https://wodolei.ru/catalog/unitazy/bezobodkovye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Похотливый зингарец и толстяк зашли в хижину семьи Броза, которая стояла на самом краю деревни. Пора начинать, решил Конан. Подкравшись незаметно, он встал у входа. Разбойники, уныло ругаясь, крушили посуду.
— Одни только тряпки, — презрительно сопел толстый.
— Это же черномазые! — вторил ему пират-зингарец, хотя был гораздо смуглее любого островитянина.
На глаза Конану попалась острога. Варвар схватил ее и оскалил зубы.
Когда пираты, один позади другого, выходили из оскверненного жилища, Конан пронзил гарпуном обоих.
— Ты не черномазый! — прохрипел зингарец, который шел первым и схватился обеими руками за окровавленное древко. Но у толстяка уже подкашивались ноги, и оба упали.
Тонкая крепкая леса с каменным грузилом тоже послужила Конану оружием. Пират, беспечно пивший пальмовое вино из запасов дяди Эга, стал очередной жертвой. Раскрутив грузило над головой, варвар захлестнул его шею лесой и сильно рванул на себя, так что разбойнику перерезало горло.
Четвертый проглотил вместе с вином маленький, чудовищно острый крючок-тройник, заботливо брошенный во флягу Конаном. Совсем скоро он катался по земле и исходил кровавой пеной.
Пятому крупный кокос упал на голову, да так удачно, что размозжил череп.
Шестой пират, не найдя в хижине семьи Икэ ничего, на его взгляд, стоящего, достал огниво, трутницу, поджег ца-понг, смоченный горючим маслом, и бросил его на тростниковую стену. Когда он собрался выйти из обреченного дома, выяснилось, что дверь заперта снаружи. Хлипкое на вид сооружение оказалось прочным, и сломать двери не удалось. Когда другие пираты, услышав крики, прибежали на помощь и убрали китовое ребро, подпирающее дверь, было уже поздно.
Торвальд пришел в бешенство.
— Они где-то рядом, — сказал он. — Ищите!
Эти хитрые бестии поблизости. По одиночке не ходить.
Тут ему донесли, что погибло уже шестеро, и он передумал.
— Лучше встанем лагерем и укрепим позиции. Они захотят нас прогнать и рано или поздно нападут. Но у них нет ни луков, ни арбалетов. Из укрытия мы перестреляем их, точно глупых бакланов.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда у тебя из-под носа уйдет корабль, — хмыкнул варвар.
«Морская чума» встала на рейд в бухте Кальмара. Конан добрался до нее вплавь. Перелезть через борт не составило бы труда, но варвар с этим не спешил. Разлегшись на волнах, он вытряхнул из раковины воду, продул ее и отчаянно затрубил.
Над водой звуки разносятся особым образом. Протяжный рев, который издала раковина, отразившись от поверхности моря, перепугал вахтенных. Они забегали по палубе, гремя оружием и вглядываясь в волны вокруг судна. Конана им заметить не удалось, потому что он находился под самой кормой. Однако один клялся другому, что видел в воде чудовище с гривой, как у дракона. Пучок колыхающихся водорослей ввел его в заблуждение.
— Может, отправимся на берег, предупредим капитана? — предложил другой сиплым голосом.
— Ага! Спускай ялик и плыви. Только без меня. И не зови на помощь, когда эта тварь вонзит в тебя свои зубы, — отвечал ему товарищ.
— Что-то мне неохота! — сказал сиплый.
Конан ухмыльнулся и снова поднес раковину к губам. Звук вышел еще громче. Варвар так увлекся, что не заметил, как волна отнесла его от кормы. Он поднял глаза и вдруг увидел белую, как мел, физиономию пирата, с выпученными глазами и открытым ртом.
— Разрази меня гром! Вот оно! Вот оно! — заорал пират, когда ему удалось набрать воздуха в грудь.
Второй высунулся рядом и тоже побледнел.
— Как есть дракон! — воскликнул он. — Может, стрельнем в него?
— Я тебе стрельну, дурья башка! Руби якорный канат, живо!
К такому повороту событий Конан был не готов. Страх двигал пиратами и придавал им скорость. Канат был перерублен, парус поднят в считанные мгновения, в то время как течение мешало Конану быстро подобраться к кораблю.
Увидев длинные космы варвара, извивающиеся в волнах, они и впрямь решили, что перед ними дракон.
Ветер с берега погнал каравеллу прочь от острова. Ругаясь, варвар кинулся в погоню, но меч, который он взял с собой на случай абордажного боя, здорово мешал плыть. Помянув трусливых пиратов последними словами, Конан повернул к берегу.
— Мальчишка! — бранил он себя. — Зачем было устраивать этот розыгрыш? Сам все испортил!
Он утешился только когда услышал, как воет от бессильной злобы Торвальд Злой Нож, бегая по берегу.
* * *
Когда группа мерзавцев попадает в переделку, внутри нее сразу начинается поиск виноватого. Почему так — Конан не знал. Это занятие не имеет практического смысла и чревато последствиями.
Устав от ругани, пираты высосали все пальмовое вино, какое нашли. У дяди Эга был припрятан кувшинчик-другой на черный день, но они об этом не знали.
Торвальд, пьянее остальных, уснул в хижине старейшины. Его команда собралась кружочком и принялась обсуждать происшедшее.
Конан лежал за кустарником и из-за него не видел говоривших, зато прекрасно их слышал.
— Ясное дело, надо отплывать на шлюпках.
— До материка слишком далеко. Нам не хватит еды.
— А вода? Здесь вообще есть пресная вода?
— Вряд ли черномазые пьют соленую!
— Торвальд здорово оплошал.
— Что ты сказал о Торвальде?
— Заткнись, подхалим. Сказал то, что все и так думают.
— Верно! Это он нас так подвел!
— Зачем ему это? Что он, специально, что ли?
— А ты его защищаешь, да? Ты с ним в сговоре! Злой Нож решил обновить команду. Денежками делиться неохота, вот он и завез нас на съедение черномазым!
— Ты глуп, как безголовая макрель! Он же тут, с нами. Если бы он остался на корабле, тогда, конечно, — да.
— Он как-нибудь выкрутится, а мы сдохнем.
— Точно!
— А ты, подпевала, сейчас за все ответишь. А ну, вынимай нож!
Конан не утерпел и отполз вправо, чтобы видеть поединок. Но увиденное его разочаровало. Два жилистых скуластых человека, похожие друг на друга, словно родные братья, кружили и взмахивали ножами, целясь по глазам. Длилось это долго, противники сопели и сплевывали сквозь зубы. Наконец один ударил другого ногой в пах и, воспользовавшись его замешательством, пырнул ножом в живот. Раненый завизжал, как свинья на бойне, и рухнул на колени. Победитель схватил его за волосы и собирался уже перерезать ему глотку, но взвизгнул сам и упал — нож торчал у него в боку.
Оба стали перекатываться по песку, и когда затихли навеки, один из зрителей философски заметил:
— Теперь все равно, кто из них был прав.
* * *
Утром Торвальд собственноручно убил еще одного.
— Ты отвечаешь за провиант! — напустился он на своего помощника, выходца из Стигии, рябого и татуированного с головы до ног. — Где вода, скотина?
— Это на корабле я занимался провиантом, — дерзко ухмыльнулся стигиец ему в лицо. — А корабль — тю-тю!
Ни слова не говоря, Злой Нож поднял весло и ударил помощника в грудь. Тот упал, закашлялся и, выплюнув красный комок, умер.
— Если через час я не напьюсь пресной воды, подохнете все, — объявил Торвальд.
Пираты удержались от бунта. Они мучались от жажды с перепою ничуть не меньше капитана. Посему двое, собрав пустые фляги, ушли в сторону леса.
Они не вернулись — ни через час, ни через два. Получилось так, что выйдя к ручью, пираты увидели Катэ, которая умывалась, погруженная в свои легкие простые мысли.
Дядя Эг пролил в лесу неподалеку, пытаясь вспомнить, в каком именно дупле у него хранится кокос с вином. Он услыхал крики племянницы и успел вовремя — пираты только-только повалили ее на землю и пытались развести ей колени.
Острый кинжал, найденный в сундуке, сослужил хорошую службу.
— Провоняют теперь на весь лес, — ворчал он, осматривая трупы. У одного на ремне была красивая пряжка, но дядя Эг почему-то не захотел ее взять.
— Я боюсь за Конана, — сказала Катэ.
— Если я, старик, уложил двоих, то твой мужчина один перебьет их всех шутя, — уверенно произнес дядя Эг и добавил вполголоса: — Но где же это дупло, будь оно неладно?
* * *
Пляж весь был завален трупами. Четверо, оставшихся в живых, наседали на Торвальда. Из ран капитана кровь текла густая, синюшного оттенка. Он хохотал.
Его любимым оружием был топор, и Торвальд умел обращаться с ним. Матросы боялись подойти к нему близко и тыкали в него гарпунами с разных сторон, травили, как зверя. Один не удержался и метнул острогу, но Торвальд поймал ее в воздухе, развернул и послал обратно, пронзив взбунтовавшегося пирата насквозь.
— Креветки! — рычал он. — Отрыжка кашалота! Все сдохнете!
Конан даже не прятался, а преспокойно сидел на дюне и наблюдал.
— Все-таки я разленился здесь, — неспешно думал он. — Смотрю, как другие делают мою работу.
Лес ожил, заговорил голосами раковин, но дерущиеся не обратили внимания на это. В их исступленной злобе обнаружилось что-то странное, нечеловеческое. Они остановились только тогда, когда вышедшие из леса рыбаки окружили их с трех сторон — с четвертой пенилось море.
Сим добрался до соплеменников, и рыбаки сразу оставили промысел. Они высадились с другой стороны острова, чтобы появиться перед пиратами неожиданно. Сим стоял в их числе и сжимал острогу так, что у него побелели пальцы.
Сражавшиеся обернулись к ним и замерли. Они смотрели на острия гарпунов, на лезвия ножей и силились понять, что, собственно, произошло — куда подевалась команда, где корабль, откуда взялись черномазые с копьями?
С хриплым ревом Торвальд, стоявший сзади своих противников, взмахнул топором дважды, и два пирата обагрили прибой своей кровью. Последний матрос успел вонзить свой гарпун прямо в раскрытый, изрыгающий брань рот капитана. Но топор, запущенный Торвальдом, все равно разрубил ему голову.
— Как все это странно, — заметил Конану старейшина. — Они могли угнать нас в рабство, но почему-то сошли с ума. Что так на них повлияло?
Варвар пожал плечами.
Вдруг Сим удивленно закричал, показывая пальцем на тело одного из разбойников. Рыбаки обступили труп, размахивая руками и возбужденно переговариваясь.
Было из-за чего удивиться. Из глаз, ушей и ртов погибших пиратов, омерзительно извиваясь, поползли плоские черные черви. Они стремились к воде. Их были тысячи, и береговая полоса сделалась черной от обилия корчащихся студенистых тел.
Морская вода убивала их сразу. Они мгновенно белели и скоро образовали грязную накипь, облепившую берег. Но морские птицы, которым они понравились на вкус, склевали их подчистую.
* * *
Капитан Нэш, бритунец и хороший человек, глянул на светящиеся морские волны и произнес:
— Не знаю, как это объяснить. В море обитают разные твари. Возможно, команда «Морской чумы» заразилась ими где-нибудь в неизученных водах. А может…
— Продолжай! — потребовал Конан. Они стояли на берегу. На рейде покачивалась бритунская каравелла.
— Всякий раз попадая сюда, я хочу оставить королевскую службу, — сказал Нэш. — Во мне просыпается поэт, мечтатель… Может, этот остров — волшебный? Он способствует выявлению скрытого в человеке одним своим воздухом или составом воды.
— Мудрено, — покачал головой варвар. — Выходит, эти черные, гнусные сволочата…
— …и были тем, что пираты носили в себе. В своих мыслях, в своей душе, — заключил бритунец и вежливо улыбнулся.
— Все может быть, — сказал Конан и задумался. Катэ подошла к нему и села у его ног.
— Смешная, — тихо промолвил он и погладил ее по волосам. Капитан Нэш бесшумно удалился.
— Смешная, — повторил Конан. Катэ повернулась к нему, улыбаясь сквозь слезы.
А через день Конан отплыл в Бритунию.

Дуглас Брайан
Ледяное безмолвие
В этих краях полгода ночь и еще полгода — сероватые сумерки. В сумерках живут существа, человеку чужие, бледные, молчаливые. Большого вреда от них нет, но люди всегда чувствуют их присутствие. От этого людям не по себе — и только.
Другое дело — твари, оживающие ночью. Откуда берутся они, куда деваются, когда бесконечная ночь все-таки проходит? Наверняка этого никто не ведал. Ночные создания очень опасны, их манит живое тепло человеческое крови, потому что они никогда не могут согреться.
Кроме существ сумеречных и ночных обитают здесь шерстистые носороги, исполинские медведи, мастодоны и морские-люди-без-ушей, среди которых встречаются и хищные.
На другом, далеком берегу студеного моря, чьи волны дымного цвета, вообще никогда не сходит снег. А на этом, под топким слоем земли, всегда лед. Унылое занятие — рыть здесь могилу. Прежде нужно три дня кряду жечь большой костер, а после разгрести землю и долбить подтаявшую корку.
Конан часто думал: почему бы попросту не сжечь покойника, раз уж костер все равно горит, пожирая драгоценное топливо? Почему бы не спустить его в круглую полынью, почему бы попросту не оставить где-нибудь подальше от лагеря, облив водою и обеспечив тем самым прочный ледяной саркофаг?
Вандер Глопп, философствующий бродяга, единственный в лагере обладатель косматых штанов из шкуры индрикотерия, пояснил ему:
— Людям нужны ритуалы, к которым они успели привыкнуть. Это как рюмка перед обедом и две — после ужина. Привязывает к земли. А еще нужно привязать землю — насажать в нее как можно больше якорей, вымпелов. Что лучше могил свидетельствует о том, что люди здесь все-таки жили?
Утром к берегу прибило обломок мачты, две пустых бочки и фрагмент носовой фигуры.
Фигура изображал женщину, огромноглазую, простоволосую, с открытой грудью и змеей вокруг горла. Она была страшна и походила на утопленницу.
Старатель Микель, обнаруживший фигуру в дымчатых волнах, узнал ее.
— Это Эгле, Королева Ужей, — сказал он в лагере. Все приуныли. «Королевой ужей» называлась шхуна, которая должна была доставить морем съестные припасы — солонину, муку, сушеные фрукты и вяленый чеснок.
— Все это теперь на дне, — заметил Друкс, хозяин прииска. — Десять дней назад был шторм, возможно, он и утопил «Королеву».
— А может, это был гигантский нарвал? — спросил Мигель.
— Нарвал, орка, плавающая льдина — какая разница? — сказал Вандер Глопп. — У нас интересное будущее.
— По меньшей мере, — согласился Друкс и ушел в свою хибару.
— Голодная смерть нам не грозит, — пожал плечами Конан.
1 2 3 4 5 6 7 8


А-П

П-Я