Значит, ему выпала удача работать с профессионалом высокого уровня, а за такую удачу нужно платить.
— Решено: пополам.
— Вас не постигнет разочарование. Немного вина?
— Скрепим наше соглашение.
Медес, который разбирался в винах, должен был признать, что его хозяин не хвастался.
— Вы по-прежнему желаете сохранять анонимность? — вкрадчиво спросил ливанец.
— Это предпочтительно как для тебя, так и для меня. Сколько времени тебе нужно, чтобы продать товар?
— Как только вы передадите мне список покупателей, мои продавцы выедут на место.
— У тебя есть чем записать?
Ливанец оценил: Медес не оставлял после себя никаких документов, написанных собственноручно. Под диктовку торговец записал имена и адреса пятнадцати знатных жителей Мемфиса.
— Примерно через месяц, — сказал ливанец, — мы сможем обдумать новые поставки.
— Увидимся через пять недель, на полнолуние. Я принесу тебе новый список.
Ливанец блаженно растянулся на мягких подушках. Только что он заключил одну из своих самых выгодных сделок, и это было только начало! Жизнь по-египетски начинала ему нравиться.
— Не слишком расслабляйся, — посоветовал ему строгий голос.
Ливанец подпрыгнул.
— Вы?! Но... Как вы вошли?
— Ты считаешь, что простая дверь меня остановит? — спросил Провозвестник, улыбнувшись такой улыбкой, от которой можно было не только вздрогнуть. — Ты добился результатов, на которые мы надеялись?
— И даже выше всяких надежд, хозяин, намного выше!
— Без хвастовства, мой друг.
— Человека, который только что от меня вышел, зовут Медес. Фараон Сесострис поручил ему составлять тексты официальных указов. Стало быть, это один из самых влиятельных людей при дворе, и я держу его в руках! Его положение, каким бы видным оно ни было, его не устраивает. Кроме того, он хочет стать богаче. И он — мой партнер по торговле кедром и сосной.
— Великолепная работа, — признал Провозвестник.
— Медесу не известно, что я установил, кто он, — продолжал ливанец. — Со своей стороны, он, разумеется, собрал подробные сведения обо мне и сделал совершенно естественный вывод о том, что моя торговая сеть не имеет себе равных. Он дал мне также свой первый список клиентов, которых я взялся обеспечить товаром.
— Кстати, ты наверняка не позабыл увеличить свою долю?
— Разве это не в порядке вещей, хозяин?
— Я не стану тебя бранить за это. Но твой вклад в наше дело также вырастет.
— Даже не сомневайтесь!
— Ты должен завоевать доверие этого Медеса, — сказал Провозвестник. — Чтобы преуспеть в этом, надо оказать ему побольше услуг и способствовать успеху его начинаний.
— Положитесь на меня, я знаю свое ремесло. Медес разбогатеет, и быстро.
— А как инцидент в Кахуне?
— Болтун больше не проговорится.
— Его допрашивала стража?
— Нет, хозяин. Но плотник Рубанок начал плести лишнее соседям и посетителям. Наш агент счел, что его болтовня становится опасной, и принял меры безопасности.
— Великолепно, друг мой. Продолжай расставлять свои сети и не ослабляй усилия.
— Будьте уверены в этом, хозяин!
— И береги фигуру. Будешь слишком много есть — потеряешь остроту разума, а слишком много пить — осторожность.
60
— Опись закончена, — объявил Икер.
— За одну неделю? Но ведь ты работал день и ночь! — удивился Херемсаф.
Просматривая папирусный свиток, исписанный быстрым, но вполне разборчивым почерком, Херемсаф вскоре понял, что работа была выполнена исключительно качественно.
— Длинноволосый жалуется, что заболел из-за перенапряжения, работая в сверхурочные часы, — заметил Херемсаф.
— Мне жаль его. Поэтому я посоветовал ему сторожить комнату, пока я сам проверю последние детали. Разве управитель не спешил?
— Конечно, конечно, но ни он, ни я не ставили перед тобой такого короткого срока!
— Я так понял, что...
— Что ж, мои поздравления, мой мальчик. Ты оказал большую услугу муниципальной службе. Теперь мы можем подумать о новой задаче. Чего бы ты хотел?
Херемсаф заранее знал ответ: «Архивы».
Но Икер очень спокойно сделал вид, что раздумывает.
— Мне бы хотелось поработать в храме Анубиса.
— В том самом, в котором я исполняю обязанности интенданта?
— Поскольку у вас много разных обязанностей, я мог бы оказаться вам полезным.
На какой-то момент Херемсаф спросил себя, не поставил ли этот юнец себе целью снести его голову. Но тон был просительный, слова — взвешенными, а поведение — уважительным.
— Станешь ли ты, наконец, умнее, Икер? Повторяю тебе: если ты оставишь в прошлом свои фантазии, то перед тобой откроется блестящая карьера. Со своей стороны, я уже позабыл нашу недавнюю стычку.
— Я очень вам за это признателен.
Херемсаф продолжал сомневаться в искренности Икера, и все же его подчиненный показался ему, скорее, убежденным.
— Что ж, храм Анубиса — не такая плохая идея... Тем более что его библиотека требует серьезной реорганизации. Наш прежний библиотекарь умер месяц назад, а у нынешнего стажера нет соответствующих знаний, чтобы рассортировать старинные рукописи и сложить их по степени важности.
— И моя любовь к книгам будет удовлетворена, — подтвердил писец.
Храм Анубиса, выстроенный в южной части Кахуна возле крепостной стены, был скромных размеров. Этого нельзя было сказать о его библиотеке — почтенном учреждении, куда ходили все эрудиты города. Стажер не стал противиться назначению Икера, напротив. Испытав облегчение оттого, что, наконец, туда назначили писца высокого ранга, он целиком посвятил себя тем заданиям, которые давал его новый начальник.
Икер пришел в восхищение от качества и количества собранных в библиотеке папирусов: литературные тексты, книги по праву, медицинские и математические трактаты, ветеринарные описания. Большинство этих рукописей уходили корнями в глубокую древность — в эпоху пирамид. Слишком малое количество из них было переписано в нескольких экземплярах, что и предопределило первое решение Икера.
Часы, проведенные за переписыванием иероглифов, чтобы оставить их будущим поколениям, принесли Икеру истинное счастье. Его рука, внимательная и точная, стремительно бежала по первосортному папирусу, множество свитков которого было ему предоставлено. И управитель, и Херемсаф были, без сомнения — поскольку интересы их совпадали — очень довольны таким его занятием.
Как раз возле библиотеки располагались лавка горшечника, его башенка и печь. Этот горшечник не ограничивался тем, что, как его коллеги, производил обычную посуду. Он изготавливал вазы и кубки исключительной красоты.
— Для кого они предназначены? — как-то спросил его Икер.
— Для храмов Кахуна и его пригородов.
— Почему ты расположился именно здесь?
— Потому что Анубис — хозяин горшечной печи. Именно он, который начальствует над Ка всех живущих, держит в своих руках истинную власть, воплощенную в скипетре Абидоса. Ночью он отламывает кусочки от полной луны, чтобы вновь посвященный, как и она, постоянно обновлялся. Своим серебряным диском он освещает справедливых. Анубис же созидает и солнце — этот золотой камень, лучи которого заставляют циркулировать энергию. Его секреты хранятся в сундуке из акации, куда не может проникнуть ни один непосвященный.
— И он тоже находится в Абидосе?
— Абидос — это вообще священная земля.
— Ты ездил туда?
— Анубис открыл мне то, что мне нужно было знать. Только он один — путеводная звезда, и его решение бесповоротно.
— Значит, ты его видел!
— Я вижу солнце и луну — дело его рук, и я его продолжаю. Такова моя функция. Каждому предназначено открывать свою.
Горшечник повернулся к Икеру спиной и занялся уборкой своей печи, чтобы потом разжечь ее.
В задумчивости юный писец вернулся к себе завтракать. Секари жарил перепелов.
— Я укрепил входную дверь и приладил к ней прочный крюк из сикомора, — объявил он. — И начал на базаре спрашивать о твоем талисмане из слоновой кости, но никаких слухов. Вор осторожен, он выжидает время, чтобы его продать.
— А если он оставит его для себя?
— Ну, в конце концов, он кому-нибудь похвалится тем, что обладает таким сокровищем! Давай поедим?
Икер едва притронулся к еде.
— Это невкусно?
— Великолепно, но я не голоден.
— Зачем ты себя так мучаешь? Из того, что я о тебе там и сям слышал, у тебя уже и сейчас замечательная репутация! Прекрасная карьера писца из Кахуна — этот путь ведет далеко!
— Не очень-то я в этом уверен.
— У каждого в прошлом есть те или иные счеты, которые надо свести, но не лучше ли подвести черту под тяжелыми днями, чтобы полнее насладиться хорошими?
— Есть точка возврата, Секари. И я ее уже прошел.
— Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Не думаю.
— В любом случае, мне нужно будет постараться лучше готовить перепелов. В этот раз они получились пересушенными. Я еще не слишком большой мастер по кухонным делам. А если ты действительно хочешь лицом к лицу встретиться с врагом, нужно хорошо питаться.
Возвращаясь в библиотеку храма Анубиса, чтобы закончить там переписывать трактат по офтальмологии, Икер размышлял над словами горшечника. Они открывали перед ним другую дверь в реальность, которую многие люди старались пережить, не углубляясь в поиски скрытого смысла. Мало уметь расшифровывать иероглифы — буквальный смысл составлял лишь первый этап познания. Эти знаки, как мощные носители, тайно исполняли созидательную функцию. Возможно, движение по этому пути до самых истоков как раз и есть путешествие в Абидос?
Впрочем, роль Икера, кажется, сильно отличается от этого. Для чего Абидос, если страной правит тиран? Теперь, когда юноша осознал это, он не мог прятать голову в песок и продолжать жить, как лицемер...
С горшечником разговаривал какой-то человек.
Сначала Икер посмотрел на него невидящим взглядом и даже пошел дальше своей дорогой.
Затем память сделала свое дело. Не поверив себе, Икер вернулся и на этот раз внимательно присмотрелся к человеку.
Ошибиться было невозможно: этот был именно тот мнимый стражник, который его допрашивал возле Копта и, избив палкой, оставил на верную смерть в самой глубине зарослей папируса, в провинции Кобры!
— Эй, ты! Ты кто?
Убийца обернулся.
В его глазах — полное изумление, сменившееся потом паникой, которая заставила его метнуться в сторону и со всех ног обратиться в бегство. Икер бросился вдогонку, надеясь на свои прежние тренировки. Но он не предусмотрел, что беглец сумеет, как кошка, подняться по фасаду дома. С террасы он попытался убить Икера, бросив в него несколько кирпичей. Пока Икер, в свою очередь, взбирался наверх, злоумышленник исчез.
Дома был пусто. Секари, вероятно, проводил ночь в объятиях очередной своей пассии, но оставил ему свежий хлеб, салат из огурцов и фасоль.
Еще находясь в шоковом состоянии, Икер без аппетита поел.
Означало ли присутствие в Кахуне этого убийцы, что в течение этих месяцев его выслеживали? Нет, потому что тот остолбенел, когда увидел Икера! Вне всякого сомнения, он считал его мертвым. Но какие тогда козни строит он в этом городе?
Возможно, горшечник лучше себе это представляет.
Икер тотчас же вернулся в квартал храма Анубиса. Поскольку ремесленника в мастерской не было, писец стал расспрашивать его соседей и выяснил, что тот живет в деревне, за пределами Кахуна. Получив точные сведения, Икер не стал понапрасну тратить времени.
Горшечник жарил свиной бок.
— Тебе знаком человек, с которым ты разговаривал и за которым я погнался?
— Я видел его впервые.
— Что он у тебя спросил?
— Он хотел, чтобы я рассказал ему о городе, о его нравах и обычаях, о влиятельных людях.
— Что ты ему ответил?
— Что мы здесь любопытных не любим. Тогда он пустился в пространные объяснения. И тут пришел ты. А теперь я хочу спокойно поесть.
Икер снова отправился в город, на этот раз по тропинке, шедшей вдоль обсаженного ивами канала. Воздух был свеж, природа — спокойна...
«Стражник» напал неожиданно и застал Икера врасплох. Нападавший набросил на шею юноши петлю из кожаного ремня и яростно рванул.
Невозможно было просунуть пальцы между петлей и кожей! Икер попытался ударом ноги выбить убийцу из равновесия, но тот уклонился. Привыкший драться врукопашную, он мертвой хваткой вцепился в свою жертву, которая пыталась ухватить его за волосы.
Дыхания нет, шея в огне — Икер умирал! Его последняя мысль была о юной жрице...
Внезапно боль стала менее резкой. Он смог вздохнуть и упал на колени. Медленно поднес руки к своей распухшей шее...
Звук... Звук, похожий на тот, что издает ныряльщик или тяжелый предмет, брошенный в воду...
Все плыло перед глазами. Икер с трудом понимал, что он еще жив. Ему потребовались долгие минуты, чтобы встать и различить то, что было вокруг.
Тропинка... Да, это была тропинка, по которой он шел. У его ног — кожаный ремешок.
Больше никаких следов ложного стражника, которого спаситель Икера, должно быть, убил и бросил в канал.
Но кто ему так покровительствует, кто защищает? Без этого вмешательства Икера уже не было бы в живых.
Шатаясь, он побрел домой.
Секари спал на пороге. Рядом с ним — огромный пустой пивной кувшин. Пытаясь перешагнуть через Секари, Икер задел его плечо.
— А-а, это ты! У тебя странная голова. Постой-ка, твоя шея... Это что, кровь? Как это тебя угораздило?
— Несчастный случай.
Икер сам приложил к ране компресс с маслом и медом.
— Как он произошел с тобой, этот твой несчастный случай?
— Как и любой другой несчастный случай. Извини, я устал и хочу спать.
Сомнений у Икера не было: убийцу подослал фараон, чтобы избавиться от него тихо и безнаказанно. Узнав — от управителя или от Херемсафа — о том, что Икер в Кахуне, великий царь больше не желает сносить существования этого обвинителя, решившегося доказать его подлость.
Секари предложил Икеру молока и горячую булку с бобами.
— Пока ты спал, у меня было время пробежаться по кварталу. За городской стеной, кажется, нашли труп незнакомца, в канале; звери там уже начали его объедать.
Икер не отреагировал.
— Может, лучше было бы спрятать твою рану под шарфом, как ты считаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41