С едой могут возникнуть сложности. Хотя… а, ладно, разберётесь. Теперь – спать. Немедленно. Я ещё посмотрю, можно ли будет вообще вас выпускать. Вы мне оба не нравитесь.
– Почему? – не понял Лин.
– Выглядите хреново. Вы ещё вот что… с милицией не связывайтесь. А то потом хлопот не оберёшься.
– Я не знаю, что это такое, – ошарашено сказал Пятый. – Я вообще ничего не знаю. Совсем. Не по себе как-то…
– Ничего, научитесь, – успокаивающе ответил Лукич. – Спать, дорогие мои, спать немедленно. Пятый, ты мне для очистки совести покажи-ка ещё раз твою ногу… А то ты говоришь – сломал, а я тут что-то не понял, что ли… да нет, нормально, и вправду только вывих был. Ходи осторожно, не бегай.
– Куда уж мне… бегать, – вздохнул Пятый. – Так всё болит…
– Слушайте, вы есть хотите? – спросил Лукич. – А то…
Пятый и Лин переглянулись. Может, стоит сказать, что да? Тарелка баланды хоть даже и одна на двоих пришлась бы кстати, очень кстати. Хоть полтарелки… Лин несмело кивнул, затем спросил:
– А вы сами?…
– Да я-то евший, чай не из голодного края. Сейчас, притащу…
Лукич порылся в шкафу, стоящем подле двери, и вытащил из него батон белого хлеба, пачку заварки, и масло. Затем, положив найдённое на стул, начал обыскивать шкаф по новой.
– Да где ж это было-то? – спросил он в пространство, ни к кому непосредственно не обращаясь. – А, вот…
К найдённым продуктам прибавилась ещё и пачка печенья. Пятый и Лин расширившимися глазами смотрели на происходящее. Лукич принялся резать хлеб, а затем стал щедрой рукой намазывать на него подтаявшее в тепле масло… и тут Лин заплакал. Он сидел на своей койке, жалкий, несчастный, низко опустив голову, до крови закусив нижнюю губу и не имея сил поднять голову. Пятый слез с кровати и, прихрамывая, подошёл к другу.
– Рыжий, – позвал он, – ну не надо… не надо… это всего лишь хлеб… Лин, не надо… зачем ты так…
– Философы… – прошептал Лин. – Приспособленцы… циники… это же так… просто… такая мелочь… Дураки… вы ничего не понимаете. А я… это не честно, Пятый!… Это… несправедливо… я не верю в то, что я виноват до такой степени, что надо мной можно так издеваться!…
– Ты это чего? – Лукич тоже подошёл к Лину. – Ты это брось, слышишь? Друг твой дело говорит – не стоит оно того.
– Вы когда-нибудь голодали? – с ожесточением спросил Лин. – Вы понимаете, каково это?…
– Да, голодал, – кивнул Лукич. – Я не только голодал, я ещё и воевал в это время. Ты знаешь, что это такое?
– По-моему, мы это делаем сейчас, – тихо сказал Пятый.
– Верно, – кивнул Лукич. – Я думал о вас, ребятки и понял, что вы и впрямь воюете. Вот только с кем и за что – я знать не хочу. Мне про это прошу не говорить.
– Почему? – спросил Пятый.
– Я хочу жить, дружок. Мне эти сведения не нужны по той простой причине, что я очень хорошо знаю, что обычно следует за их получением. Ясно выражаюсь?
– Куда яснее, – вздохнул Пятый.
– Ты сядь, а то вовсе обезножишь, – Лукич указал Пятому на кровать. – В ногах правды нет. Я обещаю, что пока вы у меня – с голодухи не помрёте. Даже наоборот.
– Ладно, – Пятый покорно сел. – Хорошо… Простите, но я хотел задать вам несколько вопросов… если вас это не затруднит, конечно…
– Ладно, валяй, – разрешил Лукич. – Только не очень долго.
– Я хотел спросить, как вы всё это терпите? – Пятый пристально посмотрел на врача. – Я не хочу сказать, то, что вокруг… это же всё неправильно…
– Пятый, – уже успокоившийся Лин с недоверием поглядел на друга. С недоверием и непониманием. – Ты что?…
– Я просто пытаюсь понять, как вы тут живёте? Мне кажется, что мы не сможем выдержать там… мы слишком чужие…
– Вы очень хорошо адаптируетесь, – спокойно сказал Лукич. – Не волнуйтесь. Справитесь. А что до того, как вы выдержите… время покажет. Я думаю, всё будет хорошо. Тем более…
– Что? – спросил Пятый.
– Да так… ладно. Ешьте – и спать.
– Ладно, – Лин несмело взял бутерброд с маслом, – Пятый, бери, если можно…
– Нужно. Бери, дружок, не стесняйся. Вы только не торопитесь, а то как бы не поплохело вам от еды после такого поста.
– Мы постараемся, – промямлил Лин с набитым ртом. – Хорошо-то как!…
– Да… ведь мы уже больше года досыта не ели, – тихо сказал Пятый. – Я и не думал, что когда-нибудь доведётся… Однако… Алексей Лукич, спасибо вам большое, я даже не знаю, как вас благодарить.
– Перестань, надоело, – отмахнулся тот. – Ты вот мне скажи – почему это ты решил, что не сумеешь у нас адаптироваться? С чего ты это взял?
– Организация жизни у вас и у нас очень сильно разница, – пожал плечами Пятый. – Если так можно сказать… Я же почти не знаю, как там, у вас… но там, откуда мы родом, никто и никогда не стал бы, к примеру, есть там, где собирается потом спать. Это, конечно, мелочь… но из подобных мелочей складывается жизнь. Что ещё?… Вы сказали, что дадите нам свою машину. У нас это… можно приравнять к… словом, как у вас посмотрят на то, что вы поделитесь с нами, к примеру, своей женой?…
– По возрасту она тебе не подойдёт, – заметил Лукич с усмешкой, – а так… ну, косо бы посмотрели.
– У нас это – практически так же. Машина обычно связана с человеком… порой даже крепче, чем жена…
– Да, – согласно покивал Лин. – Что верно, то верно…
– Да всё с вами будет хорошо, – успокоил Лукич. – Должно быть…


* * *

Машина шла быстро, ровно, осенние леса по сторонам дороги уносились прочь, таяли в мелкой унылой осенней мороси. Низкое, тяжёлое небо, полное влаги, словно приживало всё живое у земле, стремясь спрятать укрыть… от себя же самого.
В кабине было тепло, работала печка. Это, конечно, только добавляло путешествию очарования.
– Слушай, по-моему ты делаешь что-то не так, – с сомнением в голосе сказал Пятый. Лин, сидевший за рулём, отмахнувшись, спросил:
– С чего ты взял?
– Ты обратил внимание, что все встречные машины нам гудят?
– И что?
– Мне кажется, что ты едешь слишком быстро, – заметил Пятый.
– Да всё правильно, – пожав плечами, ответил Лин. – Погляди сам – машины, которые едут правее, двигаются медленнее, которые едут левее – быстрее. Мы едем почти по центру дороги. Что тебе ещё нужно?
– Да, в принципе, ничего, – примирительно ответил Пятый. – Я только очень хорошо знаю, чего мне не нужно. Вот неприятности, к примеру, мне совсем не нужны.
Лин хмыкнул и снова стал смотреть только на дорогу. Правда, скорость он слегка понизил, но не потому, что так посоветовал сделать Пятый, а потому, что на ста двадцати километрах в час корпус машины начинала пробирать какая-то нехорошая вибрация. Которая Лину совсем не нравилась.
…Лукич дал им на отдых три дня, как и обещал. За эти дни они немного пришли в себя, по крайней мере, хорошо выспались. Субботним вечером Лукич вывел их на улицу, сунул Пятому в руку связку ключей, хлопнул Лина по плечу и сказав: “Удачи, ребята”, пошёл обратно. К машине они подходили несмело, сказывалась память о происшедшей с Дени трагедией. Пусть и несколько померкнувшая за два с лишним года, но ещё в достаточной степени свежая. Заводить машину они не умели, но справились на удивление быстро – всё оказалось до одури просто.
– Примитив, – с отвращением проговорил Лин. – Какой примитив, сказать стыдно…
– Из-за этого примитива погиб Дени, – тихо, словно про себя, сказал Пятый. – Поосторожней, рыжий, а то…
– Что – то? – возмутился Лин. – Не гони волну, как говорил Никита. Помнишь такого?
– Не трави душу. Всё, я понял… Лин, садись, он же сказал поторопиться.
Первым вёл Пятый. С управлением он освоился быстро, ничего сложного тут для него не оказалось. Поначалу он осторожничал, но потом вошёл во вкус. Впрочем, насладиться вкусом ему не дал Лин, которому тоже хотелось снова почувствовать эту власть – власть над силой, которая сильнее тебя самого. Подчинить… Пятый, прочтя случайно Линовы мысли, заметил:
– Интересно, кого ещё ты намерен себе подчинять? Уж не меня ли?
– Ты не хочешь ли сказать, что ты сильнее, чем я?
“Вполне возможно, – подумал Пятый. – Много ты знаешь…” “Дурак”, – ответил Лин, а вслух сказал:
– Останови и дай побаловаться другому человеку. Или ты оглох?
Пятый покорно остановил машину (прямо посередине дороги, хорошо ещё, что та была совершенно пустой) и они поменялись местами.
Теперь перед ними вставала никогда ранее не виденная ими картина – они въезжали в черту города. Никогда раньше они не были в подобных местах. Некоторые жители Дома ездили на Землю, бывали в городах… он не они. С Землёй их ничего не связывало, им нечего было здесь делать. Просто нечего. Их предки никогда не жили тут. Их просто не было, предков. И Пятый, и Лин были вполне довольны тем, что мог дать Дом и его окрестности. И в плане отдыха и развлечений, и в плане работы. Их не тянуло куда-то в сторону. Но теперь…
Лин остановил машину и они оба стали пристально вглядываться в пелену дождя, стараясь понять – что же такое ждёт их впереди? Они могли различить смутные силуэты домов, огни зарождающегося вечера, дымы…
– Да… – протянул Лин. – Это что-то…
– И это что-то мне не нравится, – подытожил Пятый их мысли. И верно. То, что они видели, пугало и удивляло, бесспорно, но лишь из-за того, что было не привычно… но то, что они чувствовали… Это не поддавалось описанию. Никогда и нигде за вся свою пусть и недолгую жизнь они не ощущали присутствия такого количества людей.
– Господи… – потерянно сказал Лин, – сколько же их здесь?…
– По-моему, их только в этом месте в несколько раз больше, чем на всём Окисте. Несколько миллионов…
– Так не бывает, – отрицательно покачал головой Лин.
– Но ты же видишь, – Пятый передёрнул плечами. – Поехали, Лин. Кстати, ты помнишь о том, что мы должны оставить машину у моста?
– Хорошо, что он хоть объяснил, где этот мост… и ещё, что если загорается красный свет, машину положено останавливать.
– Какая память! – с уважением сказал Пятый.
– Не ёрничай! – взвился Лин. – Лучше думай, что делать.
– Понятия не имею, – признался Пятый. – Вот, кстати, и мост. Другого я тут не вижу. Всё, Лин, приехали. Останавливай.
Выходить из тёплой машины под промозглый осенний дождь не хотелось. Некоторое время они сидели молча, в полном замешательстве осматриваясь и стараясь как-то решить – что же предпринять дальше?
– О, смотри! – оживился Лин. – Как он говорил, эта штука называется?… Вон та, большая… бардовая… и грязная…
– Автобус, – мрачно ответил Пятый. – Лин, пойдём. Я только ключи спрячу, как он просил.
– Не торопись, автобус уехал, – отрапортовал Лин. Не смотря на внешнюю браваду, он выглядел встревоженным и испуганным. – Какого чёрта мы тут делаем?
– Не бойся, рыжий, – Пятый успокаивающе положил руку Лину на плечо. – Пока мы вместе – бояться не стоит. Выберемся. Мне почему-то кажется, что это далеко не самое плохое, что с нами может произойти. Отнесись ко всему философски – из двух вариантов мы с тобой выбрали фактически оба. Мало того, нам помогли. Отнесись к этому, как к неизбежному приключению…
– На свою задницу, – мрачно добавил Лин. – Пошли, чего тут торчать.


* * *

Автобус петлял по переулкам, двигаясь сквозь неспешно наступающий вечер. Народу в нём было мало, дождь и суббота давно разогнали людей по домам – к горячему чаю, телевизору и семьям.
Лин и Пятый молчали. Они были подавлены и в то же странно зачарованы открывавшейся перед ними картиной. Город… Старые, потрёпанные временем и событиями, мрачные тёмные дома. Новые, тоже ни на что не похожие, постройки… и люди. Множество людей. И непрерывное, гипнотизирующее движение вокруг. Все куда-то идут, поспешно, целеустремлённо… вовсе не бесцельно, как сначала было показалось Лину. Торопятся… куда? Вечерняя мгла окутывала улицы, она застревала в проводах, непонятно зачем висящих на столбах, путалась в ветвях деревьев. Странно. Очень странно… Зачем всё это?… Такая сложная и противоречивая, на первый взгляд, структура. Никакой организации… или она столь сложна, что не поддаётся анализу. Они молчали, даже мыслями меняться не хотелось. Только смотреть. И пытаться как-то анализировать. Безуспешно, впрочем…
– Конечная, – объявил водитель. Лин с Пятым переглянулись в полном недоумении. – Автобус идёт в парк.
– По-моему, он хочет, чтобы мы вышли, – справедливо заметил Лин. Пятый кивнул. Через минуту они стояли под дождём, с тоской глядя вслед отъезжающей машине. Идти им было некуда, но стоять на одном месте они не решились – боялись привлечь внимание. Они давно заметили, что на улице никто не стоит, за редким исключением. Не принято, что ли?… Это ещё предстояло выяснить.
– Идём, Лин, – попросил Пятый.
– Куда? – спросил тот с недоумение в голосе.
– Отсюда, – подал плечами Пятый. Он тоже чувствовал себя неуверенно. Они вышли из-под козырька остановки и зашагали к домам, стоящим в некотором отдаление. – Надо от дождя где-то спрятаться…
– Где? – спросил Лин. – Ты хоть примерно представляешь, где мы находимся?
– Не очень, – признался Пятый. – Дорогу я запомнил, но что от этого толку?… Мы же тут ничего не знаем…
– Дорогу!… – горько усмехнулся Лин. – Дорогу любой дурак запомнит, чего тут сложного.
Холод и слякоть. Они старались идти быстро, чтобы немного согреться. Узкий переулок, в который они свернули, казался бесконечным. По его сторонам тянулись однообразные пятиэтажные скучные дома, заборы, палисадники… Через полчаса Лин сказал, останавливаясь:
– Слушай, куда мы бежим?… Да остановись ты, одержимый! Послушай…
– Если мы будем идти медленно – мы замёрзнем, – сказал Пятый, но тем не менее остановился.
– Мы так и так замёрзнем, – сказал Лин. – Как бы быстро мы не шли. Думай, где можно пересидеть, пока идёт дождь. Ведь это ты у нас имеешь опыт в подобных авантюрах. Что ты делал, когда шёл через Эстен? Куда ты прятался во время дождя?
– В кусты, – мрачно ответил Пятый.
– Они без листьев, – зло сказал Лин.
– Погоди, – Пятый поднял руку. – Может, в какую-нибудь дверь попробовать? Мы их столько прошли, что я и со счёта сбился. Ты не против?
– Я-то не против… Вот только как к нам отнесутся?… впрочем, посмотрим, – подал плечами Лин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17