Доктор, встретив отца в дверях, попросил не возвращаться, пока он не позовет, объяснив, что Мэри нуждается в абсолютной тишине и покое. Ханли кивнул и поплелся к себе.
Прошло пять, затем десять минут. Как и прежде, через стену доносились приглушенные голоса. Неужели это никогда не прекратится? Ханли провел рукой по лбу и почувствовал, что весь взмок.
Как болезненно найти свое сердце к сорока годам и как восхитительно. Конечно, Мэри должна жить. Ханли поймал себя на том, что с мальчишеской глупостью строит планы на их будущую жизнь. Чего он не готов сделать ради нее? Непросто будет, хмуро подумал он, переучить Томаса Ханли, но это - для Мэри. Она разочаруется, узнав, что на самом деле у них сын, а не дочь, но все же он сможет сделать ее счастливой.
Затем действительность вернулась и наполнила его удвоенным страхом. Томас прислушался: голоса в ее комнате стихли, и ему показалось, что там кто-то начал всхлипывать. Больше он не мог терпеть этого; он должен идти к ней.
Доктор встретил его у двери в комнату Мэри. Ханли взглядом спросил его. Доктор, все еще уверенный в том, что в случае с Ханли излишняя мягкость ни к чему, и не стал прибегать к ней.
- Она умерла, - просто сказал он.
Ханли уставился на него, не веря своим ушам. Потом он прошел к кровати и, опустившись перед ней на колени, твердо взглянул в бледное, мертвое лицо, тяжело лежавшее на подушке.
- Миссис Барбер, - сказал он, - я убил вашу дочь.
Я убил Мэри, - повторил он и поднялся. - Я убил Мэри!
Доктор, не понимая, запротестовал.
Ханли прыгнул к нему. Двери, державшиеся в нем на замке всю жизнь, сорвались.
- Черт бы тебя побрал! - закричал он. - Не смей лгать мне! Говорю тебе, я убил ее тем, что солгал! Бог отнял ее за это! Я убил ее!
Он бросился на кровать, прижал голову Мэри к своей груди и зарыдал, как ребенок.
Из раскрытого окна веяло весной. Миссис Барбер тихо плакала. В коридоре сморкалась Мэгги, все это время остававшаяся в углу, как Мэри и просила ее.

1 2