https://wodolei.ru/catalog/unitazy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Три стены были скрыты рядами книг, их прерывала только раздвижная стеклянная панель, за которой виднелся балкон. Мэр подвинул мне столик с бутылкой разлуки и двумя стаканами. Я обвел взглядом полки и сразу выхватил четыре из двух десятков опубликованных мною трудов. Готов поручиться, что он не читал «Слабоумие и кретинизм с философской точки зрения», поскольку еще не покончил с собой.
— Вы читали мои работы? — спросил я, когда он протянул мне бокал.
— С большим интересом, — ответил он.
— И что вы из них вынесли? — спросил я.
— Ну... — начал он и умолк.
— Они не подсказали вам, что я не тот человек, с которым позволительно шутить такому тупице, как вы? — продолжал я.
— Что вы хотите сказать, ваша честь?
Я выплеснул бокал разлуки ему в глаза, а когда он, вскрикнув, принялся протирать их, вогнал кулак ему в кадык. Он откинулся назад, захрипел и упал со стула, корчась на полу и судорожно ловя ртом воздух. Я нагнулся над ним.
— Помогите, — прошептал он. Я пнул его в голову, ссадив кожу. Затем, не дожидаясь новой просьбы о пощаде, наступил каблуком на кривившиеся губы.
— За эту шутку с Битоном вас следовало бы убить, — сказал я.
Он попытался кивнуть.
— Еще одна вольность, и я сообщу Создателю, что этот городишко следует уничтожить вместе со всем населением.
Он попытался кивнуть снова.
Я оставил его на полу, открыл дверь на балкон и вышел в темноту в надежде, что ночной ветер высушит дот. Ненавижу насилие, но иногда приходится к нему прибегать. В данном случае насилие послужило символической пощечиной, которая должна была пробудить городок от долгой спячки.
Через несколько минут мэр пошатываясь подошёл и встал рядом. Ссадина на его голове еще кровоточила, а рубашка на груди была запачкана рвотой. Когда я оглянулся на него, он, привалившись к перилам, поднял бокал.
— Первоклассная трепка, — проговорил он с улыбкой.
— К сожалению, это было необходимо, — отозвался я.
— Отсюда, ваша честь, вы можете кое-что увидеть, — он указал в темноту.
— Не вижу ни зги, — возразил я.
— Мы находимся на северной окраине города. Отсюда начинается огромная неизведанная чаща, которая тянется, быть может, до бесконечности. Говорят, что в глубине ее лежит Земной Рай, — вынув из кармана жилета платок, он промакнул ссадину над ухом.
— Какое отношение это имеет ко мне?
— Много лет назад мы составили из шахтеров экспедицию для поисков этого небесного сада. Вернулся, два года спустя, только один. Он был едва жив, когда добрался до города и рассказал о демонах пустых земель. «С рогами, крыльями и гребнем на спине, как в детском катехизисе», — твердил он. Еще они повстречались с огнедышащим котом, черной собакой-ящером с длинными клыками, видели стадо оленей, у которых рога срослись вместе и в них устраивали гнезда красные птицы.
— Я могу продолжить ваше воспитание, — предостерег я. — К делу.
— Дело в том, что вам трудно понять нас, жителей Анамасобии. Жизнь в тени неведомого рождает своеобразное чувство юмора. За последние несколько лет демоны появлялись на северных окраинах города. Один в туманную ночь утащил собаку отца Гарланда. Видите ли, нам приходится продолжать жизнь перед лицом этой угрозы, потому-то мы и стараемся чаще смеяться. — Закончив, он кивнул мне, словно что-то объяснил.
— Приведите себя в порядок, — сказал я, — и спускайтесь за мной вниз. Я обращусь к горожанам.
— Очень хорошо, ваша честь, — сказал он и вдруг насторожился. — Вы слышали?
— Что? — спросил я.
— Там, в кустарнике.
— Демоны? — спросил я.
Он ткнул в меня пальцем и расхохотался.
— Ага, попались? Вы тоже поверили.
Сжатым кулаком я с размаху ударил его в левый глаз. Пока он корчился и подвывал, я сообщил ему, что оставил свой плащ в библиотеке, и велел вычистить его к разъезду гостей.
Потом оставил его, чтобы продолжать мучения среди гостей.
Супруга мэра подала мне запеченный кремат, но я распорядился расставить для гостей складные кресла.
— Сию минуту, — пролепетала она и к тому моменту, когда я к ней обернулся, уже отдавала приказания слугам. Ароматы дежурного блюда пронизывали воздух, и я невольно стряхнул его с тарелки. Галета покатилась по ковру. Некоторое время я с интересом наблюдал, как ничего не подозревающие гости ставили на волосок от нее каблуки — метафорическое изображение их способности к точности мысли. Затем одна из женщин все-таки проткнула лепешку острым каблучком и унесла с собой в толпу.
— Мы готовы. — Голос супруги мэра отвлек меня от наблюдений. Для обращения к большой аудитории у меня есть свой метод, который я разработал, чтобы добиться внимания толпы и внушить ей свою мысль. Я выхватываю наугад несколько лиц, прочитываю их и объявляю свое заключение. Все собравшиеся немедленно обращаются в слух.
— Вы, там, — сказал я, расхаживая между рядами кресел, — вам до конца жизни не выбиться из нищеты. А вы, женщина с цветами на шляпке, никак не можете не изменять мужу?.. Умрете в течение года... Ждете ребенка... Пустой человек. Насмешка природы... Вижу брак с человеком, который станет колотить вас. — Я остановился и раскланялся под гром аплодисментов.
— Жители и жительницы Анамасобии, — начал я, когда снова установилась тишина. — Все вы, подобно мистеру Битону, сменившему сегодня живую плоть на синий дух, тоже сейчас меняетесь. Вы уже не граждане, не отцы, не матери, не братья, сестры и прочее и прочее, вы — подозреваемые. Пока я здесь, вы только подозреваемые. Я вычислю каждую подробность ваших физиономических черт и уличу преступника. Думаю, всем здесь известно, кто я такой и каковы мои полномочия. Вам придется раздеваться передо мной. Я — человек науки. Я буду обследовать вас деликатно, мягкими прикосновениями. Если мне придется углубиться в интимные области вашего тела, я не забуду надеть кожаные перчатки. Мои инструменты настолько остры, что разрез, если в таковом будет необходимость, вы обнаружите только много часов спустя. Помните: повиноваться мне следует немедленно и в полном молчании.
Не просите сообщить вам результат исследования. Поверьте, вам лучше оставаться в неведении.
Мое выступление прозвучало ровно и уверенно. Я видел, что женщины, даже не сумевшие ухватить смысл, поражены тем, как я владею человеческой речью. Мужчины кивали и почесывали затылки. У них было довольно сообразительности, чтобы признать мое превосходство. Я переходил от одного к другому, давая им возможность рассмотреть меня. Избив мэра, я вернул себе уверенность и легко поддерживал беседу. У меня просили совета: какие читать книги, как воспитывать детей, как делать деньги и сколько раз в день принимать ванну. Я отвечал всем.
Кто-то притушил свет, и я успел выпить в полумраке один-два бокала разлуки, когда в толпе мелькнула физиономия, в которой мой взгляд не нашел изъяна. Она подошла ко мне и заговорила:
— Нельзя ли спросить вас о Грете Сикес? — Пораженный ее красотой, я кивнул, не понимая вопроса. — Как вы могли утверждать, что она — оборотень, основываясь на укороченном расстоянии ноздря—бровь, если тонкость подбородочной дуги перекрывала все отклонения в верхней части лица?
Я с минуту любовался ею, потом отвел взгляд и еще минуту смотрел в сторону.
— Дорогая, — сказал я наконец. — Вы забыли о факторе Рейлинга, названном так по имени великого Мулдабара Рейлинга, открывшего, что неровная походка, какой отличалась Грета Сикес, усиливает значение верхних частей лица, даже если они перекрываются тонкостью овала.
Она стояла, глядя на меня, а я любовался ее волосами, глазами, фигурой, длинными пальцами.
— Вы сами видели ее превращение в волка? — спросила она, мешая мне восхититься оранжево-красными разводами ее платья.
— Видел? Мне пришлось однажды отбивался от нее зонтиком, когда она вздумала вцепиться мне в лодыжку! В облике волка она была мохнатой и, поверьте, источала слюну, как уличный насос. Зубы ее острее кинжалов, когти — как вязальные спицы. И все это скрывалось в невинном с виду дитя.
— Вы испугались?
— Прошу вас! — возмутился я, и тотчас кто-то задул последние свечи, и зал погрузился в непроглядную тьму. Старый враг — ночная тьма, внезапно набросился на меня, и я едва удержался на ногах. Но тут послышался голос мэра.
— Для развлечения вашей чести, мы приготовили сегодня редкостную огненную летучую мышь, которая встречается только в пещерах горы Гронус.
Судя по звуку, вскрыли ящик, потом мэр вскрикнул: «Гадина, она меня укусила!», и сейчас же над головами захлопали кожистые крылья. Светящаяся крылатая крыса вылетела на меня из темноты, и я отмахнулся бокалом. Животное поднялось выше и закружилось над гостями. Каждый раз, когда оно замыкало круг, раздавались аплодисменты.
Я сказал, не глядя, кто стоит возле меня:
— Передайте мэру, что летучая мышь исчерпала меру моего терпения.
Через минуту Батальдо пронзительно взвизгнул:
— Принесите свет!
Как только внесли лампы, тварь обезумела и заметалась, натыкаясь на стены и срывая с женщин украшения. Рядом с мэром улыбался мечтательной улыбкой лысый мужчина, лицо которого говорило о выдающейся ограниченности.
— Подзови ее, — крикнул ему мэр. Лысый идиот сунул в пасть толстые пальцы, но не высвистел ничего, кроме шипения. Мышь продолжала свою разрушительную деятельность. Лысый шипел. Мэр потребовал ружье. Первыми жертвами пали подсвечник, ухо лакея и два оконных стекла. Наконец пришла очередь огненной мыши горы Гронус, и подстреленная тварь рухнула в блюдо крематов. Там она и провела остаток вечера, пока гости танцевали кадриль.
— Найдите мне эту девушку и пришлите ко мне, — приказал я мэру перед уходом. — Мне нужен ассистент.
— Вы имеете в виду Арлу Битон?
— Битон?!
— Его внучка. Битон был тот самый, кто вернулся из экспедиции в Земной Рай, — сказал он, подавая мне плащ.
— И что же он нашел в этом вашем Раю?
— Он не рассказывал.
4
Чугунная ванна на львиных лапах располагалась на закрытом заднем крыльце «Отеля де Скри». С первыми лучами тусклого солнца я храбро расстался с одеждой.
Двор был огорожен густым кустарником, и ветер гонял по газону желтые листья. Ноги, до колена погрузившиеся в древнюю посудину, мгновенно онемели. Опустив в воду заднюю часть, я почувствовал, как ледяные лапы схватили меня за копчик и вытягивают спинной мозг. Задержав дыхание, я погрузился с головой. Сквозь эту жесткую серую воду красота пробиться была не в силах.
Я вытирался, стуча зубами, и представлял себе ту экспедицию в Земной Рай. Шахтеры с кирками и с фонариками на шапках, уходящие в неизведанную глушь в поисках спасения... Все, что осталось на память от этого безумного предприятия, — синяя статуя в вестибюле отеля. Потом мои мысли обратились к мэру с его адской огненной мышью, и тут я понял, что должен прочитать Битона. Он уже стоял перед моим мысленным взором, протягивая послание, принесенное из Рая. Я громко крикнул Мантакиса, каковой немедля показался на крыльце, в фартуке и с метелкой из перьев в руке. Его вытянутое лицо было столь же утомительно, как жалобные вздохи и шаркающая походка.
— Бросьте это, Мантакис, — приказал я.
— Ваша честь? — не понял он.
— Что вас гложет, милейший?
— Я вчера не попал на праздник, — ответствовал он.
— Ничего не потеряли, — утешил я его. — Мэр выпустил на гостей опасное животное, а угощали печеным дерьмом.
— Хозяйка рассказывала, вы произнесли прекрасную речь, — сказал он.
— Откуда ей знать? — спросил я, намыливая левую подмышку.
— Хозяйка... — начал он, но сколько можно было его слушать?
— Мантакис, — сказал я. — Пусть Битона доставят ко мне в кабинет.
— Прошу прощения, — робко возразил он, — его, вероятно, захочет забрать семья.
— Семья может забрать то, что останется, когда я закончу, — сказал я.
— Как вам угодно. — Он взмахнул перед собой метелкой для пыли.
— Мантакис, — сказал я ему вслед, когда он был уже в дверях.
— Ваша честь? — отозвался он через плечо.
— Праздник, на который вы не попали, давно кончился.
Он кивнул, будто услышал, что небо — синее.
Битона с шумом волокли по ступеням в кабинет. Я уже вернулся в комнату и обсыхал, готовя порцию красоты. Голоса двух рабочих, ворочавших каменную глыбу, отдавались эхом на лестнице и проникали сквозь дверь. Их ругательства зазвучали хором мальчиков, когда красота обняла меня и тихо задышала рядом. Я оделся, купаясь в волнах внутреннего моря, маяки моих глаз озарили будничный мир. Профессор Флок помог мне завязать галстук, а потом я пять минут прятался под кроватью от кружившей по спальне огненной мыши.
Уткнувшись носом в пыльные доски пола, я вслушивался в шепот Создателя, чувствовал его дыхание щеке и его тело рядом с моим.
— А теперь открой дверь, — шепнул он. — Летучей нет.
Выползая из-под кровати, я услышал, как стучат в дверь, поспешно поднялся и отряхнул одежду.
— Кто там? — крикнул я.
— Вас хочет видеть мисс Битон, — прокричала в Мантакис.
— Проведите ее в кабинет, — сказал я. — Я скоро буду.
Стоя перед зеркалом, я постарался собраться. Изучил свое лицо в надежде, что шуточное исследование вернуть способность мыслить логически. Это удалось, когда уголком глаза я заметил, что губы синего Ардена шевельнулись. Они остались каменными, но двигались как живые. Слабый голос пробивался, подобно кроту сквозь оползень, взывая о помощи. Я закрыл за собой дверь и прошел по коридору в кабинет. Она сидела за моим столом. Когда я вошел, встала и наклонила голову.
— Ваша честь, — сказала она.
— Садитесь, — сказал я.
Пока она усаживалась, я наблюдал, как изгибается ее тело.
— Где вы изучали физиогномику? — спросил я ее.
— По книгам, — сказала она.
— По моим книгам? — спросил я.
— В том числе.
— В каком возрасте вы начали заниматься?
— Всерьез начала три года назад. Мне было пятнадцать, — сказала она.
— Зачем?
Она ответила не сразу.
— В Анамасобии поссорились двое шахтеров. Никто не знал, из-за чего. Дело зашло так далеко, что они решились устроить дуэль в ивовой роще к западу от города. Оружием были кирки. Ветви ив там свисали почти до земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27


А-П

П-Я