https://wodolei.ru/catalog/podvesnye_unitazy/Am-Pm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 




Лорен Коулмен
Порода героев


Magic: The Gathering Ц 4



Лорен Колман

Порода героев

НАСЛЕДИЕ

Баррин замедлил шаг на пороге аудитории и вздохнул. Благодушное настроение испарилось. Вот и кончился отпуск… Едва вернувшись в Толарийскую академию, старший маг по давней привычке решил перед сном наскоро обойти главное здание. Сегодня к тому же ему хотелось дать Рейни время спокойно разобрать вещи. Их комнаты в магистерском ряду располагались по соседству, и Баррин подумал, что, когда девушка освободится, он еще раз, без спешки, пожелает ей доброй ночи.
Заметив в дальней лаборатории свет, Баррин решил предложить свою помощь, не сомневаясь, что Это один из кураторов засиделся допоздна, готовя завтрашнюю лекцию. «Рейни, наверно, будет ждать, – слабо шевельнулась мысль, – но ведь и она на моем месте не отказала бы в совете неопытному наставнику». Кроме того, помогая младшему коллеге, он снова ощутил бы, что держит руку на пульсе. Как-никак, старший маг впервые так надолго покидал академию. Первое, что бросилось в глаза, – выбитая вместе с косяком дверь одного из кабинетов. Удивление сменилось легкой тревогой, когда маг вспомнил, что пострадавшая дверь вела в кабинет Урзы. Впрочем, тревога длилась недолго, потому что из задней комнаты уже показался сам Мироходец, а за ним – серебряный Карн. Оба были нагружены книгами и свитками, которые тотчас пополнили порядочную груду пособий, уже грозивших обрушиться с кафедры. Баррин поморщился. Его брови сошлись еще теснее, когда он понял: Урза настолько увлечен работой, что до сих пор не заметил присутствия мага, – и это при сверхъестественной восприимчивости мироходца! Рассеянный Урза представлял собой чрезвычайно опасное явление.
Человек, стоявший сейчас перед Баррином, был известен в истории как Разрушитель Аргота, вызвавший Великое Оледенение. Правда, сам Урза не мог или не хотел признать, что глобальная катастрофа – исключительно его рук дело. Баррин тоже не стал бы огульно обвинять мироходца, тем более что, обосновавшись на Толарии, тот уже не оставлял за собой такого скандального следа, однако и безоглядно доверять ему маг не спешил. Так что при виде погрузившегося в задумчивость Урзы Баррину стало не по себе. Неподвижный взгляд и отрешенный вид мироходца напомнили ему о том состоянии безумного напора, которое закончилось серией печально известных катаклизмов. Очевидно, Урзой опять овладела излюбленная мания: Фирексия.
Эта древняя раса, носившая прежде имя транов, существовала когда-то на Доминарии и достигла уровня технического развития, недоступного до сих пор никому, кроме, может быть, Урзы. Однако начавшаяся война столкнула транов с пути мудрости и увлекла на темные тропы, приведшие к ужасным извращениям природы. Им пришлось покинуть Доминарию и переселиться в искусственно созданный мир – Фирексию, состоящую из девяти концентрических сфер и отделенную от остальной Вселенной бездонной черной пропастью. Несколько тысячелетий спустя изгнанникам все же удалось вырваться из плена этого мира, и с тех пор они вечным кошмаром преследовали Урзу. Мироходец, потерявший брата и единственную подругу Ксанчу, сопровождавшую его в странствиях, всей душой ненавидел тварей, поменявших человеческий облик на уродливые изобретения фирексийских механиков. Столетиями одинокий мироходец противостоял девяти сферам, рождающим тлетворную механическую силу. Уже несколько раз жажда мести едва не стоила Урзе жизни – или, вернее, существования, однако до сих пор он расплачивался только чужими жизнями.
И хотя подобная мания, овладевшая столь могущественным существом, была опасна вдвойне, Баррин понимал боль Урзы и почти готов был простить ему дорого обходившиеся миру ошибки. Маг верил, что справедливость на стороне мироходца, верил, что обитатели Фирексии стремятся вернуться в Доминарию и что без Урзы Толарийская академия бессильна остановить их. Именно поэтому Баррин участвовал в создании «Маяка» – небесного корабля, который, по твердому убеждению его создателя, должен был стать грозным оружием против предстоящего вторжения. Впрочем, эта убежденность всегда казалась Баррину несколько наигранной.
Если небесный корабль надежно защищает Доминарию от врага, то что заставило Урзу снова погрузиться в напряженные размышления, проявляя такую знакомую зловещую рассеянность?
Карн первым заметил старшего мага. Его глубоко посаженные глаза приветственно распахнулись. Он хотел уже поздороваться, но Баррин опередил Прототипа. Магу не часто удавалось застать Урзу врасплох, и при этом каждый раз он узнавал что-то новое – а учиться никогда не поздно.
– Не знал, что ты вернулся, Урза. С возвращением.
Мироходец исчез полгода назад, после того как помог устроить на Доминарии беженцев из Царства Серры, и возвращался с тех пор только однажды, с горсткой новых студентов и тремя новыми магистрами, в числе которых была и Рейни.
Урза не потрудился обернуться, просто перестроив рисунок полей, образующих его тело, так, что оказался лицом к лицу с Баррином.
«Видимо, слишком занят, чтобы тратить время на тонкости, создававшие его иллюзорный человеческий облик».
– Баррин, – невозмутимо произнес мироходец. – Я жду тебя уже три дня.
«Как дела? Как провел отпуск?» – простая человеческая вежливость столь же чужда бессмертному, как простая человеческая жизнь.
– Мне не часто удается вырваться из академии. Мы… я решил задержаться в Лесу Ангелов. На Толарии нетрудно потерять счет дням.
Урза и глазом не моргнул, хотя наверняка уловил намек. Неравномерность течения временных потоков в разных частях острова – побочный продукт с треском провалившейся попытки мироходца овладеть технологией перемещения во времени. В Лесу Ангелов оно текло лишь ненамного медленнее обычного, но щедрое солнце и частые теплые дожди, орошавшие озера и светлые рощи, превращали этот уголок острова в подобие земного рая. Наставники академии любили проводить там отпуска, хотя в медленной зоне отдых и казался короче. Встреча с Рейни сократила его еще больше, и за разговорами несколько недель пролетели для Баррина совсем незаметно.
Рейни была незаурядна во многих отношениях, и не в последнюю очередь тем, что относилась к немногочисленным ученым, допущенным на Толарию уже взрослыми. Фирексийцы наводнили Доминарию тайными агентами, однако они никогда не использовали детей, и потому, из соображений безопасности, только младшие подростки принимались в академию. Старшие ученики исполняли роль кураторов, со временем включались в научную работу и даже могли дорасти до звания советника одного из восьми членов правления академии. Рейни настолько выделялась среди остальных недюжинным техническим дарованием, что ее рискнули пригласить сразу на должность куратора. Всего четыре месяца спустя сам Баррин повысил ее до магистра, хотя по-настоящему узнал только после встречи в Лесу Ангелов, оценив ее острый ум и сильный характер. Всего этого Баррин не взялся бы объяснить мироходцу. Вряд ли тот способен понять прелесть общения с таким человеком. Урза, поглощенный своей манией, как правило, не утруждал себя даже простым дружелюбием. В отличие от Карна.
– Рад снова видеть тебя, мудрый Баррин, – пророкотал серебряный человек. Голос, прозвучавший из глубины его пустотелого корпуса, прервал неловкую паузу, вызванную рассеянностью Урзы.
На взгляд Баррина, Карн все еще не вполне оправился от потери друзей. С тех пор как Джойра решилась покинуть Толарию, Прототип не мог скрыть глубокой печали. Несколько десятков лет у него не было друга ближе Джойры, и, сколько бы он ни говорил, что понимает ее решение, вряд ли серебряному человеку становилось от этого легче.
– Хорошо было в Лесу Ангелов? – продолжал Карн.
Баррин улыбнулся, не столько в ответ на внимание Прототипа, сколько собственным воспоминаниям о последних неделях отпуска.
– Очень хорошо, Карн. Спасибо.
– Прекрасно, – резко вмешался Урза, – потому что нам предстоит много работы. Важной работы. – Он жестом отослал Карна. – Мне понадобится еще несколько столов, Карн, и большой верстак.
Серебряный человек жестко кивнул мироходцу, послал Баррину безрадостную улыбку и поспешно вышел, чтобы исполнить требования Урзы.
– Это так важно, что не может подождать до завтра? – спросил Баррин, мысленно прощаясь с планами на вечер.
– Мы и так слишком долго медлили. – Урза бросил взгляд на большой планшет, исписанный знаками, принятыми среди ученых академии: современный аргивский алфавит со множеством символов из древнетарнского. – Я сделал все, с чем мог справиться в одиночку. Завершение работы над Наследием потребует усилий всей академии. Это неизбежно, если мы намерены оградить наш мир от вторжения с Фирексии.
Урза помолчал, кивая в знак согласия с собственным заявлением, а затем отвернулся, сочтя разговор законченным. Подняв толстый рулон чертежей, он начал разворачивать их и пришпиливать к стене, облицованной свежим губчатым деревом. На Схемах изображался механизм невероятной величины и сложности.
– Я займу эту комнату, пока строятся новые лаборатории. – Урза скептически рассматривал чертежи. – Хорошо бы найти Серру и задать ей несколько вопросов.
Сбитый с толку очередной переменой темы, маг с минуту молчал, покачивая головой.
– Новые лаборатории? – спросил он наконец. – Зачем?
– Существующие достаточно хороши и будут заняты, но в них не разместить всех линз и матриц.
«Объяснил…»
– Урза… – снова начал Баррин, но мироходец прервал его:
– Я понимаю, что дополнительные линзы будут поглощать загрязненную ману… – Урза водил длинным пальцем по линиям заинтересовавшего его чертежа. – Может быть, фильтры? Разделение маны перед фокусированием…
– Урза…
– Да, конечно, фильтры. Она наверняка использовала фильтры. Даже в Царстве Серры мана не абсолютно белая. Она упоминала, что абсолютная чистота недостижима. Вопрос в том, способна ли матрица фокусировать ману из одного источника попеременно с более сложными…
– Урза!
В просторной аудитории с отличной акустикой выкрик Баррина прозвучал, словно раскат грома. Урза медленно отвернулся от исписанной доски и взглянул на мага. Глаза мироходца горели огнем, и Баррин узнал в них камни транов, за которые Урза сражался с братом три тысячелетия назад. Они становились заметны в минуты слабости или напряженных раздумий (когда мироходцу было не до того, чтобы сохранять иллюзию обычных глаз). Бесспорно, сейчас дело было вовсе не в слабости.
– «Маяк», – отчетливо проговорил Баррин, называя по имени военный корабль, над которым так долго работала вся академия, судно, способное странствовать между мирами. – Ты утверждал, что это оружие станет решающим, что это ядро нашей обороны, изобретение, с которым нелегко справиться даже технике Фирексии…
Урза печально улыбнулся.
– Я был слишком самоуверен, – сказал он. – Да, «Маяк» уже сейчас может нанести серьезный удар фирексийцам, и в этом наша надежда, но один он не выиграет войну. – Урза помолчал, камни в его глазницах постепенно принимали вид обычных человеческих глаз. – Баррин, ты ведь был там, в Царстве Серры… Одно-единственное сражение, и то едва не окончилось нашим поражением. Нужно продолжать работу.
– Он был еще недоработан, – возразил Баррин в надежде втянуть Урзу в спор и тем заставить высказаться до конца.
– Непригоден, – тяжело уронил Урза, положив конец спору. – «Маяк» – ядро Наследия, но сам по себе он бессилен. Да, он поможет нам выиграть время, необходимое для создания совершенной обороны. Как ты сам однажды заметил, нельзя полагаться на то, что я окажусь рядом, чтобы участвовать в битве против Фирексии. За мной все еще охотятся фирексийские чистильщики. Другие мироходцы тоже представляют для меня угрозу, как и непредвиденные… случайности. – Видимо, Урза вспомнил годы, проведенные им в плену Явимайи. – Обстоятельства иногда бывают сильнее меня, и, хотя я верю, что даже рок признает за мной право бороться со злом, полагаться на него нельзя. «Маяк» необходимо довести до совершенства.
Баррин представил себе корабль, каким он был на сегодняшний день. Невиданная скорость, мощное вооружение. И все миры открыты для него. Чего же еще? Правда, Баррин больше занимался магией, нежели техникой, но десятилетия, проведенные рядом с Урзой, и для него не прошли даром. На его взгляд, «Маяк» уже теперь был непревзойденным шедевром техники, полностью отвечающим своему назначению. Может, и стоит добавить еще несколько штрихов, но это мелочи. Если этого мало, не лучше ли обратиться к другим средствам обороны?
Урза не замедлил разочаровать мага:
– «Маяк» не обычное изделие, выполняющее предписанные действия раз навсегда определенным способом. Он живет собственной жизнью. Не такой, как твоя или даже жизнь Карна, но в одном он подобен вам обоим: он способен развиваться, изменяя свой вид и возможности. Наследие будет состоять из множества изобретений, созданных впоследствии и объединенных с «Маяком». И, если тебя интересует, почему было не ввести эти усовершенствования с самого начала? – добавил он, предвосхитив вопрос мага. – Объясняю, что это вопрос времени и сохранения тайны. Уверен, со временем возникнут дополнения, о которых даже я еще не думал. А если бы мы с самого начала снабдили корабль всем необходимым, его мощь привлекла бы внимание Фирексии, как луч маяка привлекает птиц. Между тем сейчас, пока корабль не выйдет на рубеж атаки, обнаружить его невозможно.
Последние слова привели Баррина в состояние легкой оторопи.
– И где же этот рубеж? – проговорил он, захваченный величественным зрелищем, открывшимся его уму, и ожидая новых откровений.
Урза пожал плечами:
– Не знаю. «Маяк» – величайшее создание разума, – Урза вскинул руки очень человеческим жестом. – Мне представляется, что, развиваясь, корабль со временем способен будет осуществить почти любое мыслимое деяние. Какое именно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33


А-П

П-Я