С другой стороны, если они приземлятся сейчас, буря может задержать их до завтрашнего утра. Полюбовавшись мирным пейзажем, девушка решила лететь дальше.
Вскоре показалось следующее селение, и Ксанча вновь подумала о кандалах Ратипа. В самом деле, не может же она привести к Урзе брата в лохмотьях, грязного, закованного в цепи. Но судя по поднимающемуся от деревни дыму, крестьяне жгли свои посевы, а это не лучшее время просить их об одолжении. Ксанча направила шар южнее, и он послушно изменил направление.
– Подожди! – Рат схватил спутницу за локоть. – Разве ты не видишь? Деревня горит!
Ксанча посмотрела еще раз и увидела, что горели не только поля, но и крыши домов. Тем более стоило повернуть на юг – подальше от неприятностей.
– Ксанча, это шратты. Конечно, краснополосые совершают набеги, но они не уничтожают деревни. Мы не можем улететь просто так! Там гибнут люди!
– Я не волшебница, Рат, и не Урза. Я ничем не могу помочь им!
– Но мы же не шратты и не фирексийцы! – Рат быстро научился управлять чувствами Ксанчи. Он был одновременно обаятелен и высокомерен, опасная смесь, почти как Мишра. Девушка чуть было не призналась, что она тоже фирексийка.
Рат попытался поменять направление. Сфера завертелась, опрокидывая корзину с едой, бросая спутников друг на друга, но шар не подчинялся ему и продолжал лететь на юг.
– Никогда больше так не делай, – крикнула Ксанча, пытаясь привести все в порядок. – Мы летим домой… к Урзе. Только он сможет помочь этим людям.
– Будет слишком поздно! – Ратип принялся снова раскачивать шар, но на этот раз Ксанча была начеку, их только слегка тряхнуло.
– Перестань, или я сброшу тебя вниз.
– Давай!
– Ты умрешь.
– Лучше быть мертвым на земле, чем живым на этом шаре.
Юноша схватил меч и по рукоять всадил его в сферу. Внутренности Ксанчи пронзила острая боль, и, сжав кулак, она замахнулась на Рата.
– Давай, давай, – огрызнулся тот, – потом расскажешь своему драгоценному Урзе, как ты убила его брата еще раз.
Кулак девушки опустился. Может, она ошиблась относительно намерений Рата? Вытянув руку, Ксанча направила шар назад к деревне. Чем ближе они подлетали, тем яснее становилось, что Ратип прав. Северный ветер принес дым пожарищ и крики умирающих крестьян.
Снижаясь, они увидели молодую простоволосую женщину, выбегающую из ворот ближайшего двора. Ее преследовал человек с мечом. Увидев незнакомцев, парящих в воздухе, оба в недоумении остановились.
– Вот черт! – пробормотала Ксанча, а затем скомандовала про себя: «Столкновение!» и «Сейчас».
В следующую секунду девушке показалось, что кист в ее животе выпустил множество огненных шипов, а шар стремительно спланировал прямо на голову преследователя, свалив его с ног и осыпав белой пылью. Оказавшись на земле, Ксанча подбежала к поверженному разбойнику и одним ударом ботинка расколола ему череп, забрызгав Рата кровью и мозгами. Если он хотел смерти, она покажет ему смерть. Молодая крестьянка с криком бросилась бежать.
Ксанча подняла с земли и протянула Рату меч рукоятью вперед. Он не двинулся. Тогда девушка с силой вложила в его ладонь оружие:
– Ты же этого хотел?! Иди, спасай их!
– Я никогда не держал в руках меч. Я думал…
– Ты думал! – Она замахнулась и чуть не ударила его. – Ты слишком много думаешь.
Рат отскочил, звеня цепью. Взгляд его упал на железные оковы, будто он видел их впервые.
– Я не могу… Ты должна будешь…
Ксанча медленно покачала головой.
– Я же тебе говорила, черт возьми, я не колдунья и не воин. Это была твоя глупая идея, ты и дерись. Выбирай: они или я. – Девушка произнесла это тем угрожающим тоном, каким разговаривала с Гарвом и Тактой.
Юноша сжал меч и, звеня цепью, побрел к воротам.
– Хотя бы достань его из ножен, – крикнула вслед Ксанча и выругалась по-фирексийски.
Рат был глупцом, а глупцы заслуживают тех неприятностей, которые с ними случаются. Но как только подопечный скрылся из виду, ее гнев исчез. Зевнув и прочитав заклинание, Ксанча образовала вокруг своего тела броню, сжала в кармане черные маленькие монетки и твердым шагом направилась в разоренную деревню. Конечно, она не была волшебницей, но это не мешало ей иметь в своем арсенале несколько колдовских штучек. К тому же она хорошо владела различными видами оружия и успешно им пользовалась. В других мирах, но не в Доминарии. Она дала слово Урзе.
«Я хорошо знаю твой характер, Ксанча, – говорил Мироходец. – Это – мой дом. Мои скитания закончились. Я никогда не покину Доминарию. Обещай, что ты не станешь привлекать к себе внимание, ввязываясь в неприятности и ссоры».
– Не я это начала, – проговорила вслух Ксанча, обращаясь к Урзе, – видит бог, не я…
Девушка вступила на пустынную деревенскую улицу и огляделась. У закопченной стены горящего дома лежал окровавленный труп, но это был не Ратип. Пока Ксанча разглядывала его, из противоположных ворот один за другим выбежали двое мужчин, вооруженные ножами. Было непонятно, крестьяне это или разбойники-шратты. Она вытащила из кармана монетку и выругалась. Мысленно послав Рата в Седьмую Сферу Фирексии, Ксанча вошла в опустевший дом. Единственная комната, заполненная дымом, оказалась пуста. Девушка позвала Ратипа и, не получив ответа, вернулась на улицу. Не успела она сделать и десяти шагов, как чья-то стрела ударила ее в плечо. Броня Урзы была крепче гранита, острый наконечник раскололся, и стрела соскользнула на землю, не причинив девушке вреда.
Мгновенно обернувшись, Ксанча метнула маленькую монетку в убегающего стрелка. Черный кусочек металла раскалился в полете добела и, врезавшись в шею лучника, убил его прежде, чем тот упал на землю. Из раны заструился густой зеленоватый дым.
Внезапно из-за покосившейся ограды появился хорошо вооруженный человек с мечом наперевес. По легким доспехам из толстой кожи и шлему с забралом Ксанча догадалась, что перед ней профессиональный воин, возможно наемник. На секунду замешкавшись, она позволила ему напасть первым. Одним мощным ударом воин свалил ее с ног, но Ксанча тут же вскочила, не давая ему возможности завершить атаку. Сквозь прорезь в забрале девушка поймала удивленный взгляд. Ловко отразив следующий выпад, она ударила его кулаком в живот и, когда наемник повалился на землю, без колебаний перерезала ему горло.
Не обращая внимания на предсмертные хрипы, Ксанча подобрала оружие и направилась к самому высокому строению в центре деревни. По пути она то и дело прислушивалась, не звенит ли где цепь Ратипа, но округу оглашали только стоны раненых и треск пожаров.
Еще двое вооруженных мужчин показались сквозь клубы черного дыма и стали окружать Ксанчу, подавая друг другу какие-то непонятные знаки. На этот раз девушка не стала раздумывать. Раскаленная монета попала только в одного человека, но и этого оказалось достаточно. Его товарищ развернулся и побежал. Ксанча не стала его преследовать. В конце концов, это была война Ратипа.
Где-то три раза прозвучал горн, из нескольких дворов появились одетые в доспехи, хорошо вооруженные люди и, построившись в шеренгу, строем вышли из деревни. Ксанча проводила их недоуменным взглядом. Для религиозных фанатиков шратты были слишком дисциплинированны, даже лучше, чем любая армия. Страшное подозрение заставило Ксанчу втянуть носом воздух, но, кроме дыма и запаха свежей крови, она ничего не почувствовала.
– Ра-тип! – позвала она. – Сын Мидеа, где ты?!
В дверном проеме соседнего амбара появился старик. Покосившись на ее окровавленный меч, он поднял вилы и проговорил дрожащим, но решительным голосом:
– Здесь нет человека с таким именем.
«Уж лучше бы был, – пронеслось в голове Ксанчи. – Неужели он сбежал?!»
Следом за стариком вышли еще двое: женщина, раненная в руку, и малыш, вцепившийся в ее юбку.
– Кто ты? – вскинул вилы крестьянин.
– Меня зовут Ксанча. Мы с Ратом оказались поблизости. – Она отбросила меч в грязь. – Он увидел, что крыши горят…
Деревня пылала, но выжившие крестьяне не спешили тушить огонь. В подобных селениях обычно имелся только один колодец, а дома, большей частью, строились из камня, и после пожара их можно было восстановить.
Старик покачал головой. Вряд ли он поверил словам Ксанчи, но видел, как она отбросила оружие в сторону. Мужчина что-то крикнул, и из амбара появились еще несколько перепуганных селян. Рата среди них не было.
Ксанча продолжила свой путь. Пришло время отыскать Ратипа и двигаться дальше.
Открытую дверь белоснежного храма в центре деревни подпирал труп мужчины. После всего, что она увидела в Эфуан Пинкаре, ее вовсе не удивило, что храм стал склепом. Внутри она насчитала еще десяток мертвецов. Все с руками, связанными за спиной, и перерезанным горлом. У самого алтаря Ксанча увидела Ратипа. В оцепенении юноша смотрел прямо перед собой.
– Нам пора.
Он не шелохнулся. В прозрачном сумраке храма его обнаженный меч поблескивал чем-то темным. Ратип никогда прежде не держал в руках оружия, а сегодня, по всей видимости, впервые убил человека. Напряжение было слишком велико. Ксанча осторожно коснулась его плеча.
– Рат. Ратип… – позвала девушка и, подняв глаза, увидела на стене начертанные кровью слова. – Что здесь написано? – спросила она, пытаясь говорить как можно мягче.
– Тот, кто оскверняет веру шраттов, очистится в собственной крови. Да благословит великий Авохир деяния наши.
Ксанча дотронулась до его запястья, и окровавленный меч легко скользнул из его ладони.
– Если бог и существует, – произнес он тихо, – то не убийцы говорят за него.
Она попыталась увлечь Рата к дверям, но он отстранил ее. «Оказывается, смертные люди, – подумалось Ксанче, – те, кто рождается и стареет, видят смерть так, как не может ее увидеть ни один фирексийский тритон».
– Ты же знал, что здесь шратты, Рат. И должен был догадаться, что ты увидишь.
– Нет.
– Я побывала в других деревнях по дороге в Медран, и не ты первый рассказал мне о шраттах. Это их рук дело.
– Это – нет! – Юноша поежился, словно от холода.
– В любом случае нам пора уходить. – Ксанча снова попыталась взять его за руку.
Внезапно Рат замахнулся и ударил бы ее, если бы она вовремя не отскочила в сторону. На мокром от слез лице юноши читалось безумие.
– Хорошо. Поговори со мной, расскажи, почему это сделали не шратты, – смягчилась девушка.
– Смотри. – Рат указал на труп, одиноко лежащий между алтарем и исписанной стеной. Живот мужчины был вспорот, внутренности лежали в пыли, но на теле виднелось еще много других ран, как будто убийца уступил своему слепому гневу, снова и снова вонзая в уже мертвое тело свое оружие. Ксанча поняла, чья кровь обагрила клинок Ратипа.
– Он не шратт!
– Откуда ты знаешь?
– Посмотри на его руки! – волновался Рат.
Девушка дотронулась носком ботинка до руки мертвеца, показавшейся ей совершенно обыкновенной.
– Не вижу ничего необычного.
– Шратты считают себя мстителями Авохира. Они татуируют на руках строки из Священного Писания.
– Может, это новичок?
Рат покачал головой и продолжал:
– Дело не только в руках. Он чисто выбрит, а шратты никогда не бреют бород.
Ксанча порылась в своей памяти. С тех пор как она прибыла в Эфуан Пинкар, чисто выбритых мужчин она встречала лишь в Медране, и это были краснополосые. Еще с несколькими она сражалась сегодня в деревне.
– Так это не шратты? Переодетые в шраттов краснополосые?
Ксанча знала, что среди краснополосых есть фирексийцы, и в голове у нее давно крутился вопрос: «Неужели они затеяли эту войну, чтобы захватить столь отдаленный уголок Доминарии?» И вдруг испугалась, вспомнив Джикса, его зеленую искру и приказ проникать в другие миры. Может, они выследили ее?
– Я видел, как шратты вырезали целую семью. Я видел, как они вспороли живот моему дяде, сказав, что он пролил собачью кровь на их Книгу. Но они не убивают в храмах. Я знаю шраттов, Ксанча, и этот человек не из них.
– Ты сказал, что ушел, когда эти фанатики явились в твою деревню, – ответила девушка спокойно, – и ничего не видел. Это могли быть и краснополосые.
– Вполне, – легко согласился Рат. – Но я видел, как шратты убивали моего дядю. Да и зачем это краснополосым? Никто, кроме шраттов, не воюет за шраттов. – Рат помолчал, а затем продолжил: – Куда бы ни приходила моя семья, люди везде ненавидели их. Мы все молились Авохиру, чтобы из города прислали краснополосых воинов, способных защитить нас.
– Нужно всегда знать, чего просишь. Но в любом случае все это выглядит так, будто краснополосые делают за шраттов грязную работу и не оставляют свидетелей.
Рат и сам пришел к такому выводу.
– И если это так, то здесь еще не все кончено. Они вернутся. И если мы их не убьем, то умрем сами.
– Есть кое-что похуже, Рат. Нас могли видеть и рассказать обо всем шраттам.
Она убила разбойника, который видел их в шаре. Лучник тоже теперь никому ничего не расскажет, равно как и воин в кожаных доспехах…
– Нам надо идти, – поразмыслив, сделала вывод Ксанча.
– Но ведь погибнут люди.
– Не больше, чем если бы мы вообще не приходили сюда.
– Их кровь будет на наших руках. У тебя, похоже, нет совести. Я никуда не уйду.
– Оставаться нет смысла.
– Когда краснополосые вернутся, мы убьем их, а потом уйдем.
Ксанча покачала головой.
– Эта деревня обречена. Один сбежал и предупредит остальных.
Рат взволнованно расхаживал по храму.
– Да, обречена. Поэтому ты переправишь этих людей в другие деревни, где они расскажут правду. К тому времени, когда вернутся краснополосые, деревня будет пуста.
– Ты серьезно?
Он не шутил, а у Ксанчи имелась совесть.
С Ратипа наконец-то сняли ненавистную цепь, а девушка двое суток прочесывала окрестности в поисках сбежавшего воина, но безрезультатно. Затем три дня хоронили убитых, потом еще пять дней ушло на то, чтобы переправить выживших селян в другие деревни, где они рассказывали о шраттах и краснополосых. На десятое утро все было кончено, и путешествие возобновилось.

Глава 8

Ксанча уверенно вела шар сквозь ночную темноту. Слабый лунный свет едва озарял землю, нежно серебря вершины горного хребта на юге, за которым находилась маленькая хижина с двумя комнатами и кроватью, где девушка намеревалась провести остаток ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35