и рассматривать
его изолированно от других жестов и обстоятельств. - Психолог, доктор
Дзамбротта, был крошечным человечком с пышной копной черных волос и бешеным
темпераментом. - Например, почесывание затылка может означать что угодно -
перхоть, вшей, выделение пота, неуверенность, забывчивость или произнесение
неправды, - в зависимости от того, какие другие жесты сопровождают это
почесывание, поэтому для правильной интерпретации мы должны учитывать весь
комплекс сопровождающих жестов!
Предмет, носящий скучное название «Психологические интерпретации», занимал
в обучении не меньше места, чем «Экстремальная социология», и на первый взгляд
выглядел куда более полезным.
- Кроме учета совокупности жестов и соответствия между словами и
телодвижениями, для правильной интерпретации жестов необходимо учитывать
контекст, в котором эти жесты живут. - Читая лекцию, Дзамбротта ни секунды не
стоял на месте. Словно подпрыгивающий мячик, носился он от одной стены к другой,
останавливаясь лишь для того, чтобы вывести на доску-экран изображение,
иллюстрирующее тот или иной принцип.
- Следите за руками! - почти взвизгнул Дзамбротта. - Потирание большого
пальца об указательный или о кончики других пальцев! Что это значит?
- Обозначение денег и ожидание поступления денег в качестве оплаты, -
ответил зануда и зубрила Иржи.
- Прекрасно! - Психолог возликовал так, словно сделал важное научное
открытие. - А это?
Появившийся на экране мужчина сидел за столом, положив на него сцепленные
руки.
- Разочарование? - предположил О'Брайен.
- Почти в точку, Джон. - В отличие от других преподавателей, доктор
Дзамбротта называл студентов по именам. - Это еще желание человека скрыть свое
отрицательное отношение! Да, и обратите внимание на глаза!
Виктор послушно пялился на экран, искал в глазах изображенного там мужчины
что-то специфическое, но ничего особенного не увидел. Похожие трудности, судя по
сдавленному бормотанию, испытывал и Рагнур.
- Взгляд искоса! Это взгляд искоса!.. - Психолог принялся в возбуждении
подскакивать на месте. - Здесь он сопровождается опущенными бровями и
нахмуренным лбом, что означает подозрительное, враждебное или критическое
отношение! Учитесь воспринимать весь комплекс сигналов, весь комплекс! В
процессе работы у вас не будет времени обдумывать отдельные телодвижения и
элементы мимики! Вы должны научиться мгновенно и безошибочно определять эмоции и
стремления, скрывающиеся за ними! И делать это на уровне инстинктов!
- Да уж, - без особого энтузиазма пробормотал кто-то из курсантов. Судя по
всему, будущим сотрудникам СЭС предстояло полностью лишиться рассудка, став
чем-то вроде комка инстинктов.
По восприятию скрытых мыслей и желаний другого человека.
По владению оружием и собственным телом.
По обращению со средствами транспорта.
И по многому, по многому другому.
- Так, а теперь мы приступим к тестированию! - Дзамбротта радостно потер
ладони, предвкушая удовольствие. - Надо же проверить, как вы усвоили последнюю
тему! И, Бенджамин, не стоит прятать конспект под седалище! Списывать я вам все
равно не позволю!
ГЛАВА 3
ПОТЕРЯ ФОРМЫ
22 сентября 2217 года летоисчисления Федерации
Земля, остров Грасъоса Канарского архипелага
Очередное дурацкое задание, придуманное лейтенантом Джонсоном, заключалось
в том, чтобы «сыграть в ящик».
В прямом смысле слова. Каждый из курсантов получил плотницкие инструменты и
доски, а также задачу в короткий срок смастерить ящик, достаточно большой для
того, чтобы в нем уместился человек. И не просто ящик, а с дверцей на петлях.
- Могилы себе мы уже копали, - пессимистично съязвил Рагнур, - теперь будем
делать гробы!
В ответ на шутку никто не засмеялся. Изнуряющий, безумный темп того, что
здесь называлось «обучением», сказывался на всех: курсанты стали мрачны и
неразговорчивы.
Людям двадцать третьего века нет необходимости что-то строгать, пилить и
сколачивать. Неудивительно, что процесс создания ящиков сопровождался изрядным
количеством шума и слов, большей частью нецензурных. Спустя полчаса после начала
работы все курсанты оказались покрыты стружками, порезами и синяками.
- Никогда не думал, что это так сложно, - сказал Виктор метавшемуся рядом
Раджабу. Ушибленный молотком палец нещадно дергало, а мышцы ныли от непривычной
нагрузки.
- Это да, - пропыхтел тот, тщетно пытаясь состыковать два обрезка доски. -
Это тебе не на сенсоры давить и не после обеда спать!
Виктор вздохнул. О том, что такое сон после обеда, он давно забыл.
- Проклятие!.. - В раздавшемся крике звучало столько ярости, что все
невольно обернулись.
Хорхе Кампос нависал над кучей обломков - результатом собственного труда, и
лицо его болезненно дергалось.
- Мерзкие твари! - Молоток в руке латиноамериканца трясся, точно ветка на
ветру. - Вы хотели сломать меня, но у вас ничего не выйдет! Я хочу крови, вашей
крови! Много!
Взгляд Хорхе Кампоса обратился в сторону Виктора, и тот невольно похолодел.
В черных, точно маслины, глазах плескалось безумие.
- Хорхе, ты что, успокойся! - попытался утихомирить товарища О'Брайен. - Ну
промахнулся мимо гвоздя, с кем не бывает...
Но безумец его не слышал. Он в ярости пнул лежащие перед ним доски, а потом
принялся с остервенением топтать их, размахивая молотком.
- Крови! - кричал он, и дерево трещало под его ногами. - Крови!
Виктор ощутил, как его охватывает ужас пополам с сочувствием. Лица прочих
курсантов выражали нечто похожее.
- Все в стороны, - негромко приказал лейтенант Джонсон, успевший уже что-то
сказать в мобибук. - Мистер Кампос, вы...
- Ты, тварь, мне не приказывай!.. - Бешеный, кипящий взор уперся прямо в
невозмутимое- индейское лицо лейтенанта. - Убью!
Подняв молоток, тот, кто, скорее всего, уже не был Хорхе Кампосом, ринулся
на инструктора. Губы его кривились, по подбородку текла липкая пена.
- Стой... - Рагнур попробовал преградить дорогу безумцу, но был отброшен в
сторону яростным ударом ногой, которая угодила ему в пах.
- Ооо... - только и смог сказать норвежец, брякнувшийся на колени и
упершийся лицом в груду стружек.
Молоток стремительно взлетел, словно оружие самого Тора, но лейтенант
Джонсон оказался проворен, будто ласка. Он легко ускользнул от удара и попытался
схватить Кампоса сзади.
Попытка оказалась неудачной. Изрыгая проклятия, безумец с немыслимой
скоростью развернулся и нанес еще один удар.
Джонсон ухитрился прикрыть лицо рукой. Больше он ничего не успел сделать.
Раздался треск, точно переломилась сухая ветка, и лейтенант, побелев, поспешно
отпрыгнул в сторону. Пострадавшая конечность бессильно обвисла.
- Попробуй на мне, ублюдок! - донесся от двери могучий рык лейтенанта
Коломбо. За ним в помещение мастерской вбежал Фишборн, в руках у него был
странной формы пистолет.
Кампос резко повернулся. Коломбо надвигался на него огромный, страшный.
- Стойте на месте, лейтенант. - Реплика полковника, произнесенная
совершенно бесстрастно, заставила инструктора по физподготовке зарычать от
разочарования.
- Сэр, да я его...
- Отойдите, лейтенант! Я не привык повторять приказы!
В следующее мгновение произошло сразу несколько событий. Безумец с криком,
достойным охотящегося питекантропа, воздел над головой молоток и ринулся в
атаку. Коломбо легко убрался с его пути, а пистолет в руках Фишборна глухо
щелкнул.
Что-то ударило Кампоса в бедро. На мгновение он потерял равновесие, на лице
его отразилось удивление. Хорхе попытался вырвать из ноги застрявший там
крошечный острый предмет, но пальцы его бессильно разжались. Веки опустились, и
безумец рухнул наземь.
- Вот так-то лучше, - сказал полковник, опуская пистолет. - Мистер Коломбо,
свяжите его. Мистер Джонсон, что с вами?
- Судя по всему, перелом руки, - ответил тот так спокойно, словно речь шла
о царапине. - Но занятия я вести смогу.
- Мистер Альваро, - обратился Фишборн к вошедшему врачу, - окажите помощь
мистеру Джонсону. А я пока займусь нашими подопечными.
- Джентльмены, прошу внимания. - Впрочем, просьба была излишней. Взгляды,
полные самых разнообразных эмоций, и так не отрывались от невысокой, сухощавой
фигуры полковника. - То, что произошло сейчас на ваших глазах, - несчастный
случай.
Лейтенант Коломбо взвалил обмякшего и надежно связанного Кампоса на плечо,
для чего ему не пришлось даже особенно напрягаться, и скорым шагом направился к
выходу. Издалека, от взлетно-посадочной полосы, донесся гул разогревающегося
вертолетного двигателя.
- Несчастный случай? - скептически спросил Бенджамин Кинг. - Ничего себе!
- Да, - невозмутимо кивнул Фишборн. - Наша система обучения, как вы уже
поняли, довольно необычна.
- Это еще мягко сказано! - возмущенно фыркнул кто-то. Полковник не обратил
на эту вольность внимания.
- Большую часть времени вам приходится находиться в состоянии стресса, -
сказал он, - и, понятное дело, выдержать подобное способен далеко не каждый.
- Что с ним будет, сэр? - спросил Сингх.
- Его вывезут с острова, - ответил Фишборн. - Лучшие врачи попробуют
вернуть ему здоровье. Вне зависимости от результатов лечения, сюда он не
вернется. До окончания срока действия контракта будет проживать в одном из
специализированных поселений... - Полковник обернулся: - Мистер Джонсон? Вы
готовы?
- Две минуты, - ответил вместо лейтенанта врач.
- Похоже, у них большой опыт обращения с безумцами, - шепнул Виктору Сингх.
- Удивительно, что мы все до сих пор с катушек не съехали, - отозвался тот.
- Так что постарайтесь поскорее забыть об этом неприятном инциденте, -
закончил речь полковник.
Обменявшись с Джонсоном парой реплик, Фишборн удалился. За ним ушел врач, а
лейтенант вновь приступил к выполнению своих обязанностей.
- Возвращайтесь к работе, - сказал он. - У большинства ящики еще не готовы,
а времени осталось не так много!
В мастерскую вернулись звуки: стук молотков, визжание пил и многоголосые
проклятия.
Результаты трудов оказались таковы, что предъявить их на выставку
достижений плотницкого искусства не отважился бы и человек, страдающий
комплексом супер полноценности в максимально извращенной форме. Скособоченные,
кривые ящики, из которых кое-где торчали гвозди, изрядно смахивали на орудия
пыток.
Безумные монахи из испанской инквизиции скупили бы их, не раздумывая.
Джонсон тем не менее не выказал недовольства.
- Загните кончики гвоздей, - велел он, - членовредительств нам на сегодня
хватит.
Когда с этой нехитрой операцией было покончено, курсанты получили команду
нагрузиться «гробами» и идти вслед за инструктором. Тащиться пришлось далеко,
через пальмовую рощу, растущую позади жилого корпуса, и до самого холма, который
возвышался в центре острова, словно громадный прыщ.
- Устанавливайте ящики, - приказал Джонсон, - пусть каждый выберет сейчас
место, которое ему больше нравится. Сменить его потом уже не получится.

Виктор расположил «гроб» у самого подножия холма, в тени деревьев. Его
соратники разбрелись кто куда, и вскоре окрестности стали представлять довольно
странное зрелище - что-то вроде кладбища на поверхности земли.
- Сейчас вы залезете внутрь, - инструктору пришлось слегка повысить голос,
чтобы его услышали все, - закроете за собой дверцу и будете лежать там и
вспоминать те события из прошлого, которые кажутся вам наиболее яркими. Дышать
при этом необходимо следующим образом...
На освоение хитрого способа дыхания потратили почти час, и когда рекруты
принялись забираться в ящики, солнце коснулось лимонным боком морской лазури.
Прикрыв за собой дверцу, Виктор с удивлением обнаружил, что внутри почти совсем
темно.
Неровно сколоченные доски впились в спину, в руку, вонзилась заноза.
Чертыхнувшись, он начал дышать указанным способом, одновременно пытаясь
припомнить что-то из университетских или школьных времен. Задание казалось
бессмысленным, как и бег спиной вперед, и рытье канав, которые на следующий день
приходилось закапывать, и потому сейчас он не особенно напрягался.
Довольно долго память скакала беспорядочно, одна картина из его прошлого
сменялась другой, и все они почему-то казались тусклыми, недостаточно значимыми
для того, чтобы уделять им внимание.
Виктор уже начал уставать и злиться, когда, сделав очередной выдох, вдруг
увидел перед собой картинку настолько яркую, насколько это вообще возможно. Он
открыл глаза, но это не помогло.
Видение продолжало висеть рядом, и ощущение было такое, что оно засасывает
наблюдателя в себя...
Он ощутил, как кожи касается ветер, как ноги облизывают ласковые теплые
волны. Почувствовал солнечные лучи на лице, услышал крики чаек и голоса людей,
шорох песка.
Он вернулся в тот день, когда первый раз, в семилетнем возрасте увидел
море.
У родителей тогда совпали отпуска, и они всей семьей отправились в Анапу.
Виктор умудрился начисто забыть тот день, и никогда не вспоминал о нем,
хотя сейчас, заново переживая обуревавшие его тогда чувства, он просто-напросто
задыхался от их силы.
1 2 3 4 5 6 7 8