— Добрый вечер! Он вас ждет.— Ой, спасибо большое, — с облегчением вздыхаю я и от слабости почти валюсь на прилавок.Честное слово, устала так, будто только что преодолела армейскую полосу препятствий. Думаю, надо бы включить походы по магазинам в список упражнений для укрепления сердечно-сосудистой системы. Ничто не учащает мой пульс сильнее, чем вывеска «скидка 50%».Отсчитываю десятки и двадцатки и почти дрожу от предвкушения, когда девушка ныряет под прилавок и достает оттуда зеленую коробку. Она засовывает ее в глянцевую бумажную сумку с зелеными веревочными ручками и передает мне. Ощущение настолько приятное, что от удовольствия мне даже хочется зажмуриться.Вот оно, мгновение счастья — когда пальцы обхватывают ручку блестящей, хрусткой сумки и все содержимое этой фирменной упаковки переходит в мое полное владение. На что похоже чувство, возникающее в такой момент? Это все равно что голодать несколько дней, а потом откусить большущий кусок горячего тоста с маслом. Или проснуться утром и осознать, что сегодня суббота. Да что там, такие мгновения сравнимы с лучшими моментами секса. Ничто больше не существует — все мысли и чувства сконцентрированы на этом чудесном ощущении. На одном чистом, эгоистическом удовольствии.Я медленно выхожу из магазина, все еще пребывая в розовом тумане. У меня есть шарф от «Денни и Джордж». У меня есть шарф от «Денни и Джордж»! У меня есть….— Ребекка, — прерывает мои мысли мужской голос. Я поднимаю глаза и едва не икаю от ужаса. Это Люк Брендон.Люк Брендон собственной персоной стоит на тротуаре, прямо напротив меня, и смотрит на мою сумку. Как вам это нравится? Что он тут вообще делает? На тротуаре. Разве люди его класса не должны иметь собственного шофера? И разве он не должен спешить на какую-нибудь жизненно важную деловую встречу? В душе нарастает раздражение и беспокойство.— Вы все успели? — спрашивает он, немного хмурясь.— Простите?— Купить подарок для вашей тетушки.— Ах да, — отвечаю я и сглатываю. — Успела… Купила.— Это он? — спрашивает Люк и показывает на сумку.Чувствую, как мои щеки пылают от стыда. Но ничего другого не остается.— Я подумала, что… шарфик будет очень кстати.— Весьма щедро с вашей стороны. «Денни и Джордж». — Он удивленно поднимает брови. — Ваша тетушка, наверное, очень стильная дама.— Да, очень, — соглашаюсь я и откашливаюсь. — Такая, знаете ли, творческая натура. И большая оригиналка.— Не сомневаюсь, — говорит Люк и замолкает. — А как ее зовут?Черт! Надо было бежать, как только его увидела, пока еще был шанс. Теперь я парализована. На ум не идет ни одно женское имя.— Э-э… М-м… Эрминтруда, — слышу свой голос.— Тетушка Эрминтруда, — задумчиво вторит Люк. — Что ж, передайте ей мои наилучшие пожелания.Потом кивает мне и уходит. А я смотрю ему вслед, пытаясь понять, догадался или нет. 3 Я переступаю порог нашей квартиры. Сьюзи поднимает на меня взгляд и ахает:— «Денни и Джордж»! Бекки, не может быть!— Может, — расплываюсь я в улыбке от уха до уха. — Я купила себе шарфик.Она вскакивает с дивана и бежит ко мне.— Покажи! Покажи-покажи-покажи! — И дергает за ручки сумки.Вот почему мне так нравится жить в одной квартире со Сьюзи. Джулия, моя прежняя соседка, сейчас бы сморщила лоб и переспросила: «Денни и кто?» Или, еще хуже, заметила бы: «Дороговато для шарфика».Но Сьюзи меня целиком и полностью понимает. Скажу вам откровенно, она еще большая транжира, чем я.Однако она может себе это позволить. Ей, как и мне, двадцать пять лет, но родители до сих пор выдают ей деньги на карманные расходы. Вообще-то они называются «деньги на содержание» и капают с какого-то семейного фонда, но, по-моему, это и есть самые настоящие карманные деньги. А еще, когда Сьюзи исполнился двадцать один год, родители купили ей эту квартиру в Фулхэме, где она проживает и по сей день, не слишком утруждая себя работой и большую часть времени занимаясь дуракавалянием.Какое-то (очень непродолжительное) время она трудилась специалистом по связям с общественностью, в ту пору я с ней и познакомилась — во время деловой поездки на остров Гернси. Сьюзи тогда работала в «Брендон Комьюникейшнс». Не сочтите за хамство, но она и сама признается, что была самой непутевой пиарщицей в мире. Однажды она совершенно забыла, какой банк должна представлять, и стала энергично нахваливать главного конкурента своих клиентов. Представитель банка с каждым ее словом становился все злее и злее, а журналисты загибались от смеха. Сьюзи, конечно, крупно влетело, и в тот самый момент она и решила, что не стоит губить жизнь на ниве пиара. (Другими словами, Люк Брендон уволил ее, как только они вернулись в Лондон. Тем самым дав мне еще один повод невзлюбить его.)Но мы со Сьюзи, помню, отлично проводили время — пили вино до рассвета и болтали. А когда Джулия, моя соседка по прежней квартире, ни с того ни с сего вдруг сбежала со своим научным руководителем (та еще была темная лошадка), Сьюзи предложила мне переехать в ее квартиру в Фулхэме. Уверена, что она с меня берет намного меньшую ренту, чем следовало бы, но я и не возражаю, ибо рыночные цены мне не по карману. Если говорить о рыночных ценах на жилье, то мне бы надо жить в дешевых трущобах. Как обычный человек может позволить себе жить в таком безумно дорогом районе, как Фулхэм? Никогда мне этого не понять.— Бекки, открывай же! — умоляет Сьюзи. — Очень хочется посмотреть! — Ее ловкие пальцы проскальзывают в сумку, и мне приходится отдернуть пакет, чтобы она его не порвала.Эту сумочку я повешу вместе с остальными модными фирменными пакетами на ручку двери в своей комнате. Они пригодятся мне, если нужно будет пустить кому-нибудь пыль в глаза. (Слава богу, на сумке не пришлепнули наклейку «распродажа». Терпеть не могу магазины, которые так поступают. Какой смысл носить фирменную сумку, если на ней жирными буквами наляпано «распродажа»? С таким же успехом можно написать «скряга» или «дешевка».)Очень медленно я достаю из сумки зеленую коробку, снимаю крышку и разворачиваю оберточную бумагу. Затем почти с благоговейным трепетом вынимаю шарф. Он великолепен. Сейчас он выглядит даже красивее, чем в магазине. Я накидываю его на шею и глупо улыбаюсь Сьюзи.— Ах, Бекки, — шепчет она, — обалдеть!Мы обе замолкаем. В этот момент мы приобщаемся к высшему существу — Богу Шопинга. Но тут Сьюз умудряется все испортить.— Ты можешь его надеть в выходные на свидание с Джеймсом, — говорит она.— Это вряд ли, — почти сердито отвечаю я, снимая шарф. — Я с ним больше не встречаюсь.— Как это?— Так. Мы расстались. — И я пожимаю плечами с полным безразличием.Сьюзи делает большие глаза:— Правда? А почему? Ты мне не говорила!— Не говорила. Понимаешь, это немного… неудобно.— Ты его бросила? У вас же еще даже секса не было!Сьюзи от удивления едва не кричит. Ей очень хочется узнать, что произошло. Вопрос только в том, хочется ли мне ей рассказать? Сначала я решаю все оставить в секрете, но потом думаю: да к черту все!— Знаю, в этом-то и проблема, — говорю я.— В смысле? — наклоняется ближе она. — Бекки, ты о чем?Я набираю полную грудь воздуха и поворачиваюсь к ней:— Он не хотел.— Ты ему не нравилась?— Не в этом дело… Он… — Закрываю глаза, сама с трудом веря в то, что собираюсь сказать. — Он против секса до свадьбы.— Шутишь?Открываю глаза и вижу на лице Сьюзи неподдельный ужас. Как будто я только что произнесла страшное богохульство.— Скажи, что ты пошутила.— Нет, не пошутила. — Мне удается выдавить слабую улыбку. — Неловко, честное слово. Я, как бы это сказать, на него набросилась, и ему пришлось от меня отбиваться.Воспоминания о пережитом унижении, которые я до сих пор успешно загоняла в дальний угол памяти, теперь всплыли с удивительной яркостью. Я познакомилась с Джеймсом за несколько недель до этого, и нам предстояло злополучное третье свидание. Мы поужинали в очень милом ресторане, и Джеймс настоятельно потребовал, чтобы я позволила ему заплатить за меня. Потом поехали к нему, и кончилось все тем, что мы оказались на диване и стали целоваться.И что я должна была подумать? Вот мы с ним наедине, и уж поверьте мне, даже если разум его твердил «нет», тело, без сомнения, кричало «да, да, да!». Ну я, как девушка современная, потянулась к его молнии и начала расстегивать брюки. Когда он оттолкнул мою руку, я подумала, что он со мной играет, поэтому с удвоенным энтузиазмом продолжила попытки стянуть с него штаны.Сейчас, мысленно прокручивая ситуацию, я думаю, что слишком долго не могла сообразить, что он не шутил. Если честно, ему даже пришлось ударить меня по лицу, чтобы я от него отстала. Хотя он потом очень извинялся.Сьюзи смотрит на меня остекленевшим от ужаса взглядом, но спустя минуту начинает взахлеб хохотать.— Он был вынужден от тебя отбиваться? Бекки, да ты настоящая хищница!— Перестань! — протестую я. — Он был очень добр. Спросил, готова ли я ждать его.— А ты ответила: «Ни фига!»— Почти… — И я отвожу взгляд. Вообще-то я, кажется, поставила ему ультиматум. «Попробуй сопротивляться мне, если сможешь, Джеймс, — сказала я хриплым шепотом, пожирая его, как мне думалось, жадным сексуальным взглядом. — Но я знаю, не пройдет и недели, как ты сам постучишь в мою дверь». Прошло уже больше недели, а в мою дверь никто даже и не поскребся. Прямо скажем, девушке такое отношение не льстит.— Но ведь это чудовищно! — говорит Сьюзи. — А как же сексуальная совместимость?— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Видимо, он готов рискнуть.— А ты хоть видела… — Не удержавшись, Сьюзи прыскает.— Нет! Он и близко меня к нему не подпустил!— Но хотя бы на ощупь? Может быть, он крошечный? — В глазах Сьюзи мелькает коварный блеск. — Уверена, что так и есть. Он хочет обманом заманить в жены бедную девушку, и ей всю жизнь придется мириться с этим игрушечным пенисом. Бекки, тебе очень повезло, что ты не угодила в его лапы! — Она закуривает сигарету.— Отойди, — раздраженно говорю я. — Не хватало еще, чтобы мой новый шарфик провонял табаком.— Ну и какие у тебя планы на выходные? — затягиваясь, интересуется Сьюзи. — Справишься одна? Может, поедем в мою деревню?Это она про свое фамильное поместье в Хэмпшире. В мою деревню. Как будто она владеет целым поселением вместе с его жителями и домашними животными.— Нет, спасибо, — угрюмо бубню я и беру программу телевидения. — Хочу навестить родителей.— Ну ладно, передавай маме от меня привет.— Передам, — обещаю я. — А ты передай от меня привет Пепперу.Пеппер — это конь Сьюзи. Она ездит на нем от силы раза три в году, но стоит ее родителям завести речь о продаже коняшки, Сьюзи начинает биться в истерике. А содержание животины обходится ее семье в пятнадцать тысяч ежегодно. Пятнадцать тысяч. И как он отрабатывает эти деньги? Стоит в конюшне и лопает яблоки. Этак и я могу лошадью работать.— Да, кстати, — говорит Сьюз, — пришла квитанция на местный налог. По три сотни на нос.— Триста… фунтов? — Я смотрю на нее в ужасе. — И что, прямо враз все выплатить?— Да, и мы уже опаздываем с оплатой. Просто выпиши мне чек, или что там еще.— Отлично, — с наигранной легкостью отвечаю я. — Считай, они уже у тебя.Достаю из сумки чековую книжку и выписываю чек на триста фунтов. Сьюзи так великодушна по части квартплаты, что, помимо оплаты своей половины счетов, я иногда еще и приплачиваю. Тем не менее, передавая Сьюзи чек, я чувствую легкий холодок. Вот так легко ушли триста фунтов. А на мне все еще висит тот неоплаченный счет по кредитке. Месяц не задался.— Да, тебе кто-то звонил, — вспоминает Сьюз и щурится, разглядывая какую-то бумажку. — Эрика Парнсип, есть такая?— Эрика Парнсип? Иногда мне кажется, что Сьюзи в юности слишком увлекалась расширением сознания.— Парнел. Эрика Парнел из банка «Эндвич». Просила ей перезвонить.Я, оцепенев от ужаса, не могу оторвать от Сьюзи безумного взгляда.— Она звонила сюда, по этому номеру?— Да, сегодня днем.— Черт! — Сердце забилось в агонии. — И что ты ей сказала? Что я больна, у меня жестокая ангина?— Какая еще ангина? — Теперь Сьюзи уперлась в меня безумным взглядом. — С чего бы это я стала говорить, будто у тебя ангина!— А про ногу она спрашивала? Вообще про мое здоровье?— Нет! Просто спросила, где ты, а я сказала, что на работе…— Сьюзи! — вырывается у меня вой отчаяния.— А что я, по-твоему, должна была сказать?— Что я прикована к постели с ангиной и сломанной ногой!— Ну спасибо, что предупредила! — Сьюзи хмыкает и усаживается в позу «лотоса». У нее самые тонкие, длинные и гибкие конечности, какие мне только доводилось видеть. В черных легинсах она похожа на паука. — Слушай, а в чем проблема? Ты превысила лимит? Превысила ли я лимит? — Слегка… Само все разрешится.Сьюзи молчит. Я поднимаю глаза и вижу, что она рвет мой чек.— Сьюзи, не глупи!— Отдашь, когда будут деньги, — говорит она тоном, не терпящим возражений.— Спасибо, — обнимаю я ее.Сьюзи просто обязана получить титул лучшей подруги всех времен и народов.Весь вечер и следующее утро меня мучает неприятное ощущение в животе. Даже радость обладания шарфиком от «Денни и Джордж» не облегчает страданий. Я лежу в постели, пялюсь в потолок и впервые за несколько месяцев подсчитываю, кому сколько должна. Банку по карточке «ВИЗА», по карточке от «Харвей Николс», от «Дебенхамс», от «Фенвикс»… а теперь я должна еще и Сьюзи.Итого… дайте-ка подумать… да, итого шесть тысяч фунтов.От одной этой цифры у меня мурашки по коже. Откуда мне взять шесть тысяч? Можно откладывать по шесть фунтов в неделю в течение тысячи недель. Или пятьсот недель по двенадцать фунтов. Или… по шестьдесят фунтов в течение сотни недель. Вот, это уже ближе к истине. Но, черт возьми, как мне сэкономить шестьдесят фунтов в неделю?А если начитаться энциклопедий и пойти играть в интеллектуальную игру? Или изобрести что-нибудь очень умное. Или… выиграть в лотерею! От этой мысли мне становится тепло и легко на душе, я закрываю глаза и заползаю обратно под свое уютное одеяло. Да, лотерея — лучший выход из ситуации.Нет, на джекпот я, конечно, не претендую — это абсолютно маловероятно. А вот приз поскромнее — это да.
1 2 3 4 5 6