Экскременты двух плотоядных животных – собаки и лисы – были также приняты жуками, но пользовались меньшим успехом, нежели экскременты травоядных. Мы, деревенские люди, не чураемся навоза, разве что именуем его на интеллегентный лад «манюююр». Пользуясь тем, что в наших краях на каждого жителя приходится не меньше тысячи комаров, я решил продолжить работу ученых Барта Нолса и Рююрд де Жонга, доказавших, что самку малярийного комара одинаково привлекает запах сыра и запах человеческих ног, и что на основе этих запахов можно сделать эффективную ловушку для насекомых. Однако, кроме повышенной искусанности, ни к чему эти занятия не привели. Я даже пробовал в отместку научиться кусать комаров, но и это не дало обнадеживающих результатов.Я не смог равнодушно пройти и мимо открытия израильских коллег, выяснивших, что икоту можно излечить при помощи массажа прямой кишки, однако эксперементировать с самолечением не решился.Зато мне удалось доказать на себе открытие Дэниела Оппенгеймера, профессора психологии из Принстона, который пришел к выводу, что наиболее трудночитаемые тексты выходят из-под пера наименее интеллектуальных авторов...Ввиду отсутствия в наших краях саранчи мне пришлось воздержаться от повторения исследования активности нейронов этого насекомого во время просмотра эпизодов из фильма «Звездные войны».Зато, принимая во внимание обилие лягушек, попадающих в мой бассейн, я пытался продолжить каталогизацию запахов, выделяемых разными видами лягушек при стрессе.Заинтересовали меня и разработки в гидроаэродинамике. Виктор Бенно Мейер-Рохов из Международного университета Бремена и Йозеф Галь из университета имени Лоранда Этвёша в Венгрии применили основные законы физики для вычисления давления, производимого пингвинами в процессе дефекации. Но полное отсутствие иммигрантской общины пингвинов в Канаде заставило меня отказаться от поддержания подобного проекта.Поскольку я на практике пытался доказать, что совет «заведи себе козу, а потом выгони, и тебе полегчает», то завел себе двух коз с тремя козлятами, а потом с трудом сбагрил их на какую-то ферму, поэтому я не мог не заинтересоваться работой австралийских ученых «Анализ усилий, которые необходимы для волочения овцы по разного рода поверхностям».Будучи заядлым куроводом, я не прошел мимо доклада ученых из Стокгольмского университета «Цыплята предпочитают красивых людей». Однако, будучи вечно плохо подстриженным, что делало меня весьма далеким от эталона красоты, я не смог убедиться в правильности этой теории, ибо цыплята оставались ко мне равнодушны. Хотя, впрочем, можно было бы попытаться доказать то же самое от противного.Немного устав от всей этой научной деятельности, я решил расслабиться с кружечкой пива, пытаясь подтвердить или опровергнуть работу ученого из Мюнхена, доказывавшую, что пивная пена подчиняется закону экспоненциального распада. Пивная пена в моей кружке действительно сначала уменьшалась с большей, а затем с меньшей интенсивностью.Перед приемом душа я обратил внимание на междисциплинарное исследование ученого Сиднейского университета, изучающее мусор, скапливающийся в пупке человека.Завершил я свой экскурс в непознанное математической работой К. Срикумара и Гю Нирмалана из Керальского университета сельского хозяйства в Индии, которая называлась «Вычисление общей площади поверхности индийских слонов».Деятельность Комитета по выдаче шнобелевских премий настолько меня увлекла, что я даже начал подумывать, не предложить ли им номинировать еще одно исследование, которое до сих пор ускользало от их вездесущего внимания.Оказалось, что, согласно бразильским ученым, небольшие дозы виагры могут ускорить нормализацию циркадных (суточных) ритмов организма после дальних авиаперелетов. По данным сотрудников Национального университета Буэнос-Айреса, микроскопические дозы популярного лекарства от импотенции увеличивают скорость адаптации хомяков к резкой смене суточных ритмов приблизительно на 30%.Хорошо живется нынешним ученым. Они кормят хомячков виагрой и катают их по миру на самолетах, получая на это государственные и частные гранты. Но наибольшее уважение должны вызывать те самоотверженные герои науки, которые осмеливаются испытывать новвоведения на себе. То есть принял виагру и сел в самолет, а там, так сказать, будь что будет! Мучительная безвестность...Куда нам, дровосекам, до такого блеска научной мысли? Но, как говорится, каждому свое... Мы выбрали своим местом проживания глухие леса, и, как показывает жизнь – скучно жить, увы, не запретишь... Правда жизни Как на нашем дворе волки загрызли оленя Люди иной раз умудряются настолько досаждать друг другу, что невольно подумываешь о бегстве в глушь, туда, на лоно дикой необузданной природы, где все естественно, а следовательно, небезобразно, где нет места ни праздной лености – матери всех пороков, ни суетному духу, видимо, приходящемуся всем этим порокам никем иным, как родным отцом.Прочь от суетливой праздности и ленивой суеты, – кто же втайне не мечтает об этом? Кто не рисует в своем потертом воображении маленький домик на опушке густого леса, а вокруг на многие мили ни души, одна только дикая природа, ласково и неподкупно глядящая своими первозданными очами в окна нашей укромной обители!Извольте... Я осуществил подобную мечту. Вокруг меня теперь гораздо больше деревьев, чем людей, озер чем магазинов, полян чем автостоянок.Весь край вокруг моего дома словно исцарапан гигантской кошачьей лапой древнего ледника, и теперь буквально сочится озерами. К многим из них даже нет дорог. Они прячутся в гуще лесов, и я знаю о них только по фотографиям, снятым через всевидящее око спутника. При этом спутник – это более не попутчик и не супруг, а такой кусок железа с фотоаппаратом, зависший над нашим теменем на невообразимой высоте и сующий свой нос во всякий двор без спросу. Какая космическая беспардонность!Итак, проснувшись в тиши лесов, я отправился писать письмо своим ближним, которые в результате осуществления моей отшельнической мечты стали дальними, по крайней мере в пошлом географическом значении этого слова, а посему я и принялся за эпистолярный труд, чтобы эту дальность несколько сгладить.Не успел я написать пару первых слов о том, как замечательно мне живется вдали от бед хищной цивилизации, как до меня донесся ушераздирающий крик моей жены.– Медведь! Медведь! Медведь!Грешным делом я подумал, что к нам во двор снова забрел медведь. Мы никогда его не видели, но следы его присутствия были очевидны. Летом он разорил осиное гнездо, а потом даже порвал противомоскитную сетку на задней двери, видимо, ломясь ночью в дом.Я совершенно забыл, что большую часть моей семейной жизни меня называли «Медведь». Ну, кличка у меня такая сформировалась. Я жену тоже всегда называл «Медведь», и таким образом мы словно бы обменивались позывными. Я с детства обожал плюшевых мишек и поэтому прозвище Медведь мне очень нравилось.Поселившись в лесах, мы были вынуждены отказаться от этого милого прозвища. Ибо каждый раз, когда оно звучало, мы не знали, действительно ли мы зовем друг друга, или на нашу собственность снова позарился настоящий медведь – животное страшное, недоброе и весьма опасное, что бы там ни врало наше министерство природных ресурсов, запретившее весеннюю охоту на медведей, и таким образом полностью распустившее этих лесных громил. Так я потерял свою милую кличку... Теперь меня зовут «Мишкин-мартышкин», что звучит не то чтобы мелковато, но как-то несерьезно, что ли... А термин «медведь» приобрел в нашем доме оборонное значение, а когда речь идет о безопасности – уже не до шуток, и никакие разночтения и двусмысленности недопустимы.Иногда буквально стада медведей нападают на местные помойки, и присмиревшим выбрасывателям мусора приходится терпеливо ждать, запершись в автомашинах, когда же этот медвежий пир в стиле сафари придет к концу.Итак, крик «Медведь» меня очень обеспокоил. Я бросил письмо и побежал на зов. По дороге я вспомнил, что на дворе зима и вроде бы все медведи должны спать. Но мое стремительно паникующее воображение рисовало мне картины отвратительного медведя-шатуна, пробудившегося от зимней спячки где-то поблизости и теперь рвущегося к нам в дом.Ружья у нас нет. Точнее, есть, но ненастоящее. Я всегда боялся всякого рода оружия, и даже хлебный нож всегда стараюсь спрятать от греха подальше, поэтому домочадцам подчас приходится рвать хлеб руками, как во времена нашего Спасителя... «Ешьте от Плоти моей... Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие». Моя бы воля, я предпочел бы Евангелие от Винни-Пуха... Ну, не в этом дело.Примчавшись к стеклянной двери, ведущей на задний двор, который, совершенно без ограды, плавно перетекал в дикий лес, я не обнаружил никакого медведя. На снегу лежала окровавленная туша оленя, а немного поодаль, прячась среди деревьев, проглядывали силуэты двух или трех волков.– Вот тебе, тудыть его, белое безмолвие... – выругался я. – А где медведь-то?– Какой медведь? – с ужасом спросила жена.– Ну, ты же кричала: «Медведь! Медведь! Медведь!»– Так это я тебя звала...Разобравшись, что, слава богу, на нас напали всего лишь волки, мы стали громко кричать и махать руками. Волки неохотно ретировались, но было ясно, что они твердо решили вернуться. Ну, представьте себе: вы бегаете в стае босиком по снегу и все время хотите есть. Тут вам попался приличный обед, а вас позвали к телефону, и жаркое остывает. Как бы вы себя чувствовали?Когда волки пропали из вида, мы вышли во двор и осмотрели тушу. Брюхо оленя было вспорото, снег вокруг был весь в крови. Мы переглянулись. Что делать?– Ты видела, как это случилось? – спросил я.– Я выглянула в окно и увидела оленя, стремительно несущегося по двору. Он подпрыгивал, как птица, над землей, а волки пытались повиснуть на нем, пока он не оступился...Следы на снегу ярко подтверждали случившееся. Олень делал гигантские прыжки, но это ему не помогло.Я решил позвонить соседу Джиму, чей дом стоял в небольшом отдалении. Джим – типичный канадец шотландского происхождения. Всю жизнь болтался без особого занятия, потом, под пятьдесят, закончил университет и стал психологом. Теперь он перебивается случайными заработками, работая по вызову в местной больнице, где в его обязанности входит успокаивать родственников свежеусопших пациентов. В противовес этому роду занятий он обладает ползучей жизнерадостностью (не путать с живучей ползучестью) и язвительной приветливостью. Кроме того, Джим – прирожденный бунтарь шестидесятых. Он плюет на государство и выращивает коноплю, а также имеет ружье и стреляет в любую живность, забредающую к нему во двор, без оглядки на охотничье сезоны и лицензии.Поскольку психология прокормить его не в состоянии, Джим ведет жизнь совершенно естественную и независимую. У него всё свое – дрова, дом, сработанный собственными руками, кленовый сироп... Короче, настоящий житель этого сурового края. Впрочем, близость к природе не мешает ему быть идеалистом-социалистом, что и является основой его обычных споров со мной, отъявленным мелким эксплуататором.Я лихорадочно набрал телефон Джима. Он, к счастью, сразу поднял трубку и незамедлительно вызвался явиться на подмогу. Я думал, он явится с ружьем, но он явился с супругой, что вряд ли могло компенсировать его невооруженность. Однако было видно, что Джим волков не боится, а ружье он, видимо, не взял, чтобы подчеркнуть свое бесстрашие, что ли... Поди разберись в глубинах его седой канадской души!Джим подошел своей упруго-пружинистой походкой и деловито осмотрел тушу.– Вы хотите оставить мясо себе? – вежливо поинтересовался он.Меня стошнило от вопроса, и я бурно запротестовал, энергично отмахиваясь руками в варежках детсадовского покроя. Туша пребывала в полусъеденном виде и, скорее, годилась для съемки фильма ужасов, чем для кухни.– Может быть, вы возьмете мясо себе? – с надеждой спросил я.Джим подумал и покачал головой так, будто он и взял бы, да у него этого мяса полно и просто хранить негде. Мне показалось, что он просто постеснялся. Припомнил наши долгие вечерние разговоры под кружечку пива о философии Гёте и мой подарок – английское издание «Фауста»... Дело в том, что если принимаешься за свое образование, когда тебе под пятьдесят, нередко случаются провалы, и «Фауст» удивительным образом как раз и угодил в такой провал в образовании Джима. Я посчитал своим долгом его восполнить и купил ему книгу. Джим был польщен...– Ну, поскольку вы решили оставить оленя природе, наверное, вам нужно избавиться от туши, – серьезно рассудил Джим. В английской культуре принято со знанием дела проговаривать очевидности. Нередко это доходит до абсурда. Потом Джим подумал еще немного и добавил:– Так это оставлять нельзя, а то к вечеру у вас соберется вся хищная часть леса. Если вы не собираетесь снимать фильм в стиле «Из жизни волков», нам стоит поторопиться.С этим я не мог не согласиться и выразил свою поддержку интернациональным возгласом: «Угу!»– Однако сюда на грузовике не подъедешь... Придется волочить тушу по снегу... А волочить ее нельзя, а то кровь размажется по всему двору и, опять же, привлечет хищников...– Ну? – поддержал разговор я.– Я схожу за куском фанеры, мы затащим на нее тушу и отволочем к грузовику, – по-прежнему деловито промолвил Джим, однако не сдвинулся с места.– Ага! – поддержал я его благородное намерение.– Я возьму грузовик у зятя, – сообщил Джим, – у него старый «форд».– Ну да! – поддакнул я, не зная, как подвигнуть соседа к действию. Вот-вот из школы должны были вернуться дети, и мне не хотелось, чтобы пред их невинными очами, уставшими от школьных уроков, предстал еще один урок, который на этот раз взялась преподать нам безжалостная природа.Джим продолжал стоять, разглядывая тушу оленя. Наконец его супруга, маленькая субтильная Джоана, шлепнула Джима по плечу:– Пожалуй, тебе пора идти за грузовиком и фанерой, дорогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22