Умер он тоже на станции: если не ошибаюсь, упал с перехода вниз, на платформу. Но тут я могу соврать. Не помню до конца сюжет. Да, кстати!
Болотько прищелкнул пальцами, вместе с креслом повернулся к компьютеру.
– Чего я тут придумываю? Сейчас мы эту историю в Интернете найдем! Не может быть, чтоб на нее не оказалось ни одной ссылки. Иди сюда, Ксан! Садись рядом. Открываем поисковик. Вводим для начала простой запрос: «родился в метро»…
Болотько запустил поиск, и машина, ни секунды не медля, выдала целую кучу ссылок в ответ. Главный редактор побежал по строчкам глазами.
– Есть! – он ткнул курсором в одну из ссылок. И прочитал вслух: – Сквозь весь фильм красной нитью проходит история некоего Кости, чей отец родился в метро и там же умер. Отец Кости всю жизнь мечтал стать машинистом, но его не приняли по состоянию здоровья, Заснул на балконе станции «Комсомольская»-радиальная и упал вниз головой на гранитную платформу. Ага, «Комсомольская»-радиальная, значит – в столице.
Кстати, обрати внимание! По соседству другая ссылка. Тоже любопытная заметка. «31-летняя жительница Ярославской области, приехавшая в Москву, родила прямо в метро. Схватки у нее начались в вестибюле станции «Фили». Прибывшие врачи «Скорой помощи» приняли роды у женщины прямо на месте. Вход на станцию был закрыт в течение сорока минут». Пожалуйста – еще один человек, который в метро появился на свет. Представляешь? Вот я говорю: «Появился на свет в метро». Под землей то есть, А там и света обычного – солнечного – нет. Только электрический! Видишь, какие истории из сегодняшнего дня? Правда, оба случая – в Москве. Но и у нас всякое бывает, я уверен. Надо только поискать!
А мифы о том, что заснувших в метро пассажиров отправляют на каторжные работы, и люди уже никогда не возвращаются из-под земли? Или о призраках погибших метростроевцев, витающих под куполами станций? Ну это ладно. Старые байки. Подобные легенды есть у представителей любой профессии.
Но само метро… Ксан, это жизнь, понимаешь? Поедешь домой – глянь вокруг себя. Люди не просто едут на работу или с работы. Они читают и разговаривают, улыбаются и грустят. Знакомятся. Обручаются. Бывает, кого-то метро связывает до конца дней. Бывает, кто-то умирает в метро, немного недотянув до того, чтоб выйти наверх и увидеть чистое небо, Это – тоже жизнь.
– Боже мой! – пробормотала Оксана, с испугом и восторгом поглядев на главного редактора. – Дмитрий Владимирович… Да вам же и план не надо придумывать! Вы прямо сейчас могли бы сделать эту работу. Зачем я? Я так никогда не смогу…
– Сможешь! – жестко ответил Болотько.
Он сцепил пальцы в замок, чуть наклонился вперед. Оксана поняла: вот такой шеф способен бросить в сотрудника пепельницей.
– Ты все сможешь! Но для этого надо иметь желание. И еще: нужно верить в собственные силы. Проблема не в том, кто из сотрудников журнала может быстрее сделать работу, которую поручили тебе. Проблема в том, что работу должна сделать ты!
– Я поняла! – прошептала девушка. – Можно идти? Мне думать над планом еще?
– Давай так. – Болотько сделал пометку в еженедельнике. – Даю тебе неделю. В эти дни на работу можешь не приходить, В смысле, если будет нужно – приходи! Если принтер понадобится какие-то документы распечатать, Или Интернет, какую-то справочную информацию поискать. За советом приходи. Ко мне. В общем, работай. Хочешь – дома. Хочешь – выйди на станцию метро, сядь там и разглядывай людей. Слейся с ними. Посмотри на мир их глазами. Расскажи мне их истории. Удиви чем-то новым. Вылези из кожи, но удиви!
«Да разве вас удивишь, – хотела ответить Оксана, – Вы еще двадцать лет назад о метро писать начали…» Но девушка сама понимала, что такой ответ главного редактора не устроит.
– Ага. – Оксана прижала к груди свой глупый, наивный план, над которым мучилась столько времени.
– Кстати, вот хорошая идея, – прищелкнул пальцами Болотько. – Петербургские диггеры! Они знают подземный мир лучше всех. Разумеется, не ту часть, которая связана с метро. Но питерский андеграунд – это не только четыре с половиной линии для перевозки пассажиров. Это огромная сеть, там много всего, Попробуй связаться с диггерами. Они журналистов не жалуют, но ты поищи к ним подходы.
Болотько улыбнулся, оглядел студентку так, будто видел ее в первый раз.
– Молодая, симпатичная, – заявил босс. – Пококетничай с парнями. Сможешь войти в доверие, они такого нарасскажут… Твой материал еще и другие издательские дома покупать будут! И я, читая, удивлюсь, Ведь двадцать лет назад, когда писал реферат, я и помыслить не мог об интервью с диггерами. Значит, все! Будут вопросы – заходи, не стесняйся. А теперь – работать. Топай, чудо ясноглазое!
…Впервые Оксана ехала домой на метро вот так. Может, когда-то очень давно, в детстве – в том возрасте, что остается за чертой сознания – она тоже смотрела вокруг себя, широко открыв глаза. Возможно, Но воспоминания об этом давно утонули в ворохе прожитого, накопленного после. А сейчас…
Казалось, будто волшебник взмахнул палочкой, чуть приоткрыв занавес над таинственным и загадочным миром. Чужим и незнакомым миром, в котором жили миллионы тайн. В котором ее ждали приключения и опасности.
И пара, целовавшаяся на эскалаторе, была не просто парой влюбленных. Оксана будто увидела два потока людей, две огромные реки, текущие навстречу друг другу. А потом из толпы вынырнула его рука, безошибочно найдя руку возлюбленной. И две реки понеслись мимо, перестали существовать… Разве не чудо?
А на перегоне от «Петроградской» до «Технологического института» парень смотрел на девушку, что волей случая оказалась напротив него, такими глазами!.. «Ну подойди же к ней, дурак!» – беззвучно шептали губы Оксаны Лаптевой. Ей как женщине было отлично видно, что девчонка сама была бы рада познакомиться со случайным попутчиком. Да смелости не хватало. Ни одному, ни другой…
И когда, решившись, парень вышел вслед за «мимолетным виденьем» на «Техноложке» и тихонько дотронулся до руки незнакомки, Оксана шагнула к двери. Поезд тронулся дальше, в сторону «Фрунзенской», но она изо всех сил прижалась к стеклу, скосила глаза. Заметила, как улыбнулась девчонка, протянула руку парню. Молодая журналистка, ненароком подсмотревшая чью-то историю, счастливо засмеялась, удивив попутчиков.
Какой будет сказка этих ребят, случайно оказавшихся друг напротив друга в вагоне? Хорошей? Грустной? Длинной? Быстротечной? Оксана об этом никогда не узнает. Поезд унес ее прочь. Реалии огромного города таковы, что она не увидит больше ни парня, ни девчонки. Но метро! Метро! Вот кто видит и знает все! Оно познакомило двух молодых людей. И, возможно, на всю оставшуюся жизнь… Случайность? Или нечто, предопределенное свыше? Кто-нибудь представлял себе метро в виде амура со стрелой?..
«Расскажешь мне эту историю до конца, да?» – прошептала Оксана. То ли вагону, который нес ее дальше, то ли темному тоннелю, что должен был вывести ее на свет…
– Внимание, на «Фрунзенской» срочно нужен врач, – донеслось из динамика.
К пассажирам обращался машинист.
– Если в поезде есть врач, пожалуйста, выйдите на «Фрунзенской», – добавил машинист. – Первая платформа, Человеку плохо.
И молодая женщина, сидевшая в центре вагона и державшая на руках девочку, тут же поднялась с места. Стала пробираться к выходу.
– Мама, а как же театр? – огорченно спросила малышка.
Оксана хорошо расслышала эти слова. Золотоволосая девочка произнесла их как раз в тот момент, когда женщина пробиралась мимо журналистки.
– Успеем, Настюш! – ответила та и поцеловала чуть не плачущую от обиды дочь, – Надо выйти здесь…
У Оксаны заколотилось сердце, невольно подступил ком к горлу, Скорее всего, мама с дочерью ехали до «Московских ворот», в «Детский театр сказки». Но не доехали всего одной остановки. Мама-врач, верная клятве Гиппократа, просто не могла не откликнуться на призыв больного, в чем-то поступившись интересами собственного ребенка. Оксана, которая отлично знала – далеко не все ныне готовы к такому подвигу (а это действительно маленький подвиг, бескорыстное самопожертвование), вдруг неожиданно для самой себя шагнула вслед за молодой мамой. Коснулась ее плеча.
– Извините, – тихо сказала журналистка. – Я не врач. Но выйду с вами. Просто подержу за руку девочку, чтоб не потерялась. Пока вы… там…
Женщина благодарно улыбнулась незнакомой голубоглазой девушке и кивнула в ответ.
– Здравствуй! – Оксана протянула узкую ладошку пятилетней малышке. – Меня зовут Ксюша. А тебя – Настюша, да?
Поезд оставил их на «Фрунзенской», закрыл двери и унесся прочь. Красные огни растаяли в тоннеле. Пожилая женщина, которая нуждалась в помощи, лежала на скамейке. Кажется, подвело сердце, уставшее от груза прожитых лет. Ей помогли пассажиры метро, вот так же случайно оказавшиеся рядом. Вывели под руки из вагона, обратились за помощью. Оксана крепко ухватила Настюшу за руку, дабы та в суматохе никому не попала под ноги. Дабы не произошло непоправимого, когда вихрь от прибежавшего к платформе поезда ударил в лицо.
Все обошлось. Через пять минут по эскалатору на перрон спустились врачи «Скорой помощи» в синей форме. С носилками. Вынесли больную наверх, в город. Оксана подумала, что о ее судьбе тоже никогда не узнает…
К платформе подкатил следующий поезд. Мелькнуло за закрывшимися дверями довольное лицо Насти. Она энергично махала маленькой ладошкой «тете Оксане». Улыбнулась на прощанье мама девочки. Поезд тронулся с места, перед глазами Оксаны промелькнула вереница освещенных окон.
– О судьбе этих двоих я тоже никогда не узнаю, – огорченно произнесла журналистка, оставшаяся на платформе.
«Метро – непрерывная цепь встреч и расставаний. Только-только пересечешься с кем-то взглядом, только-только встретишь кого-то на перекрестке судеб, и вот уже поезда уносят людей в разные стороны…»
Она не смогла сразу взять и уехать. В тоннеле исчез поезд, в котором маленькая Настя торопилась на спектакль, в театр. «Конечно, она успеет, – подумалось Оксане. – Какой вырастет эта девочка? Девочка, у которой мама готова по первому зову броситься на помощь? Отбросив свое, личное. Забыв про все ради того, чтобы помочь человеку, попавшему в беду…»
– Храни вас господь, – прошептала Оксана Лаптева.
Она никогда не была набожной. Просто нужно было сказать что-то хорошее и важное вслед таким людям.
Платформа была пуста, и в непривычной тишине тонкие каблучки девушки звонко стучали по перрону. Журналистка медленно шла назад, к концу платформы. На «Московской» выход в город расположен так, что ей удобнее было ехать в последнем вагоне. Огромная синяя «гусеница» зашумела в трубе, ослепила огнями прожекторов, подлетела к станции. Остановилась, распахнула двери, приглашая студентку внутрь.
– Ты расскажешь мне их историю, да? – спросила у поезда Оксана. – Это очень важно…
Поезд закрыл двери, «проглотил» девушку, а спустя десяток секунд черная тьма тоннеля окутала пассажирский состав… Оксана смотрела на окружающий мир совсем по-другому, вокруг нее шла жизнь – удивительная, загадочная. Нет! Это не просто транспорт, нет!
Придя домой, Оксана швырнула сумку на пол в коридоре. Скинула туфли и, как была, в верхней одежде, устремилась к компьютеру, Первые строки напечатались сами собой, будто им не терпелось, будто они давно уже рвались наружу. Словно и не было тех часов мучений, когда Оксана не могла выдавить из себя ни слова…
«Для большинства из нас метро – всего лишь один из видов транспорта. Конечно, чуть посложнее, чем автобус или трамвай, но это почти ничего не меняет, Мы ездим на нем по своим делам каждый день. Бывает, назначаем там друг другу свидания. Бывает, просто забегаем погреться и случайно встречаем старых друзей. Улыбаемся, обнимаемся, снова расстаемся, Бежим по эскалаторам, чтобы не опоздать. Переходим с линии на линию. Выбираем на перроне лучшее место – поближе к тому, где окажется дверь нужного вагона. Поскорее внутрь, занять сиденье! Или уголок, где не оттопчут ноги. Бывает, случайно пересекаемся с кем-то взглядами, но тут же – еще не познакомившись – расстаемся. Поезда уносят нас в разные стороны.
На самом деле метро – это огромный подземный мир, В нем свои законы. Не всегда они прописаны на бумаге. Метро состоит из целого лабиринта тоннелей, коридоров, шахт разного назначения. Кроме того, в нем есть и недостроенные станции, и подземные укрытия, и система жизнеобеспечения на случай войны, Все это связано в единую сеть, и она гораздо шире тех нескольких линий, которыми мы пользуемся ежедневно.
Это мир, полный вопросов, загадок, мифов. И мы вместе с вами, уважаемые читатели, попробуем не только вспомнить трагическую и героическую историю питерской подземки, но и приоткрыть завесу над некоторыми из ее тайн».
Оксана сохранила файл, радостно прищелкнула пальцами, «Ошибки и повторы исправим потом, Стиль – тоже подредактируем, Главное – начало положено…» Вспомнив о том, что надо скинуть плащ, побежала в коридор, И только там, возле вешалки, замерла, упершись ладонью в стену.
– Господи! Ну где же мне найти этих… диггеров?.. – пробормотала девушка.

Игорь Антонович, которого рабочие смены звали просто Гоша, стоял возле бетонного затвора и плакал. Он ничуть не стеснялся слез. Было просто не до мыслей о том, уместно или неуместно сейчас проявлять слабость. Парень стоял возле тяжеленной бетонной плиты, отделившей его от товарищей, оставшихся в зоне размыва, и слезы ручьем бежали из его глаз.
Чуть в стороне, неподалеку от Гоши, упершись спиной в стену, дымил сигаретой Сергей Мироненко. Никто не делал ему замечаний за нарушение режима пожарной безопасности.
Еще недавно он, машинист электровоза, вместе с Гошей да «Борисычем» – Анатолием Самойловым – ставил вагонетку на рельсы. Там. За огромным бетонным затвором. Разделившим людей на две половины. На тех, кому жить дальше и нести на плечах груз памяти, и тех, кого уже не волнуют никакие мирские проблемы.
1 2 3 4 5 6 7