Или ей только показалось, что железным? Во всяком случае, она была ужасно рада, что ее по крайней мере начали слушать. – Я – частный детектив, – пояснила Хани и поглядела на принца с упреком. – Сеньора Гомес была очень расстроена. Она сказала, что умоляла вас вернуть ей письма чуть ли не на коленях, но вы только рассмеялись ей в лицо!
– Так вы, значит, частный детектив? – Принц казался искренне изумленным. – Не слишком подходящее занятие для такой очаровательной женщины. Попомните мои слова – рано или поздно вы попадете в беду, особенно если будете тайком пробираться в гостиничные номера к холостым незнакомым мужчинам.
Его взгляд снова пропутешествовал по всем выпуклостям и плавным округлостям ее фигуры, которых отнюдь не скрывали ни облегающая водолазка, ни тесные брюки.
– А я-то думал, что все частные детективы расхаживают в списанном армейском обмундировании и широкополых охотничьих шляпах. Скажите, это ваша обычная одежда, или вы одеваетесь подобным образом только тогда, когда намереваетесь обыскать чье-то жилище, пусть даже временное?
Может быть, он все-таки не поверил ей?
– Разумеется, обычно я одеваюсь по-другому, – с отчаянием в голосе пояснила Хани. – Я же не знала, что меня здесь ждет. Был момент, когда я вообще планировала пробраться в номер по вентиляционной трубе!
Принц запрокинул голову назад и, прищурившись, поглядел на крошечное, не больше двенадцати квадратных дюймов, вентиляционное отверстие под потолком. Потом его взгляд снова опустился вниз и остановился на полной груди Хани.
– У вас ничего бы не вышло, дорогая, – сказал он. – Никогда и ни за что!
– Теперь я это знаю, – обреченно согласилась Хани. – Так вы отдадите мне письма или нет?
– Признаться, я понятия не имею, о каких письмах вы толкуете, – сказал принц Руби, лениво вставая с валика дивана. – Но я собираюсь это выяснить. Пожалуй, я сейчас позвоню Мануэле и спрошу, что она имела в виду…
Он сделал шаг по направлению к телефону, но остановился возле Хани и неожиданно поднял руки.
– На вашем месте я убрал бы и остальные заколки – все равно ваша прическа уже развалилась.
Их взгляды встретились, и Хани, изо всех сил стараясь не утонуть в небесной голубизне глаз принца, даже не почувствовала, как его пальцы нащупали оставшиеся заколки и вытащили их. Спохватилась она только тогда, когда освобожденное бледное золото ее волос каскадом хлынуло на плечи. – – Господи, какая красота! – восхищенно выдохнул принц. – Ты только посмотри, Алекс!
– Да, – небрежно согласился его брат. – Прелестная штучка.
Голос Бен Рашида прозвучал до странности сухо, и это помогло Хани выпутаться из сетей наваждения, в которые принц поймал ее с такой поразительной легкостью.
– Я вам не кукла и не манекен! – отрезала она. – И, уж конечно, не штучка, как вы изволили выразиться. Я – частный детектив, профессионал, а не какая-нибудь легкомысленная дурочка, которая ищет приключений на свою голову.
– Ах, какой зажигательный характер! – как ни в чем не бывало восхитился принц Руби. – Черт побери, такой прелестной маленькой шт… женщины я давно не видел!
С этими словами он повернулся и быстро пошел к двери, ведущей в смежную комнату.
– Я, пожалуй, позвоню Мануэле из спальни, – пояснил он на ходу. – Смотри, не выпусти нашу гостью, пока я не вернусь, Алекс. – Обернувшись на пороге, Ланс сверкнул на Хани своими голубыми глазами. – И не позволяй ей снова уложить волосы в прическу! – добавил он и исчез за дверью.
Хани вспомнила, как совсем недавно говорила Нэнси, что только сумасшедший может назвать ее "маленькой". И действительно, она никогда не ощущала себя ни маленькой, ни слабой! Никогда… пока не встретилась с Неистовым Лансом. И почему этот человек так странно действует на нее?
– Он всегда такой? – спросила Хани, несколько ошарашенно глядя на закрывшуюся дверь.
– Большую часть времени, – согласился Бен Рашид, пожимая плечами. – Да вы пока присядьте, мисс Уинстон, Ланс может задержаться. Насколько я знаю Мануэлу Гомес, она иногда бывает… излишне многословной.
Хани машинально шагнула к дивану и упала на мягкое кожаное сиденье. Только сейчас она почувствовала, что ноги отказываются ей служить. Взгляд ее был по-прежнему устремлен на дверь спальни.
– Какой… странный человек, – выдохнула она.
Бен Рашид проследил за ее взглядом и задумчиво покачал головой.
– Вы находите? – произнес он негромко. – Я так не думаю… Во всяком случае, пусть его легкомысленные манеры вас не смущают. Ланс очень умный и проницательный человек. Вы читали "Скарамуш" Рафаэля Сабатини? Так вот, там в самом начале есть одна строчка, которая всегда заставляет меня вспоминать Ланса. "При рождении он получил от судьбы два щедрых дара: умение смеяться и уверенность в том, что весь мир сошел с ума", – негромко процитировал Алекс, и его губы насмешливо изогнулись. – Вы наверняка подметили, в чем тут суть: раз человек уверен, что весь мир вокруг него спятил, то как можно ожидать, что он станет воспринимать его серьезно?
– Боюсь, для тех, кто не разделяет подобную точку зрения, находиться с ним рядом не очень-то легко, – предположила Хани и неодобрительно нахмурилась.
– Ну, те, кто окружает Ланса, пока не жалуются, – отрезал Бен Рашид, но в его черных глазах промелькнуло что-то похожее на улыбку. – Во всяком случае, его женщины им довольны.
Хани подумала, что этого он мог бы не добавлять. В том, что принца при всей его несомненной мужественности отличает еще и непреодолимое природное очарование, она только что убедилась на собственном опыте. Тем не менее Хани сочла необходимым оставить последнее слово за собой.
– Очевидно, сеньора Гомес – исключение из общего правила, – заметила она сухо.
– Давайте подождем, а потом будем судить, – остудил ее пыл Бен Рашид. – Лично я уверен почти на сто процентов, что Мануэла затеяла какую-то игру. Если Ланс говорит, что писем не было, значит, их действительно не существует. Можете мне поверить: я достаточно хорошо его знаю и просто не припомню случая, чтобы он лгал, какие бы выгоды это ему ни сулило. Откровенно говоря, мне иногда кажется, что его честность носит просто патологический характер… – Бен Рашид криво улыбнулся. – Вот почему мы перестали пускать его на заседания Совета директоров компании.
– Разве принц не занимается бизнесом? – удивилась Хани.
– От него этого не требуется, – кратко ответил Бен Рашид. – И, к счастью, его интересы лежат совсем в другой области. Когда мой дед подарил ему одно из месторождений, единственным условием, которое он поставил, было то, чтобы Ланс голосовал в Совете так, как голосую я. Вам это, очевидно, кажется странным? Во всяком случае, на Ланса можно положиться: если он дал слово, он его сдержит. Он вообще ведет себя очень порядочно по отношению к тем, кто ему не безразличен.
– Как, например, к сеньоре Гомес? – ехидно вставила Хани. – Бедняжка тоже положилась на его порядочность, и, боюсь, напрасно. Ей не удалось уговорить вашего Ланса ни вернуть письма, ни уничтожить их, и теперь она просто в отчаянии. Она очень боится, как бы ее муж не узнал о ее романе с его высочеством.
– Странно, – пожал плечами Бен Рашид. – Насколько я знаю Алонсо Гомеса, он склонен смотреть сквозь пальцы на все романы, которые его жена заводит на стороне, – покуда она сохраняет хотя бы видимость приличий. Единственное, чего он боится, так это публичного скандала.
– Но согласитесь, что постельные дела Неистового Ланса никогда не были тайной за семью печатями, – сухо парировала Хани. – О них постоянно трубят все газеты. Имя Мануэлы Гомес непременно всплыло бы в одной из статей – вот вам и публичный скандал. Очевидно, Мануэла в данном случае предпринимала определенные меры предосторожности, и вот теперь все может рухнуть из-за какого-то письма, которое она написала в минуту женской слабости…
– Насчет женской слабости – это вы хорошо сказали, – заметил Бен Рашид, и его мрачное, сдержанное лицо осветилось удивительно приятной, располагающей улыбкой. – Очко в вашу пользу, мисс Уинстон. И все же давайте подождем, что скажет по этому поводу сама сеньора Гомес. Договорились?
То, что имела сказать по этому поводу Мануэла Гомес, заняло до неприличия много времени. Прошло еще минут десять, прежде чем принц Руби снова появился в гостиной. Судя по всему, разговор с любовницей не доставил ему ни малейшего удовольствия. На лице его, во всяком случае, лежала печать хмурой озабоченности, которая ни капли ему не шла.
– У этой дамочки ума не больше, чем у блохи! – раздраженно бросил он, останавливаясь перед диваном, на котором сидела Хани. – О порядочности я уже не говорю. Я прошу у вас прощения, Хани. Извините нас обоих: и меня, и главным образом ее.
– Извинить? – удивленно переспросила Хани, выпрямляясь. – За что?
– Мануэла изволила пошутить, – пояснил принц Руби, и его лицо стало еще более мрачным. – Я, видите ли, не позвонил ей, когда мы прилетели в Хьюстон, и она решила, что должна каким-то образом напомнить о себе. Господи, до чего же я ненавижу женщин с психологией кухарок!
– Но вас же не должно было быть в номере! – напомнила Хани, все еще ничего не понимая. – Здесь не должно было быть вообще никого! На этом и строился мой план.
– Оказывается, Мануэла собиралась сделать анонимный звонок в мэрию и добиться того, чтобы я неожиданно вернулся в номер. Она была уверена, что я буду весьма заинтригован, застав у себя в комнатах неизвестную блондинку. А если я узнаю, что блондинку послала она… – Его лицо перекосила гримаса отвращения. – Как я уже говорил, Мануэла не слишком умна. Ей даже не пришло в голову, что эта блондинка может заставить меня вовсе позабыть о существовании какой-то там Мануэлы Гомес!
– Не знаю, не знаю… По-моему, вы недооцениваете сеньору Гомес, – медленно произнесла Хани. В первые мгновения она была настолько потрясена, что у нее в голове вообще не было ни единой мысли, но теперь в ней поднялась волна такого сильного гнева, какого она давно за собой не замечала. – Во всяком случае, она оказалась достаточно умна, чтобы обвести вокруг пальца меня. И у нее есть все основания быть довольной: я-таки купилась на уловки вашей любовницы!
В ответ Ланс Руби безразлично пожал плечами, от чего бешенство Хани неизмеримо возросло, а его кузен рассмеялся.
– Что скажете, ваше высочество?
– Я уже сказал, что Мануэла просчиталась, – раздраженно ответил Ланс. – Кроме того, она больше не моя любовница.
Он очень умело подчеркнул голосом это "больше", и Хани в гневе вскочила на ноги. Ее руки сами собой сжались в кулаки, а на щеках заиграл жаркий румянец.
– Что вы хотите сказать?! Что сеньора Гомес не сумела вернуть себе вашего расположения, хотя придумала и осуществила такой хитрый и, не побоюсь этого слова, оригинальный план? – с плохо сдерживаемой яростью осведомилась она. – А мне почему-то кажется, что ваше высочество должно получать от подобных вещей массу удовольствия. Насколько я понимаю, вы и сами большой мастак по части всяческих уловок и дурацких розыгрышей. Не зря же сеньора Гомес была так уверена, что вам очень понравится, как ловко она выставила меня круглой идиоткой. А ведь из-за ее воображаемых писем я рисковала своей лицензией!
Хани выкрикнула все это прямо в лицо принцу, и поэтому ей было хорошо видно, как его голубые глаза потемнели, точно предгрозовое небо, и в них засверкали молнии.
– Мои розыгрыши никогда никому не казались дурацкими! – резко ответил он. – Во всяком случае, никому не вредили. И будь я проклят, если возьму на себя ответственность за все идиотские шутки, которые могут прийти в голову этой скучающей особе! – Ланс перевел дыхание и добавил гораздо спокойнее:
– Я попросил у вас прощения, Хани. Если вы немного успокоитесь, мы обсудим, как я могу компенсировать вам… нанесенный моральный ущерб.
Но Хани никак не могла успокоиться. Некоторое время она металась по комнате, словно разъяренная тигрица по клетке, и ее волосы взлетали и опадали за плечами, как бледно-золотая вуаль. Лицо Хани побледнело от ярости, и только гневный румянец по-прежнему ярко горел на ее высоких скулах.
– А чем вы, ваше высочество, можете компенсировать мне моральный ущерб? – прошипела она в конце концов, когда ее горло отпустила судорога ярости и обиды. – Выпишете мне чек на сумму с несколькими нолями? Кажется, в обществе, к которому вы принадлежите, именно так принято улаживать все неприятности… Дайте леди денег – много денег! – и она забудет, как об нее вытерли ноги? В конце концов, ведь это была просто шутка, невинная шутка кофейной королевы!
– Ваше возмущение вполне понятно, но не кажется ли вам, мисс Уинстон, что оно направлено не по адресу? – негромко спросил с дивана Бен Рашид. – Ланс только что объяснил вам, что он понятия не имел об этом плане и что в подобные игры он не играет.
– Зато он играет в другие! – с горечью воскликнула Хани. – Для вас ведь вся жизнь – игра, не так ли, ваше высочество? Вы считаете, что можете использовать людей по своему усмотрению, а использовав – выбрасывать, как что-то ненужное, не представляющее никакой особенной ценности! Но лично я не считаю себя чем-то вроде одноразового пакета, которыми полны все мусорные баки возле закусочных. Может быть, я и не принадлежу к "сливкам общества", но у меня, надеюсь, чести побольше, чем у всей вашей шайки-лейки. Хотя бы потому, что мне приходится зарабатывать на хлеб своими собственными руками!
На мгновение перестав расхаживать из стороны в сторону, Хани остановилась перед принцем. Самым обидным было то, что она, как наивная дурочка, пожалела несчастную Мануэлу Гомес! Грудь ее тяжело вздымалась, а щеки горели, как два алых мака.
– Попробуйте когда-нибудь поработать, как работают обычные люди! – выкрикнула Хани. – Хотя бы для разнообразия… Вы увидите, как это закаляет характер. Впрочем, вы, очевидно, считаете, что уж силы воли вам не занимать. И напрасно! Возможно, вы бы уже давно поняли это, если бы в вашей жизни было что-то еще, кроме изобретательных королев кофейных плантаций и фигуристок-нимфоманок с их ледовыми фантазиями.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5