– Государь просит вас приблизиться, – сказал им Ренальд, исполняющий обязанности толмача.
Они расселись за низкими столиками напротив королевского трона. Вит в знак приветствия чуть приподнялся, опершись о подлокотники, после чего осведомился о здоровье своего друга Саладина.
– Хвала Аллаху, здоровье Повелителю Правоверных служит отменно, – проговорил эмир медленно, так, чтобы Ренальд успел перевести королю каждое слово. – Но душа Повелителя Правоверных омрачена печалью.
– Какова же причина печали великого султана? – спросил Вит со вздохом, наперед зная ответ.
– В твоей власти устранить эту причину, о великий король! Уповая на тебя, Повелитель Правоверных отправил меня, недостойного, к твоему двору, сказав: «Вот третий король франков, к которому обращаю я слова приязни. Первый, Мурри, – тут Ренальд обратился к своему государю с разъяснением, что таким именем называли сарацины короля Амальрика, и продолжил переводить речь посланника без малейшей запинки, – был благородным и великодушным соперником. Второй, прокаженный, был львом. Надеюсь, что третий не уступит им в доблести и мудрости!»
– Я рад буду исполнить желания султана, – заверил его Вит.
– О великий король франков! Хищный шакал бродит среди твоих рыцарей. Корень всего зла, причина раздоров между державой Повелителя Правоверных и твоим королевством – известный тебе владетель замка аль-Акрад, который мы зовем Камнем Пустыни. Недавно он учинил разбойный набег на побережье Красного моря, разорил цветущий приморский край и дерзко двинулся на Мекку. О Аллах! Кощунственная рука потянулась к святой Каабе. Хотя нападение отбили, страх остался. Правоверные боятся совершать ежегодный хадж, предписанный нам Кораном! Никто больше не чувствует себя в безопасности в своем же доме! Нигде нет покоя верным сынам Пророка – и это во время мира , который ты , король, обещал соблюдать ! Сокрушаясь над несчастьями своих подданных, Повелитель Правоверных молился три дня и три ночи, прося Пророка вразумить его. И вот что внушил ему Пророк…
– Я сожалею о вылазке рыцаря Ренальда Шатильонского, предпринятой им помимо моей воли! – перебил Вит.
– Повелитель Правоверных не сомневается, что король франков не знал об этом набеге, – учтиво ответил эмир. – Но вот что внушил Повелителю Правоверных Пророк: пусть король в залог мира даст во владение Ренальду Шатильонскому другой замок, а Камень Пустыни препоручит честному рыцарю, который не нарушит присяги!
– Султан за нас решает, кому каким замком владеть?! – выкрикнул с угрозой великий магистр де Ридефор.
– Султан просит короля как друга… Но если король не уважит его справедливой просьбы, султан перестанет верить в его добрые намерения. Повелитель Правоверных – отец своим подданным, и он не может спокойно смотреть на их страдания. Не поможет ему король франков – он защитит их сам… силой оружия!
– Саладин грозит разорвать мир? – с тревогой спросил Вит.
– Клянусь Аллахом! Мир уже разорван – и не по вине Повелителя Правоверных! Вы слышали, на каких условиях султан обещает забыть о новом вероломстве рыцаря из аль-Акрада.
– Но Ренальд Шатильонский никогда не откажется от Кир-Моава, – беспомощно возразил Вит.
Эмир Ибн аль-Имад снисходительно улыбнулся.
– Насколько нам известно, он не услышал пока ни слова упрека! Если ты, король, прикажешь, а он воспротивится, тебе довольно лишь объявить его мятежником – и Повелитель Правоверных сможет покарать его, не нарушая мира, который он с тобой заключил. Это все, что мне поручено объявить.
Он замолчал.
Вит вопрошающе взглянул на Сибиллу. Та поморщилась в знак несогласия. Король обвел взглядом лица баронов, собравшихся в зале. Великий магистр де Ридефор завертел головой: «Не уступать! Не уступать!»
Вит задумался.
– Эмир Ибн аль-Имад, – сказал он наконец, – наш ответ мы дадим вам завтра.
Посол глубоко поклонился.
– Надеюсь, ответ этот окажется благоприятным! – проговорил он. – Повелитель Правоверных неохотно берется за меч, но если его вынудят, он будет биться до полной победы…
Посольство удалилось. В зале совета поднялся шум.
– Угрозы?! Эти язычники посмели нам угрожать?! – надрывался Жерар де Ридефор.
– Мы не можем ввязываться в войну! – доказывал Балиан Ибелин. – Мы не готовы!
– Добрый рыцарь всегда готов к войне! По какому праву неверные нам указывают, кому каким замком владеть?!
Роже де Мулен, взявший за правило во всем перечить великому магистру тамплиеров, поддержал Балиана.
– Требования их справедливы – раз уж мы неспособны обеспечить мир на границе… – заявил он.
– Мир? Да кому он нужен!
Неожиданно вмешался король.
– Саладин прав, – сказал он весьма твердо. – Рыцарь де Шатильон поступил бесчестно.
– Возражаю! – вскричал Жерар де Ридефор. – Рыцарь де Шатильон покрыл славой оружие франков! Из речей этого эмира можно было понять, какой страх нагнал он на неверных! Он не обвинений – похвалы достоин…
– Он нарушил мир, – стоял на своем король.
– К войне нас толкает! – подхватил Балиан.
– Войны бояться нечего. Разобьем их, как под Монжисаром!
Вит размышлял.
«Это же точь-в-точь как если бы я обещал соседу, что не буду спускать собак в его лесу, – соображал он, – а потом спокойно смотрел, как мои псы там бегают, пугая дичь!
Он мне:
– Да позовите же их – к ноге! к ноге!
А я:
– Ату! Ату! Так и тут…»
Это простое сравнение еще более укрепило его уверенность в своей правоте, и он повторил:
– Подобный набег без объявления войны – не рыцарский поступок, и я при первой же возможности готов высказать это Ренальду Шатильонскому в лицо.
Рассеянно молчавшая до сих пор Сибилла резко повернулась к мужу.
– Ты с ума сошел?! Через две недели мы едем к нему на свадьбу Изабеллы – а ты вздумал оскорблять хозяина!
– Я на свадьбу не поеду, – решительно отказался Вит.
Сибилла застыла, меря непокорного супруга гневным взглядом.
– Глупости! – обрела она наконец дар речи. – Ты и сам отлично знаешь, что поедешь! Как можно? Я так этого ждала! Уже и платье готово… Лучшие музыканты и певцы королевства приглашены… Целый месяц танцев! А ты – не поеду… Поедешь! А послы с чем к нам пожаловали, с тем пусть и возвращаются.
Но Вит был в этот день в строптивом настроении.
– Повторяю: рыцарь де Шатильон поступил бесчестно, и на свадьбу его пасынка я не поеду. А с Саладином надобно договориться.
– Может, еще и извиниться перед ним? – рассмеялся великий магистр тамплиеров.
– Он прав.
– Неверный правым не бывает!
– Этот неверный – рыцарь не хуже нас! Я, король, запрещаю…
Великий магистр вскочил с места.
– Король?! – зашипел он. – Королишка! Что ты тут петушишься? Я посадил тебя на трон, и стоит мне пальцем пошевелить, как от тебя и следа не останется…
Рыцари просто онемели от подобной наглости, а Лузиньяна словно обухом по голове ударили.
– Отрекаюсь! – взвизгнул он и сорвал с себя корону, готовый грохнуть ею оземь.
Сибилла вовремя схватила мужа за руку. О нет! Этого она не допустит! Она по-своему любила своего простодушного красавца-супруга и ни за что не позволила бы ему уйти. Да и Жерар де Ридефор уже жалел, что не сдержался. Король Лузиньян устраивал его как никто другой. В случае его отречения великому магистру пришлось бы опять иметь дело с Раймундом из Триполи!
– Простите, государь, дерзкие и безумные мои слова, сказанные в запальчивости. Суровое покаяние назначу себе, ночь напролет крестом пролежу перед алтарем и бичевать себя велю за то, что оскорбил моего государя. Простите!
– Ну, вот видишь… Садись! – потянула мужа за рукав Сибилла.
Вит нерешительно переминался с ноги на ногу. Бароны опустили головы, пряча усмешки. Знатно припечатал его великий магистр! «Королишка…» Просто потеха! А королишка он и есть…
«Отрекусь!» – думал Вит.
В этот миг распахнулись двери, и в зал стрелой влетел старый оруженосец Лузиньянов Матвей де Герс.
– Государь! – крикнул он королю. – Госпожа приехала!
– Кто-кто? – непонимающе спросил Вит.
– Старая хозяйка, благородная госпожа Бенигна!
– Матушка… – выдохнул Лузиньян и не помня себя выбежал из зала вслед за оруженосцем.
Сибилла закусила губу. Среди собравшихся послышались уже громкие смешки.
Жерар де Ридефор попросил слова.
– Государь изволил покинуть заседание совета ради семейных дел. Мы искренне рады узнать, что наш король – добрый сын. Однако мы должны закончить собрание. Благоволите, государыня, его возглавить!
Сибилла милостиво кивнула.
– Какой же ответ дать послам Саладина? – спросил ее великий магистр тамплиеров.
– Ах, скажите им, что хотите, лишь бы свадьба Изабеллы состоялась без помех!

* * *

Госпожа Бенигна с потерянным видом стояла посреди королевских покоев. Какая тут везде красота, какое богатство, великолепие! И как же жалко в таком окружении выглядела она сама…
Правильно ли она поступила, приехав в Иерусалим? Может быть, следовало вначале написать, спросить позволения? Вот, заявилась запросто, как мать к сыну – а вдруг у королей так не принято?
Она робела тем больше, что осталась совсем одна, даже отца Гаудентия при ней не было: тот сразу после приезда поспешил, выполняя обет, к Гробу Господню. Ее же направили во дворец, который занимал Амальрик. Роскошное жилище! Она и шагу ступить не смела, страшась испачкать пол…
Амальрик отсутствовал – король послал его в Аскалон.
Госпожу Бенигну встретил Матвей де Герс, который и привел ее сюда. По дороге она не успела ни о чем расспросить старика и теперь стояла здесь, вся дрожа от радости, смешанной с беспокойством.
Что если сын и знать не захочет убогой своей матери? Будет ее стыдиться… Ее сердце этого не вынесет!
Пока же она прижимала руки к груди, словно боясь, как бы это ее бешено колотящееся сердце не выпрыгнуло наружу, и ждала.
Но вот уже за дверью послышались шаги – быстрые, нетерпеливые… Вот он! Ее Вит! И одетый именно так, как она воображала: в пурпуре, в короне! Прекрасный, будто архангел! Вот он вихрем подлетает к ней, срывает с головы корону, сбрасывает мантию, небрежно кидает то и другое на скамью – и сжимает мать в объятиях.
– Матушка… матушка…
Оба заливаются слезами. Сын опускается на колени, обхватывает ее старые, подгибающиеся колени.
Милая матушка… Все та же… Все та же… Загрубевшие, натруженные руки, седые пряди волос, выбивающиеся из-под старого смешного чепца, морщинистое лицо… Матушка!
Как будто все его счастливое детство и родной его дом предстали перед Витом вместе с ней!
Он подвел мать к низкой кушетке, и они сели, держа друг друга за руки.
– Ты ведь всегда так ходишь… и по будням, правда? – спросила госпожа Бенигна, кивая на мантию и корону.
– Нет! К счастью, нет… Но сегодня я принимал послов султана. У нас сейчас заседание совета баронов, и я бы должен туда вернуться… А, да ну их – не вернусь! Я так рад видеть вас, матушка! В первый раз с тех пор, как я тут, так рад!
Госпожа Бенигна удивилась: разве не вся его жизнь здесь – одна сплошная радость?
Дверь опять распахнулась, пропуская четверых пажей, вслед за которыми в сопровождении придворных дам вошла Сибилла. Она холодно взглянула на мужа.
– Вот моя жена, – сказал Вит, вставая.
– Твоя жена? Королева? Какая красивая!
Простодушное восхищение пожилой женщины тронуло Сибиллу. Смягчившись, она чуть заметно улыбнулась краешком губ и, приблизившись, сделала вид, что склоняется к плечу свекрови.
– Милое мое дитя! – воскликнула с чувством госпожа Бенигна. – Я бы обняла вас, но не осмеливаюсь… Да благословит вас Бог, прекрасная госпожа, за то, что вы выбрали моего Вита! Ох, не знаю, как мне вас и величать, чтобы ненароком не обидеть…
– Обращаться ко мне следует так: государыня невестка… – назидательно сказала Сибилла.
– Государыня невестка… Да-да… Вы… Уж вы простите мой приезд, но я так соскучилась по моему мальчику! Это был мой любимец… С самого детства… Я первая поняла, какая перед ним дорога!
– Мы рады вам, любезная госпожа свекровь. Будьте нашей гостьей. Мои придворные дамы покажут вам ваши покои. А пока я кое о чем потолкую с мужем…
Королевская чета скрылась за дверью. Госпожа Бенигна смотрела ей вслед восторженными, полными счастья глазами.
– Что ты себе позволяешь?! – напустилась на мужа Сибилла, как только они оказались за дверью. – Уходишь из совета, не дожидаясь конца заседания!
– Ты права. Это никуда не годится. Но я так обрадовался, что приехала матушка, что позабыл обо всем на свете!
– Свекровь могла потерпеть. Ну и наряд на ней! Дай ей поскорее денег, пусть как следует оденется. А то просто срам, как все на нее смотрят! А совет мы закончили без тебя…
– И что вы решили? – с тревогой спросил Вит.
– А что тут можно было решить? Что требований Саладина принять нельзя.
Вит схватился за голову.
– Но это означает войну!
– Не бойся, войны не будет, – убежденно сказала Сибилла. – Султан только грозится. Он такой урок получил под Монжисаром, что больше наверняка не сунется.
– Дай Бог! – вздохнул Вит.
– Мне другое не дает покоя… – понизила голос Сибилла. – Великий магистр. Как он смел назвать тебя королишкой! Я не потерплю, чтобы орден ставил себя выше помазанника.
– Что же делать?
– Может… может, позвать исмаилитов? Знаешь, как это делается? Они пошлют своих людей – и…
Остальное Сибилла договорила беззвучным шепотом ему на ухо. Вит отскочил от нее как ошпаренный.
– Нет! Нет! Вы сделали из меня дурака, шута, а сегодня и клятвопреступника – но убийцу вам из меня не сделать!
Сибилла зажала ему рот рукой.
– Молчи! Кричать об этом незачем! А дурака из тебя никто не делал – ты им родился…
Она вздернула плечи и удалилась, разгневанно шурша шлейфом на платье.
Вит вернулся к матери. Та встретила его все такой же радостной улыбкой.
– Раскрасавица у тебя жена, – растроганно проговорила госпожа Бенигна. – И такая ласковая… Сразу видно, что вы души друг в друге не чаете!
– Расскажите, как там у нас дома, матушка! – перебил ее Вит.
– Да что тут рассказывать! Дома все по-старому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34