Он ужасно располнел и ухаживал за такими старыми женщинами, что они годились ему в матери. Ну, я полагаю, можно спокойно уходить. Теперь, когда Фредди вычеркнут из списка, больше меня никто не интересует. Нам обеим здесь нечего делать. Вы дважды танцевали с Готье и дали пищу для сплетен. Завтра вас уже повенчают. Мне это совсем не нравится, должна сказать. А Саймон сбежал. Неблагодарный сын, вот он кто! Посмотрите, не видно ли где-нибудь Лестера, так как ему придется взять на себя труд отвезти нас на Портленд-плейс. Я видела мальчика не более двух раз за весь этот длинный вечер. Как вы думаете, Калли, он не спустился в столовую? Пища ужасная, насколько я помню, так что ему не стоило туда идти.
— Что касается еды, Лестер не очень разборчив, — ответила Калли. — Горячая, холодная, жесткая или вязкая — для него никогда не имело значения. — Она высмотрела своего друга на противоположной стороне зала. Лестер притаился за пальмой, словно прячась от кого-то. Калли сделала знак, чтобы он шел к ним, потому что сама была не прочь покинуть «Олмэкс». — Имоджин, — сказала она, — мне очень жаль, что вечер пропал для вас даром.
— Так же как, вероятно, и для вас, — засопела виконтесса. — Я совершенно измоталась, все беспокоилась за вас. Последние несколько ночей вообще глаз не сомкнула. Кэтлин удалось замаскировать эти синяки под глазами, как вы находите? Впрочем, теперь это никому не нужно. Я старая и никчемная, поэтому не важно, как я выгляжу и что я могу умереть от недостатка сна. Уже за полночь, а я все в «Олмэксе». Проклятый тюрбан приклеился к голове, пока я здесь подпираю стены, как некоторые почтенные седовласые дамы. И никакой надежды, что в постели у меня когда-нибудь снова появится мужчина. Вы должны мне сочувствовать, Калли. Я видеть не могу это скопище мопсов. Правда, не могу.
— Вы начинаете слишком сильно волноваться, — предупредила девушка, опасаясь, как бы обещанный притворный обморок не стал настоящим. Она поморщилась, когда виконтесса схватила ее за предплечье, так что сильные пальцы пожилой леди впились ей в кожу через высокую перчатку. — Что? Что-то не так, Имоджин?
— Не так?! Не то слово! Это просто мерзко! Взгляните вон туда. Это леди Ллойд, бесстыдное существо. И посмотрите на того крепкого парня, который только что оторвался от ее руки. Если она посмеет подойти сюда, мне ничего не останется, кроме как устроить ей грандиозный разнос. Клянусь, я сделаю это, Калли, я завистлива. Она и моложе-то меня не более чем на двадцать лет. Хотя нет, возможно, немного больше. Правильно. Пожалуй, на тридцать.
— Леди Ллойд? — повторила Калли, чувствуя, как кровь леденеет в жилах. — Имоджин, так это, должно быть, Шейла Ллойд?
— Она самая! — От энергичного кивка перья на голове виконтессы зашатались, словно пьяные. — И в ее постели мужчины не переводятся. Правда, ее супругу исполнилось столько, что мало кто из ныне живущих вспомнит. — Имоджин шумно вздохнула. — Как бы я хотела походить на нее и не беспокоиться об этом марьяжном бизнесе! Заводит себе нового любовника через каждые несколько месяцев — и хоть бы что! Ее по-прежнему везде привечают. Я, правда, ее не люблю, но надо отдать ей должное, как вы считаете?
Калли посмотрела туда, куда незаметно указала Имоджин — спасибо, что проявила сдержанность! — и увидела красивую темноволосую леди лет тридцати, высокую и грациозную, как кошка. У нее была безупречно чистая кожа и ослепительная улыбка, а бюст производил неизгладимое впечатление.
Бросив взгляд вниз, на свою более чем скромную грудь, и вторя траурному вздоху виконтессы, Калли тихо сказала:
— Имоджин, разве Саймон не входит в число поклонников леди Ллойд? Мне помнится, я слышала ее имя в первый день моего пребывания на Портленд-плейс.
Виконтесса поперхнулась и закашлялась, словно перед тем пыталась говорить и глотать одновременно.
— Вы запомнили? Да нет, вы не могли, потому что я не говорила ничего подобного. Нет! Несомненно, вы ошибаетесь.
— Я думаю, что да, Имоджин, — настаивала Калли. Почему-то ей требовалось услышать то, что она и так знала. — В самом деле, вы так сказали, я в этом уверена. Вы еще утверждали тогда, что мы с Саймоном подходим друг другу. Я полагаю, тем самым вы хотели предупредить его, что в случае женитьбы ему придется избавиться, как вы выразились, от «этой кошки, Шейлы Ллойд».
Хотя Имоджин продолжала отворачивать голову в сторону, Калли видела, как шея ее патронессы заливается темно-красным румянцем. Виконтесса осторожно прочистила горло.
— Калли, по-видимому, я просто брякнула что-то невпопад, ведь это так на меня похоже, не правда ли? У Саймона нет к ней ни малейшего интереса. И никогда не было. Да и как он мог… если вы в доме?
— Вы выдаете желаемое за действительное, Имоджин, — тупо сказали Калли, — об этом вы тоже говорили не раз. Но неразумно полагать, что мужчины хотят того же.
Виконтесса положила руку ей на локоть, когда подошедший Лестер плюхнулся рядом с подругой в свободное кресло.
— Подобные женщины — это что-то вроде удовольствия, услады, но не более того. Мой благоверный тоже позволял себе раз или два пользоваться их благосклонностью, до того как мы поженились. Но после — никогда, уверяю вас. Он у меня был для этого слишком занят. Видите ли, Калли, некоторые женщины считают плотскую любовь уделом низших и не находят наслаждения в интимном акте. Несомненно, в таком случае мужья этих женщин ищут для себя более гостеприимных партнерш.
— Интимный акт? — взвизгнул Лестер и вскочил с кресла, чтобы вновь не оказаться в неловком положении. — Она все о том же, Калли? Я не могу больше этого слышать. Я пойду за нашей одеждой и скорее всего заткну ею уши. — Он бросился в вестибюль и в спешке чуть не споткнулся о ступеньки.
— Леди Ллойд — любовница Саймона, — сказала Калли, не обращая внимания на бегство своего товарища. — Это совершенно ясно, Имоджин.
— Я не стану даже пытаться прикрываться выдумками. В этом нет никакого смысла, раз вы такая смышленая девушка. И чертовски напористая, в чем я все больше убеждаюсь. — Виконтесса покачала головой. — Если на то пошло, вы правы, Калли. Шейла Ллойд была любовницей моего сына. Была. Но их неудачная связь кончилась. Теперь это уже в прошлом.
— Как вы можете знать? — поинтересовалась Калли, решив, что если она «чертовски напориста», то можно спрашивать обо всем, что ей хочется. Интересно, когда Саймон перестал видеться с леди Ллойд, до или после того, как она, Каледония Джонстон, невольно вторглась в его жизнь?
— Все очень просто. Роберт заверил меня, а его, в свою очередь, Силсби, что между леди Ллойд и моим сыном больше ничего нет. Саймон порвал с ней с того момента, как вы прибыли на Портленд-плейс. Он отправил ей conge, как говорят французы, то бишь извещение об отставке, опоясанное алмазным ожерельем. По-видимому, оно висит у нее сегодня на шее. Это еще одна из причин, почему я отказалась от своих корсетов. Их надо бы давно снять, если бы Саймон не был таким тугодумом и сообразил, что я все знаю о нем наперед. Я еще опозорю его за то, что он не разобрался в своих чувствах к вам. Надо раскрыть ему глаза, если он сам не видит.
Виконтесса похлопала Калли по руке, слава Богу, не заметив подозрительной влаги, снова выступившей у нее на глазах.
— Ну ладно, пойдемте разыскивать этого простофилю Лестера и поедем домой. Если я и сегодня не усну, это отразится на моем здоровье.
Калли, покорно следуя за Имоджин, улучила момент, чтобы взглянуть на леди Ллойд и ее ожерелье. Не так важно, что Саймон подарил женщине украшение или когда-то делил с ней ложе, в конце концов, он волен делать то, что ему нравится, однако это весьма любопытно.
Вот если он хотел ее…
Они с Имоджин вышли в холл — Лестер по-прежнему держался на безопасном расстоянии, чтобы не слышать их разговора, — и позволили слугам подать им одежду.
— Имоджин, вы действительно совсем не спали? — спросила Калли, когда они покинули дом. — Может, Кэтлин нальет вам маленькую рюмочку опийной настойки, если вы так устали? Бессонница никому не идет на пользу.
— Опийной настойки? Не думаю! Опийная настойка — это для слабонервных барышень и пожилых дам. Как только вы с Саймоном разделаетесь с этим Филтоном и поладите между собой, сон вернется ко мне, вот увидите. Хотя, надо сказать, Фредди меня разочаровал и огорчил. — Виконтесса взяла Лестера под руку, пока они спускались по ступенькам и ожидали экипаж. — Ах да, у нас же впереди еще один бал, ваш бал, Калли. Надеюсь, там улов будет удачнее.
Девушка ободряюще улыбнулась.
— Имоджин, я уверена, там найдется много джентльменов, которые почтут за счастье ухаживать за вами, — сказала она, когда соскочивший грум открыл для них дверцы кареты и откинул подножку.
— Сие от нас не зависит, — возразила виконтесса. — Можно только молиться. — При свете фонарей, висевших по обе стороны дверцы, было видно, как она подмигнула Калли. — Я знаю только одно — мне хочется, чтобы до прихода зимы в постели рядом со мной появилось теплое тело. Может, мне самой следует вести себя более решительно?
Услышав это, Лестер тихо взвизгнул и попятился обратно на тротуар, похоже, готовясь воспользоваться наемной каретой.
— О, не будьте таким стыдливым, юноша, — укорила его виконтесса и жестом показала, чтобы он возвращался. — Мне всегда очень нравилось позволять себе некоторые вольности. Я помню, как…
— Калли! — воскликнул кто-то. — Каледония Джонстон!
Калли в это время смеялась над смущенным Лестером. Услышав знакомый голос, она повернулась и с криком бросилась к молодому человеку, появившемуся, казалось, из ниоткуда.
— Джастин! — Она обвила шею брата руками, когда он, оторвав ее от земли, закружил в воздухе. — Джастин, даже не верится! — приговаривала она, осыпая его волосы и щеки поцелуями. — Ты дома! Ты вернулся! Как ты узнал, что я здесь? Как ты нашел меня?
— Если ты перестанешь меня душить, я тебе все расскажу. — Не дожидаясь, пока сестра отпустит его, Джастин сам высвободился из ее объятий и отвел обратно туда, где ее дожидались виконтесса и улыбающийся Лестер.
Калли смеялась и плакала, ничуть не смущаясь, что привлекает к себе внимание. Она снова уцепилась за брата и крепко его держала, словно боялась, что это только плод ее воображения, который может исчезнуть, если она моргнет.
Она поспешила представить молодого человека виконтессе, по-прежнему не сводя с него глаз. Сейчас у Джастина были более длинные волосы. Он стал выше ростом и даже красивее, чем она его помнила. Одежда сидела на нем весьма ловко, словно перчатка. Он наклонился к руке Имоджин с видом человека, уверенного в себе. Калли никогда не замечала в нем подобной элегантности.
Они оба сильно выросли за то время, что не виделись. Только Джастин, казалось, был счастлив, тогда как на ее долю выпали разочарование и отчаяние. Но брату незачем это видеть.
— Так вот от кого все пошло-поехало! — сказала Имоджин, испытующе глядя на Джастина. — Значит, это вы? — Калли тотчас приложила палец к губам и покачала головой, молча умоляя не касаться опасного вопроса. Виконтесса ограничилась коротким понимающим кивком и весело продолжила: — Вы с сестрой не очень сильно похожи. Только волосы такие же светлые, и все. Но не стоит долго здесь задерживаться. Не будем давать пищу длинным языкам. Отправляйте свою карету, молодой человек, и поедемте все на Портленд-плейс.
— Слушаюсь, миледи, — согласился Джастин, сжимая Калли руку, затем улыбнулся Лестеру: — Ну что, дружище, тебя опять втянули в грандиозную авантюру? Наши отцы не верят, но я за десять шагов чую, если где-то поучаствовала Калли. Конечно, это ее безумная затея. Правда, на сей раз ты, кажется, приземлился на ноги, вы оба. Наверняка сказался прошлый опыт. Результат резко отличается от обычного исхода ее диких проектов.
— Ха! Вы так считаете? — заметила Имоджин, позволяя Джастину подсадить ее в карету. — Но вы не видели молодого человека после того, как она одела его в ужасное розовое платье и прогуливала перед «Уайтсом». Нет-нет, я не собиралась ничего говорить, поэтому немедленно закрываю рот, пока Калли не ткнула меня в бок третий раз. Девушка, вы можете прекратить меня шпынять, ведь суть я уже сказала. Садитесь, сынок, а то я чувствую, мы проболтаем полночи. Вот потеха!
Калли села вслед за Имоджин в карету, все еще улыбающаяся, неописуемо возбужденная, но вместе с тем сознающая, что теперь, когда брат дома, ей придется поведать ему, зачем она ехала в Лондон и какой опасный план вынашивала.
Джастин, вероятно, будет не в восторге.
Глава 14
Мадам, если что-то возможно, считайте — это сделано.
А если невозможно? Будет сделано.
Шарль Александр де Калош
Джастин объяснил, каким образом он их разыскал. Эмери, глядя, как он в ожидании сестры нетерпеливо расхаживает по гостиной, не выдержал и направил его на Кинг-стрит. На полдороге до Портленд-плейс брат Калли вскользь упомянул, что приехал в Лондон не один.
— Ты нанял камердинера? — тотчас спросил Лестер своего соседа по деревне, явно находясь под впечатлением его преображения. Он уже несколько раз повторил, что никогда не видел его в такой шикарной модной одежде.
— Да, — ответил Джастин, с гордостью поправляя манжеты. — И мой слуга со мной. Но я имел в виду не камердинера. — Он повернулся к сестре. Калли по-прежнему держала его за руку, не в состоянии противостоять импульсивному желанию трогать брата, чтобы удостовериться, что ее счастье не кончится, как сон. — Мы приехали вместе с папой, — улыбнулся он. — И сделали остановку в Окхэме, потому что он вбил себе в голову, что нельзя оставлять тебя в Лондоне без мисс Хейверли. Она должна находиться рядом и следить, чтобы ты вела себя, как надлежит юной девушке.
— Мисс Хейверли?! — ужаснулась Калли. — О, Джастин, как ты мог ему позволить?
— Ты недовольна? — спросил брат с таким выражением, будто только что преподнес ей чудесный подарок и желая дать ей понять, что вопрос исчерпан.
— Недовольна? Довольна! Эта проклятущая женщина примется учить меня жеманничать до умопомрачения, а потом читать проповедь, как вести себя на торжественном обеде — ходить, стоять, есть и… О, Джастин, негодник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40