В его офисе.— И «роллс-ройс» на Ватерлоо тоже Престона? — спросил Алекс.— Да.— Таким образом, если за мной была установлена слежка, она могла обнаружить, что у меня дела только с Престоном. С самого моего приезда в Лондон.— Совершенно верно.— Но почему?— На мой взгляд, это само собой разумеется. Мы бы не хотели, чтобы кто-нибудь узнал о наших переговорах. Когда вам первый раз позвонили в Нью-Йорк, уверен, что это обстоятельство было специально оговорено.— Мне просто сообщили, что дело весьма конфиденциальное. Так всегда говорят. Но если вам нужна такая секретность, зачем было вообще упоминать «Данстон»?— А вы бы прилетели в ином случае? Маколиф задумался. Действительно, не считая недели на лыжах в Аспине, было еще несколько других дел.Но «Данстон» есть «Данстон» — одна из, крупнейших международных корпораций.— Пожалуй что нет.— Мы были в этом уверены. Вы же собирались начать переговоры с ИТТ ИТТ (ITT, International Telephone and Telegraph Corporation) — концерн «Международная телефонная и телеграфная корпорация».

о небольшом заказе в Южной Германии.Алекс внимательно посмотрел на собеседника и не мог сдержать улыбки.— А вот это, мистер Уорфилд, не менее конфиденциально, чем то, о чем вы только что говорили. Уорфилд ответил не без юмора:— Зато теперь видно, кто лучше умеет хранить секреты, не так ли? Случай с ИТТ достаточно прост... Ладно, давайте выпьем, а потом пообедаем. Я знаю ваш вкус: скотч со льдом. Слишком много льда, что, по-моему, не на пользу желудку.Старик рассмеялся и повел Алекса к бару красного дерева в другом конце гостиной. Он ловко наполнил стаканы, и Алекс еще раз поразился контрасту между четкими движениями его рук и старческой походкой. Протянув стакан, он жестом предложил сесть.— Я многое узнал о вас, Маколиф. И то, что я узнал, достаточно интересно.— Я слышал, что мной интересуются.Они сидели в креслах друг против друга. В ответ на эти слова Уорфилд резко и почти неприязненно взглянул на Алекса:— А вот в это трудно поверить.— Имена не назывались, но информация до меня доходила. Восемь источников — пять американских, два канадских, один французский.— Ни один из них не может быть связан с «Данстоном». — Маленькое тело Уорфилда, казалось, застыло от напряжения. Алекс понял, что он затронул больную тему.— Я же сказал — имена не назывались.— А вы сами упоминали когда-нибудь компанию «Данстон»? Скажите правду, мистер Маколиф.— Нет причины ее скрывать, — парировал Алекс. — Нет, не упоминал.— Я верю вам.— А что вам остается?— Если бы я вам не верил, то просто оплатил бы потраченное вами время и предложил вернуться в Штаты продолжать дела с ИТТ.— Я ведь могу сделать это в любом случае. Право выбора остается за мной, не так ли?— Вы любите деньги.— Очень.Джулиан Уорфилд отставил стакан и скрестил свои высохшие ручки.— Александр Т. Маколиф. Т. — Таркуин, ваше второе имя, которое почти никогда не упоминается. Даже на ваших официальных бланках его нет: по слухам, вам оно не нравится.— Верно. Я от него не в восторге.— Итак, Александр Таркуин Маколиф, тридцать восемь лет, бакалавр, магистр, доктор наук. Впрочем, «доктор» вы используете не чаще, чем ваше второе имя. Кафедры геологии нескольких ведущих американских университетов, включая Калифорнийский технологический и Колумбийский, потеряли прекрасного ученого, когда доктор Маколиф решил применить свои знания в более практической — коммерческой — сфере. — Он самодовольно усмехнулся.— Работа на кафедре или в лаборатории не менее утомительна, чем любая другая. Так что лучше выполнять ее за приличные деньги.— Согласен. Мы ведь установили, что вы любите деньги.— А вы — нет?Уорфилд громко и откровенно расхохотался. Его маленькая тушка прямо сотрясалась от смеха, пока он вставал наполнить Алексу еще стакан.— Отличный ответ. Не в бровь, а в глаз.— Ну, вы преувеличиваете...— Однако вы меня прервали, — произнес Уорфилд, возвращаясь в кресло. — Это мне нужно произвести на вас впечатление, а не наоборот.— Надеюсь, не сведениями о моей скромной персоне?— Нет, основательностью нашего выбора... Вы — из небольшой респектабельной семьи академического круга...— Простите, а это все действительно необходимо? — не сдержался Маколиф, водя пальцем по кромке стакана.— Да, и весьма, — ответил Уорфилд, продолжая как ни в чем не бывало: — Ваш отец даже сейчас, выйдя на пенсию, остается весьма уважаемым ученым в области сельского хозяйства; ваша мать, к сожалению, уже покинувшая сей мир, была утонченной, романтической натурой. Ее все обожали. Именно она дала вам имя Таркуин, и, пока она была жива, вы не отказывались ни от имени, ни от инициала. У вас был старший брат, летчик, погибший в последние дни Второй мировой. У вас у самого отличный послужной список в Корее... Когда вы защитили докторскую, все были уверены, что вы продолжите семейную традицию академического ученого. Но в вашей жизни произошла трагедия, и вы покинули университетские стеньг Молодая женщина, ваша невеста, была убита в Нью-Йорке на улице. Вы должны были в тот вечер встретить ее — и не смогли. Помешало срочное и никому не нужное научное заседание... Так Александр Таркуин Маколиф покинул университет. Я все правильно излагаю?— Вы вторгаетесь в мою частную жизнь. Вы повторяете информацию, которая является очень личной, но отнюдь не секретной. Собрать ее не представляет труда. Но это отвратительно. Не думаю, что после всего этого я захочу с вами обедать.— Еще пару минут, а потом решайте.— Я уже решил.— Да-да, разумеется, но все-таки... Доктор Маколиф начинает новую карьеру с завидной целеустремленностью. Он устраивается на работу в несколько известных геодезических фирм и добивается заметных успехов; затем покидает их и получает контракты самостоятельно, опередив эти же самые фирмы. Промышленное строительство не признает национальных границ: «Фиат» строит в Москве, Москва — в Каире, «Дженерал, моторс» — в Берлине, «Бритиш петролеум» — в Буэнос-Айресе, «Фольксваген» — в Нью-Джерси, «Рено» — в Мадриде... Я мог бы продолжать часами. И все началось из-за одной-единственной папки, в которой страницы сложных технических расчетов, показывающих, что можно и что нельзя строить на конкретной территории. Такой простенький документ, воспринимаемый многими как бесплатное приложение. Но без него не обойтись.— Ваши минуты истекли, Уорфилд. От лица всех геодезистов благодарю за признание важности нашего труда. Как вы справедливо заметили, его действительно часто считают бесплатным приложением.Маколиф поставил свой стакан на столик и приготовился встать.Но Уорфилд спокойно и размеренно продолжал:— У вас двадцать три банковских счета, четыре из них — в Швейцарии, могу сообщить их номера; другие — в Праге, Тель-Авиве, Монреале, Брисбене, Сан-Пауло, Кингстоне, Лос-Анджелесе, в Нью-Йорке, разумеется, ну и так далее.Александр застыл в кресле, разглядывая старикана.— Ну и работенку вы проделали!— Пустяки... Со счетами все в порядке. Никаких астрономических сумм. Все вместе — триста восемнадцать тысяч четыреста обыкновенных американских долларов. Но общая сумма не имеет значения. По международному налоговому соглашению, ограничивающему операции такого рода, деньги не могут быть сконцентрированы в одном банке.— Теперь я знаю, почему у меня пропало желание обедать с вами.— Может, вы еще передумаете. Как вы отнесетесь к миллиону долларов? Чистыми? В любом банке по вашему выбору?Маколиф изучающе посмотрел да Уорфилда.— Вы серьезно?— Абсолютно.— За топографическую съемку? — Именно за нее.— В Лондоне по крайней мере пять приличных компаний. За такие деньги — почему именно я? Почему не они?— Нам не нужна фирма. Нам нужен один человек, которого мы предварительно проверили по всем статьям. Человек, который сможет обеспечить наиболее важный аспект работы. Ее полную секретность.— Вы меня запугиваете.— Нисколько. Просто финансовая необходимость. Если просочится хоть слово, хлынет толпа спекулянтов. Цены на землю взлетят до небес, осуществление проекта окажется невозможным. От него придется отказаться.— Но что это за проект? Должен же я знать, прежде чем дать согласие.— Мы хотим построить город. На Ямайке. Глава 2 Маколиф вежливо отклонил предложение Уорфилда воспользоваться «роллс-ройсом» Престона. Алекс хотел пройтись по свежему воздуху, чтобы все обдумать. По пути ему надо было разобраться со своими мыслями; холодный, пронизывающий ветер помогал сосредоточиться.Вообще-то надо было не столько подумать, сколько свыкнуться с новой ситуацией. Новой в том смысле, что гонка заканчивалась. Понадобилось одиннадцать лет, чтобы стал виден конец долгого и извилистого пути блужданий. Не ради денег как таковых. Но ради денег как способа обретения независимости.Полной. Абсолютной. И навсегда избавиться от необходимости делать то, что не хочешь.Смерть Энни, точнее, ее убийство перевернуло его сознание. Он понял окончательно: главное — жесткий прагматизм. Конечно, за этим решением стояли и другие причины помимо эмоционального потрясения. То самое злополучное совещание, которое Уорфилд справедливо охарактеризовал как «никому не нужное», было весьма симптоматичным для атмосферы, царившей в академической науке.Вся деятельность научных лабораторий заключалась в том, чтобы угадать направление, по которому легче получить очередной грант. Боже! Сколько бессмысленной суеты! Сколько бестолковых совещаний! Как часто полезная работа оставалась незавершенной только потому, что не хватало денег или какой-нибудь факультетский администратор отдавал приоритет, а вместе с ним и деньги более эффектным, сулящим сиюминутную выгоду проектам.Алекс не мог бороться с академической системой. Он был слишком зол, чтобы заниматься политикой в науке. Поэтому он оставил науку.Работа в компаниях его тоже не устраивала. Господи! Каждая из них преследовала лишь одну цель: прибыль. Только прибыль. Проекты, за которыми не просматривалась очевидная выгода, отвергались «с порога». Делай дело. Не теряй времени, ибо время — деньги.Поэтому он бросил сотрудничать с компаниями и стал работать в одиночку. Только так человек может определить для себя истинную ценность дела. А также и то, стоит ли оно вообще его усилий.Все, о чем говорил Уорфилд, все его доводы и суждения были не только справедливы и приемлемы, они были великолепны. Миллион долларов за работу, которую он в состоянии организовать и провести.Алекс примерно знал район Ямайки, который требовалось исследовать, — к юго-востоку от Фэлмаутса, на побережье залива Дункан, территория, известная как Кок-Пит Игра слов. Cockpit — место петушиных боев; в переносном значении — арена борьбы.

. Именно она более всего интересовала «Данстон»: большие участки гористой, покрытой джунглями местности, подчас даже не нанесенной на карты. В то же время эти мили неосвоенной земли находились в каких-нибудь десяти минутах полета от Монтего-Бей и в пятнадцати — от бурно развивающегося Нового Кингстона.«Данстон» обещал предоставить ему все необходимое в течение трех недель; он же за это время должен был подобрать команду.Он вышел на Стрэнд. До «Савоя» оставалась всего пара кварталов, а он так ничего и не решил. Впрочем, решать было нечего — надо просто начинать искать людей в университете. От претендентов не будет отбоя — в этом он уверен; вопрос в том, удастся ли ему подобрать специалистов подходящей квалификации.Все было замечательно. Просто отлично.Он подошел к подъезду отеля, улыбнулся швейцару, толкнул стеклянную дверь и вошел внутрь. У стола администратора он поинтересовался, нет ли для него сообщений.Корреспонденции не было.Но было нечто иное. Служащий в смокинге, стоявший за кассой, внезапно спросил:— Идете в свой номер, мистер Маколиф?— Да... К себе, — ответил он, слегка оторопев от неожиданного вопроса. — Но почему?..— Простите, сэр?— Я говорю, почему вы спрашиваете? — постарался улыбнуться Алекс.— Уборка на этаже, сэр. — Алекс отметил умный взгляд служащего и характерную мягкость его британского произношения. — Возможно, там чистят или моют. Час «пик» для прислуги, сэр.— О, разумеется. Большое спасибо.Алекс снова улыбнулся, кивнул в знак благодарности и прошел к небольшому, отделанному бронзой лифту. Что-то странное было в том, как посмотрел на него этот человек в смокинге, но что именно — уловить он так и не смог. За шесть лет, что он останавливался в этом отеле, ему впервые задали такой вопрос. Принимая во внимание традиционную английскую сдержанность, культивируемую в «Савое», это выглядело очень странно.А может, просто дух секретности, связанной с предложением «Данстона», сделал его таким подозрительным?В номере Маколиф разделся до трусов, накинул халат, позвонил коридорному и заказал лед. Початая бутылка скотча стояла на тумбочке. Он сел в кресло у окна и развернул газету, предусмотрительно оставленную горничной.Мягко, как это принято в «Савое», раздался стук в дверь, выходящую в главный коридор. Маколиф поднялся, но вдруг замер как вкопанный.Прислуга «Савоя» никогда не пользовалась этой дверью. Они всегда входили через маленькую комнату, служившую своеобразной прихожей. Таким образом гости отеля могли при необходимости скрыть интимные подробности своей жизни от посторонних глаз.Он быстро подошел к двери и открыл ее. Это был не коридорный. Алекс увидел высокого, приятной внешности человека средних лет в твидовом пальто.— Мистер Маколиф?— Да?— Моя фамилия Холкрофт. Могу ли я поговорить с вами, сэр?— Хм... Разумеется. — Алекс выглянул в коридор и затем жестом пригласил мужчину войти. — Я попросил лед и думал, что принесли заказ.— Простите меня, сэр, но... Можно ли мне воспользоваться вашим туалетом? Я не хотел, чтобы меня заметили.— Что? Вы от Уорфилда?— Нет, сэр. Я из британской разведки. Глава 3 — Воистину, мистер Маколиф, это была весьма неудачная попытка познакомиться. Вы позволите мне начать снова?Холкрофт вошел в спальню-гостиную. Алекс наполнял свой стакан кубиками Льда.— Не утруждайте себя.
1 2 3 4 5 6 7 8