https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/85x85/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR Busya
«Жоржи Амаду «Тереза Батиста, уставшая воевать», серия «Классическая и современная проза»»: АСТ, ВЗОИ; Москва; 2004
ISBN 5-17-024171-2
Аннотация
«Тереза Батиста, уставшая воевать» — один из самых известных романов Жоржи Амаду. История вечной «жены полка» под пером великого мастера латиноамериканской литературы обретает черты то фольклорные, то миологические, а «плотный», «вкусный» текст прозы Амаду не оставит равнодушным ни одного читателя!
Тереза Батиста, уставшая воевать

Роман
Последний раз я видел Терезу Батисту в феврале этого года на терреиро, где праздновалось пятидесятилетие Матери Святого Менининьи до Гантоис, и Тереза, стоя на коленях в белой широченной юбке и кружевной кофте, просила благословения у иалориши Баии, чьё имя одним из первых почитают друзья автора и девицы Терезы, среди которых имена Назарета и Одило, Зоры и Олинто, И нас и Дмевала, Аута Розы и Кала, девочки Эунисе и Шико Лиона, Элизы и Алваро, Марии Элены и Луиса, Зиты и Фернандо, Клотилде и Рожерио, живущих по ту л эту стороны океана, а мать Менининья и присутствовавший на терреиро автор из ещё более дальних краёв — из царства Кету, с песков Аиока, они дети Ошосси и Ошуна. Аше…
Песенка Доривала Кайми для Терезы Батисты:

Меня зовут сиа Тереза,
Розмарина аромат.
Хочешь говорить со мною,
Положи-ка в рот свой пат.
Цветок в волосах,
Цветы на груди,
Море и река.
Чума, голод и война, смерть и любовь — это жизнь Терезы Батисты, её простая история.
Que ta coquille soit tr?s dure pour te
permettre d'?tre tr?s tendre,
la tendresse est comme l'eau: invincible.
Andr? Bay. Aimez-vous les escargots?
Когда все узнали, что я снова еду в те места, откуда родом Тереза Батиста, меня попросили узнать, как там она, и написать обо всём, что о ней известно, а это говорит, что не перевелись на земле любопытные люди, нет, не перевелись.
Вот поэтому-то, такой озабоченный, и бродил я по местам событий прошлого, появляясь то на праздниках сертана, то на пристанях и не теряя уверенности найти, и со временем наконец нашёл и завязки и сюжеты. Одни любопытные, другие печальные, каждый в своём роде и согласно моему пониманию. Все обрывки историй, все звуки музыки и танцевальные па, все крики отчаяния, любовные вздохи, всё, всё, что смог услышать и понять, я связал воедино для тех, кто интересовался судьбой девушки цвета меди, её жизнью и несчастьями. Сообщить что-нибудь особо значительное я не могу: люди тех лет не больно разговорчивы, и тот, кто знает, обычно помалкивает, чтобы не схлопотать диплом лгунишки.
Выпавший на долю Терезы жизненный путь прошёл через земли, что лежат по берегам реки Реал, на границе штатов Баии и Сержипе, в самом Сержипе и его столице. Территория эта, за исключением столицы, где живут упрямые поющие и танцующие батуке мулаты, населена кабокло и кафузами. Когда я говорю о главной столице этого северного народа, все понимают, что речь идёт о городе Баия, часто называемом, никто не знает почему, Салвадором. Нет нужды ни обсуждать, ни оспаривать, что название Баия знакомо и двору Франции, и снегам Германии, не говоря уже об Африканском побережье.
Простите, что не рассказываю о Терезе во всех подробностях, но только потому, что многого не знаю, однако, может, есть кто-то, кто знает всё о ней, о её тяжком труде и отдыхе? Но очень сомневаюсь.
Свадьба Терезы Батисты, или забастовка закрытой корзины в Баии, или Тереза Батиста сбрасывает смерть в море

1
Поскольку вы, мой друг, так деликатно спрашиваете, я вам отвечу: беде только дай прийти. Пришла, никто её не остановит, она располагается, осваивается — продукт дешёвый, широкого потребления. Радость, мой друг, наоборот, растение капризное, трудновыращиваемое, плохоопределимое, быстровянущее и не зависящее ни от солнца, ни от дождя, ни от ветра, оно требует каждодневного ухода и удобренную почву, не сухую и не слишком влажную, — дорогостоящая культура по карману только богатым. Радость сохраняется в шампанском; кашаса утешает в беде, если, конечно, утешает. Беда — это конец обломанной ветки, сохраняющей жизненные силы.
Воткнутая в землю, она тут же покрывается листьями, не требуя никакого ухода, растёт самостоятельно, ветвится, приживается везде и всюду. На дворе бедняка, друг, беда в изобилии, другого растения и не увидишь. Если у кого кожа нежная и спина слабая, он сломается, набьёт себе мозоли, где только можно, и ничто и никто ему не поможет. И ещё скажу совсем не для похвалы себе и не для того, чтобы умыть руки, а ради правды: только сам бедняк способен справиться с бедой и продолжать свой жизненный путь. Всё сказано, но, может, это не ответ, тогда я хочу задать вопрос: что, друг мой, вас интересует? Сколь велики беды Терезы Батисты? А может, вы способны облегчить их?
На плечи Терезы свалилась большая беда, не многие парни смогли бы с ней справиться, а Тереза справилась, и с успехом, и никто не видел её жалующейся на свою судьбу, просящей сострадания, редко кто помогал ей, если и был таковой, то по дружбе, а совсем не из-за слабости этой отважной девушки. Где же прятала Тереза свою печаль? Да ведь печаль для Терезы, мой друг, ничего не значила, радость — вот что она ценила. Хотите знать, не железная ли была Тереза, не из брони ли было её сердце? Кожа Терезы была цвета меди, сердце — масло сливочное, вернее сказать, мёд; доктор Эмилиано, хозяин завода — кому её знать лучше? — иначе чем Тереза Сладкий Мёд или Сотовый и не называл. Это как раз то единственное наследство, что он ей оставил.
В жизни Терезы беда зацвела рано, и мне хотелось бы знать, многим ли храбрецам удалось бы противостоять всему тому, чему противостояла Тереза в доме капитана и выжила.
Кто этот капитан? Да капитан Жусто, скончавшийся Жустиниано Дуарте да Роза. Капитан каких войск? Какого рода оружия? Оружием ему служили плеть из сыромятной кожи, кинжал, немецкий пистолет, крючкотворство, злость, звание богача, хозяина земли, конечно, не такого богача и не такого землевладельца, что даст право на эполеты полковника, но вполне достаточное, чтобы не называться простым крестьянином и получать дивиденды. Земли полковника — это легуа зелёного тростника, им владеет Эмилиано, старший из Гедесов, хозяин завода, человек образованный, с дипломом, трубкой и кольцом доктора, захоти он того звания. Да, друг, и это сегодняшние времена, но не стоит волноваться: звания меняются — полковник, доктор, десятник — управляющий, фазенда — предприятие. Неизменны только богатство и бедность. Богатство — это богатство, а бедность — это бедность со зловонным запахом беды.
Могу заверить, мой друг: начало жизни Терезы Батисты было тяжёлым началом, горе, которое она познала девчонкой, не всякий познает в аду; без отца и матери, одна-одинёшенька на всём белом свете против Бога и против Дьявола, ведь к ней даже сам Бог не испытывал жалости. И поэтому Тереза прошла самый трудный, труднее не бывает, жизненный путь и, несмотря ни на что, осталась жива и здорова, говорю так потому, что так говорят другие. А если уважаемый друг сам во всём желает удостовериться, пусть сядет в поезд с Восточного вокзала, что едет в сторону сертана, и всё своими ушами услышит во всех подробностях.
Самым трудным для Терезы было научиться плакать, потому что родилась она для того, чтобы радостно жить и смеяться. А вот этого-то ей и не удавалось, но Тереза была упряма, упрямее осла. Плохое сравнение, друг, ведь у осла ничего нет, кроме упрямства, а у Терезы столько достоинств, так что если кто такое и сказал, то захотел обмануть или вовсе не знал Терезу Батисту. Тиранкой Тереза была только в любви, ведь она родилась для любви и в любви была требовательной. И почему её прозвали Тереза Ловкая Драчунья? Скорее всего потому, что в драке она была действительно ловкая, а по смелости, гордости и медовому сердцу не имела себе равных. В уличных скандалах и драках она никогда не принимала участия, но вот чего с детства не могла терпеть и не могла видеть — как мужчина бьёт женщину.
2
Объявленный дебют Терезы Батисты, который должен был состояться в кабаре «Весёлый Париж», что находится в здании «Ватикана» у пристани Аракажу — главного города штата Сержипе, и о котором раззвонили во все колокола, вынуждены были отложить на несколько дней не без ущерба для хозяина заведения Флориано Перейры, известного под кличкой Флориано Хвастун, уроженца Мараньяна, из-за необходимости изготовить зубной протез для звезды представления. Флори стойко, не жалуясь и никого попусту не обвиняя, как это с лёгкостью обычно делают в таких случаях, выдержал выпавшее на его долю испытание.
Дебют Сверкающей Звезды самбы — Хвастун был мастак на броские афиши — вызвал большой интерес в определённых кругах, уже наслышанных о Терезе Батисте, имя которой передавалось из уст в уста и на рынке, и в порту, и везде, где только можно. Привёз Терезу Батисту к Флори доктор Лулу Сантос, доктором его величал простой люд, в действительности же Лулу был известным во всём Сержипе народным защитником (адвокатом без диплома), прославившимся своими едкими эпиграммами и остроумными фразами, которые он пускал на заседаниях суда. Его поклонники всё услышанное ими остроумие приписывали только ему, одинаково сведущему как в гражданском праве, так и в кружке пива, за которой он каждый вечер в кафе или баре «Египет» веселил завсегдатаев, вышучивал самодовольных субъектов, отпускал солёные анекдоты, попыхивая своей любимой сигарой. В детстве Лулу Сантос переболел полиомиелитом и теперь передвигался только на костылях, что никак не влияло на его доброе расположение к людям. С Терезой Батистой его связывала давняя дружба, ведь это он несколько лет тому назад по просьбе и за счёт доктора Эмилиано Гедеса — хозяина завода и обширных земель в двух штатах, теперь уже умершего (и столь удивительно!) — ездил в Баию, чтобы добиться отмены начатого судебного процесса против тогда ещё несовершеннолетней Терезы Батисты. Теперь, конечно, это дело прошлое, да и не о нём толк, а о дружбе девушки и адвоката без диплома, который один стоит многих дипломированных бакалавров права с их покровителями, диссертациями, докторскими шапочками и прочая, и прочая.
В кабаре негде было упасть яблоку, шумно, празднично, оживлённо. «Полуночный джаз-банд» входил в раж, посетители пили пиво, коктейли, виски. В «Весёлом Париже» — как известно из проспектов, в изобилии распространяемых в городе, — «золотая молодёжь развлекается по умеренным ценам». За золотую молодёжь в Аракажу сходили торговцы и чиновники студенты и служащие, коммивояжёры, поэт Жозе Сарайва, молодой художник Женнер Аугусто, одни получившие образование, другие — нет, но перепробовавшие массу профессий, разного возраста, чья молодость в большинстве случаев перевалила за шестой десяток. Флори Хвастун, невысокий болтливый метис, из кожи лез, чтобы сделать первое появление Терезы на сцене «Весёлого Парижа» незабываемым событием. Впрочем, таковым оно и стало.
3
В день дебюта Терезе Батисте было не по себе, даже начался нервный тик, который она всеми силами пыталась скрыть. Сидя за стоящим в углу зала столиком, она ждала часа, когда должна была надеть костюм баиянки, чтобы выйти на сцену, и слушала Лулу Сантоса, который посвящал её в местные сплетни, рассказывая о каждом посетителе. Недавно появившаяся в Аракажу Тереза не знала никого из них, тогда как адвокат знал всех и вся.
Несмотря на царящий полумрак и задвинутый в угол столик, за которым сидела Тереза, красота её не осталась незамеченной. Лулу Сантос привлёк внимание Терезы к одному из столиков, за которым сидели двое бледных молодых людей — один болезненно бледный, бледность же другого была характерна для гринго с голубыми глазами, живущего в Сержипе, оба потягивали коктейль.
— Поэт не спускает глаз с тебя, Тереза.
— Какой поэт? Этот юнец?
Молодой человек с болезненно бледным лицом, положив на сердце руку, что должно было свидетельствовать о чувстве дружбы и преданности, встал и поднял бокал, приветствуя Терезу и адвоката. На что в ответ Лулу Сантос помахал рукой, держащей сигару.
— Жозе Сарайва — талант мирового масштаба, поэтище. К сожалению, жить ему осталось недолго.
— А что с ним?
— Чахотка.
— Почему он не лечится?
— Лечиться? Да он убивает себя, все ночи напролёт пьёт, это же богема! Известный в Сержипе прожигатель жизни.
— Больший, чем вы?
— Рядом с ним я паинька, пью своё пиво — и всё. Он же не знает меры. Похоже, хочет своей смерти.
— Плохо, когда человек хочет умереть.
Джаз, после того как музыканты пропустили по кружке пива, заиграл с новым воодушевлением. Поэт, оставив свой столик, подошёл к Лулу и Терезе.
— Лулу, дорогой, представь меня богине вечера.
— Моя подруга Тереза — поэт Жозе Сарайва.
Поэт поцеловал руку Терезе, он уже был навеселе, но глазах его читалась грусть, столь не соответствующая его развязным манерам и необдуманным поступкам.
— Зачем столько красоты сразу? Даже если поделить на троих, вы всё равно в убытке не останетесь. Давайте потанцуем, моя богиня?
Двигаясь к танцевальной площадке, поэт Сарайва остановился у своего столика, чтобы допить коктейль и представить Терезу приятелю.
— Полюбуйся, художник, совершенной моделью, достойной кисти Рафаэля и Тициана.
Художник Женнер Аугусто — именно он сидел за столиком — внимательно посмотрел на Терезу, чтобы никогда её не забыть. Тереза мягко улыбнулась, но безразлично, ведь сердце её закрыто, пусто, ему безразличны и восхищённые, и похотливые взгляды, теперь она была спокойна и почти владела собой.
Танцуя, Тереза и поэт оставили столик. На влажном лбу молодого человека выступили капельки пота, хотя в его объятиях была самая лёгкая, самая воздушная и музыкальная партнёрша. Музыке её научили птицы, а танцам — доктор. Танцует она превосходно и делает это с наслаждением, забывая обо всём на свете: в такт музыке идёт с закрытыми глазами.
Жалко только, что приходится открывать их, чтобы лучше понимать поэта, у которого из больной груди вместе с весёлыми словами рвётся настойчивый и непрерывный свист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11


А-П

П-Я