— искренне воскликнула Фиона. — Если бы я даже не была лично в этом заинтересована, я нахожу крайне незавидным ваше нынешнее положение. Где это видано? Молодой, здоровый мужчина связан брачными узами с женщиной, которой, по всей вероятности, давно уже нет в живых!
— Вы сказали, что лично заинтересованы? — спросил герцог проникновенным голосом.
— Вам хочется… услышать, как сильно… я в этом заинтересована?
— Вы меня абсолютно правильно поняли. Конечно, я сам догадываюсь, каким будет ответ — он в выражении ваших глаз, в нежности вашего голоса, — но услышать, как вы это скажете, доставит мне огромное удовольствие.
Он замолчал в ожидании. Щеки Фионы запылали стыдливым румянцем, но, поборов нахлынувшее смущение, она заговорила:
— Мне неловко беседовать о подобных вещах…
— Когда вы стесняетесь, становитесь еще более красивой, — с улыбкой заметил герцог.
Он взял ее руку, медленно поднес к своим губам, перевернул ладошкой вверх и нежно поцеловал. Фиона почувствовала волнительную дрожь.
— Ну же, ответьте мне, — прошептал герцог.
— Я… люблю вас, — еле слышно пробормотала Фиона, и обхватила пальцами его руку.
— Именно это я хотел от вас услышать, милая моя, — радостно ответил он. — Теперь я готов с новыми силами начать борьбу против этой страшной тайны. Я должен раскрыть ее, обязан стать свободным человеком, чтобы иметь право сделать вас своей.
Он наклонил голову, ласково разжал пальцы Фионы и снова поцеловал ее ладонь.
Его губы двинулись дальше, и, почувствовав их горячее прикосновение на своем запястье, Фиона вздрогнула: по ее телу мощным потоком пронеслось нечто необыкновенное, то была полуболь, полунега.
— О моя дорогая, моя сладкая, моя ненаглядная! — шептал герцог. — Это лишь мизерная часть того, что я могу подарить вам, но ведь существует столько другого, более прекрасного, чему я хотел бы научить вас…
Фиона нехотя убрала руку из его руки.
— Нам не следует забывать о… здравом смысле, — пробормотала она, переводя дыхание. — Мы собрались… начать борьбу… Нам потребуется много сообразительности и расчетливости…
Он обхватил ее за талию и приблизил к себе. Теперь их губы почти соприкасались.
— Я сгораю от желания поцеловать вас, — сказал он. — Боже мой! Никогда в жизни мне ничего не хотелось так страстно. Вчерашний поцелуй, хоть и действовал я в порыве ярости, не идет у меня из головы…
— Мне… тоже ужасно… понравилось… — прошептала Фиона. — Но мы должны… заслужить это счастье… И лишь потом наслаждаться им…
— А что если мы проиграем? Если не найдем никаких доказательств? Ведь я занимался этим, но так ничего и не выяснил за столько лет. — В глазах герцога промелькнул страх.
Фиона улыбнулась.
— Мэри-Роуз называет меня белой ведьмой, а леди Мораг вообще подразумевает противоположный цвет. Но кем бы я ни являлась, у меня такое чувство — даже твердое убеждение, — что если мы вступим в борьбу… вдвоем… вы и я… то непременно выйдем из нее победителями!
— Как мне хочется вам верить, милая моя! — воскликнул герцог. — Я желаю этого всем сердцем, всей душой! Но предвижу возможные сложности и опасаюсь, что о вас пойдут дурные слухи.
— Кто может их распустить? — спокойно спросила Фиона. И тут же догадалась сама, вспомнив про леди Мораг.
— Вот именно! — подтвердил ее мысль герцог, словно Фиона высказала ее вслух. — Она — женщина надоедливая, любопытная, стремится держать все происходящее вокруг под личным контролем. Не советую вам водить с ней дружбу.
— У меня нет ни малейшего желания становиться ее подругой. — Фиона пожала плечами. — Мне не понравилось, что она подняла шум, обвинив меня в колдовстве. Надеюсь, прислуга не восприняла ее слова всерьез.
— Кто знает, — ответил герцог. — Кстати, врач давно вернулся из поездки, и к больным, как раньше, должны теперь вызывать его.
Фиона ахнула.
— Неужели вы настолько суеверны? Вы тоже боитесь целебной силы обычных трав? Это просто смешно!
— Шотландцы — люди суеверные, — серьезным тоном ответил герцог. — А леди Мораг своими глупыми заявлениями способна запросто всколыхнуть старые страхи, дремлющие в сердцах людей.
— Вы хотите сказать, — с улыбкой спросила Фиона, — что я, являясь презренной англичанкой, вполне могу оказаться черной ведьмой?
Герцог рассмеялся.
— Трудно представить себе, что такое создание, как вы, насылает мор на скот при помощи заклинаний, а по ночам летает на метле на шабаш. В то же время распустить подобные сплетни среди слуг, жизнь которых столь однообразна, как в нашем замке, которым, кроме как о себе, даже поговорить не о чем, не составит никакого труда.
Фиона помолчала.
— Вы действительно считаете, что я не должна никому помогать? Даже если я точно могу подобрать травы и вылечить больного? — спросила она, сосредоточенно обдумывая свое положение.
— Полагаю, что в данный момент вам лучше ничего подобного не делать.
— Но это нелепо!
— Я знаю, моя дорогая, — согласился герцог. — Но если вы хотите остаться здесь, нам следует вести себя осторожнее. Злые языки не должны помешать нам достичь задуманного. И потом, я не вынесу, если ваши добрые порывы приведут вас в конечном итоге к страданиям.
Он вздохнул.
— Возможно, я ошибаюсь. Вы убедили меня позволить вам остаться, но у меня такое ощущение, что в Эдинбурге вам было бы гораздо безопаснее…
— Если вы желаете, чтобы я находилась рядом, — ответила Фиона, — то у меня хватит храбрости не сбежать, как последняя трусиха.
— В самом деле? — Глаза герцога потемнели от прилива чувств. — Вы хотя бы представляете себе, как сильно я нуждаюсь в вас, как страшно мне думать о возможности потерять вас, упустить…
Он отвернулся в сторону и добавил.
— Если бы вы были более мудрой, вы бы приняли Торкуила, а меня оставили с моими призраками.
— Если вы думаете, что граф предложил мне выйти за него замуж, то ошибаетесь. Ничего подобного не произошло.
— Уверен, что скоро произойдет, — решительным тоном ответил герцог. — Я ведь вижу, как он смотрит на вас, как блестят его глаза, когда мы разговариваем о вас наедине, каким становится его голос. Раньше я никогда не замечал в нем таких перемен. Он влюблен в вас.
Герцог выдержал паузу.
— Вот почему, увидев вчера вас в коридоре в столь поздний час, я подумал, что вы были у него. Я вел себя непростительно грубо. И как вы заговорили со мной после этого?
Он повернулся к ней, и их взгляды встретились. Они долго смотрели друг на друга.
— Видит Бог, я страшно боюсь потерять вас! — воскликнул, нарушая молчание, герцог. О, моя милая, я чувствую себя, как заключенный, впервые после долгих мучительных лет, проведенных в темнице, увидевший луч света!
Не вполне сознавая, что она делает, Фиона приблизилась к герцогу. Его сильные руки заключили ее в крепкие, пьянящие объятия. Они вдруг позабыли об осторожности и опасностях, подстерегавших их на каждом шагу.
Герцог наклонил голову, и их губы слились в поцелуе.
Фиона с удивлением обнаружила, что вчерашние восторг и блаженство, которые подарил ей его поцелуй, были лишь бледным подобием того, что возникло в ней сейчас, — после того, как оба они признались друг другу в чувствах.
Ей почудилось, что он приблизился к самому ее сердцу, к замеревшей в груди душе, что сделал и сердце ее, и душу наполовину своими. Ей слышалась божественная музыка. Она лилась откуда-то из него, а еще сверху. Казалось, сам Бог благословляет их в эти минуты.
Солнце, проникающее сквозь окно, светило прямо на них, озаряя их радостным, приветливым сиянием. И теперь здесь было уже не два отдельных человека, а один, — некое божественное создание, рожденное любовью.
«Я люблю тебя!» — рвалось из ее груди, но произнести эти слова Фиона не могла, потому что его губы не позволяли ей этого сделать.
И она упивалась сладостными мгновениями, понимая, что любовь превращается для них обоих в нечто необходимое для продолжения жизни, гак воздух, как вода, как пища.
«Я никогда н» уйду от него», — думала Фиона и ощущала, что ее мысли эхом отзываются в его сердце.
Почувствовав, что она задыхается от мощной лавины счастья и блаженства, Фиона отпрянула от герцога, перевела дыхание и уткнулась лицом в его плечо.
У нее все трепетало внутри, она дрожала, охваченная лавиной эмоций.
Герцог нежно поцеловал ее в затылок.
— Я люблю тебя, — сказал он томным, порывистым голосом. — Я люблю тебя, моя милая, и для меня ничего больше не существует в мире. Только ты.
— Мне кажется… просто невероятным… то, что я… испытываю… — сбивчиво пробормотала Фиона.
Он крепче обнял ее, ближе прижал к себе. В этот момент часы на камине пробили час.
Фиона встрепенулась.
— Мэри-Роуз! — воскликнула она. — Я совсем про нее забыла. Я должна идти. Ей пора вставать.
— Мы оба про все позабыли, милая моя, — тихо сказал герцог. — Я постараюсь устраивать для нас встречи наедине, но знай, что это будет нелегко. Слуги не должны знать о наших чувствах друг к другу.
Фиона улыбнулась.
— Итак, с этого момента мы становимся крайне осторожными, — пробормотала она. — Но думать о тебе мне никто не запретит.
— Нам обоим придется сложно. Считаешь, что я смогу теперь думать о ком-нибудь, кроме тебя? Прошу тебя: не забывай ни на минуту, что я тебя люблю.
— А ты — что я люблю тебя, — ответила Фиона.
Им обоим показалось, что отдаление друг от друга причиняет боль.
Фиона, сознавая, что оглядываться назад не следует — в таком случае она вообще была бы не в состоянии уйти, — быстро приблизилась к двери и вышла в коридор.
У входа в гостиную стояли два лакея в килтах.
«Интересно, видели ли они, как я вхожу в библиотеку, — подумала Фиона. — Если да, то могли заподозрить что-нибудь. Я ведь находилась там слишком долго…»
Но, вспомнив про Мэри-Роуз, она тут же забыла про слуг и торопливо зашагала по коридору.
Направляясь к столовой на ужин, Фиона трепетала от волнения и опасений.
Радостный трепет был вызван в ней предвкушением новой встречи с герцогом — целый день она не могла думать ни о чем другом. А опасения — тем, что неизменной свидетельницей этой долгожданной встречи должна стать леди Мораг. По средам она всегда ужинала вместе со всеми.
А еще Фиона переживала за графа: если бы он заподозрил, что происходит между ней и герцогом, непременно расстроился бы.
После обеда герцог и граф отправились на рыбалку.
Когда Фиона с Мэри-Роуз пошли днем навестить Ролло, его будка оказалась пустой.
— Его светлость взял Ролло с собой, мисс, — сообщил им Малькольм. — Планирует поймать огромную рыбину к ужину. Надеюсь, удача ему улыбнется.
— Как жаль, что я ничего не знала об этом! — воскликнула Мэри-Роуз. — Если бы они рассказали мне, что едут на рыбалку, то я попросилась бы взять меня с собой!
Фиона сказала то же самое, только не вслух, а про себя и едва заметно улыбнулась, представив, сколько радости доставила бы ей подобная прогулка.
Они решили исследовать ту часть замка, где еще не бывали. Встречавшиеся им слуги охотно вступали в разговор и с интересом разглядывали Мэри-Роуз.
— Какая красивая девочка! — воскликнул, увидев ее, один из пожилых лакеев. — И напоминает его милость, точно говорю! Я вижу определенное сходство.
Это ему явно показалось. Или он просто очень хотел разглядеть в дочке Иана что-то похожее на него. На самом же деле Мэри-Роуз являлась точной копией Роузмэри.
«Люди видят то, что желают видеть», — подумала Фиона. Возможно, и в поисках исчезнувшей герцогини следует принимать этот факт во внимание.
Наверное, в день, когда супруга герцога пропала, те, кому она попадалась на глаза, видели ее за столь привычными занятиями, что не обратили на нее особого внимания. Тем не менее что-то необычное должно было произойти тогда…
По пути назад они встретились в одном из коридоров с мистером Мак Кейтом. Мэри-Роуз успела сильно привязаться к нему.
— Вы обещали мне показать ту комнату, в которой работаете, — сказала она, всовывая свою ручку в его ладонь.
— Я помню, — ответил он, — Если хотите, мы можем пойти туда прямо сейчас. И вы увидите, как много у меня дел.
Они спустились по лестнице, и мистер Мак Кейт привел их в огромный кабинет. Его обстановка производила на человека, впервые в нем оказавшегося, сильное впечатление. Помимо большого письменного стола, покрытого стопками бумаг, здесь находились коробки с герцогской короной и картами владений Рэнноков.
Мэри-Роуз принялась оживленно разглядывать все вокруг, а Фиона повернулась к мистеру Мак Кейту и спросила:
— Почему, рассказывая об исчезновении герцогини, вы не упомянули о том, что герцога подозревают в причастности к этому событию? — тихо, чтобы не услышала племянница, спросила она.
Мистер Мак Кейт в изумлении уставился на нее.
— Я посчитал, что вам вовсе не обязательно об этом знать, — ответил он.
— Здесь почти не бывает посетителей. Мне показалось это весьма странным, — сказала Фиона.
— Это очень печальная и неприятная история. — Мистер Мак Кейт покачал головой.
— Мне жаль не только герцога, но и Мэри-Роуз. Я надеялась, здесь будут ее сверстники, с которыми она сможет общаться, играть, заниматься. Как скажется на ней царящая здесь атмосфера?
— Наверное, по соседству живут дети приблизительно ее возраста, — не вполне уверенным тоном сказал мистер Мак Кейт.
— Я сильно беспокоюсь о ее будущем, мистер Мак Кейт. Мне сказали, поблизости проживает несколько влиятельных семей. Наверняка в них есть и дети.
По выражению лица мистера Мак Кейта было видно, что он несколько растерян.
— Я постараюсь что-нибудь придумать, мисс Уиндхэм.
— У нас есть только один выход, — решительно сказала Фиона. — Постараться доказать, что герцог невиновен. Выяснить обстоятельства, при которых исчезла его супруга.
Мистер Мак Кейт побледнел от неожиданности.
— Я ведь рассказывал вам: для этого было предпринято все возможное. — Он помолчал. — Даже не знаю, что можно еще сделать.
— Иногда новый человек, появляющийся там, где существует неразгаданная тайна, быстро находит верное решение, — сказала Фиона.
— Что вы предлагаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21