И знай, что я единственный человек, который может тебе помочь попасть на родину. И не вздумай меня за нос водить, я тебя предупреждаю сразу. Не забывай, что в наших руках находится твоя подруга. Мне будет очень жаль, если она умрет молодой и красивой. Мои люди следят за тобой постоянно и контролируют каждый твой вздох. Одно неправильное движение — и пеняй на себя.
Голос у Григорича был злой, а его слова ударяли меня, словно током.
— Можно и повежливее. Я девушка понятливая, еще вчера все просекла, — произнесла я, глядя в глаза Григоричу.
— Приятно слышать. Я думаю, мы с тобой подружимся.
— Мне казалось, что мы подружились еще вчера.
— Верно. Мне всегда нравились смекалистые девушки.
В комнате опять появилась японка. В руках она держала строгий деловой костюм и маленькую симпатичную шляпку. Я посмотрела на Григорича и, усмехнувшись, сказала:
— Может быть, вы все-таки отвернетесь. Пожилой человек, а понятий никаких нет!
Григорич фыркнул и отвернулся к окну.
— Не такой уж я пожилой, можно сказать, в самом расцвете сил.
— Кому как, — улыбнулась я, примеряя костюм. — Я бы в вашем возрасте больше к земле тянулась. Огородик небольшой завела. Больше времени проводила на воздухе. И организму польза, и сердце бы как часы работало.
— Мне еще до огородика далеко! — в бешенстве произнес Григорич. — А на счет возраста — так ты сначала до моего доживи.
— Доживу, если вы не помешаете…
Григорич обернулся и внимательно на меня посмотрел. От его раздражения не осталось и следа.
— Я и сам не ожидал… Неплохо выглядишь!
— Вот уж не ожидала получить от вас комплимент…
— Я вообще забыл когда их последний раз делал.
— Почему?
— Некогда и некому.
После утреннего кофе Григорич научил меня пользоваться диктофоном и дал немного наличных баксов. В мою сумочку он положил маленький компактный радиотелефон для поддержания связи.
— Как только что узнаешь, сразу звони. Договоримся, и я сию минуту подъеду. Дозвониться куда-либо по этому телефону даже не пытайся. Нажимаешь на верхнюю кнопку и выходишь на связь со мной. На большее этот телефон не способен. Я это к тому, чтобы ты бережно к нему относилась, а то начнешь теребить все кнопки подряд и такую дорогую игрушку сломаешь.
«Вот гад, все предусмотрел», — отметил я про себя.
— А документы вы мне не дадите?
— А зачем тебе документы? — подозрительно спросил Григория.
— А вдруг меня захочет полиция остановить?
— Зачем?
— Ну как — зачем? Документы проверить.
— Ты же не в России. Здесь у первого встречного документы не проверяют. Тем более у тебя вид как у состоятельной деловой дамы. Кому ты нужна со своими документами? Ты, девочка, не хитри, говори, что задумала.
— Да ничего я не задумала. Просто с документами я бы намного спокойнее себя чувствовала. Это ладно, что я в гостинице без документов сидела, да и в кабаре без них можно выступать, а тут как-никак па городу нужно передвигаться…
— Документы получишь, когда дело сделаешь. Я тебе уже об этом говорил. И запомни: если какие проблемы возникнут, т сразу вызывай меня на связь. Понятно?
— Понятно.
— Ну, вот и умничка, девочка. — Григорич по-отечески похлопал меня по плечу и позвал лысого.
— Отвези ее в нужный ресторан. Лысый махнул головой и с интересом окинул меня взглядом. Затем он повернулся к Григоричу и с восторгом произнес:
— Все-таки как бабы на глазах меняются! Казалось бы, еще вчера на шалаву была похожа, а сегодня прямо дама.
— Сам ты шалава, — обиделась я и с презрением посмотрела в сторону лысого. Григорич улыбнулся и проводил меня до машины. Я села на переднее сиденье, а лысый уселся за руль.
— Запомни, ты жена коммерсанта. Скучаешь по мужу и мучаешься от безделья. И чтобы ничего лишнего.
— Я все поняла. Не надо повторять. Машина плавно тронулась, я увидела, что Григория стоит и смотрит нам вслед.
Ехали мы молча. Полдороги лысый одной рукой ковырял в носу и напевал какие-то дурацкие песенки.
— Веди нормально машину. Смотри, сейчас дырку в носу сделаешь, — разозлилась я.
— Как хочу, так и веду, — буркнул лысый и взялся за руль обеими руками.
Неожиданно я вздрогнула и уставилась на сумочку. В ней что-то звенело.
— Сними трубку, что сидишь как ненормальная!
— Что это?
— Телефон звонит, — усмехнулся лысый.
— Кому?
— Если он лежит в твоей сумочке, значит, тебе.
— Зачем?
— Послушай — узнаешь. Достань телефон, что глазенки-то вытаращила!
Я достала телефон и нажала на нужную кнопку. В трубке раздался голос Григорича.
— Ты, почему так долго не отвечала?
— Я растерялась, думала, связь односторонняя.
— Ничего подобного. Ты должна быстро снимать трубку, и запомни, что тебе могу позвонить только я. Кстати, где там Костик?
— Какой еще Костик?
— Тот, который тебя должен был довезти до ресторана.
— Лысый, что ли?
— Лысый, — засмеялся Григорич.
— Машину ведет.
— Передай ему трубочку.
Я протянула трубку лысому. Оскорбившись, что я назвала его лысым, он в сердцах отвесил мне хороший подзатыльник. Перекинувшись несколькими фразами с Григоричем, лысый швырнул мне трубку обратно, буркнув что-то себе под нос.
— Между прочим ваш Костик руки распускает! Как бы старания вашей девушки-японки не оказались напрасными…
— Это он разозлился, что ты его лысым назвала, — засмеялся Григорич.
— Так он и в самом деле лысый, что ж злиться-то? Кто виноват, что у него волос на голове нет.
— Ладно. Конец связи. Будь умницей, я верю, что у тебя все получится. Помни, твое возвращение на родину полностью зависит от твоего поведения. В случае чего выходи на связь.
— Это, в каком случае — если я вдруг по вас соскучусь?
— Если соскучишься, то тоже выходи. Ты приятная девочка.
Я положила телефон в сумочку и с возмущением посмотрела на лысого.
— Ты, какого черта мне прическу портишь?
— Чтобы Ты выражения подбирала и знала, с кем дело имеешь. Меня, между прочим, Костиком зовут.
— Ты слышал, что я на тебя Григоричу нажаловалась?
— Ну, слышал.
— Так вот, он сказал, что тебе башку оторвет, если ты хоть раз ко мне пальцем прикоснешься. Понял?
— Врешь ты все. Ничего он не говорил.
— А вот и говорил. Кстати, а что у тебя с волосами? Ты случайно в Чернобыле не был?
— А что мне там делать? — не понял лысый.
— Просто мне показалось, что ты радиации нахватался. Обычно у тех, кто облучился, волосы выпадают и еще много разных органов не работает, особенно ценных…
— Нигде я не облучился, — надулся лысый. — Сейчас, между прочим, модно без волос ходить. Лето на дворе. Все братки в такое время года лысыми ходят.
— Так вот, значит, ты кто — браток. А вчера нам доказывали, что вы все российскими менеджерами называетесь.
Лысый замялся:
— А я и есть менеджер… — промямлил он.
— Похож, — улыбнулась я и отвернулась к окну.
В голову лезли всякие не слишком радостные мысли. То что Григорич водит меня за нос, понятно как Божий день. Да и на диктофон мне записывать нечего. Если только подготовить чистосердечное признание и подложить его Григоричу. Мол, я, такая-то и такая-то, чистосердечно признаюсь, что убила твоего приемного сына Толика, мерзкого, противного ублюдка, о смерти которого никто, кроме тебя самого, не жалеет. В убийстве совершенно не раскаиваюсь и если бы такая ситуация повторилась, не раздумывая ни минуты, поступила бы точно так же. Сначала я прострелила ему пах, а затем голову. Проституткой я никогда не была и не буду. И впредь, если кто-нибудь из твоих братков захочет склонить меня к проституции, буду стрелять всех не глядя, без разбору. В конце концов, у меня есть чувство собственного достоинства, даже, невзирая на полное отсутствие денег.
Господи, о чем я только думаю! Ведь у меня даже нет оружия. Тот пистолет, при помощи которого я смогла отправить Толика в далекое путешествие, забрал себе мой спаситель. Может, оно и к лучшему. Если бы полиция нашла пистолет на месте преступления, то я бы точно влипла. На пистолете нашли бы мои отпечатки пальцев. Я же не профессионал и работала без перчаток.
— Приехали, — вернул меня к действительности лысый.
Я вздрогнула и посмотрела в окно.
— Вот ресторан, в котором будет обедать нужный тебе объект. Фотографию ты видела?
— Видела.
— Запомнила?
— Вроде бы да.
— Его зовут Марат. Повтори.
— Его зовут Марат.
— Теперь слушай дальше. Напротив ресторана стоит гостиница. Поверни голову в другую сторону.
Я повернула голову и увидела красивое здание, чем-то похожее на египетскую пирамиду. Яркое полуденное солнце отражалось в стеклах, и казалось, что сделано оно из хрусталя. Прямо загляденье, умеют же японцы строить!
— Красиво, — улыбнулась я.
— Да, красиво. Это особое витражное стекло. Тут есть здания и поинтереснее. Например, целый городок изо льда.
— Как это? И что, лед не тает?
— Представь себе. Даже в самую жаркую погоду. Ты же в Японии, а японцы давно уже обошли нас по уровню развития техники. Японские умельцы могут строить здания даже из песка.
— Нашим бы у них поучиться…
— Не научатся.
— Почему? — мне вдруг стало обидно за родную державу.
— Потому что тут люди строят для людей. В нашей же стране хозяева жизни строят для себя, отмывая при этом огромные бабки. Японцы предложили нам свои услуги по очистке побережья Тихого океана: хотели сделать там чудесные пляжи, которые сейчас находятся в скотском состоянии и не пригодны для отдыха, и причем за бесплатно. Наши отказали.
— Почему? — опешила я.
— Потому что японцы поставили одно условие. Все, что они будут находить на дне океана, заберут себе.
— Ну и пусть забирают. Все равно сгниет.
— Это мы так думаем, а наши доморощенные умники решили по-другому. Они побоялись, что японцы найдут там что-нибудь ценное и станут еще богаче. Называется — ни себе ни людям.
— Но это же не справедливо!
— В этой жизни и в государстве, где нам «посчастливилось» родиться, много не справедливости. Когда выполнишь задание, я покатаю тебя по Токио и все покажу. Посмотришь на город глазами туриста.
— Ты хочешь сказать, что до сегодняшнего дня я смотрела на Токио глазами проститутки, — разозлилась я. — В принципе ты прав. Я и в самом деле, кроме этой беззвездочной гостиницы и дешевого кабаре, ничего не видела.
— Оно и верно. Ты же сюда приехала не по туристической путевке спускать накопленные баксы, а на заработки. И чего ты взвинченная такая? Смотри, не клюнет на тебя Марат!
— Ничего, — злобно посмотрела я на лысого. — Незачем нам с тобой на отвлеченные темы беседовать. Давай выкладывай дальше, что еще я должна сделать.
— В этой гостинице для тебя забронирован номер.
— Для меня?
— Для тебя.
— А зачем?
— На случай того, если Марат договорится с тобой встретиться позже или на следующий день. Ты же не будешь торчать на улице, а поживешь пока в этой гостинице. Номер «люкс». Заказан он на мужчину и женщину.
— А на мужчину-то зачем?
— Якобы на твоего мужа, который срочно вылетел в Пусан. Улавливаешь?
— Улавливаю. Только как же я пройду в гостиницу, если у меня документов нет?
— Держи. Это карточка гостя.
Лысый протянул мне пластиковую карточку, на которой была наклеена моя фотография. Номер был забронирован ровно на одну неделю. Я растерянно улыбнулась и спросила:
— А где вы взяли фотографию? Что-то я не припомню, чтобы меня фотографировали.
— С паспорта пересняли, — усмехнувшись, объяснил лысый.
— Понятно, как же я сразу не догадалась.
Сунув карточку гостя в сумочку, я постаралась не показывать виду, что я обрадовалась. Карточка гостя тоже документ. По крайней мере, на ней есть моя фотография и мои данные. И еще одна приятная новость — ровно неделю у меня будет крыша над головой и не просто крыша, а шикарный номер «люкс».
— Ресторан на противоположной стороне напротив гостиницы. Марат приезжает обедать ровно в двенадцать. Значит, тебе надо появиться где-то в пятнадцать минут первого. Ты должна прийти позже него, чтобы разглядеть, за каким столиком он сидит, и сесть за соседний. Это ресторан русской кухни, так что ничего экзотического и японского тут нет. Можешь смело есть. Сейчас половина двенадцатого. Через полчаса подъедет Марат. Мой машину он знает, поэтому я уезжаю. Нельзя допустить, чтобы он видел нас вместе. Убить время можешь в соседнем магазине.
— Что-то он обедает в какое-то время не обеденное.
— Почему не обеденное?
— Рано больно! Даже в детских садах в половине первого обед начинается, а тут здоровый мужик, и в двенадцать часов обедает. Он, наверное, между завтраком и обедом не успевает проголодаться.
— А может, он и, не завтракает, как я, например. Утром выпиваю чашку кофе, а в двенадцать уже хочу есть.
— Мне, между прочим, утром тоже налили чашечку с наперсток, и все. Вчера кормили-поили, а сегодня решили в голодном теле держать.
— От кофе портится цвет лица, и кожа быстро стареет. Для женщин кофе вредно.
— Ерунда, я пью кофе литрами и прекрасно выгляжу. Это все предрассудки. Я вообще не представляю, как можно жить без кофе. Посмотрев на лысого, я грустно произнесла:
— Ну что, я пошла?
— Иди. Запомни: как придешь в гостиницу, так сразу выходи на связь. Без глупостей.
— Можешь не продолжать, — перебила я его. — Я все это уже слышала тысячу раз. Каждый мой шаг контролируется. Короче, я в руках у мафии.
— Да не у мафии, — растерянно произнес лысый, — а у нашей фирмы…
— Ладно, не прибедняйся, «российский менеджер», — усмехнулась я и вышла из машины.
— Будь внимательна.
— Не волнуйся, лучше за собой последи. Взмахнув рукой, я пошла по тротуару
стуча каблучками. Лысый проводил меня взглядом, потом резко надавил на газ и уехал. В моем распоряжении оставались полчаса. Бродить по супермаркету не хотелось. Раздражала назойливость продавщиц-японок, которые так и норовили натянуть на меня что-нибудь из дорогой одежды. За такие штучки в нашем магазине я бы уже давным-давно накатала кляузу в жалобную книгу или нажаловалась директору.
— Послушай, отцепись ты ради всего святого, — попросила я тоненькую продавщицу, старательно пытавшуюся впарить мне юбку долларов эдак за пятьсот.
Продавщица удивленно пожала плечами и произнесла что-то на своем родном языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35