Какая, право, гадость, подумала Мэри.
– Ты, Мэри, – истинная Фэрчайлд, – продолжал Бэб. – Для мужчин ты неотразима. А Себастьян – о, он настоящий мужчина! А, Себастьян?!
Бэб подмигнул какому-то невидимому собеседнику.
Себастьян попытался его утихомирить.
– Я не хочу, чтобы моя будущая жена знала о моем беспутстве.
– Слишком поздно, – невнятно пробормотала Мэри.
Он дотронулся до нее чуть ниже груди. Ни один мужчина никогда не прикасался к ней в этом месте. Резко повернувшись, Мэри гневно на него воззрилась.
– Любовница жалуется на своего нареченного наедине, – насмешливо прошептал он.
Мэри поняла, что Себастьян часто слышал наставления, даваемые ею самой себе, и сейчас она узнала свой знакомый поучительный тон.
Тепло его руки горячило ей кровь, но она прошептала твердо:
– Я вам не любовница.
– Нет, – шепотом согласился он. Его улыбка не только не успокоила, но еще больше ее встревожила.
– Я никогда не буду вашей любовницей.
– Нет?
Это прозвучало очень неубедительно. Скорее это был вопрос, причем каким-то образом утверждающий обратное. Себастьян был великий мастер интонации. А время шло, и Мэри все сильнее испытывала неизвестное ей ранее ощущение. Не столько вызванное его прикосновением, хотя оно и было для нее постоянным источником беспокойства, но пробуждением в ней способности чувствовать.
Она быстро стянула с руки вторую перчатку. Ей не хотелось, чтобы он снял ее с такой же нарочитостью, как он это сделал с первой. Он поступил так, чтобы произвести впечатление на Фэрчайлдов, показать им, насколько полно он владеет ею. К сожалению, он произвел впечатление и на нее. Она чувствовала, что теряет контроль над собой.
Она нестерпимо боялась этого человека. Не потому, что он мог сделать так, чтобы ее арестовали за убийство, и не потому, что он был беспощаден в достижении своих целей. Нет, все это не было причиной ее страха. Она боялась потому, что, когда он страстно шептал ей на ухо и смотрел на ее тело холодными серыми глазами, она чувствовала что-то внутри себя. Напряжение. Слабость. Обжигающий жар.
– Оглашение уже состоялось? – громко осведомился Бэб.
Глупости, это только дурное самочувствие, вызванное дорожной тряской. Мэри прижала руку к животу. Это не что иное, как последствия тяжелого и утомительного путешествия.
– Да. – Себастьян, казалось, вел себя вполне непринужденно, не сводя, однако, глаз с Мэри.
– Где? – продолжал настаивать Бэб, направляясь к двери.
Ему ответила леди Валери.
– В Шотландии. В англиканской часовне в моем доме.
Да, к такому ответу не придерешься. Это не только трудно проверить, но даже намекнуть на такую возможность леди Валери означало усомниться в правдивости ее слов. Это было бы слишком. Мэри оценила это какой-то частью своего сознания, в то время как она продолжала лгать себе о природе мучивших ее страстей.
Она не терпела людей, имевших обыкновение лгать самим себе. Некогда она сама в этом очень преуспела, и только потрясшая ее катастрофа отбила у нее эту унизительную привычку.
Но как она могла осмелиться назвать чувство, возбуждаемое в ней Себастьяном?
Впервые в жизни на помощь ей пришел Фэрчайлд. Бэб – неуклюжий, бесхитростный Бэб – провозгласил:
– Мэри, пора представить тебя твоей семьей.
Церемонным жестом он распахнул дверь. Мужчины и женщины, подслушивавшие у замочной скважины, ввалились в комнату. Переругиваясь, они всем скопом покатились по полу. Подобающая манера появления для шайки негодяев! Мэри чуть и вправду не стошнило. Так вот они, Фэрчайлды!
Глава 8.
Мэри с глубоким изумлением наблюдала, как ее родственники суетливо приводили себя в порядок, поправляя пудреные парики.
Сидевший с ней рядом Себастьян проговорил изысканным скучающим тоном:
– Ну конечно, в обществе сейчас все вваливаются в открытую дверь лицом об пол. Это, знаете ли, такой новейший способ входить в комнату.
Мэри недоверчиво взглянула на него. Неужели этот угрюмый человек способен шутить?
Со скрипом в суставах и корсетах поднялись мужчины. Они расправляли свои алые, сиреневые, зеленоватые и желтоватые жилеты, отряхивали колени и беспорядочно толклись перед большим в золоченой раме зеркалом. То, что четыре самых старых джентльмена были сморщенные, как изюмины из рождественского пудинга, и почти без зубов, не имело никакого значения. Подправить искусно подкрашенные лица было значительно важнее, чем позаботиться об утраченном достоинстве. Да, собственно, что такого произошло? Леди и джентльмены ничего не должны заметить. А остальные в счет не идут. Они усиленно оттесняли друг друга от зеркала локтями.
Женская половина поднималась на ноги подольше. Сначала они вдоволь полюбовались собственными лодыжками на фоне оборок, покрывавших нижние юбки. Заодно представив возможность оценить их ножки и другим. А одна из девиц, взглянув на Себастьяна, подмигнула ему.
Вот шлюха!
Затем, не спеша оправив юбки, они вместе с мужчинами приблизились, чтобы исполнить свой долг гостеприимства. Одна за одной женщины выступали вперед, принимая затейливые позы и стараясь при этом превзойти одна другую. Вся комната наполнилась причудливыми ароматами, колыханьем вееров и многоцветием тканей. Мэри с трудом удержалась, чтобы не прикрыть себе ладонью глаза, дабы не так пестрило.
– Я как раз собирался отдать распоряжение позвать вас, – расплывался в улыбках Бэб, явно не смущаясь тем обстоятельством, что его семейство застали подслушивающим под дверью. – Мои дяди – братья твоего деда, Мэри – дядя Лесли, дядя Освальд, дядя Берджес, дядя Кэлвин.
Пожилые джентльмены одновременно кивнули, Мэри так и не поняла, кто из них кто. Да и какая разница? Эти братья ее деда так удачно скрылись из вида, когда она давным-давно явилась сюда, прося о помощи.
Мерзавцы!
– Мои дочери, – продолжал Бэб, представляя дам, – Лилит – вдовствующая графиня Плейстед, Вильда, Дэйзи и близнецы – Раделла и Друзилла.
Девицы одна за одной присели. Приподнялась и опустилась изумрудно-зеленая юбка. Затем розовая. Затем оранжевая. И одновременно две каштановые.
Все видные, высокие, прекрасно сложенные, в роскошных туалетах. Фэрчайлды – одно слово!
Мэри с благодарностью подумала о леди Валери, настоявшей на полной смене ее гардероба. Пусть богатая наследница давно поутратила бойкость и развязность, пусть у нее не такая самодовольная улыбка, зато ни одна из этих девиц не одета по последней лондонской моде.
– Лодыжки у вас, бесспорно, лучше всех, – сказал ей на ухо Себастьян.
И вновь она взглянула на него с недоумением. Неужели ее неуверенность настолько очевидна?
Бэб, казалось, не замечал всех этих переглядываний и перешептываний. Улыбаясь и пребывая в полном восторге, он торжественно повел рукой в сторону Мэри.
– Дяди, доченьки, это наша давно потерянная родственница. Мы наконец нашли наследницу!
– Какие прекрасные новости. – Голос самого старшего из мужчин звучал как нельзя более скучающе.
– И она помолвлена с виконтом Уитфилдом, – сказал Бэб.
– В чем же скрыта причина такой поспешной помолвки? – Одна из женщин – Лилит в изумрудно-зеленом – с треском сложила веер и оставила его болтаться у себя на руке с видимым отсутствием всякого интереса. Но это именно она задала столь бестактный вопрос.
– И к тому же с кем – с молодым Себастьяном? – ухмыльнулся младший из стариков.
– Если она в ожидании, Уитфилд, я требую, чтобы ребенок походил на меня, – едко пошутил кто-то из толпы любящих родственников.
Мэри не могла, была просто не в состоянии сразу понять всю гнусность их намеков. Ведь у них не было никаких причин проявлять к ней жестокость и марать ее репутацию.
Потом она сообразила, что это не имеет значения. Им и раньше не было до нее дела; с чего бы им теперь беспокоиться? Ей просто не следует обращать на них внимание. Но когда она попыталась перевести дыхание, она почувствовала, что легкие у нее как в тисках.
– Вот дьяволы! – Себастьян весь подобрался, но прежде чем он успел шевельнуться, спокойно заговорила леди Валери.
– В отличие от большинства Фэрчайлдов, – сказала она холодным насмешливым голосом, – Мэри сумела сохранить девственность к двенадцати годам.
Все обернулись и уставились на надменную и элегантную пожилую женщину. Это еще что за сюрприз?
Мэри почувствовала, как у Себастьяна немного расслабились мышцы. А она сама, кажется, снова могла дышать свободно. Что она и сделала, с чувством огромной признательности к леди Валери.
– Она жила со мной в Шотландии, и я сберегла ее, – леди Валери картинно окинула взглядом дядей, – от старых распутников и от, – она взглянула на слишком низко вырезанный корсаж Лилит, – дурных влияний.
– Но позвольте, – залопотал бессвязно младший из стариков, – однако, послушайте!
– Зловредная старуха. – Лилит с треском раскрыла веер и энергично замахала им над обширным декольте.
– Она изумительна, – прошептал Себастьян – Взгляни, она поддела-таки, зацепила-таки крючочком за живое этих аристократических олухов. Ах, теперь они страдают от оскорбленного достоинства. – И не без яда он добавил: – Бедные, бедные Фэрчайлды.
Леди Валери поджала губы и сухо заметила:
– Таких, как вы, мисс Фэрчайлд, я, бывало, как орешки щелкала, не забывайте об этом.
Затем она указала тростью поочередно на каждого из дядей, сопровождая эти действия словами.
– Не стану говорить, что я проделывала с подобными вам, но я уверена, что если мне очень уж захочется, я смогу поведать занимательные вещи.
Мэри с трудом удерживалась от смеха, глядя на изумленные физиономии своих родственников. Да, такого им видеть еще не приходилось. Если бы только, думала она с сожалением, я могла бы дать волю своему веселью.
Хорошая экономка никогда не привлекает к себе внимания.
Но ведь, с другой стороны, она больше и не экономка. Мэри немного поежилась при этой новой для нее мысли. Она – богатая наследница, а богатая наследница может делать все, что пожелает, в том числе и вести себя сколь угодно грубо. Но пожелает ли она уподобиться Фэрчайлдам?
Нора постучала по столу косточками пальцев.
– Прошу внимания.
Ее дочери тут же послушно к ней повернулись. Дяди притворились, что они не слышат.
– У нас сегодня почетные гости, – сказала она как ни в чем не бывало и спокойно представила семью леди Валери. При этом она вела себя так, словно ей было не впервой напоминать им о хороших манерах.
Услышав имя леди Валери, один из стариков бросил на Нору растерянный и одновременно разъяренный взгляд. Нора и глазом не моргнула. Стряхнув крупинки табака с жилета и поправив кружева манжет, он на глазах у Мэри превратился из опустившегося распутника в джентльмена.
– Леди Валери? Мне кажется, мы встречались. Ведь вы были замужем за графом Гальденом?
– Да. – Леди держалась изумительно. Следующий по возрасту старик важно выступил вперед.
– Я помню. После смерти графа все джентльмены в Лондоне охотились только за вами, но вы нас всех надули, выйдя за герцога де Валери.
– И это правда.
Леди Валери наблюдала за ними, слегка склонив голову набок.
Лучше всех сохранившийся старик подскочил поближе и возбужденно выпалил:
– Все время ходили слухи, что вы…
Вдруг с обеих сторон ему в бока с силой уперлись чужие локти, и он согнулся от боли. Братья сгрудились вокруг него, скрыв его ото всех. А представление шло своим чередом.
– Я Лесли Фэрчайлд, – сказал самый старый.
– Я Освальд, – помахал испачканными в чернилах пальцами следующий.
– Кэлвин. – Этот спокойно и внимательно наблюдал за братьями, словно они были не приученными к дому животными.
– Берджес, – выдохнул последний из-за их спин. Он был когда-то самым красивым из старшего поколения Фэрчайлдов. Пока от излишеств сладкой жизни у него не распух нос и не выступили крупные синие вены на щеках.
Леди Валери зевнула.
Подойдя к креслу рядом с леди Валери, Лесли спросил самым приветливым тоном:
– Наша дорогая племянница и есть ваша маленькая протеже?
– Да, она находится под моим покровительством. – Леди Валери сняла шляпу и разгладила падавший ей на плечи каскад седых локонов. – Вот почему я так довольна, что она выходит за Себастьяна. – Она самодовольно улыбнулась. – Себастьян, как вы знаете, мой крестник.
Все взгляды обратились на Себастьяна. Он нежно сжал руку Мэри.
– Так странно и неожиданно оказаться плененным представительницей семьи Фэрчайлд. – Его улыбка была как лезвие бритвы.
Мэри подумала, что на этот раз острие оказалось внутри и он исходит кровью от пронзительного наслаждения. Вглядываясь в него, Мэри пыталась разгадать его сущность. Он разгладил пальцами спутавшиеся на ветру волосы, но вид его от этого не стал более благопристойным. Он притворялся таким же, как все, но ему никогда не стать похожим на остальных. Он жил вне респектабельного общества, собирая всяческие сведения и используя их как оружие против того же общества, не заботясь о том, кому он может повредить. Его бы ничуть не взволновало, если бы ее арестовали, пытали и осудили за убийство, совершенное много лет назад и по важной причине.
Ей нужно охранять себя от любого проявления великодушия по отношению к этому человеку. Он не замедлит обратить его в свою пользу и во вред ей. Надо все время быть начеку.
– Уитфилд, я много слышал о вас, – сказал Освальд. – Например, я в курсе, что в прошлом году ваши торговые суда принесли вам огромные барыши.
– Ведь вы… – Берджес учтиво помедлил, как бы смущаясь, – купец?
– О, не просто купец, – нетерпеливо вмешался Кэлвин. – А очень богатый и преуспевающий купец.
Себастьян крепче сжал руку Мэри, но голос его оставался любезным.
– Я рад, что вы признаете различие.
Прислонившаяся к высокой спинке кресла отца Раделла прихотливо изогнулась.
– Я сразу же увидела в вас необыкновенного человека.
Рука Мэри, которую сжимал Себастьян, невольно напряглась при этой манящей интонации. Бессознательно пытаясь удержать его внимание, она ласково погладила шрамы на его пальцах. Себастьян воспринял ее движение как разрешение возобновить свою чувствительную атаку на ее тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38