Он только смутно сознавал, что Сьель опустилась на колени с ним рядом и он по-прежнему крепко держит ее руку в своей.Наконец он поднял голову и посмотрел на Кра:— Так вот почему ты дал мне шанс покинуть Искар. Я сын Конны — но я еще и сын твоей дочери.— Ради нее, — медленно сказал Кра, — я бы отпустил тебя.Конвей кивнул. Он очень устал. Очень многое стало для него теперь ясным. Все изменилось, даже значение его имени. Рэнд — край. Все это было странно, чрезвычайно странно.Рука Сьель, теплая и спокойная, лежала в его руке.Он медленно вынул из-за пояса пистолет и пузырек в оболочке из свинца и бросил их далеко от себя.— Отец моей матери, — обратился он к старику Кра, — позволь мне жить. — Он наклонил голову.Но Кра не ответил. Он только спросил:— Конна жив?— Нет. Он заплатил за ее жизнь своей собственной.— Это хорошо, — прошептал старик.И его сыновья откликнулись эхом:— Это хорошо.Конвей поднялся. Усталая покорность покинула его.— Кра, — сказал он, — я не принимал участия в преступлении Конны, а что касается меня самого — ты ведь знаешь, во мне течет твоя кровь. Возьмите ваши копья, а мне дайте мое — и посмотрим, кто умрет первым!Мимолетная мрачная улыбка тронула губы Кра. Он посмотрел своему внуку в глаза и через некоторое время кивнул:— В тебе моя кровь. И я думаю, ты этого не забудешь. Не надо брать никакие копья.Он отступил назад, и Конвей сказал:— Отпусти остальных, пусть уезжают. Они ничего не знают об озере и никогда не узнают. Я остаюсь на Искаре. — Он прижал к себе Сьель. — И еще одно, Кра. Не надо ее наказывать.Вновь мрачная улыбка. Ледяной холод уходил из глаз Кра. Со временем, подумал Конвей, эта застарелая горечь исчезнет совсем.— Вы стояли вместе у озера, — сказал Кра. — Это наш свадебный обряд. Так что, если надо ее наказывать, это уже твое дело.Он резко повернулся и покинул пещеру; сыновья последовали за ним. Медленно, еще не зная, что друг другу сказать, Рэнд и Сьель отправились следом — в ту долину, которая не таила в себе больше никаких ужасов. Какие могут быть ужасы для человека, нашедшего наконец свой собственный мир.У них за спиной лежало озеро Ушедших Навеки. Черное, спокойное, словно бы размышляющее над всем, что заключено в его памяти: над любовью, ненавистью и печалью мира, которые скопились в нем от начала времен и будут храниться до той поры, пока не придет конец самому озеру.

1 2 3 4 5 6