На самом деле я совсем не для этого сюда приехала. Я просто сопровождаю свою кузину, леди Шарлотту. Знаете, я не богатая наследница, у меня нет родственников, кроме дяди, я не бесподобная красавица и вполне заурядна, так что вы не должны чувствовать себя обязанным танцевать со мной.
Второй уголок обольстительного рта тоже приподнялся, и Джиллиан, радостно замигав от удивительно теплой улыбки лорда Солнечное Сияние, почувствовала, что ее губы расплываются в ответной улыбке. Вероятно, она несколько поторопилась с убийством.
– Уверяю вас, мисс Ли, я вовсе не требую, чтобы моя партнерша по танцу обладала титулом, была богатой наследницей или неотразимой красавицей. – Еще раз сжав руку Джиллиан, граф отпустил ее.
– А незаурядной? – нарочито дерзко спросила Джиллиан.
Лорд Уэссекс с интересом отметил, что у девушки приятное круглое личико, а темно-зеленые глаза излучают золотистое сияние и искрятся, когда она улыбается. Судя по загорелой коже Джиллиан, лорд Уэссекс мог сказать, что она много времени проводит на воздухе; вся ее не скрытая под одеждой кожа была усыпана веснушками. Очевидно, Джиллиан была из тех рыжеволосых женщин, которые покрываются веснушками при первых же солнечных лучах. Вместо того чтобы искать недостатки во внешности Джиллиан, графу вдруг захотелось погладить ее шелковистую веснушчатую кожу – тепло, исходившее от этой девушки, влекло его, как мотылька пламя.
– Подозреваю, дорогая, что это качество вполне вам подходит. Мне кажется, заиграли вальс. Пойдемте? – Он протянул девушке руку.
– Но… вы уверены? Я не хотела бы причинить вам боль. – Откинув голову, она заглянула графу в глаза.
– Уверяю, я выходил невредимым и из гораздо худших положений. – Предложив Джиллиан локоть, он повел ее в центр зала.
– Но не со мной, – пробормотала она, на мгновение рассердившись, но через секунду рассерженное выражение исчезло с ее лица, сменившись полнейшим ужасом.
– Просто следуйте за моими движениями и слушайте музыку, – тихо сказал ей на ухо лорд Уэссекс. – Вальс танцуют на счет «три».
Он хотел пошутить над ее страхами, но почувствовал, что его обволакивает теплое излучение, казалось, исходившее от Джиллиан. Ее непосредственное выражение чувств его позабавило; если она не выражала вслух каждую свою мысль, то ее можно было безошибочно угадать при одном только взгляде на открытое лицо девушки. Уэссекс счел такую непосредственность свежей струей в высшем обществе, где делалось все возможное для сокрытия чистосердечия и искренности.
– О Боже! – У Джиллиан перехватило дыхание, когда граф умело повел ее в танце.
Прикусив нижнюю губу и сосредоточившись, она старалась попасть в ритм его па. Несмотря на ее неуклюжесть и скованные движения, граф внезапно почувствовал, что его пронзило желание. Его глаза были прикованы к губам девушки, в которых как в зеркале отражались ее эмоции. Они досадливо кривились, если она делала неправильный шаг, или складывались в очаровательную улыбку, когда танцующим удавалось двигаться согласно.
– Смотрите на меня, а не себе на ноги, – тихо скомандовал граф, мечтая снова погреться в сиянии ее улыбки.
– Вы пожалеете об этом, милорд. – Откинув назад голову, Джиллиан одарила его проказливой улыбкой. – Вернее, пальцы у вас на ногах.
– Сколько вам лет? – не подумав, что это неучтиво, спросил лорд Уэссекс.
– Двадцать пять. А вам?
– На десять больше, – ответил граф, потешаясь над ее бесцеремонностью.
Вне всякого сомнения, Джиллиан казалась ему бесцеремонной, но она и не пыталась изображать благовоспитанность Один взгляд в ее правдивые глаза убедил лорда Уэссекса, что она, безусловно, незаурядна – открытая, честная и совершенно не тронутая развращенным великосветским обществом. Ее невинность и мягкая женственность неожиданно захлестнули его теплой волной, и он представил себе приятную картину: Джиллиан сидит у камина в его библиотеке, склонившись над каким – нибудь рукоделием, и их вечера протекают тихо и спокойно.
С улыбкой на губах наблюдая за танцующей парой, Шарлотта пришла к выводу, что Джиллиан и Черный Граф подходят друг другу даже по росту. Она поморщилась, когда Джиллиан в очередной раз наступила графу на ногу, едва сдержала смешок, когда ее кузина рассмеялась над скривившимся от боли лордом Уэссексом, и удивилась, когда тот неожиданно сбился с такта и был вынужден на мгновение остановиться, чтобы снова поймать темп вальса. «Чем Джиллиан привела его в такое замешательство?» – подумала Шарлотта.
Джиллиан не верилось, что с ее губ слетели слова, вертевшиеся у нее в голове. Если бы граф не отвлекал ее, пристально глядя на ее губы, она следила бы за разговором. Затаив дыхание, Джиллиан ждала ответа лорда Уэссекса, надеясь, что он поймет, что она не хотела быть нахальной, что это просто естественное любопытство. Боже правый, он вытаскивал мысли прямо у нее из головы, когда вот так смотрел на ее губы. «Конечно, только он виноват в том, что я в конце концов сболтнула лишнее», – заключила Джиллиан.
– Должен отказаться от возможности ответить на ваш вопрос, дорогая. – Теперь глаза лорда Уэссекса холодно блестели.
«Меня поставили на место, и поделом», – с облегчением подумала Джиллиан и предалась пьянящему удовольствию кружиться в объятиях самого красивого на балу мужчины. Ее не заботило то, что о нем говорили, – она гордилась своим умением превосходно разбираться в людях и была совершенно уверена, что он не виновен в преступлении, которое ему приписывает общество. Человек с такими добрыми, чистыми, правдивыми глазами не в состоянии решиться на ужасный поступок.
– Есть какая-то особая причина, по которой вас это интересует? – Графу Уэссексу было любопытно, почему именно эта молодая женщина обратилась к нему с таким вопросом. Он понимал, что она, должно быть, наслушалась сплетен, однако у нее хватило мужества прямо спросить его об этом. Храбрость Джиллиан его возмутила и в то же время понравилась.
– Если я о чем-то спрашиваю, то для этого всегда есть причина, – мечтательно ответила Джиллиан, не обращая внимания на хмурый вид своего кавалера и отдаваясь музыке и магии танца. Граф был прав – танцевать вальс совсем нетрудно, если не забывать считать. Она радовалась, что быстро усвоила это, наступив всего раз восемь или девять на ноги графу, и надеялась, что Шарлотта наблюдает за ее триумфом. – Ох, простите, я совсем забыла про счет! Вам очень больно?
Скривившееся от боли лицо графа подсказало ей, что за это можно было бы и не извиняться. Джиллиан проклинала свою бестактность, когда по окончании вальса граф проводил ее обратно к тете. Лорд Уэссекс поблагодарил Джиллиан за танец, склонился к руке потерявшей дар речи леди Коллинз и с достоинством удалился. Леди Коллинз смотрела на свою руку, словно по ней ползали волосатые сороконожки, но быстро справилась с собой и со своим голосом.
– Милая, по-твоему… было разумно принимать… Он, конечно, граф, но… Левония убеждена… О, как жаль, что здесь не было Теодора, когда он пригласил тебя на танец.
– Ты о лорде Уэссексе? – Джиллиан, нахмурившись, старалась уследить за сбивчивыми мыслями своей тети. – А почему дядя Тео стал бы возражать против моего танца с графом?
– Милая Джиллиан, – леди Коллинз смотрела на племянницу так, будто теперь по той ползали членистоногие, – ты, конечно, должна знать… Я была совершенно уверена, что Шарлотта тебя предупредит… Но ведь ты не знала другого общества, кроме краснокожих… К тому же такой приятный на вид мужчина… Ужасно! Понимаешь, он всегда в черном… И убийца! Нет, в самом деле! Говорят, герцог Сандерленд порвал с ним отношения. Как раз сегодня вечером! Его собственный кузен! Нет, это неподходящая компания для молодой девушки! Несмотря на его сорок тысяч фунтов годовых.
Нужно было быть адски терпеливой, чтобы уследить за ходом мыслей леди Коллинз, но у Джиллиан уже выработался определенный прием. Если не слишком прислушиваться и время от времени отвлекаться, можно собрать достаточное количество сведений, необходимых для того, чтобы уловить суть.
– Вы хотите сказать, что я не должна была с ним вальсировать из-за того, что он, по слухам, убил свою жену? Тетя, я удивлена, что вы верите такой нелепой и очевидной лжи. Нужно только провести немного времени в обществе графа, чтобы убедиться в его невиновности. Из всех оклеветанных людей он, очевидно, более всего пострадал от тех, кто должен был стоять рядом с ним и оказывать ему поддержку и помощь, а не марать его репутацию и доброе имя. Общество должно стыдиться своего злословия в его адрес! Я не могу смириться с той ложью и жестокостью, которыми, по-видимому, наслаждается высший свет. И должна сказать, тетя, меня пугает, что вас обманом заставили поверить такой вопиющей лжи, и могу только надеяться, что вы не участвуете в распространении подобных мерзких и сфабрикованных предосудительных слухов! Честно говоря, мне хочется надеяться, что вы сделаете все от вас зависящее, чтобы помочь несчастному, одинокому, невезучему человеку восстановить свою репутацию, опороченную неожиданной смертью его, несомненно, любимой жены. Лично я сделаю все, что смогу, чтобы помочь ему.
Леди Коллинз сникла под молниеносной атакой племянницы, и Джиллиан сразу же почувствовала себя виноватой в том, что повысила голос на тетю. Ей показалось, что половина присутствующих слушала ее, замирая от любопытства. К счастью, Черный Граф не был свидетелем ее поведения, недостойного леди. Недовольно поморщившись, Джиллиан повернулась к тете с искусственной улыбкой.
– Чудесный вечер, не правда ли? – громко сказала она специально для гостей, пытавшихся подслушивать. – И погода просто замечательная для июня. Удивительно тепло, не правда ли, тетя?
– Тепло, да… тепло. Сирень и лилии… Прогулки в саду и пикники на берегу реки… Оксфорд, ты знаешь… О, вот и ее светлость. Я должна идти…
Как только леди Коллинз ушла, Шарлотта, покинув группу поклонников, поспешила к кузине. Коснувшись изящной ручкой в перчатке ее локтя, она очаровательно улыбнулась проходившему мимо молодому человеку и, вцепившись в Джиллиан хваткой, сделавшей бы честь портовому грузчику, потащила ее в укромный уголок за двумя пальмами.
– Боже, Джилли, о чем ты думаешь?
У Джиллиан было такое ощущение, словно ее желудок налит свинцом. Она вела себя с тетей недопустимо грубо и не извинилась за свое поведение, у нее не было ни малейшего сомнения, что она заслужила не одно резкое слово и что кузина готова дать ей нагоняй.
– Прости, Шарлотта, я не имела права так разговаривать с твоей мамой…
– А, ерунда! – Бросив на кузину быстрый взгляд, Шарлотта скривилась и отмахнулась от ее извинений. – Мама и меня доводит до белого каления. Но почему ты позволила графу уйти? После ужина будут танцы, и если бы ты намекнула, что свободна, он, возможно, пригласил бы тебя. Тебе следовало удерживать его возле себя забавными рассказами и остроумными анекдотами.
– И что это за остроты и забавные рассказы?
– Ну, знаешь, – Шарлотта неопределенно помахала в воздухе рукой и сделала реверанс двум пожилым дамам, – например, о твоей жизни среди краснокожих, о мучительных поисках пути к цивилизации. Разумеется, у тебя в запасе должна быть уйма мрачных историй, которые могли бы тебе помочь в таком простом деле, как в течение часа удержать рядом интересующегося тобой мужчину.
– Я знаю только те мрачные истории, которыми развлекали меня матросы, пока я плыла сюда, – Джиллиан постаралась не рассмеяться, – но сомневаюсь, что они увлекли бы такого интеллигентного человека, как лорд Уэссекс. Шарл, я удивляюсь, что ты советуешь мне завладеть его вниманием. Твоя мама только что сказала, что он неподходящая компания.
– Кого это заботит? – Шарлотта недоверчиво взглянула на кузину большими голубыми глазами. – Он граф, и это главное. Ну, что он говорил тебе? Что ты говорила ему? Он просил тебя о встрече?
– Он учил меня танцевать. – При воспоминании о выпавшем ей ужасном испытании Джиллиан густо покраснела. – А потом спросил, сколько мне лет.
– Отлично! – Сложив веер, Шарлотта шлепнула им кузину по руке. – Это означает, что он заинтересовался тобой!
– Не будь смешной. – Джиллиан вздохнула, и ей вдруг захотелось оказаться дома, за океаном, где нет повес с серебристыми глазами, только и ждущих, чтобы заставить ее мучиться сладострастными мыслями и странным томлением. – Он граф, а я… В общем, я – это я. В целом ничто. Даже если он заинтересовался мной, то это ненадолго.
– Кто же из нас теперь смешон? – Шарлотта улыбнулась. – Конечно, его нужно завлечь. Как надо было вести себя во время танца, чтобы отбить интерес к себе у человека с его репутацией? Даже наступая ему на ноги, ты не лишила бы себя его симпатии.
– Знаешь, я делала это довольно часто, – призналась Джиллиан. Чувствуя, что у нее начинается головная боль, она слегка потерла лоб. – Но я не только наступала ему на ноги, я пошла дальше. Я спросила, правда ли, что он убил свою жену, – с вымученной улыбкой ответила она на немой вопрос Шарлотты.
Глава 2
– Простите, мисс, вас ждут в доме.
– К сожалению, сейчас не могу, Оуэн, – ответила Джиллиан, сидевшая на корточках на соломе. – По-моему, у Офелии снова колики.
Лакей хмыкнул, недовольно оглядел стойло и заметил двух громадных псов шоколадного окраса, вытянувшихся на соломенной подстилке.
– Извините, мисс, но, мне кажется, Мактавиш сказал, что ваших собак запрещено держать на конюшне, потому что из-за них сюда не могут войти ни люди, ни животные.
– Да, сказал. – Джиллиан погладила голову каурой кобылы, лежавшую у нее на коленях. – Но лорд Коллинз прогнал их из дома из-за их… хм… дурных наклонностей. Но им же нужно где-то жить. Я вырастила их из щенков, и они мне преданы.
– Как скажете, мисс. – Оуэн снова хмыкнул, побледнел и попятился назад. Даже при обычном запахе лошадиного навоза в конюшне собачье присутствие было весьма ощутимо. – Что передать леди Коллинз?
– Можете сказать ей, что моя кобыла больна и я ее лечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38