– Одиннадцать лет назад раскрыли агента Московии. Четырнадцать лет назад вычислили профессора электронщика, продававшего секретные разработки преступным синдикатам. Восемнадцать лет назад словили фанатика, работавшего на седьмой рейх.
– Понятно.
Переночевав в кабинете, Динозавр вновь взялся за работу, с ужасом осознавая, что он здесь надолго. Что каждый день он будет изводить подчиненных строгими требованиями, добиваться высокой дисциплины и осознавать, что в общем-то занимается чепухой. Да, он отладит систему как часы и затем будет просто искать себе лишнюю работу, убеждая себя в ее необходимости Он, Динозавр, герой своей страны, погрузится в отчеты о состоянии охранной аппаратуры, в нужды личного состава, будет подмахивать рапорта на отпуск, разбирать жалобы, заботиться о материальном обеспечении двух тысяч человек. Теперь он воочию увидел, какую свинью ему подложила комиссия, переведя в агентство по секретам. Если только не выйдет так, как говорил ему замначальника ЦРУ на последней встрече. А оно могло выйти по задуманному. И тогда его жизнь здесь приобретет совершенно иное значение. Хоть бы получилось!
– Свинство, – вздохнул он, глядя на занимавший всю стену СТ-проем, в котором сейчас была карта Ниагары – страны девственных лесов и лучших умов.
– Что, сэр?
– Ничего… Хочу ознакомиться с наиболее перспективными разработками, которые могут вызвать интерес противника.
Пенелопа кивнула, хотя в глубине ее глаз промелькнуло – "ты чего, старый пень, какому противнику нужна эта «черная дыра»?
– База данных третьего допуска, – произнесла Пенелопа компьютеру, и в воздухе возник иероглиф, означавший, что допуск открыт. – Третий допуск имеем только мы с вами, сэр.
– Я понял, – кивнул Динозавр.
– Отдел «Франкенштейн». Руководитель программы доктор Гейнце. Приоритетная задача отдела – создание абсолютного солдата. Изучение возможностей по созданию киборга из человека и кибера, – комментировала Пенелопа появляющиеся на СТ-данные.
– За последние сотни лет из этого так и не вышло ничего путного, – сказал Динозавр, не понаслышке знакомый с данной темой. Это была его тема, когда он занимался наукой и зарабатывал ученые степени. А раньше на ней сломали зубы множество предшественников, И никаких результатов, достойных внедрения. – Человек в боевом костюме гораздо эффективнее любого киборга.
– И все-таки некоторые результаты достигнуты.
– Ясно. Очередные угробленные деньги налогоплательщиков. Дальше.
– Пакет разработок по глобальной зачистке негуманоидных планет цивилизаций уровня «Три», – продолжила комментарии Пенелопа. – Отдел «Милуоки», руководитель доктор Циммерман.
– Сдались нам эти негуманоиды? Цивилизаций уровня «Три» всего шесть в известной нам части Вселенной.
– А сколько их в Галактике?
– Ясно. Тоже деньги впустую.
– Почему?
– У нас не было столкновений с негуманоидами. И не предвидится. Наша проблема– люди. К тому же систематизировать негуманоидные расы – и то тяжело.
– Но можно.
– Дальше…
– Новое поколение автономных киберубийц, – перечисляла Пенелопа. – Взаимопоглощение защитных полей и деструкция ядерных связей в образовавшейся «тихой зоне»… Новые «игольники»… Духовно-информационная переориентация противника, использование методов нейропрограммирования социума… А вот это вообще чертовщина. Впрочем, чего ждать от психотронщиков. «Симпатическая магия – дистанционное воздействие на противника». Вам это ничего не напоминает? – в голосе насмешка.
– Напоминает… Напоминает Ботсвану.
– Ботсвану… Эти алхимики эксплуатируют одного вашего знакомого. Черного шамана. Не ожидали встретить?
– Не ожидал, – покачал головой Динозавр.
Получилось убедительно – Хотя, конечно, он ожидал. И знал все. И этот фактор был одним из тех, которые способны развеять его тоску и дают возможность разглядеть хоть какой-то смысл в пребывании в этой провинциальной берлоге.
– Дальше, офицер Вейн,
– Происхождение «Болезни памятников», оценка ее появления как акта не идентифицированного источника агрессии.
– Что?
– Тема профессора Честертона – лаборатория «Стерх».
– Это тот самый профессор, что участвовал в разработке боевых управляемых вирусов из штамма «Когорта»?
– Совершенно верно, сэр!
– Я хотел бы поподробнее познакомиться с тем, чем занимается профессор Честертон в настоящий период.
Динозавр играл. Он прекрасно знал об этих исследованиях. И имел на сей счет кое-какие мысли.
– Есть, сэр… СТ-контакт по секретканалу?
– Не пойдет, – возразил Динозавр. – Люблю личные контакты. С глазу на глаз.
– Ясно… Комп, сержанта Кальмина. Появилось лицо сержанта.
– Глайдер на площадь.
– Есть, мадам.
– Комп, – продолжила Пенелопа. – Предупредить профессора Честертона о нашем визите.
– К исполнению, – ответил комп.
Профессор Честертон встретил гостей у посадочной площадки. Он оказался брюнетом с черной бородкой в серебристом костюме, который при необходимости мог использоваться как для приема официальных делегаций, так и для повседневной работы – он легко трансформировался в костюм повышенной защиты, используемый для опытов с заразными вирусами и при контактах с инфицированными животными.
– Профессор Честертон! – представила его Пенелопа – Профессор, это новый начальник регионального отдела майор Форст.
– Очень приятно, – затряс руку профессор, и Динозавр решил, что этот человек ничем не отличается от других головастиков – тоже слегка чокнутый.
– Он интересуется вашей новой работой под грифом «Болезнь памятников», – продолжила Пенелопа.
– Полагаю, что мы столкнулись с весьма перспективным объектом для исследований, – проговорил Честертон, которому Динозавр не дал бы на вид и семидесяти, хотя и предполагал, что профессору гораздо больше лет, чем можно было судить по первому впечатлению от его внешности.
Динозавр настроился на выслушивание долгой и нудной лекции в стиле сумасшедших головастиков, но профессор слегка насмешливо взглянул на него, и взгляд этот был цепкий, острый и все ухватывающий, так что Форста как холодной водой обдало, он понял, что ученый вовсе не витает в облаках и не так прост.
– Лучше я сначала вам покажу больных, – улыбнулся Честертон. – Это зрелище достаточно любопытное как для специалиста, так и для человека, далекого от науки. Безопаснее будет познакомиться с пациентами по СТ.
Майор обратил внимание, что профессор обладает на редкость противным тембром голоса, напоминавшим звуки, издаваемые при трении железа о стекло.
– Пойдемте в мой кабинет…
То, что увидел Динозавр по монитору СТ-связи, установленному в кабинете профессора, не относилось к числу приятных зрелищ. Профессор знал, как встряхнуть собеседника и поиграть на его нервах.
– Святая Дева Мария, – прошептал Динозавр, глядя на экран…

***
Группа «Поиск» состояла из молодых исследователей Института ксенобиологии, которые занимались не совсем профильной работой, изучая отдельные случаи заражений московитян вирусами, предположительно занесенными с других планет. Молодежь в группе подобралась талантливая и увлеченная своими изысканиями, и потому сотрудничество с ними доставляло госпитальеру несказанное удовольствие, какового он не испытывал уже давно, а точнее, со времен его преподавания в Космомедицинской академии.
Первым совместным исследованием Сомова с молодыми учеными группы «Поиск» стало изучение необычной эпизоотии, названной в дальнейшем «Марокканской» – по имени той планеты, где произошла массовая вспышка неизвестного ранее инфекционного заболевания. Правительство планеты Марокко пояса Магомета запросило помощи. Традиционалистское, закрытое от внешнего мира общество неохотно шло на подобные контакты, но если шло, то предпочитало иметь дела с Московией, а не с бесцеремонными аризонцами, с которыми у нее были старые счеты. Данные эпидемиологической разведки, всесторонне изученные Сомовым и его молодыми коллегами, совершенно явственно говорили о том, что исследователи действительно имеют дело с ранее неизвестным науке заболеванием. Два стотысячных города, где произошла эпидемиологическая вспышка, закрылись от въезда и выезда, организовав вокруг карантинные «энергетические кордоны», через которые не могли проникнуть ни люди, ни животные. Некробациллез– так назвали новое инфекционное заболевание людей исследователи.
Однако эпидобстановка в Галактике накалялась, несмотря а все могущество медицинской науки. Врачи ничего не могли поделать с волнами новых инфекционных болезней. В связи с этим научники из группы «Поиск», одной из многих, работавших в этом направлении под эгидой центра «Антивирус», буквально сбились с ног, изучая то одну инфекцию, то другую, то третью. Вслед за Марокканской эпизоотией некробациллеза сразу в трех разных местах были выявлены целые группы больных с нутталлиозом и петехиальной горячкой. Вообще-то если быть совершенно точным, то необходимо сразу заметить, что все эти научные названия тех или иных инфекций появились позже, а вначале всесторонне изучались факторы заражения, в которые входили сами вирусы, источники и пути их передачи от больного к здоровому и так далее.
С самого начала Сомова в этих инфекциях поразил один общий факт, выявленный исследователями довольно быстро. Клинические картины протекания заболеваний у пациентов свидетельствовали, что все они один к одному повторяют болезни, хорошо известные в ветеринарии. Конечно, такое случалось и раньше, когда вирус того или иного заболевания, патогенного только в отношении скота, неожиданно для всех становился смертельно опасным и для людей. Но подобное все же случалось крайне редко, а тут сразу три болезни, давно описанные во всех учебниках по ветеринарии, ни с того ни с сего набросились на людей… Сомову хорошо запомнилось то совещание, на котором родилось одно предположение, сначала показавшееся всем исследователям из группы «Поиск» бредовым.
– Давайте приведем все наши наблюдения к общему знаменателю, – сказал руководитель группы Алексей Березин – высокий двадцатилетний красавец, с отличием окончивший Космомедицинскую академию на три года раньше своих сверстников. – Я, как вы знаете, наиболее основательно изучил петехиальную горячку, которую в прошлые века называли в народе «кровопятнистая болезнь лошадей». Так сказать, morbusmaculosus, неконтагиозное, остро протекающее заболевание лошадей, и на это стоит обратить особое внимание. Во всех научных работах Садовского, Грандилевского и Алаторцева, описавших это заболевание, утверждается, что оно абсолютно не заразное при контактах больной особи со здоровой. Но мы-то имеем совершенно обратную картину. Во-первых, заражаются люди, что само по себе удивительно, во-вторых, инфекция передается через практически любые виды человеческих контактов, от, извините, половых до обычного рукопожатия… СТ-видео! Съемки в очаге заражения подкодом «ЗБС/18». Взгляните на экран. Что мы видим? У зараженных людей болезнь начинается с точечных кровоизлияний. Затем появляются более обширные кровоизлияния на слизистой носовой полости, конъюнктиве глаз и так дальше. Одновременно или через несколько дней образуются в коже и подкожной соединительной ткани множественные припухания серозно-геморрогического характера, сливающиеся в дальнейшем в огромные плотные на ощупь опухания. При этом опухание ноздрей и губ иногда чрезвычайно изменяет форму человеческой головы. Посмотрите, пожалуйста, на кого, по-вашему, может походить прежде симпатичное лицо этой молодой женщины?
– Больше всего оно напоминает голову гиппопотама, – ответила микробиолог Нина Хвостова, хорошо знавшая давно вымерших представителей земной фауны. – Жаль, что нашим предкам не удалось путем экстраселекции воспроизвести некоторые виды животных…
– Хорошо, хорошо! – прервал женщину Алексей Березин, испугавшись, что она уведет разговор в другое русло. – Так я, с вашего разрешения, продолжу. Вследствие сужения просвета верхних дыхательных путей дыхание больного чрезвычайно затруднено. Иногда даже до появления асфиксии. Конечности, увеличиваясь в толщину в два-три раза, становятся похожими на столбы; значительно опухают нижняя часть живота и грудь, что приводит к расстройству движений. Вот взгляните теперь на эту СТ-запись. На ней мои слова хорошо иллюстрируются. Смерть пациентов наступает на третий-пятый день болезни. Перед летальным исходом на теле больного исчезают все гематомы…
– Удивительно, но и в случаях с заразившимися некробациллезом и нутталлиозом примерно сходные результаты. Правда, клинические картины другие, а исход точно такой же, – заметил Сомов. – Перед летальным исходом больные чувствуют себя гораздо лучше и даже считают, что выздоравливают…
– Уважаемый Никита Федорович абсолютно прав, – подтвердил Березин. – Я же, подводя итог своему выступлению, хотел бы заметить, что, на мой взгляд, все три возбудителя инфекций, выявленные нами, являются мутантами, изменившими своей исконной «программе» под воздействием каких-то неизвестных нам факторов космического характера.
Это утверждение молодого ученого было настолько неожиданным для всех присутствующих, что начался галдеж. Громче всех кричала Нина Хвостова:
– Давай, скажи, что эту гадость нам подкинули негуманоиды с дальних звездных миров! Им что, делать больше нечего? Иди СТ-тянучки о командоре Россе писать!
– Не, ребята, мысль неглупая.
– Но нереальная.
– А что такое реальность? Где наши представления, где истинные законы?
– Что первично – дух или материя… Молодцы, дошли до основного вопроса философии…
Сомову кое-как удалось установить прежний порядок, и он тут же выступил в поддержку версии Алексея.
– Друзья мои! Это может показаться невероятным, – сказал он, – но я склонен поддержать мнение Березина. Конечно, его выводы несколько сумбурны и непоследовательны. Начал он, как вы помните, с этиологии и клиники болезни, а потом резко перескочил на свои утверждения о возможных виновниках, скажем так, «перекодировки» заведомо нечеловеческих болезней в человеческие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39