Веселая студенческая компания смеется чему-то перед объективом. Справа – Густав. Рядом с ним невысокая плотная девушка с широкими скулами и раскосыми глазами. Она держит его за руку. Наверное, это та бурятка, о которой так строго отзывалась герцогиня.
– Из-за этой девицы все и началось, – повторила герцогиня свое обвинение.
– Не похоже, – сказала Кора. – На этом снимке она за него держится, а не наоборот.
– Это все азиатская хитрость! Не прошло и семестра, как она ушла от него к курсанту Лукавому. У них в марте будет ребенок. Мы проверяли.
– Почему-то вам хочется убедить меня в страшной вине этой девушки, которая давно уж перестала думать о Густаве, да и он о ней забыл.
– Вы меня не поняли! Уйдя от него, бурятка подорвала в Густаве уверенность в себе, столь необходимую для королевской особы.
– Вы уверены, что именно она в этом виновата?
– Она первопричина.
– Значит, были другие причины, о которых вы предпочитаете умолчать?
– Остальные причины были вторичными. – Дама Рагоза умела быть упрямой.
– Вы поможете мне узнать о них в Рагозе?
– Нет, – отрезала герцогиня. – Я вас не приглашала в Рагозу и не намерена вас там опекать.
– Я была уверена, что действую в ваших интересах и по вашей просьбе. Боюсь, что и комиссар Милодар был уверен в том же.
– Никогда не говорите, девочка, за своего комиссара Милодара. Он самая хитрая бестия, с которой мне приходилось сталкиваться за последние годы. Он оскорбил меня недоверием, послав тебя за мной шпионить!
– Но зачем это комиссару?! – возмутилась Кора. – Еще вчера он и не подозревал о вашем существовании. Вы прилетели, вы пожаловались, вы попросили, наконец…
– Глупышка! Твой комиссар служит ИнтерГполу. ИнтерГпол – Галактическому центру. Галактический центр контролирует наши ценные природные ископаемые. А если к тому же окажется, что он владеет половиной акций компании «Виртуальная Реальность», я также не удивлюсь. Поэтому интересы какой-то там герцогини лишь предлог вмешаться в наши внутренние дела.
– Тогда зачем же вы к нам обратились?
– Чтобы потом меня не допрашивали, почему я не обратилась, – загадочно ответила герцогиня.
Кора не сразу нашлась, что еще сказать… И молчание нарушила вновь дама Рагоза. Она склонилась вперед, опрокинула ополовиненную бутылку и смотрела с интересом, как водка струйкой льется в бассейн.
– Вы мне нравитесь, – сказала герцогиня, не отрывая взгляда от струйки. – И я очень надеюсь, что найду в вас искреннюю сочувствующую натуру. Мы могли бы с вами подружиться. И если все закончится ко взаимному удовлетворению, то вас ждет заслуженная награда. Я обещаю вам рагозское дворянство и имение в хорошем районе. Вы не откажетесь?
– Мне никогда еще не предлагали дворянства и имения. Так что я просто боюсь отказываться, – сказала Кора. – Снова не предложат.
– Мне нравится ваше чувство юмора, – сказала герцогиня.
«В самом деле она надеется меня перекупить или это только игра? И ей важно выведать, зачем я лечу на Рагозу? Впрочем, я сказала ей правду. А в правду трудно поверить».
– Если у вас найдется для меня несколько минут, – сказала Кора, стараясь перехватить инициативу, – я бы хотела задать вам несколько вопросов.
– Уже допрос? – со слабой улыбкой произнесла дама Рагоза.
– Нет, любознательность.
– Я к твоим услугам, девочка.
Дама Рагоза перевернула бутылку в нормальное положение и убедилась, что в ней осталось как раз на одну порцию. Ее-то она и выпила из горлышка.
Кора терпеливо ждала, пока дама Рагоза кончит пить. Сделав последний глоток, она кинула бутылку через плечо. Из дверей бассейна выскочил маленький служебный робот, который ловко подпрыгнул, схватил бутылку и укатился прочь. Кора подумала, что, может быть, его специально здесь держат для этой цели – у знатных обитателей Рагозы есть странный обычай кидать пустые бутылки через плечо.
– Чего же ты молчишь, деточка? – спросила дама Рагоза. – Мы уже начали дружить, правда?
– Расскажите мне, пожалуйста, о Рагозе.
– Для этого есть справочники.
– Мне хотелось бы услышать о королевстве из ваших уст – просто и доходчиво, чтобы даже я поняла, что к чему.
– Какое наивное лукавство! – воскликнула дама Рагоза. Она закрыла лучистые глаза и задумалась. – Самое главное, – сказала она наконец, – заключается в том, что в Рагозе есть два древних клана. Мы – собственно Рагозы, и клан Дормиров – младшая и недостойная ветвь королевского дома, не имеющая прав на престол, но нередко поднимавшая восстания против нашей законной власти. Густав – наша надежда, Кларенс – из клана Дормиров – надежда грязной оппозиции.
Это уже была нужная информация.
– Значит, ваш племянник связывает свои права на трон с результатами ВР-круиза? А разве у ВР-круиза могут быть результаты? Это то же самое, что ждать результатов от прочитанной книги или просмотренного фильма.
– Но он же в этом участвует!
– Разве может быть качество участия?
– По-видимому, вы ничего не понимаете! Разумеется, можно участвовать хорошо или плохо. Можно прославиться в ВР-круизе или полностью провалиться.
– А кто узнает об этом?
– Душенька, вы как будто вчера родились! Ведь фирма «ВР» выдает сертификат успеха! По крайней мере у четырех принцев королевской крови и двух герцогов висят на стенах кабинетов такие сертификаты. А еще у двух десятков ничего не висит, хотя они в круизах были. Вы меня понимаете?
– Еще не совсем, – призналась Кора. – Ведь если во время путешествия в виртуальной реальности вам не грозит смерть, чего же бояться?
– Бояться можно многого помимо смерти, – мудро заметила фарфоровая герцогиня. Она достала из своей жемчужной сумочки длинную черную наркотическую сигарету и закурила, не предлагая Коре. Впрочем, Кора никогда не курила и не любила, когда курят рядом. К тому же на лайнере «Нирвана» повсюду висели строжайшие надписи, запрещавшие курить. Преимущество общественного положения дамы Рагозы заключалось в том, что она могла не обращать внимания на надписи с запретами.
– Бояться можно увечья, – продолжала герцогиня, затягиваясь, – боли, унижения, насилия, навязанной тебе любви, а то и ненависти. На то и придуман страх, чтобы человек менялся перед его рожей и терял свое достоинство. Не так много знатных молодых людей нашей планеты решаются на ВР-круиз, хотя и существует негласное правило, по которому наследник княжества или большого состояния обязан пройти хоть небольшой круиз. Допустим, вы можете стать спутником Колумба, и самое большее, что вам грозит, это морская болезнь либо наглые поползновения стосковавшихся по любви соседей по кубрику, если вы меня понимаете…
Герцогиня выпустила струйку дыма. Над бассейном распространилось тонкое дурманящее облако запрещенного наркотика.
– Или стрела индейца, направленная в тот же самый не прикрытый доспехами зад.
Хрупкая фарфоровая леди была холодна и цинична. Что на самом деле движет ею? Маска ли – этот холодный цинизм, маска ли – любовь к пропавшему племяннику? Или все это – отсветы большой политики маленькой Рагозы?
– Это значит, – спросила Кора, отворачиваясь, чтобы не вдыхать удушающий аромат, – что ваш племянник избрал необычный круиз?
– Как комиссар мог ничего вам не рассказать!
– Он не успел, – ответила Кора. – Когда он получил вашу жалобу, то прежде всего он вызвал меня и отвез на стадион, чтобы показать, что такое виртуальная реальность. В последние годы я работала в примитивных условиях и немного отстала от современных развлечений.
– Счастливая девочка. Если бы у меня был сын и если бы ты была достаточно знатной, я бы его на тебе женила.
– Зачем?
– Представляешь себе, – искренне ответила маленькая герцогиня. – У всех телохранители. Два метра в плечах, два сантиметра лоб. А у меня хорошенькая девица. Но я говорю тебе: «Хватай!» – и ты их раскидываешь голыми руками!
– А вы кровожадная, дама Рагоза.
– В нашем скорпионнике иначе не проживешь, – сообщила герцогиня. – Но моя кровожадность – это защита от хамства. Я как та слабенькая маленькая зверушка, которая кидается на громадного дракона, чтобы защитить своих детенышей. Да, я оскаливаюсь. Но, честно говоря, мои зубки для этого никогда не были приспособлены. И если бы почти весь наш клан не был уничтожен в заговоре Монтегасков, я бы оставалась нежным цветком, каким природа меня и создала.
Фарфоровая герцогиня грустно оглянулась в поисках бутылки. Не нашла и удовлетворилась затяжкой сигареты.
Какие-то шумные туристы вторглись в отсек бассейна, размахивая полотенцами и надувными спасательными кругами. Герцогиня щелкнула пальцами, и в дверях появились оба телохранителя. Возникла какая-то суматоха, давка, писк… Кора хотела было подняться, чтобы прекратить это безобразие, но тут услышала, как глава туристического семейства виновато произнес:
– Но мы же не знали, что бассейн закрыт на профилактику. Простите, но нигде не написано…
И воцарилась тишина. Туристы принадлежали к тому большинству населения Галактики, которое убеждено, что если им сказали «нельзя», то этому есть разумное основание. В действительности за запретами, как правило, разумных оснований нет, а есть чье-то эгоистическое желание.
– Мой племянник избрал самый уникальный, дорогой и трудный ВР-круиз, – как ни в чем не бывало продолжала герцогиня. – Даже Одиссею и Гераклу пришлось проще, чем Тесею. Вы уже прочли его биографию?
– Я читаю, – честно призналась Кора. – У меня с собой книги и кассеты.
– Читайте внимательно. И если вы отправитесь следом за ним в виртуальную реальность, учтите, что это самая жестокая из всех возможных реальностей.
– Ему так нужно было испытать себя?
– Я не знаю, что ему было нужно! – Пустой бокал герцогини полетел в бассейн. Он утонул не сразу, а почему-то сначала подпрыгнул на водной глади, разбив ее, затем легко скользнул в глубину. – Я знаю, что этой его глупостью, этой непростительной глупостью воспользуются наши враги. И погибнет наш род, и будут истреблены все Рагозы до седьмого колена…
– Неужели у вас так строго? – спросила Кора.
– У нас подло, – ответила герцогиня и прикорнула на скамеечке.
Охранник заметил это движение повелительницы, подошел к скамейке, взял хрупкую и невесомую герцогиню на руки и унес из бассейнового отсека, стараясь не встречаться глазами с Корой.
Коре пришлось снова нырять в воду, доставать со дна бокал, потом снова сушить волосы. Так что она попала к себе в каюту лишь через полчаса. И прежде чем заснула, успела познать лишь небольшой отрезок биографии своего героя.
* * *
Тесей рос в мирном Трезене, жил в царском дворце, больше похожем на обширный крестьянский дом. Излишне любопытные соседи и прохожие интересовались, как же так Этра понесла без мужа и даже без очевидного возлюбленного. Царь Питфей, беспокоясь о репутации дома и судьбе своего внука, которому всегда могли угрожать пятьдесят дядей, подробно рассказал любопытствующим, как его милая дочка купалась в море, ее увидел сам морской бог Посейдон и воспылал к ней неутолимой страстью. Он преследовал ее по прибрежным кустам, а потом настиг под одним фиговым деревом, да так настиг, что дочка стала его невенчанной супругой, каковых у Посейдона, как известно, по нескольку в каждом царстве. Если кто из любопытных не верил, Питфей советовал ему обратиться в ближайший храм Посейдона и выяснить эту проблему у его жреца, а то и выйти на берег и обратиться непосредственно к отцу ребенка. Никто этого не сделал – проще было поверить или сделать вид, что поверил старому царю. Возможно, по нашим меркам, царь и не был таким старым, но в те времена смертные старели быстро.
Мальчик, которого назвали Тесеем, рос подвижным, шустрым, драчливым. Но был неглуп, хорош собой и крепко сложен.
Мать в нем души не чаяла и мечтала, чтобы он унаследовал Трезен, но старик Питфей вел себя иначе. Дело в том, что он не отказался от высокой ставки, сделанной им несколько лет назад, – Афины или ничего!
Он торопил Тесея расти, тренировал его тело, заставляя бегать, поднимать тяжести, бороться со сверстниками, не забывая, правда, и о духовном развитии ребенка. Грамоте, счету и началам идеалистической философии мальчика обучал известный в тех краях ученый Коннид, о котором Плутарх писал, что «афиняне до сих пор приносят ему в жертву барана за день до праздника в честь Тесея. Они помнят его и чтут несравненно больше, нежели Силаниона и Паррасия, рисовавших портреты Тесея и делавших его бюсты». То есть Плутарх намекает на то, что афиняне ставили науку выше искусства.
«…Господи, – оборвала себя сонная Кора. Количество водки, которое ей пришлось проглотить в последние два дня в компании хрупкой фарфоровой герцогини, удручало ее желудок и мозг. – Зачем мне знать, кто и чему учил Тесея, которого я, может, и не увижу? Может, принц Густав уже вернулся домой и учит физику?»
…Тесей подрастал, и неугомонный Питфей раз в неделю после тренировки вел его к большому обломку скалы, лежащему на заднем дворе дома, и велел поднимать его. Мальчик покорно тужился, но камень не двигался с места, а мать Тесея, Этра, кричала в окно:
– Прекратите издеваться над ребенком, если он надорвется, то кто его будет лечить? Грыжа – это на всю жизнь.
Но на следующую неделю все начиналось снова. И так год за годом.
Тесей и не подозревал, что под камнем, который он никак не может перевернуть, лежат отцовские меч и сандалии, должные изменить всю его жизнь и жизнь окружающих царств.
Когда Тесею исполнилось двенадцать лет, дедушка позвал его на прогулку по окрестностям и остановился перед крупным обломком скалы, лежавшим у дороги буквально в ста шагах от питфеевского дома.
– Мой мальчик, – произнес дед, поглаживая волнистую седую бороду. – Я должен открыть тебе тайну. Под этой скалой лежат сандалии и меч твоего отца Эгея, который правит в славном городе Афинах.
– Как так? – не понял мальчик. – Ведь мне же говорили, что мою мать изнасиловал…
– Тесей! Где ты нахватался таких понятий?
– Прости, дедушка, я хотел сказать, что моей мамой овладел сам Посейдон.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9