В спальне ей пришла в голову еще одна мысль.
Не будь отец таким обеспеченным, Жерве не стал бы проявлять к нему подобную обходительность!
То же самое относилось и к ней.
Несомненно, в Париже у него не было недостатка в женщинах, и ему при желании не составило бы труда найти себе жену среди них.
Хотя, возможно, тогда он не был столь презентабельным, как теперь, подумала Хариза, и его ждал бы отказ.
Француженки очень практичны в таких вопросах.
С другой стороны, вряд ли в их числе были богатые наследницы, такие, как она, единственная дочь своего отца.
«Может, он и способен кому-то пустить пыль в глаза, но только не мне!»
Сменив дорожную одежду на изящное платье, Хариза спустилась вниз.
Отец уже ждал ее.
— Завтрак готов, — сказал он, — но не спеши. Я не имею ни малейшего желания ехать в Обитель раньше, чем мы решили.
— Я надеялась, что вы это скажете! — воскликнула Хариза.
Отец взял ее под руку, и они отправились в гостиную.
— Я так люблю вас, папенька! — с чувством сказала девушка. — И я очень рада, что вы не даете сбить себя с ног несмышленому жеребенку.
— Едва ли он несмышленый жеребенок, — ухмыльнулся отец. — Пожалуй, наоборот, слишком смышленый — или, выражаясь иначе, пробивной.
Хариза улыбнулась.
— Возможно, так говорить нехорошо, но я не могу избавиться от мысли, что ваши деньги притягивают его как магнит.
Мистер Темплтон кивнул.
— Я это понял вчера, когда Жерве сказал мне, что очень нуждается.
Хариза бросила на отца испуганный взгляд.
— Вы хотите сказать, что у него вообще нет денег?
— Очень немного, — ответил он. — Мэтьюз, кстати, предупреждал меня, когда я говорил с ним о смерти Винсента, что отец Жерве оставил после себя большие долги.
Мэтьюз был поверенным прежнего маркиза.
— Очевидно, — продолжал полковник, — старый маркиз оплатил эти долги и назначил Жерве содержание, как многим своим родственникам.
Он умолк.
Хариза ждала.
Потом, сообразив, что отец колеблется, выкладывать ли остальное, потребовала:
— Расскажите мне все!
— В общем, если верить Мэтьюзу, — промолвил полковник, — Жерве сорил деньгами и постоянно требовал у маркиза еще.
Джордж несколько раз напоминал ему, что он — не единственный член семьи, но по доброте сердечной обычно деньги давал.
— Неудивительно, что Жерве так торопился вступить в права наследника, — сказала Хариза. — Теперь у него будет столько денег, сколько не было за всю его жизнь.
— Но недостаточно, чтобы содержать дом и поместье в таком состоянии, в каком они находятся сейчас, — заметил полковник.
— Если только вы не будете помогать ему так же, как помогали его дядюшке.
— Я помогал Джорджу, потому что очень любил его. Но давать деньги молодому человеку, которого я впервые увидел только вчера и который к тому же имеет репутацию мота, — совсем иное дело.
— Я думаю, он это понимает и считает, что его единственное спасение в женитьбе на мне! — изрекла Хариза.
Отец стукнул кулаком по столу.
— Я не стану заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь!
— Спасибо, папенька! Но как вы собираетесь поступить с Жерве?
— Я буду помогать ему небольшими суммами, пока не уверюсь, что это вообще стоить делать, — ответил мистер Темплтон. — И так же, как тебя, меня никто не сможет заставить.
Они дружно рассмеялись.
Но чуть погодя Хариза серьезно сказала:
— И все же это меня удручает. Мне неприятно думать, что в Обители плетутся какие-то интриги. Однако я думаю, он, как всякий молодой человек, настойчив и умеет добиваться своего.
— Это ему еще предстоит доказать, — возразил полковник. — А тем временем, как мы договорились, ты все обдумаешь и не будешь принимать поспешных решений.
— Вы очень правильно рассуждаете, папенька, — молвила Хариза, — но, боюсь, все это будет весьма непросто. Поэтому я предлагаю не задерживаться в Обители дольше, чем это покажется нам необходимым.
— Мы вернемся домой по первому твоему слову. — Полковник улыбнулся. — Но Жерве умен, и, между прочим, там будут и другие люди. Короче говоря, возможно, тебе все это понравится.
— Надеюсь… — пробормотала Хариза.
И все же в ее голосе прозвучала нотка сомнения.
Глава 3
Хариза еще суетилась, убирая вещи, когда услышала, что экипаж остановился у входа.
Она знала, как отец ненавидит ждать.
Поэтому впихнула вазу и охапку шкатулок в руки горничной со словами:
— Убери все это куда-нибудь, Мэри, только так, чтобы мне не пришлось их искать, когда я вернусь.
Горничная, прослужившая в доме уже несколько лет, рассмеялась.
— Не беспокойтесь, мисс. И возвращайтесь скорее, мы скучаем без вас.
— И я без вас тоже, — сказала Хариза.
Уезжая в Моуделин, она не брала ее с собой.
Горничная в Обители, которая знала Харизу с пеленок, претендовала на право самой ей прислуживать.
Полковник Темплтон брал своего камердинера, Вилкинса — без него он вообще никуда не ездил.
Вилкинс уже заканчивал укладывать багаж.
Водрузив на голову широкополую шляпу, которая гармонировала с платьем, Хариза сбежала по лестнице.
Полковник ждал ее в холле.
— Быстрее! Быстрее! — прокричал он «командирским» голосом, как его называла Хариза. — Мы заставляем лошадей ждать!
Девушка слегка улыбнулась.
Наконец они разместились в экипаже, и она посетовала:
— Это просто безумие — ехать в Обитель, когда у меня так много дел дома! Но я, конечно, понимаю, независимо от того, какие чувства он испытывает ко мне, без вас Жерве как без рук.
— Тут ты абсолютно права, — согласился полковник. — Я пришел к выводу, что он очень мало знает об английской жизни, а в его возрасте не так-то легко усваивать новые манеры.
Хариза рассмеялась.
— Я уверена, вы найдете в нем способного или, во всяком случае, прилежного ученика.
— Надо отдать ему должное, он необыкновенно учтив, — с явной неохотой произнес полковник.
Они ехали по узкой аллее.
Хариза оглядывалась по сторонам, восхищаясь удивительными красками окружающей природы.
Она любила весну, когда повсюду цвели нарциссы и фиалки.
Она любила лето, когда, вот как теперь, над кустами жимолости вились пчелы, а в полях золотились колосья.
И она гордилась тем, что лишь благодаря отцу урожай зерновых в Моуделине оказался столь же отменным, как и в его собственном поместье.
«Жерве должен быть безмерно благодарен папеньке», — подумала она.
Они уже добрались до окраины деревни.
Заслышав цокот копыт, из ворот своего дома выбежал викарий и замахал руками.
Не дожидаясь указаний, кучер натянул поводья, и лошади остановились.
Викарий, начинающий седеть мужчина средних лет, подбежал к дверцам экипажа.
— Я как раз собирался к вам, полковник! — выпалил он.
— Мне очень жаль, викарий, — ответил мистер Темплтон, — но нас с Харизой пригласили пожить в Обители, и мы как раз туда направляемся.
У викария был такой взволнованный вид, что полковник не мог не спросить:
— Отчего вы хотели видеть меня? Случилось что-то из ряда вон выходящее?
— Я думаю, да, — кивнул викарий. — Мне, право же, совестно вас задерживать, но не могли бы вы на несколько минут войти в мой дом?
— Почему бы не войти? — ответил полковник.
— Это очень любезно с вашей стороны, — извиняющимся тоном сказал викарий. — Я ненавижу причинять кому бы то ни было беспокойство, но мне нужен ваш совет.
Кучер и лакей на запятках, конечно же, слышали его слова и, как только викарий распахнул ворота, развернули лошадей.
Экипаж покатил к крыльцу по неширокой дорожке.
Дом священника, построенный, наверное, лет пятьдесят назад, казалось, говорил: «Посмотрите, какой я красивый; здесь вам будет радостно и уютно».
Теперь, когда дети викария выросли и покинули родительский дом, в нем было еще и очень просторно.
Хариза невольно залюбовалась садом, который всегда был слабостью миссис Тейлор.
Переступив порог, гости сразу почувствовали аромат роз — ваза с цветами стояла на столике в передней.
Комната, куда привел их викарий, служила ему своего рода святилищем, где он сочинял свои проповеди.
Там тоже стояли цветы в вазах.
Вдоль стен выстроились высокие, до потолка шкафы, битком набитые книгами.
Год назад викарий занимался с Харизой английской литературой.
Он слыл чрезвычайно эрудированным человеком, и ей действительно было с ним интересно.
Обычно уроки не ограничивались только литературой; викарий затрагивал самые различные темы.
Харизе, несомненно, повезло, что в деревне обитал человек, который мог так много рассказать ей о мире.
И не только о современном; он поведал ей о развитии цивилизации, начиная с самых ее истоков.
Сегодня утром она уже встречалась с викарием, когда заходила в магазинчик, где могли приобретать все необходимое жители этих мест в радиусе нескольких миль.
Именно поэтому викарий не стал здороваться с ней второй раз.
— Он опустился в удобное кресло и сказал:
— Вы, наверное, хотите поскорее добраться до Обители, Хариза? Простите, что я вас задерживаю.
— Я никуда не спешу, — ответила девушка. — На самом деле, если говорить откровенно, ни у меня, ни у папеньки нет возможности там задерживаться.
И вдруг она заметила, что викарий ее не слушает.
Он смотрел на ее отца, и глаза выдавали его крайнее волнение.
— Так что же случилось, викарий? — спросил полковник.
— Сегодня утром я направился в Обитель, — начал свой рассказ викарий. — Мне пришлось немного подождать, потому что, как я понял, его светлость еще не спускался к завтраку, но в конце концов он меня принял.
Полковник внимательно слушал, сохраняя невозмутимость.
Но Хариза прекрасно знала, отец всерьез обеспокоен состоянием викария и ломает голову, что же такое могло случиться.
— Видите ли, — сказал священник, — я не имел чести познакомиться с маркизом раньше, потому что переехал сюда всего двенадцать лет назад.
— Все верно, это я помню, — заметил полковник. — И с тех пор мы не перестаем думать, что нам очень повезло со священником.
— Как вам известно, — продолжал викарий, — покойный маркиз был очень добр ко мне и почтил меня своей дружбой. Не покривив душой, могу сказать, здесь я был счастлив.
— И, я надеюсь, будете счастливы еще много лет, — уверил его полковник.
— Как раз по этому поводу я и хотел с вами посоветоваться.
Девушка заметила, что отец выпрямился в кресле.
Это означало, он весьма удивлен.
— Так что же случилось сегодня утром? — напрямую спросил он.
— Я поздоровался с его светлостью и сообщил ему, что являюсь приходским священником в его поместье, а посему надеюсь служить ему так же, как доселе служил его дяде.
Викарий умолк, и прошло немало времени, пока он заговорил вновь.
— Его светлость, по-видимому, не знал, что приход тоже относится к его владениям.
Когда я объяснил ему, что наследник, получивший титул маркиза Моуделина, имеет право сам назначать священника бенефиции и платить ему, он выразил удивление.
«Я не только приходской священник для жителей деревни и поместья, милорд, — сказал я, — но а личный капеллан вашей светлости».
Он смотрел на меня, но ничего не отвечал, и я стал объяснять:
«Дядюшка вашей светлости посещал службы в приходской церкви и всегда читал псалмы».
«Читал псалмы?»— воскликнул его светлость.
«Ну да, милорд, — ответил я. — Такова традиция, которая существует в течение жизни нескольких поколений».
— Ну конечно! — вставил полковник. — Я думал, ему об этом известно!
— Тогда я поведал его светлости, — продолжал викарий, — что раз в месяц провожу службу в большой часовне в Обители, потому что слугам не всегда удобно, особенно если маркиз устраивает прием, ходить в приходскую церковь.
— Этот обычай мне всегда представлялся весьма разумным, — вставила Хариза. — Многие служанки уже слишком стары, чтобы бежать в церковь, а потом обратно, когда днем много работы.
— Я как раз собирался объяснить это его светлости, — кивнул викарий, — когда он заявил, что привез из Франции собственного капеллана!
На какое-то время полковник и Хариза потеряли дар речи.
Потом полковник воскликнул:
— Собственного капеллана? Это что же — пока маркиз жил во Франции, он перешел в римско-католическую церковь? Вот уж не мог бы подумать!
— Он этого не говорил, — возразил викарий. — Он просто сказал, что мои услуги в Обители более не понадобятся!
Викарий вздохнул и печально добавил:
— У меня предчувствие, господин полковник, что он назначит этого своего капеллана на мое место!
— Нет, он не посмеет! — вскричал полковник. — Вы нужны всей деревне, и прихожане вас любят!
— Это правда, — подтвердила Хариза. — Если б Жерве предложил вам уехать, я думаю, здесь бы вспыхнула революция!
— Должен особо отметить, — торопливо сказал викарий, — что его светлость не говорил об этом вслух. Просто мне показалось, будто такая мысль пришла ему в голову, когда он упомянул о своем капеллане.
— А он не сказал, француз это или англичанин? — поинтересовался полковник.
Викарий покачал головой.
Полковник задумался.
— Предоставьте это мне, — произнес он наконец. — Я объясню Жерве, что приход не может существовать без вас и что вы пользуетесь непререкаемым авторитетом не только у нас, но и во всем Беркшире.
Он помолчал немного и прибавил:
— Начальник полиции, сэр генерал Мортимер Стенбрук, говорил мне на прошлой неделе, что ваша речь на собрании иоменов была лучшей из когда-либо слышанных им.
— Весьма польщен, — просиял викарий. — Вы знаете, господин полковник, и я, и моя супруга будем крайне опечалены, если нам придется отсюда уехать.
Полковник решительно поднялся.
— Предоставьте все мне, — повторил он. — Жерве плохо разбирается в английской жизни, но я позабочусь, чтобы он ни в коем случае не отменил ежемесячные службы в часовне. Кроме того, я недвусмысленно дам ему понять, мы вас не отпустим.
— Я знал, что смогу положиться на вас, — с облегчением промолвил викарий.
Он протянул полковнику руку, и тот крепко ее пожал.
— Не волнуйтесь, — успокоил его мистер Темплтон. — Как говорится, новая метла по новому метет. Я уже имел возможность убедиться, что новый маркиз столь же поспешен в своих решениях, сколь самоуверен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15