Она не воспротивилась, не произнесла ни слова.
Что-то с ней происходило. Ее сердце, и без того забившееся с невероятной скоростью при виде Монтрейна, рвалось из груди. Их встреча так напоминала ту дивную ночь с ее легким ветерком, мгновение волшебства, очарования столь чудесного, что Маргарет вздрогнула.
– Идите сюда, – сказал Майкл, беря ее за руку и подводя к очагу. Его пальцы крепко сжимали ее ладонь – почти так же, как в ту ночь на террасе. Только на этот раз был не час теней, за окном светило солнце, полускрытое облаками. – Вы приехали издалека? – Вопрос как вопрос, ничего необычного, кроме разве того, что он сжимал ее руку, задавая его. Даже сквозь перчатку Маргарет чувствовала исходящее от Майкла тепло.
– Да нет, не очень, – прошептала женщина, смущаясь от близости Майкла. Лучше бы он отошел подальше от нее, ведь она ощущала его дыхание на своей щеке.
Внезапно рука Майкла мелькнула в воздухе, он осторожно убрал с ее лица выбившийся из прически непокорный завиток. Ласковое прикосновение, так мог бы прикоснуться к ней любовник. Нежное, осторожное. А потом он погладил ее подбородок костяшками пальцев.
Никто и никогда не прикасался к ней так.
Маргарет попыталась остановить его руку, но вместо этого просто ухватилась за нее и замерла. Майкл молча смотрел на нее с таким выражением, будтo никогда прежде не видел женщины, его взор был почти обжигающим.
«Беги, Маргарет, беги!»
Да, голос разума велел ей бежать, однако Маргарет слышала и другой голос. Ее собственный, тот, о существовании которого она узнала лишь в этот момент. Этот голос принадлежал женщине из ее тайных грез и скрытых желаний, которая пряталась где-то глубоко в существе Маргарет. «Останься, – шептала эта женщина, подчиняя себе волю Маргарет, завладевая ее мыслями. – Прикоснись к нему. Не бойся, всего лишь протяни руку, пробеги пальцами по его подбородку, по этому неулыбчивому рту».
Маргарет то ли судорожно всхлипнула, то ли вздохнула и неуверенно отступила назад. Похоже, и ему захотелось отодвинуться от нее. Хоторн отошел в сторону, остановился у небольшого столика и посмотрел на Маргарет. Теперь их разделяла целая комната, но у нее было такое ощущение, будто он все еще прикасается к ней.
– Вы невероятно интересуете меня, – наконец проговорил Монтрейн, – можно сказать, даже раздражаете. Вы для меня загадка, а я не могу допустить, чтобы в моей жизни было хоть что-то непонятое.
Самонадеянное заявление. Может, оно и к лучшему, что Монтрейн повел себя столь высокомерно, во всяком случае, его слова охладили Маргарет – удивительное очарование волшебного момента пропало.
– Чем же это я вас так раздражаю? – изумленно спросила Маргарет.
– Ну, во-первых, вы любопытны не меньше меня, – начал Майкл.
Маргарет почувствовала, что ее щеки загорелись. Неужели он знал, что она читала «Записки» Августина X? Но откуда он мог узнать об этом?
– Я не понимаю вас, – медленно проговорила она.
– Вы стояли на террасе и подсматривали за танцующими на балу, – пояснил Монтрейн.
– Ах да, – с облегчением согласилась Маргарет.
– Вот и сегодня... Почему вы не ушли, когда увидели в библиотеке не Бэбби, а меня?
– У меня есть дело к графу, – объяснила Маргарет.
– Вы остались, потому что вам было любопытно, Маргарет, – возразил Майкл.
Маргарет отвернулась, подумав о том, что не стоило бы графу таким тоном произносить ее имя. Конечно, он прав. Ей следовало уйти в тот же миг, едва она поняла, что вместо графа Бэбиджа ее ждет Монтрейн. Или когда он прикоснулся к ее щеке. Вспомнить о собственном достоинстве, о гордости и немедленно уйти. Возможно, наградив Монтрейна сначала негодующим взглядом, чтобы он понял, что она не из тех женщин, которые падки на ласковые слова и мужскую красоту.
Однако, похоже, ею действительно руководило лишь примитивное любопытство.
– Во-вторых, – с ленивой улыбкой продолжил граф, – вы раздражаете меня потому, что ваш рот создан для поцелуев.
Маргарет оторопело уставилась на Монтрейна. Кровь в ее жилах вскипела, охватив все тело огнем. Дыхание прерывалось. «Уходи отсюда немедленно, Маргарет. Оставь его». Маргарет показалось, будто она слышит голос своей бабушки, которая корит ее за нерешительность.
– Мне кажется, – заговорила она через несколько мгновений, все еще не придя в себя после его признания, – что лучше бы вам похвалить какие-то другие мои достоинства и добродетели. Аккуратность, например, хорошие манеры.
– Доброту, – с улыбкой добавил Хоторн. Маргарет утвердительно кивнула.
– Вы добры, Маргарет?
– Полагаю, да, – вымолвила она, прожигая взором ковер у себя под ногами. – А вы?
– Думаю, кто-то может сказать, что – нет, я не добр. Иначе вас бы уже здесь не было. Я бы позволил вам завершить свое дело и оставил вас одну.
– И почему же вы этого не сделали? – Маргарет подняла глаза и только сейчас почти физически ощутила на себе устремленный на нее взор Монтрейна.
Он тут же отодвинулся к камину.
Маргарет отвернулась. В комнате вдруг стало необычайно жарко, она едва дышала, чувствуя, что голова у нее начинает кружиться.
– Потому что я хочу получить свой поцелуй, – невыразительным тоном промолвил он.
Вздрогнув, Маргарет посмотрела Монтрейну в глаза. Во рту у нее пересохло, она нервно облизала губы, отвернулась, подошла к окну и стала смотреть на открывшийся вид. Маргарет была в полном смятении, она в жизни не чувствовала себя столь неловко.
Чтобы хоть как-то собраться, Маргарет стала подробно вспоминать поездку в почтовой карете, затем сосредоточила внимание на птице, усевшейся на крыше расположенного напротив дома. Утром небо было совсем серым, как это часто бывает в Лондоне. Маргарет, во всяком случае, частенько видела именно такое небо. А вот теперь ярко светило солнце! Удивительная перемена. Совсем не похожая на ту, что она чувствовала в себе.
Маргарет повернулась и посмотрела на графа.
Хоторн не шелохнулся, замер, как изваяние, лишь на его щеке пульсировала жилка. Ни улыбки, ни жеста, которые могли бы развеять напряженность, вызванную его словами. Ни в коем случае нельзя даже на миг нарушить разделяющую их границу. Нельзя! Маргарет точно знала это, даже не понимая почему. И все же ей так хотелось дотронуться до него!
– Один поцелуй, – произнес Хоторн таким тоном, слов но понимал, что Маргарет колеблется.
Ей следовало уйти, как только она увидела его в библиотеке. Вместо этого они играли с опасностью, флиртовали, упорно не желая замечать угрозы.
– Я вас не знаю, – проговорила Маргарет. Она была почти в отчаянии.
– Что вам нужно узнать обо мне, чтобы мы могли счесть это оплатой за поцелуй? – с нетерпением спросил он, хмуря свои красивые брови.
– Но почему именно я вас интересую? – Этот вопрос Маргарет задала лишь для того, чтобы скрыть смущавшую ее правду. Обе женщины, прятавшиеся в ее оболочке, – та, о существовании которой Маргарет узнала лишь недавно, и прагматичная, скромная, спокойная и добропорядочная вдова Эстерли – очень хотели его поцеловать. Их желание было столь сильным, что Маргарет уже ощущала на губах вкус его губ, вкус этого запретного поцелуя.
– Не знаю. – Хоторн нахмурился еще больше. – Признаюсь, именно этот вопрос я множество раз задавал себе за последние несколько недель.
– И что? – полюбопытствовала Маргарет. – Вы уже пришли к какому-то удовлетворительному ответу?
– Пришел, – утвердительно кивнул граф Монтрейн. – Я хочу один поцелуй.
– Да? И все?
– Да, когда все будет позади, меня перестанет тянуть к вам, напряжение ослабнет. И я, даст Бог, смогу сосредоточиться на неотложных делах – на работе и предстоящей женитьбе, – разъяснил Хоторн.
Пораженная словами графа, Маргарет оторопело уставилась на него.
– Я еще не женат, – сообщил Хоторн, приподнимая одну бровь, – и у меня пока нет невесты. Воспоминания о вас мешают мне подыскивать подходящую девушку.
Маргарет отвернулась к окну.
– Итак, надо понимать, – заговорила она, – если я позволю вам вернуться к привычному образу жизни, если мысли обо мне не будут донимать вас больше, это будет своего рода жестом милосердия, этаким благотворительным актом с моей стороны?
– Маргарет... – Его голос внезапно прозвучал так близко, что она едва не подскочила от изумления.
Хоторн стоял рядом и осторожно поглаживал одним пальцем воротник ее жакета, словно ненароком задевая сзади шею Маргарет. Следом за этим его палец скользнул глубже, под воротник, чтобы пробежать по нежной коже. Маргарет замерла, ее дыхание прервалось на мгновение, а потом она судорожно вздохнула.
Он не должен так прикасаться к ней, это недопустимо.
– Маргарет, скажи «да», – шепнул Хоторн, почти касаясь ее уха губами.
Женщина ничего не сказала в ответ, и Майкл продолжил:
– Я хочу понять, почему мне не удается вас забыть.
Маргарет медленно повернулась и посмотрела на него.
– Всего один поцелуй, – торопил ее Монтрейн. – А когда мы поцелуемся, волшебство растает, я снова стану самим собой.
– Один поцелуй... – рассеянно повторила Маргарет, стараясь держаться как ни в чем не бывало.
Маргарет медленно закрыла глаза и замерла в ожидании. В ее груди будто вспыхнули тысячи искр, ее щеки разгорелись, как раскаленная жаровня. Ее пухлые губы слегка подрагивали в ожидании, она дышала слишком тяжело, словно только что пробежала не одну милю.
Но вместо того чтобы отдаться сладости поцелуя, ощутить вкус его губ, Маргарет почувствовала, как Хоторн провел по ее губам пальцем. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой улыбающееся лицо Майкла.
– Нет, не здесь, – сказал он. – Я хочу поцеловать тебя там, где никто не сможет нам помешать.
Она удивленно заморгала, растеряв всю свою уверенность.
По лицу Монтрейна пробежала легкая, едва уловимая усмешка, затем он подошел к небольшому столику.
Маргарет украдкой прижала руку к ноющей груди. Собрав вещи Маргарет, Монтрейн вернулся к ней. Он отдал ей «Записки» Августина X, сумочку, а затем помог завернуться в шаль.
Возле двери он обернулся и предложил ей руку. Маргарет изумленно посмотрела на него. Они обменялись взглядами, один из вопросов задан, и на него получен ответ. Хочет ли она поехать с ним? Да, хочет до отчаяния! Разумно ли это? Нет! Можно ли доверять этому человеку? В его обществе она с первой их встречи чувствовала себя в безопасности, но едва ли в этот момент можно было говорить о доверии с ее стороны.
Один поцелуй. Искушение, приглашение к дальнейшей любовной игре. Это было так привлекательно, что Маргарет не могла воспротивиться. Слово «желание» она не раз встречала в «Записках» Августина X, но в собственной жизни Маргарет никогда и не думала о нем. Один поцелуй – и все.
Возможно, она всего лишь хочет обогатить свою жизнь неким опытом, чтобы воспоминания о нем согревали ее в старости. «Я целовала графа», – сможет сказать она своим ученицам. И девочки будут заливисто смеяться.
Улыбнувшись, Маргарет протянула Хоторну руку и вместе с ним вышла из комнаты.
Глава 8
Громкие удары сердца, от которых содрогается тело возлюбленного, говорят о его способностях и запасе жизненных сил.
Из «Записок» Августина X
Они вместе вышли из дома графа Бэбиджа, встретив по пути только стоявшего у дверей мажордома. Монтрейн слегка кивнул ему, и он отступил назад, чего не делал при встречах с Маргарет.
Будь она дворецким, при виде графа, выходящего из дома с неизвестной, скромно одетой дамой, она бы, пожалуй, онемела от удивления. Впрочем, Маргарет, быстро забыла о возможных переживаниях слуги.
Монтрейн подошел к дворецкому, перекинулся с ним несколькими словами, а затем вернулся к Маргарет. Сдержанная немногословность графа больше говорила о его влиянии, чем болтовня некоторых людей.
Хоторн молча подвел свою спутницу к сверкающей черной карете, запряженной четверкой великолепных гнедых лошадей. С козел тут же спрыгнул лакей и распахнул перед Маргарет дверцу экипажа. Монтрейн шагнул в сторону, пропуская ее вперед, и не говоря ни слова ждал, пока она справится с нерешительностью и сядет в карету.
Наконец Маргарет тяжело вздохнула и уселась на сиденье. Монтрейн устроился напротив нее, спиной к лошадям. Шторки были раздвинуты, но Маргарет мало интересовал пейзаж за окном. Она предпочитала смотреть на Майкла.
– В непростое путешествие я отправляюсь с вами, – заметила она. – Всего один шаг от скромности и добропорядочности к недопустимости и безумию. Это невероятно!
– Вы считаете себя безумной? – спросил Майкл, скривив губы в улыбке.
– Да, – призналась Маргарет. Но... опасность? Почему она не чувствует опасности? Больше того, все ее существо замерло в нетерпеливом ожидании.
– А что, есть ли на свете маленькие Эстерли, которые ждут свою мать? – неожиданно спросил Хоторн.
– У меня нет детей, – тихо ответила Маргарет. Она очень сожалела об этом, но уже смирилась с мыслью о том, что никогда не сможет родить ребенка.
– Неужели ни тетушек, ни дядюшек, ни родителей? – продолжал допытываться Майкл.
– Нет. – Маргарет отрицательно покачала головой. У нее никого нет, кроме Пенелопы, но их связывала дружба, а не кровное родство.
– А братья и сестры есть? – не унимался Хоторн. Его любопытство становилось невыносимым.
– Почему вы меня об этом спрашиваете?
– Мне просто хотелось знать, есть ли на свете хоть кто-то, кого обеспокоит ваше отсутствие, – объяснил Хоторн.
– Только мои ученицы, – ответила Маргарет, – но и они не ждут меня раньше завтрашнего дня.
Похоже, ее слова не на шутку удивили графа.
– Я учу маленьких деревенских девочек, – поспешила объяснить Маргарет.
– Но выговор у вас лондонский, – заметил Майкл.
– Я родилась и выросла в Лондоне, – призналась женщина.
В карете Хоторн чувствовал себя так же непринужденно, как и во время их первой встречи на террасе.
– И чему же вы их учите? – спросил граф.
Маргарет улыбнулась.
– Я учу девочек правильно читать и писать, – объяснила она. – А также основам счета, немного – французскому. Стараюсь развить способности малышек к рисованию.
– Почему вы уехали из Лондона?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43