– Уж мы тут зажгли с Болванычем!»
Лавочкин совсем не замерз, ведь Всезнайгель захватил весьма удобный амулет, чудесным образом сохраняющий вокруг себя комфортную температуру. Удивительно – ветер дул, а холодно не было! Парень хотел бы заполучить такой обогреватель, чтобы повесить у себя дома, в рязанской хрущевке. Но он знал: магия этого мира не распространяется на наш.
Мысли перескочили на более важное.
Эльза. «Зачем Дункельонкелю деревенская девчонка? Точно, из-за меня схватили, – решил парень. – Понятное дело, узнали о нашем коротком романе. Его и романом-то не назовешь. Так, сельский водевиль. Ну, говорят, беременная… Тогда ясно – хотели шантажировать. Нестыковка: похитили месяц назад, а буквально третьего дня Дункельонкель ни словом не обмолвился об Эльзе! Хотя мог… А может, не успел? Я ж в волка превратился!»
Вспомнив о превращении, рядовой забеспокоился, инстинктивно глянул на Луну, бледневшую на дневном небе.
«Тихо, тихо, Колян! – одернул себя солдат. – Тилль сказал, что вылечил… Так вот, как порядочный мужик, я должен найти ее, освободить и… жениться?»
Парень даже задержал дыхание. Мысль была абсолютно неожиданной и страшной. Она открыла шлюз для обрывков бредовых идей: «Боже мой! Женюсь, и придется остаться здесь! Хотя нет! Заберу Эльзу с собой! Дурацкая идея… Немка из невероятного мира посреди России. Без паспорта. По-русски ни бельмеса. Да она же с ума там, у нас, сойдет! Цивилизация… Что же делать?»
Промучившись около часа, Лавочкин пришел наконец к более-менее полезному выводу. Надо было сперва вызволить девушку, а потом решать, что дальше. И чем быстрее Коля освободит Эльзу, тем лучше. Для нее и для будущего ребенка.
Когда ковер достиг столицы Наменлоса, уже почти стемнело. Колдун стал править ниже.
– Что ж, Николас, – прокричал он, – мы в Наменлосе, столице Наменлоса! Прямо под нами – Наменлосская улица, выходящая на Наменлосскую площадь, а на ней стоит Наменлосбург – дворец здешнего монарха!
Коля удивлялся здешней простоте. Дома были одинаковы, стояли в правильном порядке – рядами, у каждого дома нарезали по равному клочку земли, на котором торчали три дерева. Королевский дворец, точнее, замок удручал безыскусностью: толстенные неприступные стены, башни напоминали шахматные ладьи. Если бы солдат был дизайнером, он назвал бы здешний стиль «серой утилитарщиной».
Тилль приземлил ковер у самых ворот замка-дворца, путешественники слезли. Волшебник обратился к четырем усатым стражам:
– Чрезвычайный и Полномочный Посол Вальденрайха его великолепие барон Николас Могучий и его старший советник колдун всех стихий и маг полного посвящения Тилль Всезнайгель прибыли со срочным письмом.
– Прошу вас, отгоните свою, э-э-э, повозку в сторону и добро пожаловать в Наменлос, – пробасил самый усатый страж.
Тилль ткнул указательным пальцем за будку охранников, и ковер послушно туда пропланировал.
Ворота приоткрылись, колдун и Лавочкин прошли во двор.
В центре замка стояло основное здание – большой каменный куб с узкими окнами. Рядовой в очередной раз отметил скудость фантазии местных строителей.
У входа их ждал распорядитель. Он поклонился и жестом пригласил гостей внутрь. Здесь им вновь пришлось отрекомендоваться, их усадили в уютной комнате и подали ужин.
– Надеюсь, в этот раз у нас верительные грамоты с собой? – лукаво поинтересовался Коля.
– Как ни странно, да, – усмехнулся Тилль. – Утром, пока вы спали, мне их доставили. Наш монарх был так любезен, что согласился даже на союз с Рамштайнтом. Как бы ни был Генрих слаб и капризен, но здравый смысл его не оставляет.
– Не слишком хорошего мнения вы о своем короле.
– Надо смотреть на вещи реально, мой друг. Вы бы наверняка не слегли с мнимой болезнью из-за пяти огненных шаров, упавших на ваш город, не так ли?
Неслышно подошел распорядитель:
– Уважаемые гости, вас ждут.
Всезнайгель обратил внимание на несколько принужденное поведение слуги. Того явно что-то тяготило, но долг обязывал оставаться в рамках.
– Передайте поварам самые искренние благодарности, милейший, – сказал колдун, вставая. – Признайтесь, пожалуйста, здесь произошло несчастье?
Распорядитель смутился. Коле было забавно наблюдать, как седой рослый дядька непроизвольно потер нос. Правда, Лавочкину мгновенно стало известно, что мужчину зовут Фрицем («Вот товарищ прапорщик завелся бы!»), у него болеет жена, и он с недавнего времени панически боится зеркал.
– Знаете, – прошептал слуга. – Несчастья не было, нынче был весьма престранный случай, всколыхнувший королевство. Но я полагаю, вам все поведают сами его величество и их высочества. О большем позвольте умолчать.
– Вы самый надежный и любезный человек, которого я встречал, – произнес Тилль. – Ведите нас скорее!
Король Томас фон Бесфамиллюр Наменлосский принял гостей в тронном зале. Лавочкин посмотрел в открытое круглое лицо пятидесятилетнего мужчины, в широко расставленные большие глаза и почувствовал тревогу. Коля знал: монарх был воином, отчаянным поединщиком, даже нос сломал так, что не смогли выпрямить… Отчего же этот огненно-рыжий сильный человек был наполнен черными предчувствиями?
Тем не менее Томас улыбался, сидя на троне. Жестом отпустив немногочисленную охрану, Бесфамиллюр обратился к Лавочкину и Всезнайгелю:
– Рад вас приветствовать, послы, хотя предпочел бы делать это в более счастливое время.
– Мы не вовремя, ваше величество? Простите! – Колдун изящно склонился.
Коля чуть замешкался, но сделал неуклюжий поклон наподобие того, что когда-то отбивал в секции дзюдо.
– Оставьте церемонии. И не обижайтесь на мое косноязычие. Виной ему страшное происшествие, хотя о нем позже. Нет сомнений, мой ныне родственный сосед прислал предложение союза. Я принимаю его. Бумаги передайте герольду.
Из-за спин посетителей вышел худой мужчина в дорогих пурпурных одеждах.
– Прошу любить и жаловать, граф Нихткапитулирен Наменлосский, – представил король Томас герольда.
Всезнайгель вынул нужные письма из сумки и с легким поклоном вручил их графу Нихткапитулирену. Тот удалился.
– Вы наверняка захотите заключить военный союз и с Дриттенкенихрайхом, – продолжил монарх, вставая и спускаясь с возвышения, на котором покоился трон.
– Это так, ваше величество, – подтвердил Тилль.
– И естественно будет предположить, что Генрих будет говорить с реальным, – Томас поморщился, – правителем королевства.
– Воистину вы правы. У нас есть письма и для Герхарда, и для Рамштайнта.
– Хорошо хоть Кирхофу не написали, – съязвил владыка Наменлоса.
Лавочкин невольно хмыкнул: в Дриттенкенихрайхе было три короля – официальный, криминальный и король поп-музыки.
– Знаете, – тихо сказал Тилль, – если будет нужно, мы объединимся с любым противником Черного королевства.
– Да-да… – Бесфамиллюр вернулся к трону. – О вашей, господин придворный колдун, преданности делу ходят легенды. И я отлично понимаю, откуда растут ноги брака моего оболтуса-сына и золотоволосой падчерицы Генриха. Молчите, пожалуйста. Я уверен, вы найдете доводы и для союза с Рамштайнтом.
– Вы проницательны, ваше величество, – спокойно сказал Всезнайгель. – Доводы есть. Я назову главный. В руках криминального короля Дриттенкенихрайха находится Барабан Власти. С кем, по-вашему, должен быть Рамштайнт – с нами или Дункельонкелем?
Томас ударил кулаком в спинку трона:
– Как?! Как он получил Барабан?
– История длинная и запутанная. Если коротко, то нам пришлось выбирать, где окажется магический артефакт – у главы Черного королевства или у самого влиятельного преступника мира.
– Всегда есть третий вариант, – сквозь зубы процедил Бесфамиллюр.
– Поверьте, третий вариант был еще хуже.
– Сделанного не вернешь, – проговорил монарх, сев на трон. – Как все перепуталось, Всезнайгель, как завертелось!.. Сегодня утром прямо здесь, в этом зале, появился огромный тип в черных одеждах. Он сказал, что Дункельонкель передает нам предложение сдаться. На раздумья наглец отвел полмесяца. Если не подчинимся, добавил он, то все умрем. Затем он исчез.
– Как он исчез, откуда появился? – быстро спросил Тилль, шагая к Томасу.
– Из зеркала вышел и в зеркало же ушел.
– Но тут нет зеркал, – пробормотал Лавочкин, растерянно оглядываясь.
– Я собственноручно разбил его, барон Николас, – пояснил король. – Знали бы вы, чего мне это стоило! Уничтожить фамильную ценность, которая передавалась моими предками столько веков… Но не могу же я держать во дворце такие опасные двери! Нынче сквозь зеркало проходит один нахал с ультиматумом, завтра – отряд головорезов.
– И вы расколотили все зеркала, не так ли? – уточнил Тилль.
– Да. И в городе, и во всем королевстве. Я объявил зеркала вне закона.
– Вы явно погорячились, ваше величество, – учтиво сказал колдун. – Ваши маги исследовали осколки?
– Они нашли следы какой-то ворожбы, но я бы удивился, если бы их не было. У меня ощущение, что большинство волшебников – шарлатаны. Разбив зеркало, я сломал заклятье. Никто не смог найти в обломках ни крупицы полезных сведений! А ваш старший братец – между прочим, мой главный советник по колдовству – снова где-то пропадает!
– Иоганн сейчас составляет компанию Рамштайнту. Нельзя оставлять главу преступников наедине с такой вещью.
– Ох, и много же вы воли берете, колдуны, – резко произнес Томас. – Да еще и хлесткими словечками бросаетесь. Погорячился я, видите ли!
– Зеркало как таковое не является магической дверью, ваше величество, – негромко заговорил Всезнайгель, гася вспышку монаршего гнева. – Чтобы посетитель к вам проник, над зеркалом нужно провести серьезную магическую работу, то есть заговорить его. Когда вы подновляли свою реликвию? Ведь зеркала слишком долго не живут.
– Мой отец отдавал его стекольщикам, когда мне было девять лет.
– Тогда прошу вас, отдайте распоряжение начальнику стражи, пусть он представит список людей, имеющих доступ в зал. Особенно нас интересуют колдуны. Вообще, мне чрезвычайно странно, что эта мера не пришла на ум вашим подданным.
– Признаться, я их сам напугал, – задумчиво промолвил Томас. – И не верю я в измену, господин чужой волшебник. Но быть по-вашему. Теперь предлагаю вам отдохнуть. Закончим нашу беседу утром.
Распорядитель отвел гостей в уютные, хоть и аскетически обставленные покои.
Рядовой Лавочкин спросил:
– Скажите, Фриц, а как бы нам свидеться с принцессой Катринель и принцем Петером?
– Ох! А откуда вы узнали мое имя? – удивился распорядитель.
– Ну, милейший, – Всезнайгель похлопал его по плечу, – в вашем славном королевстве кто не Ганс, тот уж точно Фриц.
– Правда ваша, – согласился слуга. – Если принц и принцесса сами за вами не пришлют, то завтра вы наверняка встретитесь. Я передам вашу просьбу. Спокойной ночи.
Фриц удалился.
Тилль наставительно произнес:
– Николас, я бы на вашем месте не слишком выпячивал новый дар. Дешевые фокусы – удел уличных циркачей.
– Ну, вы прямо как король Альбрехт заговорили, – усмехнулся Коля. – Но что вы думаете об истории с зеркалом?
– Хм, это устрашающая акция, которая, возможно, значительно сильнее бомбометания огненными шарами, – признал Всезнайгель. – Взрывы и разрушения – одно, а вот опасение, что из каждого невинного предмета может запросто появиться громила, – совсем другое. Теперь, как бы мы ни разъясняли суть трюка Дункельонкеля, народная молва припишет ему выныривание из пара над любым котлом, появление из-под земли, хождение по воде и полеты на драконах.
– Елки-ковырялки, целый пиар уже получается… – протянул рядовой Лавочкин.
– Что вы сказали?
– Пиар. В нашем мире так называют целенаправленные, тщательно спланированные публичные акции или целую череду поступков, формирующих в народе некое представление о ком-то или о чем-то.
Колдун почесал подбородок:
– Слово новое, но методы древние. Зато вы, Николас, необычайно точно сформулировали! Дункельонкель разыгрывает давно просчитанную комбинацию. Знаете, почему его подручный вылез из зеркала именно здесь? Ведь было бы достаточно и пары-тройки огненных бомб, правда?
– Наверное, – растерялся Коля.
– Его птицы-бомбовозы просто не могут досюда долететь! – Глаза Всезнайгеля горели. – Драконы не пускают их через свою долину. Значит, здесь паника сеется иными методами. Но ничего, ничего…
Волшебник надолго замолчал, буравя жестким взором коврик на полу. Потом словно очнулся и сказал, улыбаясь:
– Не сомневайтесь, мой юный друг, на каждый их ход у нас найдется свой.

Глава 4.
Экстремальная инсектология, или Новое о Дункельонкеле

Перед отлетом в Дробенланд Палваныч и Хельга прошлись по рынку. Торговля была куцей, но прапорщику и графине удалось купить в дорогу хорошего сыра, копченого мяса и доброго вина.
Дубовых подслушал интересный разговор. Зеленщик в красочных подробностях излагал симпатичной покупательнице историю возвращения «того самого Николаса Могучего» и то, как «славный барон чуть ли не смертельно ранил проклятого Дункельонкеля». Было там и про Барабан Власти, и про разоблачение гномьего воровства… Зеленщик поведал и о «восставшем из мертвых Повелителе Тьмы, ушедшем в услужение Николасу и готовом покарать Черное королевство самой страшной карой, вот увидите».
– Откуда он взял всю эту карикатуру? – недоуменно спросил Палваныч Хельгу.
Та не знала. Да и откуда ей было знать, что намедни Всезнайгель, сидя у начальника сыска Шпикунднюхеля, пересказал ему подвиги Лавочкина, прапорщика и самой Страхолюдлих.
1 2 3 4 5 6 7 8