- Осмелюсь возразить вашему высочеству. Король Арнольд поступил как
христианин, принеся в жертву не только корону, но и свое имя. Кто его
сейчас не проклинает? А вот насчет прохода в Срединные королевства вы
глубоко правы. У нас дорога теперь только через предательский Мордант.
Беольдр смолчал, только глаза холодно блеснули. Ланселот словами и
интонацией дал понять, что Беольдру и для понимания такой простой истины
пришлось поднапрячь мозги.
- Но как могли опустошить такую богатую страну? - спросил Шарлегайл. -
Ведь мимо застав на кордоне не могли пройти войска. А два-три человека...
или два-три тролля... Их забьют кольями простолюдины в первой же деревне!
Ланселот не успел ответить, явно попытался сделать артистическую паузу
перед королем, но священник протиснулся вперед, крикнул зло:
- Скверна поселилась в наших душах! Достаточно Врагу отыскать ее, и вот
уже у него появляются союзники прямо в наших землях!.. Мы видели, как
среди здорового сильного леса возникает гниль, что поражает деревья все
дальше и дальше... Там даже солнце не светит! Я верю, что в те места может
вступать Сатана, как на уже захваченную им землю! Я зрел своими глазами,
как ручьи текут кровью не от битв, а от ран самой земли! Птицы падают с
неба мертвыми, рыба выбрасывается на берег... но вся она уже кишит
зловонными червями! Брат идет на брата, сын на отца, барон на короля, а
король не думает о стране, а только...
Бернард толкнул его в бок. Это было похоже на удар окованного железом
бревна в городские врата. Священник охнул и повалился на меня. Я в своем
железе стоял, как Останкинская башня, только что не горел, но уже начал
ржаветь.
Ланселот сказал громко и настойчиво:
- Ваше величество!.. Нужны экстренные меры. Я уверен, что эти бароны еще
не поняли в полной мере, что с нами теперь мощи святого Тертуллиана! Не
эти, так другие бароны пришлют войска нам на помощь. Воины воспрянули
духом. Однако то, что случилось за нашей спиной, резко ухудшило положение
Зорра. Король Конрад не просто дружен с Мордантом, он с тем королем даже в
родстве! Они наши противники, от них помощи ждать не приходится, а вот
кинжал в спину... Ваше величество! Надо делать что-то еще, кроме как
запереться за стенами и отбиваться...
Королева рассматривала его с холодным интересом. Красивым музыкальным
голосом, теплым и бесконечно сексуальным, она проворковала:
- Сэр Ланселот, о вас поют, как о герое... Но герои хороши для подвигов...
Быка вручную, змея толстого задушить, дракона одолеть - вам нет равных!
Однако Для войны с людьми нужны полководцы. Умные.
Бледное вытянутое лицо рыцаря вспыхнуло, скулы заострились еще больше. В
голубых глазах сверкнули искры, словно из-под лезвия меча на механическом
точильном камне.
Он слегка поклонился.
- Да, конечно, - прозвучал его холодный голос. - С вашими советами наш
король несомненно выиграет эту войну.
Беольдр поморщился, бросил недовольный взгляд на прекрасную королеву.
- Оставим колкости, - громыхнул он. - Сэр Ланселот, вы совершили подвиг,
доставив мощи святого Тертуллиана. Это не считалось трудным делом, но за
короткое время многое изменилось, как вы могли заметить. Вам пришлось
пробираться... даже пробиваться с боями через занятые противником земли!
Но вот мощи здесь... мой царственный брат вами очень доволен, а народ вас
боготворит. Но мы видим, что из-за внезапной потери королевства Галли,
нашего тыла и надежного союзника, мы снова повисли на волоске... Только
что был военный совет, на котором едва не передрались знатнейшие рыцари.
Решения предлагались настолько дикие, настолько дикие...
Шартреза промурлыкала:
- Не все были дикими, благородный сэр Беольдр, не все!
Беольдр блеснул в ее сторону злыми глазами, я увидел вздувшиеся желваки,
но Беольдр смолчал, только повернулся к Ланселоту и вперил в него
требовательный взгляд.
В зал вошел запыхавшийся воин. Одежду и доспехи покрывала белая пыль,
словно он подрабатывал переноской мешков с мукой. Лицо его тоже было
белым, мучнистым, только в глазных яблоках полопались сосуды, а под
глазами висели темные мешки.
Шарлегайл тут же повернулся в его сторону всем телом. Лицо побледнело, он
спросил порывисто:
- Ну и...?
Воин опустился на одно колено, отвесил поклон, с достоинством поднялся и
поклонился еще раз.
- Ваше величество, - сказал он хриплым пересохшим голосом, - наши
наблюдатели доложили верно: король Карл в самом деле начал отводить войска!
Шарлегайл пробормотал:
- Но... почему? Ведь мы... гм... в довольно шатком положении. Он это знает
хорошо.
Воин поклонился, а, когда поднял голову, лицо светилось гордостью.
- Нам удалось захватить пленника. От него узнали, что король Карл, еще
когда переходил границу, громогласно объявил всему войску, что возьмет
Зорр за две недели! Осмелюсь напомнить, что на тринадцатый день доблестный
сэр Гарольд даже ездил в лагерь Карла договариваться про условия... гм...
Шарлегайл поморщился, сказал торопливо:
- И что же про эти две недели?
- Две недели истекли, - ответил воин торжественно. - Король Карл велел
снять осаду. Вы правы, ему возражали, доказывали, что мы вот-вот падем.
Надо продолжать натиск... Но Карл ответил военачальникам, что вера в слова
своего короля - великое сокровище. Взять Зорр ценой утраты ценности своего
королевского слова - это будет поражением.
Рыцари переглядывались, кивали, им, судя по их мордам, все понятно, только
я чувствовал себя несколько ошалелым. Даже Шарлегайл кивнул, сказал
понимающе:
- У него еще остались остатки рыцарской чести. Несмотря на присутствие в
его войске сил Тьмы, несмотря на обилие колдунов...
- И порочных женщин, - вставил Совнарол исступленно.
Беольдр сказал почтительно:
- Ваше величество, вы слишком высоко оцениваете Карла. Просто он вынужден
считаться с горными баронами. Их люди составляют треть его войска, но это
сильнейшие рыцари и свирепые воины! А горные бароны очень чувствительны к
вопросам чести, достоинства, верности слову. Можно, конечно, ударить во
все колокола и отслужить мессу, однако я бы не убирал усиленную охрану
стен и башен.
Шарлегайл спросил с напряжением:
- И куда он теперь? От этого зависит многое... Беольдр задумался, пожал
плечами
- У него много дорог. Страна открыта... По мощи с Зорром может сравниться
только Кельвинт, он лежит в Двадцати конных переходах на севере, но Карл к
Кельвинту не пойдет. Кельвинт слишком хорошо укреплен, там все на скалах.
Не то что сделать подкопы, даже подойти невозможно. Запасы там на много
лет, подземные источники бьют прямо в крепости, подвалы забиты зерном и
мешками с мукой... Нет, он даже не пойдет в сторону Кельвинта! Пройти
мимо, не добившись сдачи, - это урон его славе полководца. Значит, он
двинется по широкой дуге в сторону Эстии. Там богатые города, а крепости
за ненадобностью в упадке...
Шарлегайл поднял голову, на лице было виноватое выражение. Ланселот учтиво
поклонился.
- Прошу позволения удалиться, ваше величество. Вам нужно обсудить
государственные планы, а нам... нам нужно отдохнуть, чтобы быть готовыми к
дальнейшему служению Господу Богу, вашему величеству и христианскому миру.


Глава 3


Возвращались мы из королевского дворца нестройной толпой, только Ланселот
вскоре отделился и ушел в сторону казарм. Бернард хлопнул меня по плечу.
- Вот все и кончилось. Дик! - сказал он с подъемом. - Монаршая
благодарность - это... это счастье! Слушай, зачем ты отрезал клок волос
слева?.. Что за мода пошла дурацкая? Ты стал похожим на мордантца. Теперь
режь и справа, а то некрасиво...
Я потрогал волосы, за время путешествия зарос, как орангутанг в Пермском
зоопарке.
- Вот уж не думал, что здесь кого-то тревожат вопросы внешности. А волосы,
кстати, я не обрезал.
Бернард посерьезнел.
- А куда ж делись?
Я сдвинул плечами.
- Откуда знаю? Лег спать с целыми.
- Точно?
- Я что, себя не знаю?
Наступило молчание. Бернард посерьезнел, а Рудольф и Асмер подтянулись,
смотрели на меня во все глаза. Священник ухватился за крест и забормотал
молитву. Но во взгляде, что бросил на меня, впервые не блеснула ненависть.
Бернард покачал головой. Это было устрашающе, будто на горе раскачивался
газгольдер, готовый рухнуть.
- Бедный Дик... Что на тебя только не сваливается.
- Да что случилось? - взмолился я.
Бернард развел бревнами, что у него назывались руками. Асмер, как самый
словоохотливый, объяснил очень серьезно:
- Когда кому-то хотят серьезно навредить, то стараются заполучить прядь
его волос. Так колдуны обретают власть над душой. Правда, отец Совнарол?
Священник вздрогнул, выкрикнул:
- Нет! Если вера крепка... Если вера крепка, то сын Божий попрет все
происки Врага! Попрать не трудно, если верить в силу Христа...
- А если не очень крепка? - спросил Бернард. - Правда, тогда и без
срезания чужих волос можно... Дик, ты был весь мокрый, когда мы ворвались
к тебе... Что снилось? Кошмары?
Я признался неохотно:
- Да. Черная страшная сила... Я думал, сдохну от страха.
Бернард требовательно посмотрел на Совнарола. Тот с неохотой пожал
плечами, буркнул:
- Человек новый, вот и набросились. Выстоит, через пару дней его
перестанут замечать.
Я вздрогнул. Волосы срезал тот вор, что пытался украсть еще и молот.
Значит, его посылали только за волосами, а про молот ему ничего не
сказали. Инициатива, как известно, наказуема. Но с другой стороны, уже то,
что у меня срезали для колдовских целей волосы, Доказывает этим людям, что
я пока еще не на стороне Зла. Даже Совнарол снизошел до разговора со мной,
а это значит много.
- Отец Совнарол, - льстиво сказал я, куя металл, пока мягкий, - не пугайте
меня. Я слишком мал, чтобы такого комара вообще замечали. Простолюдин, что
вы хотите!
Иронию он заметил вряд ли, с самым высокопарным видом покачал головой. От
лысины блестящие зайчики побежали по стене дома напротив.
- Это люди, - сказал он строго, - разделили себя на малых и больших,
знатных и простолюдинов... Но для Бога нет ни малых, ни больших. Перед
Богом все равны.
Меня перекосило, ненавижу слушать правильные слова из уст дураков или
попов. Но стерпел, даже поддакнул:
- Как хорошо вы все говорите! Я это и раньше слышал, только не
задумывался. А вот вы говорите, как настоящий пророк. Я сразу все понял. И
даже уразумел.
- Разуметь надо сердцем, - поправил он уже снисходительнее, - а голова
здесь ни при чем.
- Но это, - сказал я робко, - как вы говорите, только для Бога нет ни
малых, ни слабых...
Снова он врубился сразу, что значит - богослов, это не мечом махать,
зыркнул на меня злобно и отрезал еще злобнее:
- Не только для Бога, но и для Тьмы! Если бы Владыка Тьмы был так же глуп,
как люди, его бы уже одолели. Но он знает, что даже самый малый человек
способен перевернуть мир! И способен нанести ему поражение. Потому он
обращает внимание на всех. Да-да, настоящая битва идет за души всех.
Только короли в своем невежестве считают важными лишь головы с коронами.
Я сказал на это только "гм" и "кхе-кхе", потому что такие вещи может
говорить, наверное, только сумасшедший или священник. Или коммунист.
- Ладно, - сказал я, - не помню, говорил я вам или нет, но пару раз за
время нашего похода со мной разговаривал сам князь Зла! По крайней мере,
он не отказывался, что он и есть Сатана. И он не убил меня. Почему?
Священник отвел взгляд в сторону.
- Ну я не уверен, что ты разговаривал с самим Князем... но это неважно,
его полководцы говорят те же слова. А не убил потому, что одним меднолобым
больше, одним меньше... Зато душа твоя стоит явно дороже. Вообще любая
душа неизмеримо ценнее мускулов и железа на этих мускулах. Ну, станет у
него на одного противника меньше сейчас? Но ты уж наверняка уйдешь в ряды
небесного воинства!.. И укрепишь ряды для будущей битвы, последней и
окончательной... Князю Тьмы очень хотелось бы поколебать тебя, ибо душа
твоя в этом теле... возможно, более великий воин, чем твое тело в этих
доспехах. И вообще Сатана никого не убивает сам. Он - соблазнитель, это
его самый страшный и самый разящий меч!
Бернард ничего не понял, сказал обиженно:
- Ты чего такое говоришь на моего оруженосца? Он дрался хорошо.
- Цыц, - сказал священник строго. - Это ты, дурень, в своем невежестве
полагаешь, что война идет за земли, за власть, за золото. Но так думают
простолюдины. Да-да, простолюдины! Неважно, на тронах они сидят или пашут
землю. Простолюдины - те, кто... прост. Главная война - за души людские!
Это вы в своем железе одинаковые, как гвозди для подков, но души у вас
настолько разные... Есть с гору, есть с маковое зернышко, есть светлые,
есть черные, а сколько продажных душ, прожженных, подлых, замаранных,
фальшивых?
Бернард сказал с интересом:
- А что за душа у Дика?
- Если она у него есть, - ответил Совнарол зло. - А если и есть, то за
семью печатями. Закрыта для Добра и Зла. А это и есть самый страшный
человек на свете... Возможно, этот... которого вы приютили так
неосторожно... и есть тот самый Антихрист, которого весь отар ждет с
трепетом и страхом!
Бернард посмотрел на меня, заскучал от умных разговоров, в которых ничего
понять невозможно, махнул рукой и указал нам на ближайшую таверну.
Из таверны, уже будучи навеселе, все мы возвращались поздно вечером.
Солнце опустилось за городскую стену, великолепный кровавый закат медленно
угасал, а с восточной части неба уже поднималась бледная, как призрак,
луна. Рудольф явно хотел обнять меня, сиротку, за плечи, но не
дотягивался. На постой меня определили к нему, и теперь он вел меня в свой
дом. Поживем пока, а дальше будет видно. Перед дверью я долго вытряхивал
.пыль, смывал грязь и пот, присматривался, прислушивался к разговору слуг.
Дом Рудольфа был не богат, но и не беден: просторные сени, широкая
горница, кухня, чулан и две боковушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9