Сириус снова угрожающе заворчал. Этот звук вернул Диону к действительности. Прерывающимся шепотом, не смея поднять глаза на сэра Хереворда, девушка пролепетала:
– Я убежала, дядя Хереворд, потому что… хотела спасти Сириуса. Вы сказали, что собираетесь убить его… Но я не могу его потерять, понимаете, не могу!..
– Ты могла бы попросить меня не трогать собаку, а вместо этого ты повела себя как идиотка, – наставительно заметил сэр Хереворд.
Внезапно вспомнив, что он разыскивал племянницу вовсе не по этому поводу, он добавил:
– Можешь возвращаться. Если Сириус будет прилично себя вести, я, так и быть, не трону его!
Такая перемена в настроении дяди настолько удивила Диону, что она только ахнула.
В этот момент, не в силах больше сдерживаться, в разговор вмешался Саймон:
– Папа хочет сказать, что теперь, когда ты получила наследство, ты сама сможешь платить за содержание Сириуса. А заодно оплатишь и папины счета!
– Замолчи, Саймон! – прикрикнул на сына сэр Хереворд.
Он обернулся, укоризненно посмотрел на своего не слишком умного отпрыска и только тут заметил маркиза. Протянув ему руку, сэр Хереворд рассыпался в извинениях:
– Простите нас, милорд, за это неожиданное вторжение, но я только вчера вечером узнал, что моя в высшей степени непредсказуемая племянница нашла убежище у вас!
Игнорируя руку сэра Хереворда, маркиз заметил:
– Я был бы вам очень признателен, если бы вы объяснили мне, что все это значит.
– Я сейчас вам все расскажу! – возбужденно заговорил Саймон. – Моя кузина Диона получила наследство от своей крестной – восемьдесят тысяч фунтов. Только представьте – такое богатство, и кому – молодой глупой девчонке…
– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – прервала возбужденный монолог кузена Диона.
– Нет никакой необходимости обсуждать наши семейные дела в присутствии посторонних! – резко заметил сэр Хереворд. – У входа нас ждет карета, и ты, Диона, немедленно отправишься со мной домой. А по дороге я все тебе объясню.
– Простите меня, дядя Хереворд, – запинаясь, проговорила Диона, – но я… больше не буду жить в вашем доме. Там я была очень несчастна, а когда попыталась убедить вас не трогать Сириуса, вы… все равно стояли на своем. Больше я не могу подвергать его такому риску!
– Я ведь уже сказал, что ты можешь оставить собаку! – сердито пробурчал сэр Хереворд.
– Конечно, ты можешь его оставить, – опять некстати вмешался Саймон, – потому что ты выйдешь за меня замуж! А имея восемьдесят тысяч фунтов, ты сможешь завести хоть дюжину собак, если тебе этого хочется!
– Не понимаю, о чем ты говоришь…
Диону так испугали слова кузена, что она вся задрожала.
– Помолчи, Саймон! – обрушился на сына сэр Хереворд. – Предоставь мне все уладить.
Саймон был настолько избалован и невоспитан, что не обратил никакого внимания на грозный окрик отца, а лишь ухмыльнулся Дионе. От этой мерзкой улыбки у девушки мурашки забегали по коже.
Такая же глупая, самодовольная улыбка была на лице кузена, когда он пытался поцеловать ее, а выражение его глаз напомнило Дионе неприятную сцену, когда ей пришлось силой вырываться из его объятий и спасаться бегством.
Надеясь, что он хотя бы на время утихомирил своего непослушного сына, сэр Хереворд снова взглянул на маркиза.
– Примите мои извинения, милорд, – как можно более любезным голосом проговорил он, – за то, что мы столь бесцеремонно нарушили ваш покой. Я сейчас же заберу у вас свою племянницу и обещаю, что больше она не будет вам надоедать.
Диона инстинктивно шагнула к маркизу, словно надеясь найти у него защиту от своих назойливых родственников.
– Поскольку я волею судьбы уже до некоторой степени посвящен в дела вашей племянницы, сэр Хереворд, – веско произнес маркиз, – я думаю, что имею право знать, каковы ваши взгляды на ее будущее.
– Не вижу причины… – начал было сэр Хереворд.
Ему действительно не хотелось входить ни в какие объяснения, но, не в силах противиться воле маркиза, он нехотя продолжил:
– Моя племянница, как вам, должно быть, известно, – сирота. Я намерен выдать ее замуж за своего сына, который со временем унаследует мой титул и состояние.
– Вы полагаете, что ваша племянница примет это предложение? – невозмутимо поинтересовался маркиз.
Это, без сомнения, был вызов. Сэр Хереворд побагровел и уже другим тоном, в котором слышались недвусмысленные гневные нотки, с достоинством ответил:
– Как известно вашей светлости, я являюсь опекуном моей племянницы, а значит, она должна беспрекословно повиноваться всем моим распоряжениям.
В мгновение ока зловещий смысл его слов дошел до Дионы. Она поняла, что единственным выходом для нее будет немедленно убежать и скрыться.
Она даже сделала несколько шагов по направлению к двери, одержимая единственным желанием – поскорее покинуть библиотеку и спрятаться от дяди где-нибудь в просторном доме маркиза.
Но в этот момент маркиз, как будто прочитав тайные мысли Дионы, крепко взял ее за руку и не позволил исчезнуть.
Как бы споткнувшись об это неожиданное препятствие, девушка остановилась и повернулась к маркизу. В ее глазах он прочел безмолвный упрек и заметил, что она вся дрожит.
В ту же минуту Сириус, чувствуя, что его хозяйке снова угрожает опасность, зарычал и встал в стойку.
Пальцы маркиза крепче сжали запястье Дионы. Он привлек девушку поближе и неожиданно объявил:
– Боюсь, сэр Хереворд, что ваши планы неосуществимы. Диона помолвлена со мной!
Наступила тишина.
Услышав это сообщение, Диона тихо ахнула, а Саймон капризным тоном закричал:
– Это невозможно! Она моя. Моя, слышите? Папа сказал, что она выйдет замуж за меня, значит, так и будет!
Маркиз, не обращая внимания на невоспитанного юношу, устремил свой взор на сэра Хереворда. Тот прекрасно понимал всю важность того, что он только что услышал, но не мог сразу придумать достойного ответа.
Подождав, пока стихнут истерические вопли его отпрыска, сэр Хереворд наконец важно произнес:
– Диона не может выйти замуж без моего согласия!
– Мне это известно, – спокойно парировал маркиз, – и я надеюсь, что вы его дадите.
Взгляды обоих мужчин встретились. Сэр Хереворд смотрел на маркиза в бессильной злобе, а взор его светлости был преисполнен презрения.
Наконец, сэр Хереворд понял, что проиграл, и угрюмо произнес:
– Принимая во внимание все обстоятельства, я от души надеюсь, что ваша светлость полностью отдает себе отчет в своих действиях и впоследствии не будет жалеть о столь необдуманном шаге.
Не дождавшись ответа маркиза, сэр Хереворд продолжал:
– Полагаю, что следующим шагом должно стать обсуждение брачного контракта. Мои поверенные к вашим услугам.
И снова маркиз промолчал и не сделал попытки предложить непрошеным гостям сесть.
Только теперь сэр Хереворд понял, что он и впрямь нежелательный гость в этом доме. Обращаясь к маркизу, он сказал:
– Я буду ждать известий от вашей светлости!
И даже не взглянув на Диону, спесивый лорд медленно направился своей прихрамывающей походкой к дверям, стараясь сохранить остатки достоинства.
– Но папа, – вскричал Саймон, – ты же обещал! Ты сказал, что я могу жениться на Дионе… А теперь что же – она выходит замуж за другого? Это несправедливо! И потом – ему вовсе не нужны ее деньги, у него своих куры не клюют!
Сэр Хереворд, не обращая внимания на сына, продолжал свой путь. Дойдя до двери, он собственноручно открыл ее и покинул библиотеку.
Поскольку гости не удосужились закрыть дверь за собой, до маркиза и Дионы еще долго доносились из коридора протестующие крики Саймона. Но вот, наконец, и они смолкли.
Только теперь, когда неприятель с позором отступил, маркиз отпустил запястье Дионы, и девушка, у которой от волнения подгибались ноги, опустилась на колени рядом с Сириусом и обвила руками умную морду пса.
Как будто понимая, что его маленькая хозяйка только что пережила такое сильное волнение, что вот-вот расплачется, Сириус лизнул Диону в щеку и положил голову ей на плечо.
Маркиз направился к выходу и уже от двери коротко бросил:
– После ленча мы едем в Лондон!
Диона не сразу поняла его слова, а когда пришла в себя и, едва дыша, переспросила: «В Лондон?», в библиотеке уже не было никого, кроме нее и Сириуса.
* * *
Карета маркиза двигалась к Лондону на такой бешеной скорости, что разговаривать не было никакой возможности. Впрочем, Диона была этому только рада: она находилась в таком волнении, что не чувствовала себя в силах вести беседу.
После отъезда сэра Хереворда и Саймона Диона спустилась к ленчу более или менее успокоившейся.
Войдя в библиотеку, она увидела там не только маркиза, но и Родерика, однако на первый взгляд было непонятно, знает ли молодой человек о драме, которая недавно разыгралась здесь.
У нее самой не было ни малейшего желания вспоминать об этом неприятном инциденте, а поскольку маркиз чувствовал ее состояние, разговор за столом велся в основном о предстоящем стипл-чейзе.
Маркиз обсуждал с Родериком список правил, которыми должны были руководствоваться будущие всадники, и список приглашенных для участия в скачках.
К моменту окончания ленча Диона уже была уверена, что Родерик и понятия не имеет о том, что в Ирчестер-парк не так давно наведывались незваные гости.
Похоже, молодого человека совершенно не удивил внезапный отъезд маркиза и Дионы в Лондон.
У нее возникло неприятное ощущение, что Родерик склонен отнести причину поездки на свой счет. Очевидно, он полагал, что маркиз специально везет Диону в столицу, чтобы подготовить к состязанию, устроенному сэром Мортимером, состязанию, которое так много значило для Родерика.
«Надо бы объяснить ему, – подумала Диона, – что теперь у меня уже нет причин скрываться, а как дочь своего отца, я не могу принять участие в таком постыдном пари».
Однако в следующий момент она решила, что лучше предоставить это дело маркизу. Он уже один раз спас ее, спасет и теперь.
Находясь в некотором недоумении по поводу того, что думает и чувствует маркиз, Диона, однако, была твердо уверена в одном, у него нет ни малейшего желания на ней жениться.
Правда, оставалось еще то странное предложение, которое он сделал ей незадолго до прибытия сэра Хереворда. Вспоминая об этом, Диона терялась в догадках, что же все-таки имел в виду маркиз?
Она не могла забыть и о тех чувствах, которые охватили ее, когда маркиз неожиданно обнял ее.
Диона вдруг подумала, что, если бы в этот момент в библиотеке не появился сэр Хереворд, маркиз, вероятно, поцеловал бы ее.
Он не только обнял, но и привлек ее к себе, и, когда он сделал это, Диона почувствовала, как все ее тело, словно молния, пронзает некое чувство, которое захватило ее целиком и лишило возможности дышать и думать.
«Интересно, – вдруг пришло Дионе в голову, – а если бы он действительно поцеловал меня, что тогда?..»
Она подняла глаза на маркиза, который в эту минуту был полностью поглощен разговором о лошадях и выглядел так привлекательно, что Дионе вдруг захотелось почувствовать прикосновение его губ.
Да, ей захотелось, чтобы маркиз поцеловал ее. Почему-то девушка была уверена, что это было бы поистине восхитительно.
В свое время неуклюжие приставания Саймона наполнили Диону таким отвращением, что она дала себе слово: никогда не позволять мужчине дотронуться до себя, а тем более поцеловать.
Однако теперь, если честно признаться, Дионе хотелось, чтобы маркиз поцеловал ее. Правда, было неясно, как он поведет себя после того, как узнал, кто она на самом деле.
Внутренний голос, который никогда не подводил Диону, подсказывал ей, что, когда маркиз объявил сэру Хереворду об их «помолвке», он сделал это только ради того, чтобы спасти ее от Саймона.
Она была уверена, что в действительности маркиз и не помышлял о женитьбе на ней.
И вдруг, уже на подъезде к Лондону, Диону осенило. Как же она была глупа!
Ей вспомнилось предложение маркиза, сделанное незадолго до того, как в библиотеке появились сэр Хереворд и Саймон. Если она правильно помнит, он говорил о том, что хотел бы поместить Диону в укромном месте, где она была бы избавлена от общества назойливых родственников, и заботиться о ней, но не как о жене.
Диона была так невинна, что не имела никакого понятия о том, что такое любовь мужчины и женщины.
Видя, как счастливы в браке ее родители, она мечтала встретить достойного человека и выйти за него замуж, чтобы обрести такое же счастье.
В то же время при всей своей наивности она смутно догадывалась, что существует и другая любовь. Слова Саймона и особенно его действия вызывали в Дионе отвращение, но она не могла не понимать, что привлекает его именно как женщина. Вот почему он так настойчиво стремится обнять ее и поцеловать.
Конечно, маркиз вызывал у девушки совсем другие чувства, но то, что он предлагал, было весьма далеко от ее мечты. Любовь в представлении Дионы была чем-то прекрасным, возвышенным и священным. Она, подобно солнечному лучу, должна была озарить всю ее жизнь.
«Конечно, маркиз выручил меня, но согласиться на его предложение я не могу», – твердо решила Диона.
Правда, оставалось неясным, как ей действовать дальше. Девушку не покидало смутное ощущение, что, как только она откажется от покровительства маркиза, сэр Хереворд вновь попытается выдать ее замуж за Саймона.
Ничего более унизительного и ужасного Диона даже представить себе не могла. Мысль о том, что она по воле своего опекуна навеки свяжет с кузеном свою судьбу и будет вынуждена, как послушная жена, терпеть его ласки, наполнила все ее существо таким отвращением, что ей показалось, что она очутилась в грязном пруду, полном змей и лягушек.
Диона так отчетливо представила себе этот воображаемый пруд, что ее всю передернуло. Маркиз, заметив это, повернулся к ней и спросил:
– С вами все в порядке? Вы что, замерзли?
– Н-нет, нет, что вы! – запротестовала Диона.
Вскоре остановились, чтобы сменить лошадей, но остановка длилась недолго – ровно столько, сколько понадобилось, чтобы выпрячь одних и запрячь других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22