Он потянулся потереть больное место, и тут ему на руку упала слеза. Джиллиан омывала его слезами, и он, едва не задохнувшись, резко притянул жену к себе и прижал ее голову к своей груди, сознавая, что вел себя отвратительно, и понимая, что ничего не может с этим поделать.
– Спи, любовь моя. Ты не сделала ничего такого, что было бы мне неприятно.
Она что-то пробормотала, не поднимая головы, но из-за крови, громко стучавшей у Ноубла в ушах, он не мог разобрать, что именно. Лежа в его объятиях, Джиллиан почувствовала, как напряженное тело понемногу расслабилось, и прижалась губами к пульсирующей жилке на его шее. Она прислушивалась к биению его сердца, которое постепенно успокаивалось и билось теперь равномерно, и думала о будущем, показавшемся ей вдруг мрачным и неопределенным: «Как я могу бороться с привидениями, которые его мучают, если Ноубл не признает их существования? Разве я могу заставить его любить меня, если он все еще тоскует по своей первой жене?» В тысячный раз она задалась вопросом, что же случилось в ту ночь, когда умерла Элизабет, и почему Ноубла обвиняют в ее смерти. Джиллиан не понимала, как можно называть холодным, бессердечным убийцей человека, который до сих пор так горюет.
Ноубл тихо усмехнулся во сне, что-то проворчал и повернулся на бок, увлекая за собой Джиллиан. Он прижался к ее спине грудью, согнул ноги в коленях и крепкой рукой обнял за талию. Джиллиан блаженно улыбнулась, нежась в окутывающей ее теплоте, и пообещала себе сделать все для того, чтобы тень Элизабет больше не появлялась в их спальне. Выяснив правду, она сумеет помочь Ноублу справиться с его страхами и научит его снова жить с открытым сердцем. Джиллиан теснее прижалась к теплой груди мужа и погрузилась в сон, напоследок сказав себе, что завтра же начнет свое расследование и будет неусыпно следить, чтобы в их жизни воцарились порядок и спокойствие.
* * *
– Жена, я не желаю, чтобы мои распоряжения игнорировались. Ты привыкла вести беспорядочную, сумбурную и беспокойную жизнь, а мне это не нравится! У нас все будет во имя размеренности и порядка. И ты обязана подчиняться моим указаниям!
– Я не против, но прошу пересмотреть кое-какие из них. – Ты хочешь слишком многого, Джиллиан. Чарлз! –
Ножом, которым Ноубл намазывал мармелад на тост, он указал на двух сидевших возле него псов; они выжидательно смотрели на него, а из их пасти ручьем текли слюни. – Сделайте одолжение, уведите этих зверей, от Пиддла на ковре целая лужа.
– Это у Эрпа течет слюна, а на Пиддле специальный намордник. Правда, Ноубл, если бы ты только понял, что мое присутствие здесь…
– Во всяком случае, они больше не доставят никаких других неприятностей. – Фыркнув, он некоторое время хмуро смотрел на собак, следовавших за слугой, а потом обернулся к жене.
Джиллиан почувствовала, что внутри у нее все сжалось. «Я делаю это только ради него самого. Наступит день, когда он упадет передо мной на колени и поблагодарит за вмешательство. А пока мне просто нужно быть сильной», – сказала себе Джиллиан.
– Если ты отошлешь меня назад, я вернусь, и все. – Она выпрямилась и твердо взглянула в его волшебные серебристые глаза.
– Вы угрожаете мне, мадам? – Его глаза потемнели, на щеке заиграл желвак.
– Ничуть. – Странно, но Джиллиан никогда прежде не замечала, чтобы у него дергалась щека. Сейчас ей нужно было тщательно подобрать слова, чтобы Ноубл не воспринял их как вызов. Джиллиан обнаружила, что мужчины не любят, когда им перечат. – Я прошу тебя, Ноубл, позволь мне остаться. Мы женаты всего три дня, и я просто не хочу с тобой расставаться. – Не обращая внимания на слугу, стоявшего наготове позади ее стула, Джиллиан накрыла ладонью руку мужа, и он помрачнел еще сильнее. – Если ты отошлешь меня обратно, я буду по тебе скучать.
Ноубл отшатнулся, словно она его ударила, жестом велел слуге выйти и, прищурившись, набросился на жену:
– Ты опять мне угрожаешь! Что ты будешь делать, чтобы избавиться от одиночества? Искать успокоения в объятиях другого?
– Угрожаю тебе? – Джиллиан чувствовала себя так, будто ее ударили. – Ноубл, я тебе не угрожаю, поверь. Неужели ты считаешь меня настолько непорядочной? Неужели ты и правда допускаешь, что я способна искать утешения у других мужчин? – Она заметила, как при этих словах у него застыло лицо. – Ты полагаешь, что я могу с кем-то другим заниматься… теми чудесными, восхитительными вещами, которыми мы занимались с тобой прошедшей ночью? Как ты мог подумать, что мне этого захочется? Неужели ты не ценишь мою… – Она прервала себя, пока у нее не вырвалось слово «любовь»; было совершенно очевидно, что Ноубл еще не готов его услышать.
– Не ценю вашу – что, мадам? – Подними он брови еще выше, и они улетели бы с его лица.
– Не ценишь мою… мою… жажду твоих ласк? – «Да, жажду ласк, вполне подходит, – одобрила она свой выбор. – Пусть он почувствует, что меня влечет к нему. А говорить сейчас о любви не совсем кстати».
– Э-э… Да, конечно, ценю, но я совсем не…
– Конечно, я не угрожаю вам, милорд. А что до остального, то мне правда будет одиноко, но я никогда не стану стремиться в объятия другого мужчины. Я хочу быть только с моим мужем.
Джиллиан надеялась, что граф не заметит, как дрожит ее голос. Желание броситься к нему и осыпать его поцелуями до тех пор, пока не исчезнет боль, притаившаяся в его глазах, было почти непреодолимым. Хотя не исключено, что к этому желанию примешивалась изрядная доза жалости к самой себе – Джиллиан чувствовала себя обиженной. Ноубл, по – видимому, так сильно любил Элизабет, что не мог допустить Джиллиан в свою жизнь, и это глубоко ее ранило. Но она утешала себя тем, что пройдет время и Ноубл поймет, как ему повезло, что он женился на ней. Нескольких недель будет достаточно, чтобы он пришел к этой мысли, а до тех пор ей нужно набраться терпения.
– Сомневаюсь, что одной-двух недель будет достаточно для чего-то, касающегося меня, дорогая, но я не самодур. Можешь остаться на две недели, – нехотя разрешил Ноубл и снова занялся завтраком. – К тому времени сезон окончится, и ты вернешься в Нидеркоут.
Джиллиан прокляла свою дурную привычку, но ей было не до того, чтобы следить, не высказывает ли она свои мысли вслух, – ее одолевали другие заботы. Ей очень хотелось расспросить Ноубла о его планах на предстоящие две недели, но она удержалась и вместо этого тихо поблагодарила его.
– По поводу вчерашнего вечера, Ноубл… – При этих ее словах граф побагровел. – Мне хотелось бы поговорить с тобой о том, что произошло вчера вечером. Я не уверена, что понимаю…
– Дикон, поставьте блюдо на стол, – распорядился Ноубл, нахмурившись, и слуга оставил их одних. – Я хотел бы, дорогая, чтобы ты в присутствии слуг не обсуждала наши… э-э… вечерние занятия. А теперь вернемся к твоим вопросам. Мне кажется, кое-что из того, что мы делали вчера вечером, для тебя… хм… внове. Пожалуй, ты была удивлена своим поведением, так же как и я, хотя все было возбуждающим и приятным.
– Ну, для меня это не так уж внове, как ты думаешь, – перебила она, намазывая на тост мармелад. – Признаюсь, я делала это и прежде.
Ноублу показалось, что его ударили по лицу.
– Что? – переспросил он, выпучив глаза. – Ты только что сказала, что делала это и прежде?
– О да, пару раз. Мой дядя имел обыкновение говорить, что я вконец испорченная девчонка, но я ничего не могла с собой поделать. Иногда мне это было просто необходимо, понимаешь. Это так необычно, так… так… О, не знаю, как это описать. Но, думаю, в этом нет надобности, тебе и самому знакомо это чувство.
– Я-то, безусловно, знаю, но не думал, что моя жена придет на супружеское ложе с такими обширными познаниями! – Ноубл почернел, как грозовая туча, и еда чуть не застряла у него в горле, а Джиллиан никак не могла взять в толк, почему ее супруг так разъярился.
– В самом деле, Ноубл, я знаю, что это неприлично, но я не представляла себе, что ты так расстроишься. Конечно, я больше не буду этого делать, раз это так тебя огорчает.
– Надеюсь, что не будешь! – рявкнул он, не обращая внимания на воспоминания о высшем блаженстве, которое подарили ему эти губы. – Я хочу знать имена, Джиллиан, имена мужчин, с которыми ты развлекалась подобным образом!
– Имена мужчин? – Джиллиан недоуменно взглянула на мужа. – Но мужчины здесь совсем ни при чем, Ноубл.
Он выронил вилку и покачал головой. Дело, наверное, в том, что он плохо ее расслышал. Возможно, у него в ушах были серные пробки. Или у него галлюцинации. А может, это страшный ночной кошмар, вдруг ставший явью. Одной мысли о том, что его жена, его очаровательная невинная Джиллиан, имела сношения с другими мужчинами, было довольно, чтобы его кровь закипела. Но представить себе, что она проделывала это с женщиной, – нет, ему этого не постичь! Он снова покачал головой и глубоко вздохнул.
– Джиллиан…
– Честно говоря, дорогой, у меня не было какого-то определенного компаньона. Я просто хотела узнать, какие при этом испытываешь чувства, понимаешь, и… – Она пожала плечами. – Так как они оказались под рукой, я воспользовалась такой возможностью.
– Они?! Они оказались под рукой? Значит, не один?
– Ну да, Ноубл. Ты же не думаешь, что я возилась бы с одним, верно?
«Безумие, чистейшее безумие. Всему должно быть объяснение: я сошел с ума и просто не заметил этого», – решил Ноубл.
– Ты же не думаешь, что я хотела выглядеть неприлично?
Ноубл хотел подобрать слова, но разум отказывался ему повиноваться. «Безумие. Или ад. Возможно, я умер и оказался в аду». Ноублу годилось и то и другое объяснение.
– Поэтому, когда вчера вечером снова представилась возможность это проделать, я не могла устоять. Но я сделала все как нужно. Надеюсь, ты это заметил.
Ноубл, по-прежнему ничего не понимая, только ошеломленно моргал. О да, он заметил. «Как нужно» в этом случае не совсем подходящее определение, она довела его до того, что он утратил контроль над собой уже через несколько секунд ее ласк. Огонь, который Джиллиан зажгла в нем, до сих пор горел у него внутри, расплавляя ледяную корку, о существовании которой он даже не подозревал.
– И к тому же со мной был Ник, так что все было хорошо.
– Что ты сказала? – Ноубл постарался сосредоточиться.
– Со мной был Ник.
– Джиллиан, – ему в голову понемногу закрадывалось подозрение, – о чем именно ты говоришь?
– О том, что вчера вечером отправилась тебя спасать. – Недовольно взглянув на него, она положила себе еще кусочек филея. – Переодевшись в мужское платье.
Уф… Джиллиан говорила о своем переодевании в одежду слуги, а он было подумал, что она имела в виду… У Ноубла словно гора свалилась с плеч, и он усмехнулся собственным дурацким мыслям, глупым, идиотским мыслям о том, чего не было и чего никогда не могло быть.
– Ты больше на меня не сердишься, правда?
Он сердился, но испытывал такое облегчение, что решил быть милостивым и великодушно простил ей все прегрешения. – Джиллиан выслушала его выговор с таким терпением, на какое только была способна, а затем решила воспользоваться неожиданной переменой в настроении графа и спросила его о том, что более всего занимало ее мысли:
– Ты знаешь, кто хотел бы причинить тебе зло, Ноубл?
– Это тебя не касается, дорогая, – резко ответил он, отодвинув тарелку, – но о твоей безопасности я позабочусь, в этом можешь не сомневаться.
– О моей? – Джиллиан удивленно посмотрела на своего мрачного мужа, не понимая, почему он о ней беспокоится, ведь это он стал жертвой чьих-то гнусных козней. – Но ведь это не меня ударили по голове и привязали…
– Да, да, мы оба знаем, что произошло. И тем не менее тебя это не касается. Я приму меры, чтобы этого больше не случилось. Ради твоей безопасности я попрошу Крауча сопровождать тебя, когда ты будешь выходить из дома. Какие у тебя планы на сегодня?
– Но, Ноубл, если позволишь, чтобы я помогла тебе, я уверена, мы вместе сможем выяснить, кто…
– Я ценю твое предложение, но в твоей помощи нет необходимости, – твердо сказал он, высокомерно нахмурившись.
«Честно говоря, он страшно упрям. Если бы он только понял, что я могу помочь ему, что я ему нужна…» – Джиллиан вздохнула и ответила на его вопрос:
– Я собиралась навестить Шарлотту и, быть может, сходить в книжный магазин Лакингтона. Уверена, это мне будет дозволено?
– Если только ты возьмешь с собой Крауча. – Кивнув, Ноубл встал и, что-то обдумывая, несколько мгновений барабанил пальцами по столу. – Да, Крауча и одного из лакеев. Двоих будет достаточно. А что касается вечера, то я получил приглашение на бал к графине Ливен. Ты собираешься посетить его?
Джиллиан бросила на него быстрый взгляд. «Не хочет же он сказать, что не собирается видеться со мной весь день, или, того хуже, что собирается на бал, наш первый бал после свадьбы, без меня? Тем более на бал у знаменитой графини Ливен! Нет, конечно, этого не может быть, не такой же он холодный и бесчувственный. Ведь всего несколько часов назад он окутывал меня своим теплом и отправил мою душу в незабываемое путешествие в рай. Нет, мой Ноубл такого не сделает», – сказала про себя Джиллиан и, улыбнувшись, ответила:
– Я буду рада побывать на балу вместе с тобой, Ноубл.
– Отлично, значит, встретимся там позже. – Он направился к двери, но у порога остановился. – Сегодня к вечеру я не вернусь домой, дорогая, но уверен, что твои тетя и дядя тоже поедут на бал и с удовольствием будут тебя сопровождать. Я, конечно же, потом отвезу тебя домой, если пожелаешь.
«Если пожелаю? Если пожелаю, чтобы меня провожал собственный муж, когда прошло лишь три дня после свадьбы? После моего первого появления в обществе в качестве графини? – Джиллиан смотрела на Ноубла ошеломленная и обиженная его холодностью, и слезы застили ей глаза. – Как он может так вести себя? Как может быть таким бессердечным со мной, если еще утром был ласковым и внимательным?»
Ноубл кивнул, словно получил ее согласие, и покинул залитую солнцем столовую. Хорошее настроение Джиллиан мгновенно улетучилось, она со злостью швырнула вилку через всю комнату, и та, отскочив от противоположной стены в желто-белых полосатых обоях, упала на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38