Окровавленной рукой Кляус потянулся к ближайшему посудному шкафчику и выдернул ящик. В полутьме блеснули острые ножи. Кляус лихорадочно зашарил там в поисках серебра. Наконец ему под руку попался серебряный нож, который располосовал его ладонь чуть не до кости. Он сжал его, но нож выскользнул из его мокрой ладони. Кляус попытался снова схватить оружие, но пальцы перестали его слушаться.
Зон Кляус понял, что умирает.
Вервольф, певец, бывший Мейстерзингер Гармонии, медленно осел на пол под тяжестью своего противника, волка-убийцы. Ужасное чудовище потащило по полу обмякшее тело и принялось жадно рвать податливое горло Зона Кляуса.
К тому времени, когда Казимир Раненое Сердце снова появился в амфитеатре там, к его огромному удивлению, оставалось еще немало людей. Большая половина зрителей бежала, а оставшиеся толпились на лестнице или перепрыгивали с сиденья на сиденье, со скамьи на скамью, не зная, что им теперь делать. Шум стоял оглушительный. Казимир крепче сжал в руке серебряный нож, который так и не успел сослужить службу Мейстерзингеру, и высоко поднял в воздух голову Зона Кляуса, чтобы жители города могли увидеть ее.
– Граждане Гармонии! – крикнул он. – Оглянитесь и внемлите!
Те, кто толпился внизу у сцены, повернулись в его сторону и замерли, увидев в руках Казимира окровавленную голову Зона Кляуса.
– Я убил тварь вот этим серебряным ножом, – продолжал Казимир. – Я отрезал ему голову, чтобы вы могли увидеть ее.
Постепенно все, кто был в амфитеатре, затихли, в молчании глазея на Казимира. На лицах горожан застыло выражение ужаса, смешанного с облегчением.
Темная фигура отделилась от толпы и стала спускаться навстречу ему по лестнице. Казимир посмотрел туда, надеясь, что это может быть Торис, но увидел Геркона Люкаса, который приветствовал его ослепительной улыбкой. Преодолев половину расстояния, разделявшего их, легендарный бард обернулся к сгрудившимся наверху людям и, подняв руки кверху, воскликнул:
– Приветствуйте нового Мейстерзингера Гармонии! Он в одиночку справился с чудовищем, которого вы не смогли бы победить все вместе. Простым серебряным ножом он закончил двадцатилетие зла и коварства! В одиночку он разгадал секрет Зона Кляуса и явил его миру. Во всем краю нет лучшего певца, чем он, ибо он уступил только Зону Кляусу на турнире трубадуров, который состоялся здесь всего неделю назад. Пусть же каждый из вас восславит Раненое Сердце!
Но горожане, остававшиеся в амфитеатре, молчали.
Люкас подошел к Казимиру и, взявшись за его израненные руки, снова воскликнул:
– Славьте Раненое Сердце! Какой-то человек, стоявший у самого выхода, откликнулся робко:
– Славьте Раненое Сердце!
Затем от сцены послышался тонкий женский голос:
– Ура! Да здравствует молодой лорд!
Теперь крики раздавались со всех сторон, и наконец весь амфитеатр огласился восторженными воплями:
– Ура! Слава Раненому Сердцу! Да здравствует молодой господин!
Люкас поднял Казимира в воздух и стал подниматься с ним по ступенькам. Народ обступил его плотной толпой, стараясь дотронуться до нового правителя. Голоса их слились в один дружный крик:
– Да здравствует Раненое Сердце!
Позади Люкаса двигалась целая процессия. Даже телохранители Зона Кляуса поддались всеобщей эйфории и присоединились к ликующим горожанам.
– Идемте к усадьбе Мейстерзингера! – прокричал Люкас…
– Нет! Несите меня к храму Милила! – еще громче воскликнул Казимир, и Люкас удивленно приподнял бровь.
– К храму! – повторил Казимир, не обращая внимания на барда, и толпа подхватила крик своего нового Мейстерзингера.
– К храму! К храму Милила!
Через некоторое время после того, как горожане ушли и амфитеатр опустел, из дверей “Кристаль-Клуба” спотыкаясь вышел одинокий молодой человек. Он поднялся на несколько ступенек вверх и упал на живот рядом со скамьями, расположенными чуть выше входа в пещеру. В мозгу его мелькали страшные картины, лилась кровь и сверкали клыки. Холодный камень, к которому он прижался пылающим лбом, немного успокоил его, но не до конца.
– О, мой друг! Ты тоже – оборотень… – простонал Торис.

ГЛАВА 8

Густав дремал посреди своих книг, сжимая в руках флейту. Рядом с седым жрецом стоял подсвечник, свечи в котором догорели до самых чашечек, и синеватые огоньки мигали посреди лужиц расплавленного воска. Обычно Густав экономил свечи, однако сегодня ночью сон сморил его совершенно неожиданно. Он ожидал возвращения детей и, промучившись несколько часов, не выдержал и уснул.
Вдалеке раздался глухой гул, который нарастал, наполняя собой храм. Густав продрал глаза и без любопытства огляделся. Сквозь застекленные окна часовни проникал красноватый свет факелов. Жрец протер глаза и часто заморгал, стараясь стряхнуть с ресниц налипший сон. Шум повторился, теперь он звучал словно поступь толпы на улице. Старый жрец уселся на лавке и побледнел.
– Буум! Тумм! Тумм!
Что– то тяжелое колотилось в ворота храма. Звук раскатывался по гулкому пустому помещению нефа, проникая в часовню сквозь короткий узкий коридор.
– Они пришли за мной! – убежденно сказал старик, опираясь на облупившуюся флейту чтобы подняться. – Дети, наверное?, совершили что-то ужасное, и теперь…
– Бумм! Бамм! Тумм!
"Почему бы им просто не открыть дверь?” – подумал Густав, с трудом выпрямляя затекшую спину. Сжав в руке подсвечник, он вышел из часовни и пересек неф. Его расшитая золотом сутана волочилась за ним по замусоренному полу.
– Напрасно потратил столько свечей! – посетовал он вслух, рассматривая оплывшие воском чашечки подсвечника.
Старик достиг дверей как раз тогда, когда стук возобновился. С недовольной гримасой Густав распахнул дверь, и пятеро дюжих ремесленников распростерлись на пороге. Перед входом в храм волновалась толпа, освещенная колеблющимся светом факелов. Среди множества незнакомых лиц Густав заметил Казимира, который восседал на импровизированных носилках, поддерживаемый плечами горожан. Юноша широко улыбался.
– Как я и обещал, мастер Густав, я вернул вам ваш храм н вашу паству! – прокричал Казимир.
Жрец с подозрением воззрился на лицо юноши, которое в красном свете факелов показалось ему красным от крови.
– Что ты там бормочешь, парень, что-то я не возьму в толк…
Казимир сделал рукой широкий жест.
– Эти люди, Густав! Эти люди – твои новые прихожане, они восстановят твой храм! Они наслушались панихид, теперь они хотят веселых песен и танцев.
Улыбающиеся лица вокруг подтверждали слова Казимира. Даже те пятеро, которые лежали на пороге, теперь поднялись на ноги, согласно кивая.
– Они пришли сюда не для того… чтобы расправиться со мной?
Толпа расхохоталась, и Казимир, соскользнув на землю, повернулся, чтобы обратиться к ней.
– За этими дверьми, – сказал он, – находится новое сердце вашего города. Это храм песен и музыки. Сейчас это сердце почти что мертво, оно молчит вот уже несколько лет. Однако сегодняшней ночью оно снова возродилось к жизни! Народ больше не будет с жадностью взирать на цитадель менестрелей Хармони-Холл, желая услышать, как поют богачи. Теперь каждый мужчина и каждая женщина вольны прийти в этот храм и петь. Идемте же, посмотрим на эту обитель нашего Бога!
Казимир развернулся на каблуках и сделал знак горожанам следовать за ним. Сам он гордо вошел в храм, и Густав прижался к каменной стене, чувствуя, как сердце его забилось быстрее. Толпа повалила в храм следом за Казимиром. Впервые за много лет топот множества ног оживил молчаливый храм, спугнув тишину и рассеяв мрак светом многочисленных факелов. Жрец поспешил следом. Цепочка факелов уже почти обогнула центральный зал святилища.
– Что же такого совершил Казимир? – -озадаченно прошептал Густав.
Цепочка людей продолжала двигаться по периметру зала. Свет факелов играл на пыльных колоннах, и под сводами высокого потолка впервые за много лет снова зазвучал смех и благоговейные вздохи. Даже сам Густав не выдержал и неуверенно рассмеялся, смешавшись с ликующими прихожанами.
Наконец цепочка огней замкнулась, и на трубах мертвого органа заплясали сполохи света.
– Смотрите, жители Гармонии! – раздался голос Казимира. – Вот он, храм вашей веры! Сейчас он лежит в руинах, но скоро он поднимется из праха и превратится в святилище, где, не переставая, будут звучать песни и волшебная музыка!
В ответ раздались радостные голоса людей. Эхо подхватило их дружный вздох, многократно усилив и повторив, словно само здание вторило их заразительной радости.
– Пусть так и будет записано в моем первом указе! – прокричал Казимир. – Пусть через каждые пять дней пахарь не выходит в поле, ремесленник не трудится в мастерской, а торговец не спешит в лавку. Все мы будем приходить сюда с молотками, корзинами и лопатами. Пусть каждый человек придет с орудиями своего ремесла: торговец – с тканью и стеклом, плотник – с молотком и пилою, писец – с пером и пергаментом. Даже сам Мейстерзингер присоединится к вам. Мы будем работать бок о бок, пока не восстановим храм таким, каким он должен быть.
Собравшиеся ответили ему согласными криками.
– Пусть будет так! А теперь – в усадьбу!


***

Карета, запряженная четверкой вороных, остановилась перед воротами особняка на Саут-Хиллском холме. Из кареты выбралась темная фигура в плаще и решительно зашагала ко входу. Полы плаща, раздуваемые ветром, сердито хлопали за ее спиной. Привратник у ворот шагнул вперед навстречу незнакомцу, но тот махнул рукой, и слуга отступил. В его глазах промелькнуло боязливое выражение.
Не замедляя шага, человек в черном миновал тяжелые заржавленные ворота и пошел по дорожке, выложенной мраморными плитами, которая вела к дверям особняка.
Достигнув массивной двери, человек выпростал из-под плаща руку и дважды постучал.
Через несколько секунд дверь осторожно приоткрылась и наружу выглянула служанка.
– Мастер Олайва отдыхает, приходите завт…
Мужчина рванул на себя дверь и, оттолкнув служанку, переступил порог особняка. Достигнув середины гостиной, он остановился и сказал самым светским голосом:
– Меня он захочет принять немедленно. У меня срочное дело.
– Срочное? – возмущенно пискнула служанка, поправляя кокетливый фартук. – Любопытно, что же такое случилось, что вы врываетесь в дом словно разбойник?
– Мейстерзингер Кляус мертв, – коротко отозвался пришелец. – Он был убит всего полчаса назад, а его убийца взошел на трон Гармонии.
Вытащив из кармана красный носовой платок, мужчина промокнул вспотевший лоб.
– Я намерен немедленно поговорить с Гастоном. Он должен срочно поднять восстание и захватить власть.
Внешние стены усадьбы Мейстерзингера мерцали под лучами луны холодным стальным блеском. Вдоль стен выстроились темные ряды горожан и присоединившихся к ним фермеров с окраин. Некоторые держали в руках факелы, которые сверкали в темноте, словно упавшие звезды, а негромкий гул голосов нарушал тишину ночи. Аристократы из ближайших особняков со страхом наблюдали за происходящим сквозь крепкие ставни и жалюзи.
Над толпой снова зазвучал чистый и сильный молодой голос:
– Я еще раз приказываю тебе отойти в сторону и открыть ворота, стражник! Я – новый Мейстерзингер Гармонии!
Вооруженный копьем стражник упрямо оставался на месте, загораживая вход не хуже решетчатой кулисы. Его крепкая фигура была надежно защищена металлическими доспехами, а нахмуренный лоб свидетельствовал о переизбытке решимости.
– Все назад! – прорычал он свирепо. – Или окажетесь на частоколе!
Казимир смерил взглядом живой бастион крепости Мейстерзингера.
– Зон Кляус – вервольф, и он убит. Я – новый хозяин усадьбы.
Лицо стражника исказилось гневом. Он взмахнул своим копьем на длинном древке, собираясь пронзить им самозванца. Казимир продолжал стоять опустив руки, улыбаясь холодной улыбкой.
– Я только что убил оборотня своими руками. Хочешь тоже помериться со мной силами?
Прежде чем стражник успел ответить, какой-то крупный человек протолкался к ним сквозь толпу. Казимир не мог отвести взгляда от острия копья, однако по лязгу доспехов он догадался, что это солдат.
– Брось свою палку, идиот! – крикнул новоприбывший. Стражник нахмурился еще сильнее, но слегка опустил копье.
– Ты что, не узнаешь людей Кляуса? – продолжал солдат. – Разве ты не видишь, как наши шлемы сверкают в толпе? Мейстерзингер Казимир говорит правду: Кляус был оборотнем, волколаком, а этот юноша спас от него всех нас. А теперь отойди в сторону, дубовый пень, не то я оторву твою упрямую башку!
Стражник четким приставным шагом отступил в сторону. Казимир поклонился ему с насмешливой признательностью и зашагал вперед.
– Поднять ворота! – приказал солдат, следовавший за ним.
Звенья стальной цепи лязгнули на зубчатом железном барабане, и массивная порткулиса поползла вверх, убравшись в специальное гнездо в сводчатой арке входа. Казимир приблизился к ней и, слегка пригнувшись, вошел в тоннель, ведущий в знакомый ему сад. Толпа следовала за ним по пятам. Лязг железа и топот кожаных башмаков зазвучали под сводами темного прохода.
Казимир оценивающе поглядел вверх. В последний раз он проник сюда “зайцем”, а теперь входил как хозяин. Похлопав по звенящей броне следовавшего за ним солдата, он сказал:
– Ступай вперед и предупреди слуг.
Воин искоса поглядел на него, затем кивнул и обогнал Казимира.
Юноша обернулся и поманил к себе нескольких оборванных мальчишек.
– Вы ведь знаете, что такое кладовка, не так ли? – осведомился он.
Малыши с серьезным видом закивали.
– Бегите, найдите кладовую. Там есть такие большие бочки… нет, пожалуй, для бочек вы еще слишком малы. Там должны быть большие головки сыра и другой провизии. Принесите все это сюда.
Мальчишки убежали, а Казимир знаком подозвал к себе коренастого фермера.
– Следуй за ними, и возвращайся с мекульбрау, которое только там найдется.
Фермер недоверчиво вытаращился на него, но поспешил исполнить распоряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46