Костюмчик на нем, правда, не такой шикарный был, но так ведь не в костюме дело, а в человеке...— Сильно сказано, — одобрил я. Давно было замечено, и не только мной, что после полуночи Карабаса тянуло на философствование.— Вряд ли он собирал бутылки, — сказал Лисицын. — Не его профиль. Его профиль — это финансовые операции. Странно, что вы не слышали его фамилию. Года три назад накрылась фирма, которую он создал. Из тех фирм, что набирали у доверчивых граждан денежные вклады, а потом испарялись... Этому бедняге не повезло, на Канары он смотаться не успел, его взяли и довели дело до суда...— Я же вам вроде немного наливал, товарищ подполковник, — с ухмылкой проговорил Карабас. — А вы уж такие сказки рассказываете...— Его оправдали, — пояснил Лисицын, и Карабас удовлетворенно заметил:— Ну, вот это уже похоже на правду.— Его оправдали в связи с какими-то там обстоятельствами... А потом он всплыл чуть ли не в правительстве. Ну, не в самом правительстве, а где-то рядом. То ли консультантом, то ли советником...— Он кого-то обул в правительстве, — быстро сказал Карабас. — Правильно? И теперь его ищут. Так?— Не знаю, какие у вас основания так рассуждать... — Лисицын нахмурился и чуть отодвинулся от Карабаса, как бы подчеркивая, что не хочет иметь ничего общего с такими опасными мыслями. — Две недели назад господин Америдис приехал к нам в город. А назад в Москву не вернулся...— Значит, — подхватил Карабас, — кто-то из бывших вкладчиков подкараулил господина Америдиса на улице и, так сказать, выместил все, что накопилось. С последующим расчленением тела и утоплением оного.— Почему бы вам не поступить на работу в наш аналитический отдел? — язвительно поинтересовался Лисицын. — С такими мыслями далеко пойдете...— Я у вас не смогу работать, — признался Карабас. — Я встаю поздно. И форму терпеть не могу...По лицу подполковника было понятно, что общение с Карабасом его порядком утомило, и я счел своим долгом вмешаться:— А почему вы ищете Америдиса в «Золотой Антилопе»?И почему вы вообще лично этим занимаетесь? Неужели помоложе никого не нашлось — всяких там Вась и Коль? — Я вспомнил парочку жизнерадостных подчиненных Лисицына, любителей оттачивать искусство рукопашного боя на подследственных.— Вася и Коля тоже в загоне, — сказал Лисицын. — Сам понимаешь, если у человека куча знакомых в министерстве, причем не только в нашем... Когда такой человек пропадает, то гоняют всех, не смотрят на звания и возраст. Вроде бы видели его в вашем кабаке. Я вот и решил наведаться, порасспросить...— Вот, — торжествующе произнес Карабас. — Я же вам говорил! Я его здесь видел!— С бутылками-то? Вряд ли...— Его накачали наркотиками, переодели в тряпье и внушили, что он бомж, — немедленно заявил Карабас. — Так сейчас расправляются с политическими противниками в цивилизованных странах. Убийство — это слишком просто, это примитив, это уже немодно... Зомбирование — вот актуальная штука!— Нет, пожалуй, нам в аналитический отдел психи не нужны, — рассудительно сказал Лисицын. — Вот разве что в Москву, в министерство тебя рекомендовать... Так что, Саня, — подполковник посмотрел на меня, — не видел его?Я отрицательно покачал головой.— Не исключено, — Лисицын обращался уже к Карабасу, — что мне придется наведаться сюда еще раз. Уже по полной программе — с ОМОНом...— Фу, как пошло, — поморщился Карабас.— ...с переписыванием фамилий всех людей, которых мы тут застанем. С допросом каждого из этой компании. Авось кто и припомнит гражданина Америдиса. Суеты, правда, много будет, ну так что ж поделаешь, — Лисицын развел руками и отошел от стойки.— Дот ведь загадка природы, — зло бросил Карабас. — Чуть что — громят именно меня! Будто единственный кабак в этом вшивом городе!— Единственный кабак с такой репутацией, — уточнил Лисицын. — Это же у вас летом сломали челюсть депутату городской Думы. А потом его нашли убитым.— Во-первых, ему не сломали челюсть, ему просто выбили несколько зубов, — уточнил я, потому что знал обстоятельства инцидента лучше, чем кто бы то ни было. Кроме, разумеется, самого бедняги-депутата. Но с мертвого что возьмешь?— А во-вторых, убили-то его не у нас, — продолжил Карабас. — А в-третьих, раз он депутат, пусть пишет законы, а не шастает по кабакам...— Это ваше личное мнение, — холодно произнес Лисицын. — А мое личное мнение состоит в том, что скоро к вам наведаются гости. И если вы что-то знаете по поводу исчезнувшего гражданина Америдиса, то скажите сейчас, не дожидаясь теплой беседы в отделении милиции...— Я сегодня же позвоню своему юристу, — важно сказал Карабас. — И он будет наготове.Лисицын снова развел руками, как бы говоря: звони кому хочешь, но неприятностей тебе не избежать.Подполковник двинулся к выходу, протискиваясь среди разгоряченной молодежи, и я, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, бросился следом. Карабас понял меня по-своему и напутственно прошептал скороговоркой:— Да, да, успокой его, уболтай...Но я-то кинулся вслед за Лисицыным совсем не ради убалтывания. У меня был другой интерес — свой собственный. 3 — И тебе еще не надоело все это? — Лисицын сделал жест рукой, под которую попало и здание «Золотой Антилопы», и две юные шлюшки, клеившиеся к забрызганному грязью «мерсу», и мусорные баки, забитые пустыми бутылками и пивными банками. Вокруг было куда больше всякого дерьма, но поскольку из осветительных приборов работали только луна и вывеска «Антилопы», многое скрывалось в темноте. Впрочем, и от того, что было видно, Лисицын брезгливо морщился.— Неужели ты не можешь найти работу поприличнее?Он спрашивал это уже в десятый раз. А я так и не придумал вразумительного ответа на этот вопрос. Я просто пожал плечами.— Н-да, — осуждающе смерил меня взглядом Лисицын. — Ну а насчет этого Америдиса? Ты на самом деле не в курсе?— А какой мне смысл врать? — простодушно сказал я и тут же посочувствовал подполковнику. — Что, затрахали вас московские начальники?— В хвост и в гриву, — нехотя признался Лисицын. — Целую неделю уже продолжается этот дурдом... — он мотнул головой, словно желая избавиться от кошмара с Америдисом, как избавляются от назойливого видения. — А у тебя, значит, все нормально? — Подполковник испытующе посмотрел на меня, и я не разочаровал его.— Не совсем, — сказал я.— Ага, — удовлетворенно кивнул Лисицын. — Я же слышал там, в кабаке...— Не то чтобы серьезные проблемы, но вообще-то...— Если я чем-то могу помочь, — Лисицын значительно потряс меня за локоть. — Ты не стесняйся, обращайся...Я раскрыл рот, но потом задумался, что же мне говорить, и в результате из моего раскрытого рта раздалось лишь невнятное «Э-г-м-г-м...». Лисицын терпеливо ждал, пока мои мысли оформляются в какой-нибудь членораздельный эквивалент. Ждать ему пришлось долго, потому что соображал я туго.Вопрос заключался в том, что именно я могу сказать Лисицыну? Сказать ему все — то есть что Тамару взяли в заложницы, и если я до двух часов дня не добуду гражданина Мухина с чемоданом денег, то ее порежут на куски? Сказать-то можно. И Лисицын наверняка согласится помочь. Но что из этого выйдет? Один-то Лисицын это дело не потянет, он же не супермен. Значит, придется ему ставить под ружье всю свою команду. А команда у него еще та. Недолго мне довелось общаться с Колей и Васей, но я успел сделать выводы, что кто-то из них стучит о ментовских делах известному авторитету Гиви Хромому. Где гарантия, что никто не стучит тыквинской компании? А если кто-то стучит, то Тыквин моментально обрубит все хвосты, чтобы никто потом к нему придраться не мог. А потом порубит Тамару, чтобы уж совсем замести следы. Ну а чуть позже грохнет меня, чтобы не совался за помощью в милицию. И это будет уже совсем печальный конец.Когда я все это обдумал, выкладывать Лисицыну стопроцентную правду-матку мне вдруг расхотелось.— Ну так что там у тебя? — подбадривал меня Лисицын.— Э... — сказал я. — Ну-у-у... Мне тоже надо найти одного парня.— Какого парня?— Одного козла, — мрачно сказал я. — Деньги он у меня взял. И слинял. Боюсь, что из города он свалит, ищи-свищи его потом...— Дело серьезное, — оценил Лисицын. — А как фамилия этого орла?— Мухин, — сказал я. — Зовут Алексей. Жил он в гостинице «Интурист», номер 632. Лет двадцать пять — тридцать.— Мухин, — повторил Лисицын и задумался. — Где-то я слышал... Мухин...Я напряженно уставился на подполковника, ожидая чуда — вдруг выяснится, что час назад Мухин был задержан за пьяный дебош в привокзальном кабаке и теперь парится в камере предварительного заключения.Однако в ту ночь чудес на мою долю не досталось.— Просто распространенная фамилия, — сказал наконец Лисицын. — Ну, лады, поспрашиваю я у наших про твоего Мухина. Через недельку перезвони. — Он дружелюбно улыбнулся, а у меня чуть не встали дыбом остатки волос на голове.— Через недельку?!— Ну да, — спокойно ответил Лисицын. — Сам понимаешь, сейчас вся городская милиция ищет человека по фамилии Америдис. Не до Мухина им. А что ты так вздрогнул? Что за спешка?— Ну как... — промямлил я. — Чем быстрее, тем лучше...— Оно конечно, — согласился Лисицын. — Только быстрее не получится. — Он посмотрел на часы, и этот жест заставил меня сморщиться, словно от жгучей боли. Стрелки тикали, унося время и унося надежды.— Ты домой? — спросил Лисицын. — Или ты еще...— Мне еще нужно тут... — пробурчал я. — По работе. Проследить, чтобы все...— Понимаю, — закивал Лисицын. Он зашагал к своей старенькой «Волге», но по дороге обернулся и сказал, досадливо хлопнув себя по лбу: — Кстати... Недавно снова попало мне в руки то дело...— Какое дело? — не понял я.— То самое, про которое я тебе говорил, — на лице подполковника возникла полуулыбка-полугримаса. — Когда я еще был зеленым пацаном, то одно мое дело прокурор завернул на доследование. Этим прокурором был твой отец, Саня...— А-а, — сказал я. Не было сейчас ничего более далекого от меня, чем давние дела, из-за которых мой покойный папа когда-то взгрел молодого Лисицына.— Надо же, одиннадцать лет прошло, — с тоской в голосе сказал подполковник, и я с удивлением понял, что Лисицын вовсе не так стар, как мне казалось. Всего одиннадцать лет назад он был зеленым пацаном... Всего одиннадцать лет назад мой отец был жив.— Я посмотрел по датам, — продолжал между тем Лисицын, — получается, что все это было прямо перед тем, как твой отец ушел в отпуск. Перед тем, как он поехал на Кавказ... И там эта автокатастрофа...— Ну да, — сказал я.— Получается, что это было последнее дело, которым занимался твой отец.— Может быть, — сказал я. Можно было добавить, что поскольку мой отец был городским прокурором, то он наверняка занимался сразу несколькими делами, а не только тем, за которое получил взбучку молодой Лисицын. Но я ничего не добавил. Если Лисицыну нравилось думать, что между ним и мной существует какая-то связь, — ради бога.— Н-да... — вздохнул подполковник.— А этого Америдиса сколько уже ищут? Неделю? — вдруг спросил я.— Примерно так, — подтвердил слегка удивленный Лисицын. — А что?— Если его нигде нет уже неделю, это значит, что он мертв, — сказал я, повернулся и пошел в «Антилопу». Позже я понял, что брякнул это из злости — Лисицын не мог помочь мне, и я решил сказать какую-нибудь гадость в ответ.Сказать-то я это сказал, но вот только мне от этого лучше не стало. Тем более не стало от этого лучше Тамаре. 4 — Уболтал? — с надеждой спросил Карабас, занося над моим бокалом бутылку мартини.— Нет, — честно признался я, и бутылка немедленно исчезла из рук Карабаса.— Ну на нет и суда нет, — мрачно проговорил Карабас, почесывая щетину на щеках. — Закроюсь на санитарный день, пусть привозят свой ОМОН. А ты... — он бросил на меня недовольный взгляд. — Ты иди вытаскивай Антона из сортира. Он снова затащил туда какую-то девку. Вбей, пожалуйста, в его тупую башку, что он здесь не один, что другие люди тоже хотят...— Я разберусь, — пообещал я. — Только вот сначала я хотел узнать...— Чего еще?— Да вот на днях приходил сюда такой белобрысый парень в очках...— Твоя подруга его приводила, да? — Карабас расплылся в улыбке, обрадовавшись тому, что память его не подкачала. — Помню я этого друга, помню. И — я тебе уже говорил об этом — знакомая у него рожа. Где-то я его раньше видел.— Забудь, — махнул я рукой. — Забудь, что ты его где-то раньше видел, сосредоточься на том, что он был здесь вчера.Карабас понимающе кивнул, почесал под мышкой, шмыгнул носом и сказал:— Ну. Сосредоточился.— Мне нужно его найти.— Пф! — затрясся в ироническом хохоте Карабас. — Пф! Иши, Саня, ищи... Только я-то тут при чем, если я его видел всего полчаса... Он что, твою подругу увел? Пф!— Не смешно, — сказал я. — Я должен найти этого типа, и точка. А башка у меня не варит. Поэтому я хочу с тобой посоветоваться. Может, у тебя какие-нибудь идеи возникнут...— Тогда позвони мне часа в три, — посоветовал Карабас. — Я как раз просплюсь, голова у меня будет более-менее свежая... Если я сегодня больше не буду пить. А если буду, то позвони часа в четыре.Меня просто убивало, как они все легко обращались со временем — и Лисицын, и Карабас. «Позвони мне через недельку». «Позвони мне часа в три». Как им объяснить, что у меня нет столько времени, как им объяснить, что я не могу ждать ни до трех, ни до четырех, ни тем более до следующей недели?!— Будет слишком поздно, — выдавил я из себя. Меня подмывало взорваться отчаянным воплем, заглушить гремевшую из динамиков музыку, чтобы Карабаса акустической волной отбросило к стене и чтобы все бутылки за его спиной разлетелись вдребезги... Но я сдержался, сцепил зубы и выговорил только три слова, которые мог сказать без вреда для Тамары: — Будет слишком поздно.— Поздно... — проворчал Карабас, автоматически точными движениями вскрывая пивные бутылки и отправляя их по стойке. — Ну а сейчас моя голова тоже ничего не соображает. Эта чертова музыка меня будто молотком лупит по черепу... То ли раньше было — «АББА», Джо Дассен...Прежде чем Карабас окончательно погрузился в долгое ностальгическое перечисление кумиров своей юности, я успел вставить:— Он приехал из Якутии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45