Она почти не контролировала себя – это было похоже на маленькую смерть, но только в этой мгле с неба сыпались звезды. Их крики спугнули птиц. Они лежали, обнявшись, на кровати, дыхание еще не восстановилось.
Их заливал солнечный свет, кругом тишина, и только светлые и темные волосы перепутались на подушке.
Весь уикенд они занимались любовью в номере и на берегу реки при лунном свете.
К концу выходных оба поняли: пути назад нет. Чувство захватило их, сметая все преграды, которые робко пытался поставить рассудок.
– Я не хотел, чтобы все так было, – сказал Сэм. – Ты так юна, так молода…
– Мы могли бы просто остаться любовниками… – начала Абби.
– Нет, – хрипло возразил он, затем добавил: – Я этого не хочу, и ты прекрасно это знаешь. Это не просто секс. Это… это означает, что я наконец-то встретил женщину, которую искал всю жизнь. Я не хочу ни на минуту разлучаться с тобой. У нас будет все по-другому.
– Пошли в постель, – прошептала она возбужденно, в ее голосе вновь слышалось неостывшее желание.
Они собирались пожениться через три месяца, ее родители умоляли подождать, а Лойд вообще авторитетно заявил, что она погубит себя, выходя замуж так рано.
Ллойд и Сэм недолюбливали друг друга. Ллойд считал, что Сэм увел у него девушку. А Сэм сомневался в том, что Абби и Ллойда связывает только дружба.
– Ты говорила, что он в тебя влюблен, значит, и ты к нему что-то испытываешь, иначе бы вы так часто не встречались.
– Мы просто друзья, – отвечала ему Абби, но в глазах Сэма уже поселилось недоверие.
Незадолго до свадьбы Абби поняла, что беременна. Поначалу она не придала значения своему состоянию, теша себя надеждой, что все обойдется… Но время шло, плохое самочувствие, слабость, тошнота по утрам повторялись изо дня в день, вытесняя из памяти минуты восторга. И Абби поняла, что не ошиблась в своих подозрениях.
Она не решалась поделиться своим открытием ни с кем. Она чувствовала себя одинокой и покинутой. Ей становилось все хуже и хуже. Потом все двадцать лет она проклинала день, когда они встретились, а еще больше – тот день, когда сообщила Сэму об этой новости.
Они встретились возле университета. Сэм проводил ее до дома.
Услышав новость, он отреагировал неожиданно:
– Ты?! Но этого не может быть. Это невозможно!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Невозможно… То есть как – невозможно? Почему? – опешила Абби.
Ее лицо побелело и вытянулось. А она так обрадовалась, когда доктор развеял все ее последние сомнения по поводу беременности. В конце концов, от токсикоза еще никто не умирал, зато у них с Сэмом появится малыш.
Правда, они еще не обсуждали, какая у них будет семья, но Абби в голову не приходило, что Сэм будет возражать против детей. Когда подтвердилось, что Абби скоро станет мамой, она захлопала в ладоши и запрыгала от радости, не обращая внимания на удивленное лицо доктора. Ей не терпелось поделиться новостью с Сэмом. Он будет классным отцом. Абби уже представляла, как он держит на руках их ребенка.
Она надеялась, что родится мальчик… Хотя все равно, сначала мальчик, потом девочка… Одну спальню надо будет переделать в комнату для няни. Слава Богу, Сэм прилично зарабатывает, и они могут себе это позволить. Как хорошо она все придумала. Ребенок… конечно, пока ребенок маленький, она будет сидеть дома, а позже обязательно займется карьерой. Но, конечно, муж и дети всегда будут на первом месте.
Она была счастлива и ничего вокруг себя не замечала. Хотела сбежать с лекции, но решила дождаться конца занятий.
Беременна… Ребенок Сэма. Она была самым счастливым человеком в мире. Неожиданно она почувствовала, что хочет есть. Мда… Сардины в томате были бы в самый раз, и еще большой шоколадный коктейль.
Нет, только не сейчас, она теперь должна правильно питаться и думать не только о себе, но и о ребенке. Фрукты, творог, рыба, витамины, ну все, что полагается в таких случаях. И еще… еще придется сократить их любовные баталии. Говорят, что это может повредить ребенку. Абби покраснела, вспомнив разговор с доктором, когда они обсуждали, как ей надо было предохраняться и как это делать впредь.
– Когда вы в последний раз занимались сексом? – спросил он ее неожиданно.
– Сегодня утром, – быстро ответила Абби и покраснела. – Вы знаете, я не была уверена. Дело в том, что у меня вот уже три недели задержки. Раньше такого не было.
Конечно, Абби пила таблетки, но в те две первые ночи она была так увлечена, что совершенно про них забыла. Тогда-то и мог появиться этот ребенок. Доказательство их любви друг к другу. О Боже, как же она счастлива, в это даже трудно поверить.
– От меня ты забеременеть не могла, – холодно произнес Сэм.
Абби не поверила своим ушам. Ее лицо, секунду назад сиявшее счастьем, стало мертвенно-бледным. Сэм собственными руками на ее глазах убивал их будущее.
– Что ты говоришь? Как – не твой ребенок? Что за дурацкие шуточки? – в замешательстве шептала Абби.
Она все никак не могла взять в толк, о чем же он говорит. Как может ее ребенок, их ребенок не быть его? Ради всего святого, что же он с ней делает? Озабоченно она вглядывалась в его лицо, пытаясь найти в нем хоть капельку юмора, и не находила.
– Шуточки? – прорычал Сэм. – Видит Бог, как я хотел бы шутить! Ты не можешь иметь от меня ребенка, ты не могла от меня зачать. У меня была операция. Я сделал себе вазектомию.
– Что ты сделал? – Абби широко раскрыла глаза.
Ее познания в медицине были более чем скромные, но однажды ей на глаза попалась какая-то газетная вырезка, из которой следовало, что после подобной операции мужчина теряет свою оплодотворительную способность. Она тогда еще поразилась: неужели можно добровольно отказываться от возможности иметь детей? Ладно, если по медицинским показаниям, а так… Невероятно!
– Ты что? Ты не можешь? И ничего мне не сказал?
– Я сделал это несколько лет назад, когда служил в армии. Меня отправили в маленькую индийскую деревушку. Я познакомился с парнем, который посоветовал мне это сделать. Он был сыном главы местной администрации и вдоволь насмотрелся на жуткую жизнь своих соплеменников. Сначала я отказывался. А потом мы как-то поехали в Бомбей, и я увидел толпы нищих, голодных оборвышей. Безработица – самый страшный бич в Индии. Родители не могут заработать детям даже на кусок хлеба. Грязь, вонь, болезни, вши! И никакого спасения от этого. Эти рахитичные заморыши хватают каждого встречного за ноги, за одежду, выклянчивая монетку. Ужас, чего я только не насмотрелся! Вот тогда мой приятель и предложил, давай, мол, избавим общество от ненужных детей, а детей – от общества, которому они не нужны. Сначала я обалдел, а потом подумал-подумал и решился.
Абби уставилась на него.
– Ты лжешь? – не поверила она.
– Нет, – горько усмехнулся он. – Я-то как раз говорю правду. А вот ты попалась! Решила свалить на меня свои грешки. Но вышло по-другому. Никто никогда не сможет мне сказать, что я кому-то сделал ребенка. Ты поняла? Никогда!
Абби нервно кусала губы. Она никак не могла поверить в то, что произошло. Как это могло случиться? Слезы заполнили ее глаза, они душили ее, как и злость на все происходящее вокруг.
– Ты должен был знать, что мне захочется иметь детей, когда мы поженимся, а ты ведь даже не собирался мне говорить, что не сможешь дать это. Почему? Почему?
– Поверишь ли, я был так сильно в тебя влюблен, что как-то не задумывался о детях. Я, конечно, догадывался, что ты захочешь иметь детей, но думал, что все образуется как-нибудь само собой.
– Но у нас не было времени. Но ты же знал… ты мог…
– Зачем? Разве это могло что-нибудь изменить?
– Ты лгал мне… Ты все решил за меня.
– А разве ты не сделала то же самое? Когда это произошло? Когда ты запрыгнула к нему в постель? Сразу? Через неделю, месяц?
– Что… Что ты хочешь сказать? Я не…
Она содрогнулась от омерзения, когда поняла, что он имеет в виду. Боже, как же он может думать, что она спала еще с кем-то? Как он может ее обвинять?
– Прекрати строить из себя невинную дурочку. Эта роль тебе не подходит. Можешь кому угодно пудрить мозги, только не мне. Я ведь знаю, что ты хочешь повесить на меня своего ребенка. Но со мной этот фокус не пройдет. Ведь это же он? Драгоценный прекрасный Ллойд? То-то я то и дело натыкался на него, возвращаясь вечером с работы домой.
– Причем тут Ллойд? – взорвалась Абби.
Вот в чем обвиняет ее Сэм! Безумец! Они с Ллойдом никогда не были любовниками. Одна только мысль о том, что у нее с Ллойдом могли быть какие-то сексуальные отношения, казалась кощунственной, ведь она относилась к нему как к брату. Да, это правда, что Ллойд к ней приезжал, но только чтоб поделиться своими проблемами, а не… Господи, почему она оправдывается? Абби вспомнила, что пару раз Ллойд действительно задерживался и уже в дверях встречался с Сэмом, но они вполне мирно здоровались.
Мда… пожалуй, только Сэм с его больным воображением мог придумать весь этот кошмар. Подумать только, а ведь он на все сто процентов уверен, что ребенок не от него. Есть у него такая черта: если уж что-то вбил себе в голову, то ничем не вышибешь. Правы были родители, она действительно ничего о нем не знает. Теперь понятно, почему он никогда не заводил разговор о детях. Боялся. Не хотел. Ревновал к Ллойду. Все ясно. Вот только об одном она не знала. Об операции. Он даже не посчитал нужным обсудить с ней это. Впрочем, разве это могло что-либо изменить!
– Ты не веришь, что между мной и Ллойдом ничего не было? – Абби сделала последнюю попытку спасти ситуацию. – Я ведь говорила…
– А почему бы и нет? – Сэм пожал плечами. – Кто-то же должен быть отцом этого ребенка, раз этим счастливцем не могу быть я.
– Но у меня до тебя никого не было, ты первый и единственный мужчина, который у меня был. Которого я люблю… Любила…
Абби больше нечего было добавить. Сказанного не вернуть. Продолжать говорить о любви так же бессмысленно и такое же безумие, как и то, что она только что узнала.
– Ты вполне грамотно ведешь себя в постели. У меня была возможность в этом убедиться. Но если я тебя не устраивал, могла бы просто сказать…
– Сэм, не надо, – перебила его Абби, ее голос звучал надтреснуто.
В ней что-то сломалось, что-то умерло, и это уже нельзя было исправить. Она пытливо смотрела на него, пытаясь найти ответ на свои невысказанные вопросы. Но от Сэма веяло арктическим холодом, он сделал шаг назад от нее, глаза пустые. Нет, это не тот Сэм, которого она любила. Это чудовище, которое в одну минуту разрушило всю ее жизнь.
– Я думал, что ты совершенна, прекрасна, очаровательна, что я попал в сказку. Считал себя самым счастливым человеком на свете. Я даже не подозревал, что можно быть таким счастливым. Но все оказалось миражом, блефом.
Боже, что он такое говорит – мираж, блеф! Да я ведь женщина из плоти и крови, со своими чувствами, до которых ему нет никакого дела. Он разбирает ее по кусочкам, анализирует… Как он мог подумать, что не удовлетворяет ее! Ведь он был идеальным любовником, о котором можно только мечтать, а может, это потому, что она любила?
Любила?
Вот именно. Любила. Все прошло. Злость и обида заполнили ее.
– Знаешь, Сэм, мне наплевать на все, что ты здесь наговорил. Я не верю ни одному твоему слову, – сказала Абби тихо.
– Можешь не верить. Между нами все кончено, – взвился Сэм. – Ребенок не может быть моим.
– Совершенно верно, – сказала Абби твердо. – Ребенок не твой. Он мой, и только мой, и ничей больше.
Она развернулась на каблуках и пошла к двери. А он окликнул:
– Ну, и что ты собираешься делать? Куда собралась?
– Я собираюсь подняться, уложить вещи и уйти от тебя, – сказала Абби, с удивлением прислушиваясь к собственным словам.
Еще час назад в самом страшном сне она не смогла бы представить такого кошмара.
– Абби…
– Что? – спросила она. – Тебе жаль? Ты берешь свои слова обратно? Слишком поздно, Сэм. Даже если ты станешь меня уверять, что все, что ты наговорил, – ложь. Что ты любишь меня, что я для тебя что-то значу, что ты готов признать ребенка. Ты не сможешь меня вернуть, потому что ты мне лгал и обманывал все это время, все решил за меня и не сказал, что над собой сделал. И знаешь, дело даже не в том, что сейчас ты лишил своего ребенка права на твою любовь. Ты убил все, во что я верила. Мою жизнь, мою любовь… мою веру. Ты даже не представляешь, как мне сейчас больно. – Слезы катились по ее лицу, и только последние усилия воли удерживали ее от того, чтобы не разреветься во весь голос. – Ты хоть представляешь, в каких страшных вещах меня обвинил? Обвинил – и даже на секунду не задумался и не задался вопросом, а вдруг ты не прав. А если ты ошибаешься?
– Это невозможно, – перебил он ее. – Невозможно, чтобы ребенок, которого ты носишь, был моим.
– Да, но мое тело меня не обманывает. Я беременна, но тебе теперь не о чем беспокоиться. Ты же здесь ни при чем. Наши пути разошлись. Когда мой ребенок вырастет и спросит, кто его отец, я скажу, что его отца просто не было, не существовало.
– Абби… – заорал Сэм.
Но она не могла его больше слушать. И просто закрыла уши руками. Все. Все кончено. И уже трудно представить, что когда-то все могло быть по-другому.
Она прижала руки к своему пока еще плоскому животу, когда шла домой, и нежно шептала:
– Не волнуйся, мой драгоценный, я люблю тебя и всегда буду любить.
«Не хочу иметь ничего общего с Сэмом, – сказала она своим родителям и своим друзьям. – Свадьбы не будет. Сейчас главное – ее ребенок, его здоровье, его будущее». И так она отвечала всем, кто удивлялся, как она изменилась. Куда делась та веселая, смешливая девчонка и откуда взялась эта неприступная, холодная и сильная женщина? Осколки разбившейся любви поранили ее так глубоко, что она преобразилась в одно мгновение и стала осваивать новую для себя роль, роль холодной, независимой деловой женщины.
Сэм пытался с ней встретиться, поговорить, но она отказывалась от всех встреч.
Ей ничего от него не нужно – ни дома, ни драгоценностей, ни подарков. Пропади все пропадом.
На вопрос родителей, как она собирается жить дальше одна с ребенком… нет, они, конечно, будут помогать, Абби беззаботно отвечала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16