Почему в его голове
неожиданно созрел план: как вытащить это маленькое и чужое ему существо
из той пучины отчаяния, куда, как шевалье видел, тот погружается? Почему?
Карлик тоже не был знаком с Пардальяном. У него были все основания ненави
деть его смертельной ненавистью. Почему же он внезапно ощутил, что эта ир
оническая усмешка, что это лукавое простодушие Ц всего лишь маска? Как о
н угадал, что под этой маской таятся доброта и бескорыстие? Почему, хотя он
уверял себя, что его сердце пылает только ненавистью, он чувствовал, что е
го влечет к тому, кого он ненавидит? Почему, наконец (это может показаться
противоречием), почему эта насмешливая улыбка обладала способностью ра
здражать его, хотя он и видел, что за ней не кроется ничего, кроме доброты? П
очему? Мы лишь констатируем и никоим образом не беремся объяснить этот ф
еномен.
Однако не следует полагать, будто карлик добровольно, без боя сдавался, о
тступая перед новыми, зарождающимися в его сердце чувствами. Эти чувства
приводили его в величайшую растерянность, и он не мог поддаваться им, не с
опротивляясь. И потому он напрягал всю свою волю, чтобы избежать влияния,
казавшегося ему почти сверхъестественным. Насколько это было в его сила
х, карлик разжигал в себе ненависть, но в конце концов вынужден был призна
ть, яростно проклиная свое, как он считал, малодушие, что это бесполезно. В
прочем, всякий раз, как он чувствовал, что вот-вот уступит, он вновь восста
вал с неистовством, кажущимся ему искренним, Ц но вряд ли оно обманывало
грозного противника, с которым он вступил в схватку.
Короче говоря, Пардальяну Чико отчасти напоминал чистокровного, но необ
ъезженного скакуна, несущего на себе первоклассного всадника: как он ни
встает на дыбы, как ни брыкается, ловкая и твердая рука, не нуждающаяся в х
лысте, принуждает его успокоиться и покорно следовать по нужной всадник
у дороге.
Видя, что Чико молчит, Пардальян, внезапно посерьезнев, продолжал:
Ц Ты видишь, от какой чудовищной казни ты спас меня! Я не богат, Чико, но, на
чиная с сегодняшнего дня, все, чем я обладаю, принадлежит тебе. Я хочу, чтоб
ы ты стал мне вроде братишки. Тебе больше не понадобится, словно загнанно
му зверьку, зарываться в нору. Шевалье де Пардальян станет опекать тебя, а
ты должен знать, что люди почитают тех, кого он любит и уважает. Вот тебе мо
я рука, Чико.
Произнеся эти слова, Пардальян торжественно протянул свою руку, и в его г
лазах блеснуло лукавство.
Карлик секунду оставался в нерешительности. Может быть, тот особый инсти
нкт, что направлял его, помог ему уловить это почти незаметное лукавство?
Трудно сказать. Но так или иначе, он живо попятился и, словно опасаясь обже
чься от соприкосновения с этой протянутой к нему и дружески раскрытой ру
кой, отвел свою ручку за спину.
Пардальян не рассердился. Легкая насмешка в его взгляде сделалась замет
нее благодаря улыбке.
Ц Эй, Чико, ты что же, считаешь себя слишком важным сеньором, чтобы пожать
мою руку? Проклятье! Да будет тебе известно, я протягиваю ее очень немноги
м.
Ц Дело не в этом, Ц пролепетал карлик, сам не зная, что он говорит.
Ц В таком случае, твою руку!.. Нет? А может, ты считаешь себя недостойным по
жать мою руку? Ц произнес Пардальян с безразличным видом, но с той неизме
нной иронической улыбкой, которая особенно раздражала карлика...
Чико посмотрел французу прямо в лицо и вызывающе бросил:
Ц А даже если и так?
Голос его дрожал от стыда... или от ярости.
Ц Ого! Да ты возмущен, как я погляжу! Разве ты не тот славный малый, каким я
тебя считал? Что же за преступление ты совершил?
Карлик, до сих пор сдерживавшийся, внезапно взорвался, раздираемый проти
воречивыми чувствами.
Ц Я не хочу вашей дружбы, Ц в бешенстве закричал он. Ц Я не хочу вашего п
окровительства, я не хочу прикасаться к вашей руке! Я не хочу от вас ничего
, ничего, ничего!.. Это я привел вас сюда, и я знал, что вас хотели убить... Я знал
это, вы слышите? И мне заплатили за мои труды... Да, мне дали пять тысяч ливро
в... смотрите, вот они! Ц добавил он, яростно отшвырнув ногой мешочек; тот п
одкатился к сапогам Пардальяна, и золотые монеты со звоном рассыпались п
о полу.
Ц Значит это ты сделал? Ц грозно вопросил шевалье.
Ц Да, я, вот оно как! Ц подтвердил карлик, смело выдержав его взгляд.
Ц Ах, ты?! Ц проговорил Пардальян ледяным тоном. Ц Ну что ж, молись, наста
л твой последний час.
И не поднимаясь с поля, он положил свои мощные руки на хрупкие плечи Эль Чи
ко, мгновенно присевшего под такой тяжестью.
При виде жалости, мелькавшей порой в глазах шевалье, карлика охватывала
нерешительность; он не знал, что делать, как себя держать. Но при виде ирон
ической улыбки на лице француза Чико обуревала ярость Ц невзирая на сво
й маленький рост и свою слабость, он был весьма обидчив.
Почуяв гнев Пардальяна Ц Чико, разумеется, не понял, что шевалье разыгры
вает его, Ц карлик обрел спокойствие, которого до сих пор ему так недоста
вало. А поскольку все чувства у этого странного человечка достигали свое
го крайнего выражения, то он и продемонстрировал хладнокровие, которое с
видетельствовало о его замечательной храбрости.
Чико даже не поднял руку, чтобы защититься, не попытался увернуться. Под м
ощным нажимом он постарался горделиво выпрямиться, и его взгляд Ц прямо
й, бесстрашный, вызывающий Ц устремился на противника. Все его тело, каза
лось, подалось навстречу смертельному удару Ц возможно, именно его карл
ик и желал.
Кажется, он нашел, наконец, достойный выход, который тщетно искал до сих по
р: умереть задушенным, раздавленным своим врагом.
Да, умереть!.. Но вместе с ним погибнет и его враг. Как он выйдет отсюда, если
убьет карлика? Правда, выход из камеры Чико французу показал. А дальше?
Лестница вела к тупику, откуда шевалье, не зная секрета, открывающего пер
егородку, никогда не сможет выйти. Он просто сменит одну могилу на другую.
И карлик почувствовал некоторое презрение к своему сопернику Ц такому
сильному, такому храброму... и такому глупому! Конечно, глупому; ведь убива
я сейчас его, Чико, француз подписывает свой смертный приговор.
Погибнуть немедленно, сейчас же! Он только этого и хотел, вот оно как! Он те
рял Хуану, однако, по крайней мере, она не доставалась и Пардальяну.
Да, решительно, это был хороший выход. Но...
Но случилось так, что ненавистный соперник ослабил свою хватку. Случилос
ь так, что ирония в его взгляде уступила место такой нежности, лицо, еще се
кунду назад столь грозное и ужасное, выразило такую доброту, такое благо
душие, что Чико, смотревший ему прямо в глаза, почувствовал, как им вновь о
владевает смятение, и в невольном порыве он не прокричал: «Берегитесь!», а
тихонько проговорил, не пытаясь вырваться:
Ц Если вы убьете меня, то как вы отсюда выйдете?
Ц Чума меня побери! Клянусь честью, то, что ты говоришь, совершенно справ
едливо! А я и не подумал об этом! Но будь спокоен Ц ты еще свое получишь, Ц
пообещал Пардальян.
С этими словами он отпустил маленького человечка. И как только шевалье э
то сделал, на его губах вновь появилась привычная, сводящая Чико с ума улы
бка... О, едва заметная! Но Чико угадывал ее. Он пожалел обо всем и, словно жел
ая вызвать ярость этого человека, приводящего его в замешательство, сказ
ал вызывающе:
Ц Пойдемте. А после того, как я вас спасу, вы сможете меня убить. Клянусь ва
м Ц я не буду пытаться избежать смерти, которой вы мне грозите.
И добавил тихо, еле слышно:
Ц И тогда придет освобождение!
Ц Так ты желаешь себе гибели?
Чико исподлобья посмотрел на шевалье: ведь я же говорил очень тихо, а этот
дьявол все-таки услышал! Если я хочу умереть, то это мое дело! Зачем францу
з во нее вмешивается? Ну, раз Чико так глупо пропустил удачную возможност
ь умереть, остается лишь спасать соперника.
Ц Пойдемте, сеньор, Ц сказал он холодно, Ц скоро будет поздно.
Ц Да погоди ты! Какого черта?! Знаешь, я человек любопытный. Прежде всего я
хочу знать, почему ты отправил меня на смерть?
На сей раз знаменитая улыбка сверкала уже вовсю. Да еще этот насмешливый
голос Ц Эль Чико уже начинал привыкать к нему.
В глазах маленького человечка, устремленных прямо на Пардальяна, полыхн
уло пламя, и он выдохнул все свои чувства в ребяческом крике:
Ц Потому что я вас ненавижу! Ненавижу!
В своей ярости он нашел лишь эти слова и исступленно повторял их, топая но
гами.
Ц Вот как, значит ты меня ненавидишь? Ц спокойно улыбнулся Пардальян.
Ц Я настолько ненавижу вас, что убил бы, если бы не пообещал вас спасти! Ц
выведенный из себя, Эль Чико скрежетал зубами.
Ц Ты бы убил меня! Ц расхохотался Пардальян. Ц Ну-ну! Да чем же, бедный ма
лыш?
Карлик подскочил к своей кровати и вытащил оттуда кинжал, спрятанный меж
ду двумя матрасами.
Ц Вот этим! Ц крикнул он, размахивая грозным оружием.
Ц Смотрите-ка! Ц мирно заметил Пардальян. Ц Да это же мой кинжал!
Ц Да, Ц сказал Эль Чико с неистовством, которое он пытался выдать за цин
изм, Ц пока вы перелезали через стену, я украл его у вас! Украл! Украл!
Он произносил эти слова, казалось, испытывая горькое удовольствие, хлеща
себя ими, словно кнутом. Пардальян отвечал с невозмутимым спокойствием:

Ц Ну, раз уж у тебя есть оружие и раз ты хочешь моей смерти, так убей меня.
На сей раз шевалье посмотрел на карлика без малейшей насмешки, а только с
каким-то любопытством.
Обезумев, карлик занес руку.
Пардальян не пошевелился. Он продолжал холодно смотреть на него.
Рука карлика медленно опустилась. Малыш со злостью зашвырнул кинжал в са
мый угол и обиженно простонал:
Ц Я не хочу! Не хочу!
Ц Почему?
Ц Потому что я обещал...
Ц Это ты уже говорил. Кому ты обещал, дитя мое?
Невозможно передать мягкую нежность, с какой шевалье произнес эти слова
. Его голос был теплым, ласковым; весь его облик излучал симпатические флю
иды столь мощные и обволакивающие, что Чико был потрясен этим до глубины
души. Его бедное маленькое сердечко, сжавшееся так, что, казалось, он вот-в
от задохнется, оттаяло, из глаз брызнули кроткие, благодетельные слезы, а
с губ полилась однообразная жалоба, подобная плачу младенца:
Ц Я слишком несчастен! Слишком несчастен! Да-да, несчастен!
«Отлично, Ц подумал Пардальян, Ц он плачет Ц значит, он спасен! Теперь м
ы сможем понять друг друга.»
Он притянул карлика к себе, прижал его маленькое личико, омытое слезами, к
своей широкой груди и с нежностью брата стал тихонько укачивать Чико, пр
иговаривая что-то успокаивающее.
У карлика за всю его жизнь никогда не было друга, никогда его отчаяние не б
ыло скрашено ничьим участием, и потому он всей душой потянулся к этому бл
агородному сердцу, бесконечно взволнованный и в то же время удивленный;
он ощущал, как от соприкосновения с этой великодушной натурой в нем возн
икает сладкое чувство, в котором слились благодарная нежность и зарожда
ющаяся привязанность.
А те, кто знал лишь грозную силу, холодное бесстрашие, неукротимую храбро
сть, бьющее наотмашь слово и ироническую улыбку необычайного человека п
о имени шевалье де Пардальян, были бы чрезвычайно озадачены, если бы увид
ели, как нежно, по-братски он обнимает и утешает этого обездоленного, с ка
кой неожиданной добротой он умудряется найти нужные слова для этого бро
дяги, нищего, с которым еще накануне он даже не был знаком... и который пытал
ся погубить его.
Однако Чико был мужчина, вот оно как! Он собрал все свои силы, и ему удалось
справиться со слабостью.
Он потихоньку высвободился и посмотрел на Пардальяна так, словно никогд
а его не видел. В глазах маленького человечка не было больше ни гнева, ни в
озмущения. В них не было и того выражения тоскливой безнадежности, что та
к взволновало Пардальяна. В этих глазах застыло сейчас лишь выражение бе
змерного удивления Ц Чико был ошеломлен и тем, что, как он сам ощущал, он с
тал совсем другим, и тем, что он совершенно не узнает человека, одной встре
чи с которым оказалось достаточно, чтобы в нем произошла эта так поразив
шая его самого перемена.
Теперь, когда он уже мог смотреть на француза без прежней ненависти, Эль Ч
ико, рассматривая его, с простодушным восхищением говорил себе:
Ц Он красивый, он сильный, он храбрый. В его лице есть что-то величавое, че
го я никогда ни у кого не видел. Он кажется мне более возвышенным и более б
лагородным, чем сам король... И он добрый... добрый, как святые, чьи изображен
ия я видел в соборе. Как же можно не любить его?
Шевалье глядел на него с доброй улыбкой, и Эль Чико, сам того не замечая, то
же улыбнулся Ц так улыбаются другу.
Ц Ну вот! Ц радостно воскликнул Пардальян. Ц Теперь все позади, не так л
и? Ты видишь, я не такой уж отвратительный малый, каким я тебе казался. Дава
й твою руку, и будем добрыми друзьями.
Он снова протянул руку карлику, но тот, устыдившись, опустил голову и прош
ептал:
Ц Несмотря на все, что я сказал и сделал, вы хотите...
Ц Говорю тебе, давай мне руку, Ц продолжал настаивать Пардальяна с серь
езным видом. Ц Ты славный парень, Эль Чико, и когда ты познакомишься со мн
ой поближе, то узнаешь Ц я не часто произношу те слова, которые я только ч
то сказал тебе.
Побежденный, карлик вложил свою руку в ладонь шевалье, где она полностью
утонула, и пробормотал:
Ц Вы добрый!
Ц Чепуха! Ц пробурчал Пардальян. Ц Просто я сужу о вещах здраво. И если
ты не знаешь сам себя, то из этого вовсе не следует, будто тебя не знаю я.
Самые длинные свои беседы одинокий карлик вел с самим собой. Поэтому лег
ко понять, что хотя он и был весьма смышленым, некоторые обороты речи Пард
альяна повергали его в недоумение, и он не очень-то хорошо улавливал их см
ысл. Он не вполне понял последние слова шевалье, восприняв их буквально.

Ц Вы меня знаете? Ц воскликнул он удивленно. Ц Кто же вам рассказал обо
мне?
Пардальян с самым серьезным видом поднял палец и пояснил, улыбаясь, как у
лыбаются ребенку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59