Положительные эмоции магазин Водолей
Но на самом деле на ней могла бы случиться авария: реактор мог разорваться, всё что угодно могло быть. Но всё осталось бы под колпаком. Вот в чем отличие Минской станции, Финской станции...
Как у американцев. У них же случилась более страшная авария чем эта. Но там всё осталось под колпаком.
Так вот первое нарушение философии.
В чём вина Анатолия Петровича АЛЕКСАНДРОВА ? Вина Анатолия Петровича АЛЕКСАНДРОВА в том, что он нехотя, - но дал санкцию.
Повозражал, повозражал (вместе со специалистами), но потом пошел на встречу настойчивым требованиям Госплана и Минэнергетики, что можно строить станции без колпаков.
Он сначала очень сражался, он воевал (я могу это документально показать), но потом сдался.
Но сдался как ?
При обязательном условии самого тщательного выполнения всех регламентных операций и так далее. И все последние 20 лет он выступал везде где можно (на Политбюро и так далее): - он требовал военной приёмки; - он требовал повышения качества оборудования и т.д., и т.д.
То есть он бился за то, что бы вероятность неприятности на станции, зная что колпака нет, была минимальной. Он за это бился.
Но, то что, всё таки, он (как бы Вам сказать?), ну, трупом не лёг, как говориться, поперёк всей этой философии, - вот, единственно, - вина его в этом.
Другой его вины нет. Потому, что во всех остальных случаях он боролся за совершено правильные вещи.
Хотя, бороться было трудно, потому что группа специалистов (которые, знаете, там: - ура!, - давай, давай!), знаете, они настолько были сильны, что вот СИДОРЕНКО Виктор Алексеевич, будучи директором Отделения ядерных реакторов в нашем Институте, автором этой докторской диссертации и этой книги, - его выперли из Института. Он должен был уйти из Института. Потому что, его собственные коллеги не понимали.
Почему не понимали собственные коллеги его ?
А потому что:
- коллеги его премии получали от Министерства;
- потому что Институт находился в составе Минсредмаша.
Понимаете ?
- и поэтому (они видят, что директор /а директор - он член-корреспондент Академии наук/, а у них зарплата хреновая. Ему, там, не дадут премию в 100 рублей - он переживёт, а я получаю всего 180 и для меня 100 рублей премии, - это важно), если я где ни будь "дзыркну", на счет этих колпаков, - шиш я тогда получу, а не премию;
- не то выскажу - меня не опубликуют, диссертацию не защищу.
И поэтому собственные подчиненные, воспитанные годами в этом Министерстве, вот такой идеологией, - они собственного начальника выперли. Ну выперли как ? Ну, не выперли, а создали невыносимые условия для работы.
Хотя вот он, вместе с Анатолием Петровичем бился за качество, раз колпаки не удалось пробить. И он там делал очень многое для того что бы появился Госатомэнергонадзор, куда он и перешел работать в конце-концов, в организацию, которая хоть контролировала состав оборудования, которое туда идет.
Вот такая обстановка была.
Поэтому Чернобыль (видите, почему я так издалека начал?), он отразил, что в Советском Союзе и до сегодняшнего дня, пережив Чернобыль, вот эту философию (которая такая примитивная, такая простая, три компонента которой я Вам назвал) ни одна собака не понимает до сих пор, даже в атомной промышленности. И она не перенесена в химическую промышленность, где у нас может быть в любую минуту Бхопал (понимаете ?) по этой самой причине - неправильной философии.
Нет ни одной организации в Академии наук Советского Союза или в национальных Академиях, которые занимались бы разработкой этой философии.
Нет умения пользоваться теорией риска и надежности аппаратуры, что бы оценить возможные последствия каких-то событий и заранее к ним подготовиться (понимаете?)
То есть Чернобыль, как вот Николай Иванович РЫЖКОВ на Политбюро 14 июля, когда обсуждался вопрос, он сказал так: "У меня впечатление, что страна медленно и упорно, развивая свою атомную энергетику, шла к Чернобылю". Он сказал совершено правильно - мы шли к Чернобылю.
Только он должен был, по моим оценка, произойти не в Чернобыле, а на Кольской станции и на несколько лет раньше, когда там обнаружили, что в главном трубопроводе, по которому подается теплоноситель, сварщик, что бы получить премию и сделать быстрее, вместо того, что бы заварить задвижку, на самом ответственном месте, он просто в канал заложил электроды и слегка их сверху заварил.
Это чудом просто обнаружили и вот эта, самая мощная авария, - мы бы просто потеряли полностью Кольский полуостров. И это могло быть несколько лет назад. И просто чудом, как говорится, этого не произошло. И безколпачная станция - всё бы там было загрязнено и чудо природы - наш Кольский полуостров - был бы изничтожен.
Вот я это всё хотел Вам рассказать, что бы Вы поняли, что истоки Чернобыльской трагедии в неправильной философии, которая началась с того, что 10 лет упустили, потом стали нагонять, нагонять быстрее, быстрее, предложили этот вариант.
Потом перенос. Неоправданный перенос опыта военной промышленности в народное хозяйство.
Это совершенно неоправданный перенос, потому что, в военной промышленности:
- с ограниченным количеством объектов;
- со строгой военной приёмкой, причём неоднократной;
- военная приёмка у изготовителя;
- военная приёмка при эксплуатации;
- многократные экзамены;
- переподготовки персонала и так далее, и так далее...
И, когда Вы вдруг, с таким же объектом, выходите в народное хозяйство, где ничего похожего нет:
- нет никаких тренажеров;
- нет никакой системы обучения;
- вообще, просто нет системы обучения, не говоря уже о системе обучения аварийным ситуациям (понимаете ?).
Поэтому создавалась обстановка полной готовности к такого рода авариям.
И что я хочу Вам сказать сегодня.
Но это еще пока не для публикации, потому что и Вам и мне голову оторвут, но мне, в первую очередь, а Вам во вторую очередь, что ничего не изменилось на сегодняшний день... .
(Разборчиво, слова Адамовича А.): "Это мне АДАМОВ говорил уже это и ВЕЛИХОВ мне говорил, собственно всё продолжается по инерции. Я им то же говорил, но и как это можно иметь доступ к ГОРБАЧЁВУ - туда-сюда и вот. Они мне рассказывали о своей полной беспомощности".
Беспомощность опять связана с тем (наша всеобщая) и заключается в том, что пока есть монополия какого-то ведомства конкретного на систему, так это и будет продолжаться.
Вот, скажем, по этому Политбюро правильно приняло решение о создании, в системе Академии наук, соответствующей организации, ядерной, потому что нет альтернативы, нет конкуренции, но не очень-то торопятся, тот же самый ВЕЛИХОВ, например. Он то же, зная об это, не очень торопится создать мощную и правильную альтернативную организацию.
(вопрос неразборчив: "А какая система держит в руках, кроме Академии всё это?)
Минсредмаш. У него всё есть, у него все конструктора, всё у него в руках осталось, а Минатомэнерго только число эксплуатационное ведомство оно занимается только эксплуатацией, больше ничем.
Те, кто разрабатывал оборудование - Минэнергомаш.
Ситуация ухудшилась, потому что раньше был Минэнергомаш, который делал только атомное оборудование, теперь его объединили с Минмашем, вообще, и это атомное оборудование для него оказалось одним из пунктов в ассортименте выпускаемой продукции.
Поэтому ситуация только ухудшилась.
Вероятность Чернобыля сейчас возросла.
Вот я пишу сейчас записку Николаю Иивановичу РЫЖКОВУ, очередную записку, где то же самое: "... вероятность возрастает с каждым днём потому что..." опять, вот те безколпачные аппараты...
(слова Адамовича А.: "Которые есть".)
Которые есть. И люди понимают, что они опасны.
Но что они делают? Они пытаются повысить надежность реактора так, что бы не было аварии.
А что значит повысить надежность реактора ? Это значит: натолкать на него новых и новых устройств, каких-то дополнительных средств диагностики и так далее, и так далее.
Причём, это в разных аппаратах делается в разное время.
А миграция персонала довольно высокая, поэтому: на одном аппарате - ввели изменения в регламент, на другом - не ввели, на этом - сделали, на том - не сделали.
Представляете ?
Старый начальник смены переехал с одного объекта на другой, думая что тут вот так же как у него. Понимаете? Поэтому вероятность сейчас, из-за того, что вроде бы люди и доброе дело делают - повышают надежности аппаратов, но на самом-то деле, из-за непонимания этой всей философии - они, на самом деле - ухудшают положение установки.
(обрывок из малоразборчивой фразы Адамовича А.: "...я понимаю, что бесполезно писать...")
Вас не смущает, это я для себя, так, на всякий случай, пригодится может быть, когда ни будь - писать.
Значит, что это относится в не меньшей степени, а в большей степени к химическим предприятиям, где у нас ещё безобразий такого сорта, гораздо больше, чем в атомной промышленности.
И я сижу, и дрожу... (вот я говорю, действительно человек даже здесь болеет и лежу, слава Богу меня сейчас уже вылечили) ...я болею именно от того, что наиболее вероятно у нас в ближайшее время, вот я просто называю, чего я боюсь, а я уже боюсь, потому что, уже один раз выступил на Политбюро, я сказал, что следуюшая авария у нас произойдет в Южном Казахстане с фосфором, когда в радиусе 300 километров всё живое будет мертвым.
(неразборчивая речь Адамовича А.)
Но я сказал так на Политбюро. Они мимо ушей пропустили. Но через две недели, это происходит в Америке - фосфорная авария, через две недели, вот тогда они обратили внимание. Понимаете ? Слава Богу, что не у нас, и не на завода, а на железнодорожной цистерне, фосфор перевозящей, где они были вынуждены были эвакуировать 30 тысяч человек, из-за такой вот фосфорной аварии.
Так вот я просто знаю, что ближайшие аварии ядерные будет на Армянской станции, и вся Армения накроется. Потом следующая по вероятности Болгария - "Козлодуй", следующая по вероятности это Ленинградская, обязательно шарахнет. Вот три ядерных. Будет крупнейшая химическая авария в Дзержинске, это крупнейшая в истории будет химическая авария, и крупнейшая авария будет в Куйбышеве, у нас химическая авария, и в Чимкенте в Южном Казахстане обязательно произойдет авария.
(слова Адамовича А.: "Я сейчас всё это запишу, а потом...")
Проверьте. (диктует) Ядерные: Армянская, Ленинградская, "Козлодуй" Болгария, - эти атомные станции где стоят безколпаковые. Теперь химические аварии: это Дзержинск - взрыв, там должен быть мощный взрыв, потом, то же самое, объёмный взрыв в Куйбышеве и Чемкенте, на фосфорном заводе, возможна авария, при которой образование фосфор-органики произойдет, один вдох которой смертелен просто, а по "Розе ветров", по распространённости, в радиусе 300 километров, с заходом в Китай, всё живое будет уничтожено.
Это всё то, что я называю, если не принять необходимых мер. Причем, меры которые можно принять, что бы этого не было, - известны. Но самое убивающее, что заставляет, как говорится, переживать и болеть, что меры которые нужны принять - они известны.
Вот, например, я могу действительно сегодня...(стёрто) ...ну, значит, дошла информация в стандартом виде.
Заранее, задолго до аварии, была принята система оповещения Минэнерго об аварии. Причем была система кодовая. Информация идет кодом, например, сообщаются цифры какие-то: 1, 2, 3, 4.
1 - это пожар,
2 - это радиационное повреждение,
3 - это ядерная авария,
4 - это есть химические опасности.
И уже заранее были сформированы команды. В случае сигнала такого-то, в таком-то месте собираться такая аварийная бригада выезжать, здесь в Москве. В случае иной ситуации другая бригада собирается и так далее.
И вот, в ночь на 26 апреля в Минэнерго появились все четыре вида сигналов - сигналы всех видов возможной опасности. Была дана такая команда. Поэтому сразу же был вызван Министр и, тут же были вызваны все специалисты, входящие в список лиц, которые должны были выезжать. Поскольку это было в ночь с пятницы на субботу, часть была на дачах, поэтому заняла эта процедура два-три часа, но ночью всех собрали в Минэнерго, потом ещё где-то час на счёт самолета выясняли и эта группа людей вылетела рано утром туда на место. Я в этой группе не был, Когда они собирались, вот тут, то же был один неприятный момент. Они установили телефонную связь и со станции начала поступать информация противоречащая шифрованным сигналам, не подтверждающая их, а частично противоречащая им. Стали говорить: включили охлаждение, включили то, включили это. Это создало впечатление что реактор живёт, что на нём случилось, конечно, серьёзное. Утром они уже сообщили что два человека скончались. Но сообщили так, что один скончался там из-за механических повреждений... а второй от химических ожогов скончался, потому, что пожар действительно возник. Что было правда на самом деле. Одного они просто потеряли и (слабо разборчивые слова Адамовича А. "...и там остался...") ...там и остался захороненным в саркофаге, и второй действительно от химических ожогов скончался, потому что пожар в одном месте возник.
Но другого: что при этом, уже начались традиционные радиационные поражения и ещё чего-то - они не сообщали.
И в течении первой половины дня 26 шла от туда информация такого порядка, что персонал пытается справиться с возникшим: аппарат вышел из подчинения и они пытаются подчинить его.
Вот, грубо говоря, такая ситуация.
Но, поскольку всё таки исходный сигнал был серьезным. Он был передан Правительству. Правительство назначило Правительственную комиссию.
(вопрос Адамовича А. "Кто подал первый сигнал? Они же?")
Персонал станции. Директор станции.
Вот, я в субботу поехал рано утром к 10 утра в своё министерство на партийно-хозяйственный актив, где выступал наш престарелый Министр среднего машиностроения СЛАВСКИЙ
(вопрос Адамовича А.: "Как его имя, отчество?")
Ефим Павлович
(вопрос Адамовича А.: "Это был Министр...?")
среднего машиностроения
(слова Адамовича А.: "среднего, записываю...")
Так вот, он делал большой доклад, он всегда делал длинные доклады: хвалил атомную энергетику, хвалил себя, хвалил собственное Министерство и вскользь это:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Как у американцев. У них же случилась более страшная авария чем эта. Но там всё осталось под колпаком.
Так вот первое нарушение философии.
В чём вина Анатолия Петровича АЛЕКСАНДРОВА ? Вина Анатолия Петровича АЛЕКСАНДРОВА в том, что он нехотя, - но дал санкцию.
Повозражал, повозражал (вместе со специалистами), но потом пошел на встречу настойчивым требованиям Госплана и Минэнергетики, что можно строить станции без колпаков.
Он сначала очень сражался, он воевал (я могу это документально показать), но потом сдался.
Но сдался как ?
При обязательном условии самого тщательного выполнения всех регламентных операций и так далее. И все последние 20 лет он выступал везде где можно (на Политбюро и так далее): - он требовал военной приёмки; - он требовал повышения качества оборудования и т.д., и т.д.
То есть он бился за то, что бы вероятность неприятности на станции, зная что колпака нет, была минимальной. Он за это бился.
Но, то что, всё таки, он (как бы Вам сказать?), ну, трупом не лёг, как говориться, поперёк всей этой философии, - вот, единственно, - вина его в этом.
Другой его вины нет. Потому, что во всех остальных случаях он боролся за совершено правильные вещи.
Хотя, бороться было трудно, потому что группа специалистов (которые, знаете, там: - ура!, - давай, давай!), знаете, они настолько были сильны, что вот СИДОРЕНКО Виктор Алексеевич, будучи директором Отделения ядерных реакторов в нашем Институте, автором этой докторской диссертации и этой книги, - его выперли из Института. Он должен был уйти из Института. Потому что, его собственные коллеги не понимали.
Почему не понимали собственные коллеги его ?
А потому что:
- коллеги его премии получали от Министерства;
- потому что Институт находился в составе Минсредмаша.
Понимаете ?
- и поэтому (они видят, что директор /а директор - он член-корреспондент Академии наук/, а у них зарплата хреновая. Ему, там, не дадут премию в 100 рублей - он переживёт, а я получаю всего 180 и для меня 100 рублей премии, - это важно), если я где ни будь "дзыркну", на счет этих колпаков, - шиш я тогда получу, а не премию;
- не то выскажу - меня не опубликуют, диссертацию не защищу.
И поэтому собственные подчиненные, воспитанные годами в этом Министерстве, вот такой идеологией, - они собственного начальника выперли. Ну выперли как ? Ну, не выперли, а создали невыносимые условия для работы.
Хотя вот он, вместе с Анатолием Петровичем бился за качество, раз колпаки не удалось пробить. И он там делал очень многое для того что бы появился Госатомэнергонадзор, куда он и перешел работать в конце-концов, в организацию, которая хоть контролировала состав оборудования, которое туда идет.
Вот такая обстановка была.
Поэтому Чернобыль (видите, почему я так издалека начал?), он отразил, что в Советском Союзе и до сегодняшнего дня, пережив Чернобыль, вот эту философию (которая такая примитивная, такая простая, три компонента которой я Вам назвал) ни одна собака не понимает до сих пор, даже в атомной промышленности. И она не перенесена в химическую промышленность, где у нас может быть в любую минуту Бхопал (понимаете ?) по этой самой причине - неправильной философии.
Нет ни одной организации в Академии наук Советского Союза или в национальных Академиях, которые занимались бы разработкой этой философии.
Нет умения пользоваться теорией риска и надежности аппаратуры, что бы оценить возможные последствия каких-то событий и заранее к ним подготовиться (понимаете?)
То есть Чернобыль, как вот Николай Иванович РЫЖКОВ на Политбюро 14 июля, когда обсуждался вопрос, он сказал так: "У меня впечатление, что страна медленно и упорно, развивая свою атомную энергетику, шла к Чернобылю". Он сказал совершено правильно - мы шли к Чернобылю.
Только он должен был, по моим оценка, произойти не в Чернобыле, а на Кольской станции и на несколько лет раньше, когда там обнаружили, что в главном трубопроводе, по которому подается теплоноситель, сварщик, что бы получить премию и сделать быстрее, вместо того, что бы заварить задвижку, на самом ответственном месте, он просто в канал заложил электроды и слегка их сверху заварил.
Это чудом просто обнаружили и вот эта, самая мощная авария, - мы бы просто потеряли полностью Кольский полуостров. И это могло быть несколько лет назад. И просто чудом, как говорится, этого не произошло. И безколпачная станция - всё бы там было загрязнено и чудо природы - наш Кольский полуостров - был бы изничтожен.
Вот я это всё хотел Вам рассказать, что бы Вы поняли, что истоки Чернобыльской трагедии в неправильной философии, которая началась с того, что 10 лет упустили, потом стали нагонять, нагонять быстрее, быстрее, предложили этот вариант.
Потом перенос. Неоправданный перенос опыта военной промышленности в народное хозяйство.
Это совершенно неоправданный перенос, потому что, в военной промышленности:
- с ограниченным количеством объектов;
- со строгой военной приёмкой, причём неоднократной;
- военная приёмка у изготовителя;
- военная приёмка при эксплуатации;
- многократные экзамены;
- переподготовки персонала и так далее, и так далее...
И, когда Вы вдруг, с таким же объектом, выходите в народное хозяйство, где ничего похожего нет:
- нет никаких тренажеров;
- нет никакой системы обучения;
- вообще, просто нет системы обучения, не говоря уже о системе обучения аварийным ситуациям (понимаете ?).
Поэтому создавалась обстановка полной готовности к такого рода авариям.
И что я хочу Вам сказать сегодня.
Но это еще пока не для публикации, потому что и Вам и мне голову оторвут, но мне, в первую очередь, а Вам во вторую очередь, что ничего не изменилось на сегодняшний день... .
(Разборчиво, слова Адамовича А.): "Это мне АДАМОВ говорил уже это и ВЕЛИХОВ мне говорил, собственно всё продолжается по инерции. Я им то же говорил, но и как это можно иметь доступ к ГОРБАЧЁВУ - туда-сюда и вот. Они мне рассказывали о своей полной беспомощности".
Беспомощность опять связана с тем (наша всеобщая) и заключается в том, что пока есть монополия какого-то ведомства конкретного на систему, так это и будет продолжаться.
Вот, скажем, по этому Политбюро правильно приняло решение о создании, в системе Академии наук, соответствующей организации, ядерной, потому что нет альтернативы, нет конкуренции, но не очень-то торопятся, тот же самый ВЕЛИХОВ, например. Он то же, зная об это, не очень торопится создать мощную и правильную альтернативную организацию.
(вопрос неразборчив: "А какая система держит в руках, кроме Академии всё это?)
Минсредмаш. У него всё есть, у него все конструктора, всё у него в руках осталось, а Минатомэнерго только число эксплуатационное ведомство оно занимается только эксплуатацией, больше ничем.
Те, кто разрабатывал оборудование - Минэнергомаш.
Ситуация ухудшилась, потому что раньше был Минэнергомаш, который делал только атомное оборудование, теперь его объединили с Минмашем, вообще, и это атомное оборудование для него оказалось одним из пунктов в ассортименте выпускаемой продукции.
Поэтому ситуация только ухудшилась.
Вероятность Чернобыля сейчас возросла.
Вот я пишу сейчас записку Николаю Иивановичу РЫЖКОВУ, очередную записку, где то же самое: "... вероятность возрастает с каждым днём потому что..." опять, вот те безколпачные аппараты...
(слова Адамовича А.: "Которые есть".)
Которые есть. И люди понимают, что они опасны.
Но что они делают? Они пытаются повысить надежность реактора так, что бы не было аварии.
А что значит повысить надежность реактора ? Это значит: натолкать на него новых и новых устройств, каких-то дополнительных средств диагностики и так далее, и так далее.
Причём, это в разных аппаратах делается в разное время.
А миграция персонала довольно высокая, поэтому: на одном аппарате - ввели изменения в регламент, на другом - не ввели, на этом - сделали, на том - не сделали.
Представляете ?
Старый начальник смены переехал с одного объекта на другой, думая что тут вот так же как у него. Понимаете? Поэтому вероятность сейчас, из-за того, что вроде бы люди и доброе дело делают - повышают надежности аппаратов, но на самом-то деле, из-за непонимания этой всей философии - они, на самом деле - ухудшают положение установки.
(обрывок из малоразборчивой фразы Адамовича А.: "...я понимаю, что бесполезно писать...")
Вас не смущает, это я для себя, так, на всякий случай, пригодится может быть, когда ни будь - писать.
Значит, что это относится в не меньшей степени, а в большей степени к химическим предприятиям, где у нас ещё безобразий такого сорта, гораздо больше, чем в атомной промышленности.
И я сижу, и дрожу... (вот я говорю, действительно человек даже здесь болеет и лежу, слава Богу меня сейчас уже вылечили) ...я болею именно от того, что наиболее вероятно у нас в ближайшее время, вот я просто называю, чего я боюсь, а я уже боюсь, потому что, уже один раз выступил на Политбюро, я сказал, что следуюшая авария у нас произойдет в Южном Казахстане с фосфором, когда в радиусе 300 километров всё живое будет мертвым.
(неразборчивая речь Адамовича А.)
Но я сказал так на Политбюро. Они мимо ушей пропустили. Но через две недели, это происходит в Америке - фосфорная авария, через две недели, вот тогда они обратили внимание. Понимаете ? Слава Богу, что не у нас, и не на завода, а на железнодорожной цистерне, фосфор перевозящей, где они были вынуждены были эвакуировать 30 тысяч человек, из-за такой вот фосфорной аварии.
Так вот я просто знаю, что ближайшие аварии ядерные будет на Армянской станции, и вся Армения накроется. Потом следующая по вероятности Болгария - "Козлодуй", следующая по вероятности это Ленинградская, обязательно шарахнет. Вот три ядерных. Будет крупнейшая химическая авария в Дзержинске, это крупнейшая в истории будет химическая авария, и крупнейшая авария будет в Куйбышеве, у нас химическая авария, и в Чимкенте в Южном Казахстане обязательно произойдет авария.
(слова Адамовича А.: "Я сейчас всё это запишу, а потом...")
Проверьте. (диктует) Ядерные: Армянская, Ленинградская, "Козлодуй" Болгария, - эти атомные станции где стоят безколпаковые. Теперь химические аварии: это Дзержинск - взрыв, там должен быть мощный взрыв, потом, то же самое, объёмный взрыв в Куйбышеве и Чемкенте, на фосфорном заводе, возможна авария, при которой образование фосфор-органики произойдет, один вдох которой смертелен просто, а по "Розе ветров", по распространённости, в радиусе 300 километров, с заходом в Китай, всё живое будет уничтожено.
Это всё то, что я называю, если не принять необходимых мер. Причем, меры которые можно принять, что бы этого не было, - известны. Но самое убивающее, что заставляет, как говорится, переживать и болеть, что меры которые нужны принять - они известны.
Вот, например, я могу действительно сегодня...(стёрто) ...ну, значит, дошла информация в стандартом виде.
Заранее, задолго до аварии, была принята система оповещения Минэнерго об аварии. Причем была система кодовая. Информация идет кодом, например, сообщаются цифры какие-то: 1, 2, 3, 4.
1 - это пожар,
2 - это радиационное повреждение,
3 - это ядерная авария,
4 - это есть химические опасности.
И уже заранее были сформированы команды. В случае сигнала такого-то, в таком-то месте собираться такая аварийная бригада выезжать, здесь в Москве. В случае иной ситуации другая бригада собирается и так далее.
И вот, в ночь на 26 апреля в Минэнерго появились все четыре вида сигналов - сигналы всех видов возможной опасности. Была дана такая команда. Поэтому сразу же был вызван Министр и, тут же были вызваны все специалисты, входящие в список лиц, которые должны были выезжать. Поскольку это было в ночь с пятницы на субботу, часть была на дачах, поэтому заняла эта процедура два-три часа, но ночью всех собрали в Минэнерго, потом ещё где-то час на счёт самолета выясняли и эта группа людей вылетела рано утром туда на место. Я в этой группе не был, Когда они собирались, вот тут, то же был один неприятный момент. Они установили телефонную связь и со станции начала поступать информация противоречащая шифрованным сигналам, не подтверждающая их, а частично противоречащая им. Стали говорить: включили охлаждение, включили то, включили это. Это создало впечатление что реактор живёт, что на нём случилось, конечно, серьёзное. Утром они уже сообщили что два человека скончались. Но сообщили так, что один скончался там из-за механических повреждений... а второй от химических ожогов скончался, потому, что пожар действительно возник. Что было правда на самом деле. Одного они просто потеряли и (слабо разборчивые слова Адамовича А. "...и там остался...") ...там и остался захороненным в саркофаге, и второй действительно от химических ожогов скончался, потому что пожар в одном месте возник.
Но другого: что при этом, уже начались традиционные радиационные поражения и ещё чего-то - они не сообщали.
И в течении первой половины дня 26 шла от туда информация такого порядка, что персонал пытается справиться с возникшим: аппарат вышел из подчинения и они пытаются подчинить его.
Вот, грубо говоря, такая ситуация.
Но, поскольку всё таки исходный сигнал был серьезным. Он был передан Правительству. Правительство назначило Правительственную комиссию.
(вопрос Адамовича А. "Кто подал первый сигнал? Они же?")
Персонал станции. Директор станции.
Вот, я в субботу поехал рано утром к 10 утра в своё министерство на партийно-хозяйственный актив, где выступал наш престарелый Министр среднего машиностроения СЛАВСКИЙ
(вопрос Адамовича А.: "Как его имя, отчество?")
Ефим Павлович
(вопрос Адамовича А.: "Это был Министр...?")
среднего машиностроения
(слова Адамовича А.: "среднего, записываю...")
Так вот, он делал большой доклад, он всегда делал длинные доклады: хвалил атомную энергетику, хвалил себя, хвалил собственное Министерство и вскользь это:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24