– Да, мы там тоже были. Нам редко доводится пожить дома.
– Он, наверное, много наматывает?
– Около ста часов в неделю.
Они остановились возле самого большого на стоянке самолета.
– Это наш, – просияла Джулия, и они вышли из микроавтобуса. Пилот взял у Клея сумку и исчез с ней.
Пэттон Френч, естественно, разговаривал по телефону. Он махнул Картеру, приветствуя его на борту своего самолета. Джулия взяла у Клея пиджак и спросила, что принести выпить. Только воду с лимоном. Клей впервые попал на борт частного самолета, и у него захватило дух. Картинки из экспозиции в Новом Орлеане не могли даже отдаленно передать роскошь, что открылась его взору.
В салоне стоял легкий запах кожи, очень дорогой кожи: кресла, диваны, стены, даже столы были обтянуты кожей различных оттенков голубого и бронзового. Все светильники, дверные ручки и панели электронных устройств – позолочены. Деревянные – похоже, красного дерева – детали оформления интерьера отполированы до блеска. Это напоминало роскошный люкс пятизвездного отеля, только снабженный мотором и крыльями.
Рост Клея составлял ровно шесть футов, но над головой у него оставалось еще свободное пространство. В глубине длинного салона был устроен кабинет. Там-то и сидел Френч, продолжая разговаривать по телефону. Бар и кухня располагались в отдельной кабине, оттуда спустя несколько секунд вышла Джулия с водой для Клея.
– Вам лучше присесть, – посоветовала она. – Сейчас нас начнут буксировать.
Когда самолет медленно тронулся, Френч резко оборвал разговор и двинулся навстречу Клею. С сияющей белозубой улыбкой и новыми извинениями за то, что не уделил ему внимания в Новом Орлеане, он энергично потряс руку гостя. Френч был грузноват, в густых вьющихся волосах элегантно пробивалась седина, ему можно было дать лет пятьдесят пять, до шестидесяти он явно недотягивал. Казалось, каждая клеточка его организма излучала мощную жизненную энергию.
Адвокаты уселись за стол друг против друга.
– Недурно для прогулки, а? – сказал Френч, обводя рукой интерьер самолета.
– Весьма, – согласился Клей.
– У вас есть самолет?
– Нет. – От своей «безлошадности» Клей испытал чувство неполноценности. Какой же он после этого адвокат?
– Ничего, сынок, скоро будет. Без самолета не обойтись. Джулия, принеси-ка мне стаканчик водки. Это у меня уже четвертый – самолет, не стаканчик, – пошутил Френч. – Чтобы ими управлять, требуется двенадцать пилотов. И пять Джулий. А девочка ничего, правда?
– Очень даже.
– Куча накладных расходов, но и гонорары в результате полетов отличные. Вы слышали мое выступление в Новом Орлеане?
– Слышал. Получил большое удовольствие. – Клей лишь слегка покривил душой: как бы вызывающе ни выглядел Френч на трибуне, его речь действительно была занятной и познавательной.
– Я терпеть не могу подобным образом распространяться о деньгах, но вынужден был играть на публику. Большинство из тех парней, что находились в зале, в конце концов принесут мне какое-нибудь большое коллективное дело. Так что приходится, знаете ли, время от времени их взбадривать. Я создал самую успешную адвокатскую фирму по массовым деликтам в Америке, наша задача – держать в ежовых рукавицах финансовых шишек. Когда ведешь тяжбу с такими компаниями, как «Акерман», или любой из пятисот других, обладающих самыми крупными капиталами, нужно иметь соответствующую амуницию, пробивную силу, так сказать. У них денег немерено. И я просто пытаюсь выравнивать поле…
Джулия принесла хозяину водку, села в кресло и пристегнулась, приготовившись к взлету.
– Хотите перекусить? – спросил Френч. – Она может приготовить все, что угодно.
– Спасибо, я не голоден.
Френч сделал большой глоток, потом вдруг откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и, пока самолет разбегался и взлетал, казалось, молился. Воспользовавшись передышкой, Клей продолжил рассматривать салон. Он был до неприличия шикарным и дорогим даже на вид. Сорок – сорок пять миллионов за частный самолет! А ведь, если верить сплетням, подслушанным Клеем в кружке барристеров, компания «Гольфстрим» не успевала удовлетворять спрос. Желающим приобрести такое чудо приходилось ждать по два года!
Прошло несколько минут, самолет взлетел, лег на курс, и Джулия исчезла в кухне. Френч очнулся от своей медитации и хлебнул еще.
– Все, что написано в «Джорнал», правда? – спросил он гораздо спокойнее. У Клея создалось впечатление, что настроение Френча могло меняться быстро и радикально.
– В общем, да.
– Я дважды был на первой полосе, ничего хорошего. Неудивительно, что нас, адвокатов по коллективным делам, так не любят. Никто не любит, вам это еще предстоит почувствовать. Запах денег ассоциируется с отрицательными персонажами. Но вы привыкнете к этому, как привыкли все мы. Я однажды встречался с вашим отцом. – Во время разговора Френч косил глазом и выстреливал каждую фразу так, словно постоянно обдумывал свои слова на три хода вперед.
– В самом деле? – Клею с трудом верилось, что этот человек и его отец действительно были знакомы.
– Лет двадцать назад я работал в министерстве юстиции. Мы судились за кое-какие индейские земли. Но индейцы привели в суд Джаррета Картера из округа Колумбия, и войне был положен конец. Он был блестящим адвокатом.
– Благодарю вас, – лопаясь от гордости, сказал Клей.
– Должен признать, Клей, ваша атака на дилофт – шедевр. И сработано весьма необычно. В большинстве случаев слухи об опасных препаратах расползаются медленно, по мере того как жалобы поступают от все большего числа пациентов, Врачи процесс не ускоряют: они имеют свой куш от фармацевтических компаний, поэтому вовсе не спешат поднимать красный флажок. К тому же по законодательствам большинства штатов юридическую ответственность за назначение вредных препаратов в первую очередь несут именно они. Постепенно в дело начинают втягиваться юристы. У какого-нибудь дядюшки Люка из захолустного Подунка в далекой Луизиане вдруг ни с того ни с сего появляется кровь в моче, он целый месяц недоумевает по этому поводу, пока не сообразит пойти к врачу. А врач, пораскинув мозгами, просто отменяет ему тот чудодейственный препарат, который сам же и назначил. Неизвестно еще, додумается ли дядюшка Люк обратиться к семейному адвокату. Но даже если додумается, в этих заштатных городишках адвокаты обычно – серые мышки, которые имеют дело лишь с завещаниями и разводами, так что, попадись им приличный повод для коллективного иска, они его и распознать-то не сумеют. Чтобы вывести вредный препарат на чистую воду, нужно время. А то, что сделали вы, – просто уникально…
Клею было приятно слушать. Френчу – говорить. Это обнадеживало.
– …Из чего я делаю вывод, что вы располагали информацией изнутри, – добавил Френч и сделал паузу, давая возможность Клею подтвердить его предположение. Но тот хранил непроницаемый вид. – У меня обширные связи в среде адвокатов от побережья до побережья, но ни один из них до последнего времени ничего не знал о дилофте. В моей фирме работают два юриста, чьей единственной задачей является отслеживание информации об имеющихся на рынке препаратах, однако мы и близко не подошли к возбуждению дела. И вдруг я вижу на первой полосе «Уолл-стрит джорнал» информацию о вашем наступлении и вашу улыбающуюся физиономию. Мне известны правила игры, Клей, и я не сомневаюсь, что вы получили информацию изнутри.
– Да, но я никогда и никому не открою источника.
– Правильно. Вы меня успокоили. Я видел вашу рекламу. Мы отслеживаем подобные вещи по всей стране. Неплохо. Доказано, что пятнадцатисекундный метод блиц-рекламы, который вы избрали, наиболее эффективен. Вы это знали?
– Нет.
– Молниеносный удар поздно вечером и рано утром. Краткое послание, призванное напугать, и номер телефона, где готовы оказать помощь. Я сам проделывал такое тысячи раз. Сколько дел вы собрали?
– Трудно сказать. Обратившимся к нам еще делают предварительные анализы. Но телефоны звонят не переставая.
– Я запускаю свою рекламу завтра. У меня шесть человек, которые занимаются только рекламой, можете поверить? Шесть штатных рекламщиков. А их услуги недешево стоят.
Появилась Джулия с двумя блюдами – на одном возвышалась гора креветок, на другом было разложено мясное ассорти – копченая ветчина, салями, что-то еще, названия чему Клей даже не знал, – и разные сорта сыра.
– Бутылку чилийского белого, – распорядился Френч. – Вино должно было уже охладиться. Вы любите вина? – спросил он, обращаясь к Клею.
– Некоторые. Но вообще-то я не знаток.
– А я обожаю вина. У меня здесь, в самолете, не меньше ста бутылок. – Френч проглотил креветку. – По нашим подсчетам, по дилофту должно быть от пятидесяти до ста тысяч истцов. Мы не ошиблись?
– Сто тысяч – это, судя по всему, максимум, – осторожно подтвердил Клей.
– Меня немного беспокоят «Лаборатории Акермана». Известно ли вам, что я дважды вел против них тяжбы?
– Нет, я этого не знал.
– Десять лет назад, тогда у них была прорва наличности. Но в совете их директоров оказалась пара идиотов, которые сделали ряд неудачных приобретений. Сейчас у них долгов на десять миллиардов. Глупая история. Типичная для девяностых. Банки бездумно выдавали деньги идиотам, а те пытались скупить весь мир. Так или иначе, «Акерман» отнюдь не на грани банкротства. К тому же они застрахованы. – Френч подкидывал наживку, и Клей решил сделать вид, что заглотил ее.
– Да, они застрахованы по меньшей мере на триста миллионов. И еще у них есть около полумиллиарда, которые они могут потратить на сделку.
Френч расплылся в блаженной улыбке и только что не замурлыкал при этом сообщении. Он не мог, да и не пытался скрыть свой восторг.
– Отличная сумма, сынок, великолепная! У вас надежные источники в корпорации?
– Превосходные. Есть люди, которые владеют конфиденциальной информацией, и мы располагаем выводами лабораторных исследований, которыми располагать не должны. «Акерман» со своим дилофтом на пушечный выстрел не подойдет к жюри присяжных.
– Восхитительно! – Френч даже закрыл глаза, наслаждаясь услышанным. Нищий адвокат, получивший возможность купить первую в своей жизни приличную машину, не мог бы выглядеть более счастливым.
Джулия принесла вино и разлила по бесценным хрустальным бокалам. Френч с видом знатока понюхал, оценил и наконец пригубил. Почмокав губами, он утвердительно кивнул и вернулся к беседе:
– В том, чтобы поймать большую, богатую, заносчивую корпорацию на грязных делишках, есть такой кайф, который нельзя сравнить даже с сексом, Клей. Это самое большое из известных мне удовольствий. Ты загоняешь в угол алчных мерзавцев, причиняющих своими препаратами вред невинным людям, и ты, адвокат, получаешь шанс наказать их. Конечно, деньги тоже имеют значение, но деньги – второе, главное – победа. И я никогда не перестану это делать, независимо от того, какой доход это мне будет приносить. Люди думают, я жадный, поскольку продолжаю работать, несмотря на то что на деньги, которые уже заработал, мог бы жить припеваючи где-нибудь на берегу океана до конца жизни. Но ведь это скучно! Я предпочитаю работать по семь дней в неделю, чтобы отлавливать крупных жуликов. В этом моя жизнь.
Его одержимость в этот момент казалась почти заразной. Лицо светилось фанатизмом. Помолчав, Френч спросил:
– Нравится вино?
– Нет, отдает керосином, – признался Клей.
– Вы правы! Джулия! Вылей это в унитаз! Принеси нам бутылку мерсо, того, что вчера куплено.
Однако для начала она подала ему телефон:
– Это Мюриел.
Френч схватил трубку:
– Привет.
Склонившись к уху Клея, Джулия шепотом пояснила:
– Мюриел – наша старшая секретарша, мать-начальница. Она находит его даже тогда, когда его жены бессильны это сделать.
Захлопнув крышку мобильника, Френч сказал:
– Клей, позвольте мне предложить вам сценарий. Обещаю, он принесет вам больше денег в более короткий срок. Гораздо больше.
– Слушаю вас.
– Я соберу столько же истцов по дилофту, сколько вы. Теперь, когда вы открыли дверь, в нее хлынут сотни адвокатов, охотников за такими делами. Мы с вами сможем контролировать процесс, если перенесем официальную регистрацию из округа Колумбия в мою вотчину, в Миссисипи. Это напугает «Акермана» до смерти. Они и сейчас, когда вы прижали их в округе Колумбия, дрожат от страха, но все еще думают: «Ну, он новичок, никогда прежде этим не занимался, никогда не вел коллективных дел, это его первый опыт» и так далее. Но если мы объединимся, соберем все иски и перенесем тяжбу в Миссисипи, «Лаборатории Акермана» хватит один общий корпоративный обширный инфаркт.
У Клея голова шла кругом от сомнений и вопросов.
– Слушаю, – только и смог выдавить он.
– Вы сохраняете своих клиентов, я – своих. Мы их накапливаем, а когда к нам присоединятся другие адвокаты со своими клиентами, я иду к судье и прошу назначить руководящий комитет истцов. Я всегда так поступаю. Председателем буду я. Вы, разумеется, войдете в комитет, поскольку являетесь инициатором дела. Мы будем проводить мониторинг всех исков по дилофту и постараемся все держать под своим контролем, хотя одному Богу известно, как это трудно, когда имеешь дело с кучей самонадеянных адвокатов. Я проходил это десятки раз. Тем не менее комитет позволит нам сосредоточить в своих руках все нити. Довольно скоро мы начнем переговоры с «Акерманом». Я знаю их адвокатов. Если ваши информаторы так хороши, как БЫ говорите, надавим посильней и скоро добьемся соглашения.
– Как скоро?
– Это зависит от нескольких факторов. Сколько реальных случаев у нас будет. Как быстро нам удастся подвигнуть людей к предъявлению исков. Сколько адвокатов ввяжется в драку. И, что очень важно, насколько велик урон, нанесенный нашим клиентам.
– Пока подавляющее большинство опухолей доброкачественные.
Френч слегка нахмурился, осмысляя информацию, но быстро нашел в ней положительную сторону.
– Это даже лучше, – сказал он. – Такие опухоли удаляются методом цистоскопической хирургии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51