каскадный смеситель для ванны 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Голодайте и умрите! Сказать это было нелегко, но он был – снова напомнил он себе – Ледяным Соколом, который должен стать вождем своего народа, и он заставил себя сказать это и поверить в это.Он еще падал, но все же сумел остановиться, как иногда делал это во сне, и пошел вниз по воздуху, словно по лестнице. Демон укусил его за ногу, боль была такая, будто он наступил на острый кинжал, но теперь он смог сосредоточить свое сознание на образе тела, которое дожидалось его в пещере. Голодайте и умрите, повторил он.Они зашипели и улетели прочь. Но он понимал – они еще вернутся.Ледяной Сокол достиг земли и почуял запах травы и дерна, опьяняющий земной запах. Он увидел муравьев, ползущих среди травинок. Он различал запах каждой травинки, каждого цветка – все они отличались друг от друга. Чувствовались даже запахи глины, плесени и камня. Красота кружила голову с той же силой, с какой его прежде охватил ужас от боли.Из лежбища бизонов вышел человек (плоть, одежда, пот, кожа), закинув на спину труп кого-то из Народа Пустых Озер, и прошел в сторону лагеря. Ледяной Сокол направился за ним следом, почему-то чувствуя себя обнаженным, словно те, кто сидел у повозок, могли его видеть.Они приблизились к кругу повозок, и Ледяной Сокол понял, почему Холодная Смерть сама держалась от них на расстоянии и велела Голубой Деве сделать то же самое. Он сумел увидеть демона; вещи тоже выглядели теперь по-другому. Ледяной Сокол был совершенно уверен, что не магия не давала Холодной Смерти заглянуть в лагерь. От некоторых – не от всех – амулетов против демонов исходило какое-то угрожающее сияние, и воздух между ними дрожал от заклятий боли. Он увидел черную палатку и повозку, возле которой та стояла. От той и от другой исходило нездоровое свечение, красное и живое, и оно пульсировало, как сердце. Холодная Смерть сказала, что ее заклинания уберегут его от амулетов против демонов, но он все равно боялся, когда подошел к ним – боялся попасть в ловушку, исчезнуть, забыть, кто он есть…Но он – Ледяной Сокол, он может и должен справиться с этим.Мимо прошел еще один человек, островитятин из Дельты с золотистой кожей. Он нес на плече тело Летящей Птицы. Запретив себе раздумывать, Ледяной Сокол шагнул вслед за ним в лагерь. Боль раздирала его, сбивала с толку, он не мог дышать…Но он прошел. Воздух внутри круга был темным и двигался.Вокруг воины седлали коней, запрягали их, скатывали постели, снимали цепи, складывали миски из высушенных тыкв и приносили из оврага влажные бочонки, полные ключевой воды. Они проверяли свои вещи и готовились выступить в поход.Было непросто не потеряться в суете и шуме, трудно не забыть, зачем он здесь и что должен сделать.Белоусый терпеливо объяснял бледнокожему воину с Белого Берега, как запрягать мула. Ледяной Сокол уловил слова, которые знал: «… одинаково… с обеих сторон…». Белоусый показывал длину ремней. «Равновесие». Бледный воин озадаченно смотрел то на него, то на мула, запряженного только наполовину, и то и дело проводил рукой по своей гладкой голове. Белоусый еще раз показал «равновесие».Как может воин, проехав почти восемь сотен миль от Алкетча, до сих пор не знать, как запрягают мула?Подошел еще один человек с мисками в руках – это был тот же самый человек. Не 566 просто еще один бледнолицый с Белого Берега, а тот же самый – лицо, тело, походка… Черный сержант в ботинках с красной шнуровкой принялся объяснять ему, куда отнести миски. Ледяной Сокол огляделся. Не может быть столько двойняшек в одном воинском отряде. Да каких двойняшек! – вон группы по три-четыре человека, походящих друг на друга, как просяные зернышки.Джил сказала, что это клоны.Ледяной Сокол еще раз осмотрелся. Нет ни одной группы больше, чем из четырех человек, и только у одного в каждой группе были башмаки. Остальные трое обматывали ноги сыромятными кожами, точно так же, как воины-клоны, которых он преследовал в горах.Кожаные полоски были совершенно новыми.Люди с волосами и в башмаках старались не смотреть на тех, других. Иногда они что-то бормотали, но в основном старались просто отойти в сторону.Мимо Ледяного Сокола прошел Ваир на-Чандрос, так близко, что к нему можно было прикоснуться, от его одежды сильно пахло кровью и розовым маслом. Он шел в черную палатку, Правдоискатель шел рядом с ним. Ледяной Сокол с куда большим удовольствием взял бы в руки пылающие угли, но, когда они подняли черные полотнища, он вошел вместе с ними.С крыши палатки свешивалось множество ламп, словно осиные гнезда в заброшенном здании, некоторые из них еще горели. На досках вдоль стен стояли свечи в железных подсвечниках, сгоревшие почти до основания. В воздухе стоял запах сгоревшего масла, дыма и свечного сала, смешанный со зловонием разлагающейся крови.Казалось, что воздух в палатке можно было резать, как сыр.Ледяной Сокол уже догадался, что голубое покрытие повозки было так привязано к палатке, что из повозки получилась дополнительная комната. Везде висели амулеты против демонов. Ледяному Соколу казалось, что его пожирают муравьи. Двое клонированных воинов снимали лампы и упаковывали свечи. Палатку скоро снимут.Здесь определенно находился аппарат из Былых Времен.Джил будет довольна, подумал Ледяной Сокол.Аппарат немного напоминал то, что Ледяной Сокол видел в Убежище, те части, из которых Руди строил огнеметы для боя с дарками.Большую часть повозки занимал глубокий чан, или ванна. К нему вели деревянные ступени, на них и на полу лежала солома, настолько пропитанная кровью, что хлюпала у людей под ногами. Изогнутые стенки чана были из чего-то, походившего на черный камень, из которого были сделаны наружные стены Убежища, но внутри – Ледяной Сокол осторожно подошел поближе, чтобы разглядеть чан – он был выложен серебристым стеклом, в котором, как вмерзшие в лед сучки и листья, были вкраплены кусочки прозрачного хрусталя, железа и крошечные шарики янтаря и обсидиана.Чан увенчивал купол из трех соединенных полуарок из металла и стекла – два человека их как раз снимали. Они были в башмаках и работали не бессмысленно, как клоны. Они осторожно укладывали части аппарата в большие деревянные ящики, прокладывая их сухой травой, шерстью, скомканным пергаментом и льняными тряпками. Арки соединялись вверху обсидиановым многогранником, а по сторонам чем-то, похожим на сеть. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это золотая проволока, тонкая и во многих местах порванная, в нее тоже были вплетены шарики из стекла и янтаря. Еще два многогранника, то ли из стекла, то ли из хрусталя, вставленные в золотые трубки и установленные на деревянные, совершенно новые постаменты, находились по другую сторону чана. Пока Ледяной Сокол рассматривал все это, один из обутых воинов сложил их в ящики.Для духовного зрения Ледяного Сокола аппарат светился магией, теперь он понимал, почему Холодная Смерть говорила о нем с таким беспокойством и страхом.На чане были краны и трубки. Промокшую вонючую солому из-под него уже убирали. В углах чана маленькими темными ртами щерились гнезда, в которые, видимо, вставляли нечто, похожее на шесты, с хитроумно соединенными шестернями и колесами, но их уже сняли. Где они все это раздобыли? – подумал Ледяной Сокол. И как это осталось целым через столетия – десятки столетий, говорила Джил! – еще с Былых Времен?Спрятано где-то, как говорили Джил и Майя?Грязекопатели вообще не могли выносить мыслей о том, что их собственность превратится в прах.В низкой части палатки, на соломе и грубых ковриках, Правдоискатель упаковывал маленькую коробку. Ледяной Сокол подошел ближе и увидел хрустальные иглы, дюжины этих иголок, и на каждой бусинка из янтаря, железа, хрусталя или черного камня.В палатку вошел Белоусый, которого Ваир назвал Наргуа, и спросил что-то. Ледяной Сокол понял слово, означающее трупы – только Ваир сказал каркасы – и варвары. Наргуа согласился, и Ваир, похоже, остался доволен.Наргуа спросил что-то про Убежище Дейра; Ваир, отвечая, пожал плечами. Он определенно знал про осаду – еще бы он не знал – но она его, похоже, не волновала.Одиннадцать сотен человек? Почему бы и нет?Сознание корчилось от запаха крови, магии, холода и боли. Ледяной Сокол вышел из палатки. Он прошел прямо сквозь стенки, сквозь все покровы дешевой черной ткани, и вышел из темноты в солнечный свет утра. Ледяной Сокол заглянул во все повозки, пока их нагружали. В основном в них лежала провизия, в одной – оружие. В две уложили ткани, меха, стеганые куртки, широкие яркие штаны и туники, в которые были одеты почти все воины.Еще в одной повозке он обнаружил ящики, похожие на те, что видел в палатке: тяжелого дерева, с кучей амулетов, отпугивающих демонов, и тускло светящиеся нездоровым бледным светом, который окружал и аппарат в палатке. Ясно, еще какой-то аппарат. Пусть Праотцы тех, кто в Убежище, защитят их от этого зла.Но конечно, думал он, Праотцы живущих в Убежище не смогут их защитить. Защита хранилась в памяти Тира – и это он, Ледяной Сокол, виноват в том, что Тира там теперь нет.Люди в лагере снимали с шестов амулеты, все остальное уже было собрано. Пара человек спрятали амулеты в карман – им казалось, что их никто не видел. Покинуть лагерь Ледяному Соколу было совсем просто.Значит, у Ваира есть механизмы из Былых Времен.И женщина, которая сказала, что ею завладел дух из того времени. А Джил, бывшая обычно очень мудрой, решила, что она – мошенница.Ледяной Сокол поднялся высоко над продуваемыми ветром равнинами и смотрел, как уходит караван. Щелканье кнутов, скрип кожаной упряжи, нескончаемое блеянье овец пронизывали его насквозь, так же как свет, и запахи, и ужас перед демонами, которые сейчас возникли из воздуха и плыли за повозками, словно тонкие, светящиеся акулы. Ему становилось все холоднее, и он поплыл вверх, ближе к восходящему диску солнца, и завис, как ястреб, над лугами. Своим взором он до самого Бизоньего Холма видел тропу, заросшую травой более бледной, чем окружающие холмы. Эта же бледная тропа в другом направлении вела на юг, прямая, как стрела, и пятна смятой травы отмечали места, на которых Ваир устраивал стоянки. Лощины, вымоины и овраги создавали извилистый узор красного, темно-коричневого и серебристого цветов, невозможно ярких среди тускло-зеленых тополиных рощ и осок. Он видел кроликов в кустах, сияющее волнообразное движение духов воды в ручьях. Он видел людей Народа Пустых Озеров, едущих во всех направлениях, до сих пор испуганных и сокрушенных после поражения. Они возвращались на свои охотничьи тропы, говоря себе, что были глупцами, пошедшими вслед за другими глупцами, в то время как вокруг бродят мамонты и винтатерии.А прямо под собой, на склоне одинокого холма, он увидел всадницу верхом на сером коне. Она тоже следила за повозками, и ее обезображенное огнем лицо было совершенно бесстрастным. Большая женщина, костлявая и мускулистая, с плечами широкими, как у мужчины, в куртке из волчьей шкуры, в рубашке из шерсти мамонта, которую соткала себе сама на переносном ткацком станке, потому что никто не рискнет доверить удаче другого вещь, которая будет прикасаться к твоей коже. Он каким-то образом узнал ее. Собственно, отсюда он мог даже сосчитать количество черных пятнышек на спине у лугового тетерева. Суровое лицо с насмешливыми светло-голубыми глазами, волосы, побелевшие в местах, где были шрамы от ожогов. Она свободно сидела в седле, положив руки на колени. Когда Ледяной Сокол в следующий раз глянул вниз, ее уже не было.Голубая Дева.Возлюбленная Солнечной Голубки, погибшей во время охоты.Захватчица его права по рождению, обвинившая его в трусости и очернившая последний год жизни Полдня.Обманувшая их общих Праотцев – и этот обман мог дорого стоить всему племени.Вождь клана Говорящих со Звездами.«В один прекрасный день, – подумал Ледяной Сокол, – и день этот настанет очень скоро, ты заплатишь мне за все».Солнце, во всем своем великолепии добравшееся уже до зенита, призывало его. Но вокруг сновали демоны, туманные очертания, почти невидимые в ослепительном блеске дня, и дураком я буду, подумал он, если стану бросать им вызов. Поэтому он снова спустился к земле, к теплой пещерке, в которой возле его тела сидела Холодная Смерть, бормоча заклинания, отгоняющие демонов и смерть. Глава девятая – Есть изменения?Минальда покачала головой.– Я говорю себе, что так даже лучше, – прошептала она. Глядя на загорелое лицо человека, лежащего на кровати, Джил подумала, что можно и не шептать – Руди все равно ничто не разбудит. Единственная сосновая лучина горела в железном держателе и бросала желтый отсвет на лицо девушки. Никто не знал, как долго продержится осада, поэтому использование факелов и лучин было сведено до минимума.В этой комнате все равно не требовалось много света. По нескольку раз на дню сюда заходила Илайя, чтобы посмотреть на больного и снова наложить заклинания исцеления и тепла, которые удерживали его и не давали погрузиться в холод и смерть, но Илайя была волшебницей и видела в темноте. А когда приходила посидеть Альда, что она делала много раз на дню, ей хватало одной этой лучины.Даже в этом щадящем свете Минальда выглядела ужасно – истощенная, бледная и измученная. Джил знала: на людях она старалась держаться достойно. В Убежище ее называли мужественной. И только здесь могла она поплакать.Руди был другом Джил в течение семи лет, с их первой несчастливой встречи на калифорнийских холмах. Он был тем последним звеном, которое еще связывало ее с миром, который они оба покинули. Миром, который они никогда не забудут. Она и сама проливала слезы в этой комнате.– Слушай, я не хочу нагружать тебя этим, – сказала Джил, – но лорд Скет умрет от горя, если не увидит тебя. Если хочешь, я скажу ему, чтобы он перестал надоедать.Минальда покачала головой, отжала тряпицу, мокнувшую в миске с душистой уксусной водой, и обтерла лицо.– Мне придется к нему пойти, – сказала она. – Моя старая нянька всегда говорила мне, что нет смысла откладывать дело на потом. – Она встала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я