И эту победу в жаркий день 9 июля 1386 года у союзных кантонов отняли.


* * *

Вначале в тылу швейцарцев – на холме, где торчали из земли каменные клыки, – взыграли яркие кровавые отблески разверзающейся геенны огненной. Потом возникла диковинная бесконная повозка. Две повозки, сцепленные воедино. Потом посланник ада с огромными круглыми глазами и страшным ликом демона преисподней соскочил с передней повозки на землю. Побежал, глухо взрыкивая, споткнулся. Упал. Покатился…
Потом…
Остальное воины, сражавшиеся у Хильдисридена, узреть уже не могли.
Зато со стен Земпаха и Сурзе, из Люцерна и Гисликона, с берегов Рейса и с Бальдекерских гор видно было, как над перекрестком Хильдисриденских дорог вдруг вспыхнуло, воспылало второе солнце. Куда жарче, куда ярче, куда страшнее небесного светила, чей диск, казалось, сразу померк и остыл.
Зародившийся в каменном круге древних развалин, огненный шар взбух до невероятных размеров, испепелив в мгновение ока и швейцарскую баталию, и отступающую армию Габсбургов, не оставляя ни живых, ни мертвых, лишь оплавленный камень и срытые скалы.
Тугой плотный узел ослепительного пламени обратился в нестерпимо яркий нарост на содрогающемся теле земли. Нарост этот все ширился, ширился…
Чудовищный тигель пожрал Хильдисриден. Дым и пыль гигантским грибом взметнулись выше горных хребтов, затмили солнце, закрыли небо.
А потом пошла огненная волна. Слепящая, сжигающая. Сносящая все на своем пути. Горели леса, шипели, исходя паром и высыхая, ручьи, реки, озера…
Вихрь пламени и жаркого ветра срыл до основания и сбросил в обмелевшее Земпахское озеро осажденный город. Вместе с осажденными и осаждающими. Вихрь выплеснул из берегов Рейс – прямо на раскаленные камни выплеснул. Вихрь снес Гисликон и Гисликонский мост. Вихрь докатился до Сурзе и Люцерна, разметав стены, обрушив башни, оставив после себя руины и пожары. А после меж тремя озерами – Земпахским, Бальдекерским и Фирвальдштетским, на берегу которого прежде располагался крупный город Люцерн, долго стояло багровое марево. И днем стояло, и ночью. И не один месяц стояло. И в окрестностях в страшных мучениях умирали люди. И проклятое место обходили дальней дорогой.
– Швейцарцев покарал Господь! – утверждали в Священной Римской империи.
– Габсбурги поплатились за посягательства на земли свободных кантонов, – говорили вольнолюбивые горцы.
– Дьявол поспособствовал швейцарским голодранцам, – рассуждали немецкие и австрийские рыцари в своих замках.
– Герцог Леопольд призвал на помощь силы ада, – объявляли вожди кантонов и управители швейцарских городских общин.

Глава 1

«…шлюссель-менш… ментально-магический транс… астральная кодировка… контрольные тесты… эксперимент завершен успешно… анкер-менш…»
И это все – касательно Аделаиды.
Папка Генриха Гиммлера, похищенная из допросной камеры, была пухлой. Документов в этой папке со свастикой хранилось много. Но омоновец, рыцарь и княжеский дружинник (все это, впрочем, осталось в прошлом… или в будущем – это как посмотреть) Василий Бурцев давно выделил главное. Самое важное.
Уединившись за лагерем, он в который уже раз пробегал глазами строки четкого немецкого шрифта. С ясными формулировками. Доступными даже непосвященному. Наверное, Гиммлер – ему ведь и предназначалась эта информация – был не очень посвященный. Не самый. Хоть и возглавлял могущественную структуру. Такое бывает…
Бурцев снова просматривал то, что знал наизусть.
А получалось так.
Эсэсовские мозго– и душекопатели устроили малопольской княжне Агделайде Краковской сеанс ментально-магического гипноза вовсе не для беспроблемной переброски небольшой группы цайтбеглецов из Иерусалима тринадцатого века в центральный хронобункер СС двадцатого. И даже не для допроса с экстрасенсорным пристрастием. Не только. И не столько для этого, по крайней мере. Нет, с дальним прицелом все было проделано. С очень-очень дальним.
В хронобункере цайткоманды, являясь безвольной куклой гиммлеровских эзотериков, Аделайдка перестала быть шлюссель-меншем. Еще прежде, чем взорвалась «атоммине» – перестала. Она потеряла то, что дала ей магическая башня в замке Взгужевежа. Не по своей воле потеряла.
Сущность человека-ключа у нее забрали, вытянули, вырвали с корнем. Перекачали…
Нашлись спецы в эзотерической службе!
…чтобы вручить другому.
Другим был… Ну, конечно же, очередной магистр от СС.
В большом чине. Бригаденфюрер. Некто Томас Зальцман. Вот оно, его имя – черным по белому.
Получив ключ, магистр Зальцман был немедленно закрыт мощной астральной защитой от любого внешнего магического воздействия. Такой же защитный кокон, кстати, окутывал и личный сейф Гиммлера, где хранилась неприкасаемая эвакуационная шлюссель-башня.
Аделаиду же, на которой еще лежала печать древней магии – всего лишь печать, не более, – после изъятия ключа накачали по полной. Заново накачали. Пока малопольская княжна находилась в трансе, количеству заклинаний, произнесенных над ней, могли бы позавидовать чернокнижники всех времен и народов. А уж сила этих магических формул… Чернокнижники, не имевшие дело с эзотерической службой СС, наверное, и не подозревали о такой!
После астрально-ментально-магическо– и хрен знает какой еще обработки Аделаида из живого ключа стала живым якорем. «Анкер-меншем». Живым и очень-очень многофункциональным якорем. Гораздо более универсальным, нежели те, что ставились и использовались цайткомандой на платц-башнях. Насколько шлюссель-менш был предпочтительнее шлюссель-башни, настолько и анкер-менш превосходил обычное якорь-заклинание, произнесенное в арийских развалинах, что пропитаны древним колдовством до последнего камешка.
Одна из функций, которую должна была выполнять Аделаида, обозначалась как континиумный стабилизатор. Такой употреблялся термин в секретных докладах. А суть его… Суть заключалась в следующем.
У некоторых фашистских эзотериков имелись сомнения по поводу устойчивости искусственно создаваемой структуры, которой надлежало пронзить пространство и время и открыть заветный цайттоннель. Слишком большие и непредсказуемые силы должны были высвободиться при взрыве «гроссе магиш атоммине» в колдовской башне перехода. А управиться с ними… Это было возможно – в теории. Но чтобы обезопасить массированное хроновторжение цайткоманды на практике, планировалось использовать Аделаиду для укрепления нужных участков цайттоннеля. По плану Нуль, носившему также кодовое название «Анкер-менш».
Аделаиде надлежало вступить в цайттоннель первой. Самой первой. Нулевой единицей. Впереди авангарда цайткоманды. Вступить на незримом поводке, ибо даже бывший обладатель магического ключа был навеки связан в астрале со своим шлюсселем, а значит, и с его новым владельцем – магистром-бригаденфюрером Томасом Зальцманом.
Новая континиумно-стабилизирующая сущность Аделаиды образовывала защитный кокон в любых пространственно-временных координатах, где оказывалась малопольская княжна. Анкер-менш, пройдя через столетия первым, давал возможность эзотерической службе СС перебрасывать следом – в выбранный временной отрезок – любые силы, вне зависимости от уровня надежности цайттоннеля. Магический кокон анкер-менша был сродни тому, что окутывал Томаса Зальцмана и сейф Гиммлера, но гораздо значительнее, на много порядков мощнее.
Высвобожденная взрывом «атоммине» магическая энергия могла бушевать и бить ключом до и после, могла уходить в пробитую брешь и вырываться из рук эсэсовских эзотериков, арийские башни могли утрачивать свою колдовскую силу. Однако времени, в котором находилась Агделайда Краковская, все эти катаклизмы не касались никоим образом. Ее времени и еще плюс-минус несколько десятков лет. Полвека в среднем. Вперед полвека и назад полвека. В будущее и прошлое. По сути, весь этот столетний период был в полном распоряжении фашистских хрононавтов, шедших следом за анкер-меншем по межпространственному и межвременному проходу. И чем ближе ко времени субъективного пребывания анкер-менша они выходили из цайттоннеля – тем меньше риска.
С собой человек-якорь нес спокойствие и гармонию, и собой Аделаида возвращала утраченную силу башен. Она была экспресс-реаниматором древней магии в ограниченном, локальном периоде. Она являлась страховкой на случай нестабильности цайттоннеля. На случай провала важного эксперимента. Вот в какой инструмент обратили свою пленницу эсэсовские магистры и медиумы.
Да, за Аделаидой в защищенный континиумным стабилизатором хронологический отрезок могли безбоязненно вступать сапоги, колеса, гусеницы… В неограниченных количествах. Покуда существовал цайттоннель. Абы как, но существовал.
А вот если цайттоннеля нет? Анкер-менш – в прошлом, а тоннеля – нет? Вообще? Если он так и не был проложен? Если по сложной системе древнеарийских башен перехода нанесен страшный удар? Если взрыв атомного заряда в незапланированном месте и в незапланированное время раз и навсегда покончил с этим проектом?
Тогда нет и абсолютной власти над временем. Без цайттоннеля фашисты могли бы действовать лишь по старинке. Они могли рассчитывать на переброску ограниченного, очень ограниченного контингента в редкие полнолунные ночи. В то время, в котором находилась Аделаида, плюс-минус несколько лет, в лучшем случае – десятилетий, ибо она являлась «якорем» для всех платц-башен в своем хроноотрезке. Для всех не заблокированных ранее башен. Впрочем, локально Аделаида могла взломать и любой магический блок – в той платц-башне, в которой находилась сама. Но это уже частности. Важно другое: закрепленная в магическом трансе связь с Томасом Зальцманом позволяла цайткоманде воспользоваться заброшенным в иное время анкер-меншем.
Но воспользоваться только в одном направлении – без надежды вернуться.
У кокона, генерируемого Аделаидой, имелся существенный недостаток. В рамках текущего субъективного времени континиумный стабилизатор давал возможность беспрепятственно осуществлять межпространственную переброску и позволял отправлять вслед за человеком-якорем небольшие группы и минимум техники из фашистского хронобункера. Но вот в плане обратных цайтпрыжков… Тут имелись проблемы. Большие.
Дело в том, что сам по себе, без цайттоннеля, стабилизирующий кокон не способствует перемещению во времени, а скорее, наоборот. Тот, кто попадает под защиту континиумного кокона, становится его пленником.
Навеки. Навсегда. На сто процентов. Впрочем, не совсем. На девяносто девять, наверное. И девять десятых.
Вообще-то теоретически – опять-таки, если верить документам гиммлеровской папки – вырваться из хронологического плена возможно и без цайттоннеля. Если свести воедино бывшего шлюссель-менша, а ныне человека-якоря – живого или мертвого – с разрушенной платц-башней Взгужевежи, некогда отдавшей ему свою магическую силу. И доставить туда же нового шлюссель-менша – Томаса Зальцмана.
Тогда, по мнению эзотериков, должен открыться межвременной и межпространственный коридор. В любом направлении. Не столь надежный, как цайттоннель, но все-таки…
Есть еще вариант. Как явствовало из той же папки… Вариант, так сказать, дистанционного совмещения шлюссель-менша Томаса Зальцмана и анкер-менша Агделайды Краковской. Совмещения посредством какой-нибудь шлюссель-башенки, также имеющей связь с Взгужевежевской платц-башней и находящейся в том же временном промежутке, на который распространяется действие континиумного стабилизатора.
При проведении сложного ритуала, сродни тому, через который прошла Аделаида в хронобункере, возможно копирование магической сущности анкер-менша на новый носитель – шлюссель-башню. Вне зависимости от того, какое расстояние их разделяет. Правда, два континиумных стабилизатора единомоментно существовать не могут. И живой анкер-менш неминуемо должен погибнуть по завершении обряда. Не просто погибнуть – исчезнуть. Раствориться в воздухе. Распасться на атомы. Нет, не так. Исчезнуть полностью, не оставив ни атома. Никакого следа. Ни во времени, ни в пространстве. Обмен якорями-стабилизаторами в этом случае получается неравноценный, поскольку малая ключ-башня перехода, становящаяся якорем, сработает, в отличие от якоря-человека, лишь единожды. Так что такой вариант менее предпочтителен.
Сложно? Путано? Может быть. Но ясно одно: Аделаида вновь становится центральной фигурой хронологических операций цайткоманды. Хотя…
Бурцев встряхнул головой. Ну, что за дурацкие мысли без конца лезут и лезут в голову?! О каких операциях может идти речь, если центральный хронобункер СС уничтожен ядерным взрывом, а с ним наверняка погибла и вся верхушка цайткоманды. И неведомый бригаденфюрер Зальцман – тоже.
Значит – забыть. И не вспоминать. Чтоб спалось лучше. В конце концов, и без гитлеровских хрононавтов проблем сейчас – выше крыши. А самая главная проблема – где, елки-моталки, они находятся?! И в каком «когда»?
Куда их всех занесла нелегкая после побега из эсэсовского хронобункера?!

Глава 2

Бурцев сложил бумаги в папку. Пришло время менять стражу. Дмитрию пора заступать на пост. А то сарацин Хабибулла уже, небось, все зенки проглядел. Сверху, с холма, из-за развалин арийской башни, из-за бесформенного нагромождения древних глыб хорошо обозревать окрестности – изрытые балками, укрытые лесами – и не показываться при этом самому на глаза случайному путнику. Но все равно ведь устаешь…
Кстати, о путниках. Ни случайные, ни неслучайные они здесь пока не проходили. И не проезжали. Сторонились отчего-то путнички этих мест. Да и вообще… Райончик, в котором очутилась небольшая дружина, не мог похвастать многолюдным населением.
Бурцев направился в лагерь – кликнуть Дмитрия. Лагерь они разбили под возвышенностью с платц-башней – в укромном, заросшем густым кустарником овраге, у кристально чистого родничка.
1 2 3 4 5 6