– Это только начало.
– Давайте спросим эззарийца, что он сделал бы, – прошипела другая. Она была из Гильдии и одна из тех, кто наиболее рьяно настаивал на применении Обрядов Балтара. Мне кажется, они просто завидовали положению женщин в Эззарии. Наши женщины были во всем равны мужчинам, во всем, кроме того, что касалось власти и правления. Это мы полностью оставляли им. Из всех земель, захваченных Империей, только в Эззарии на троне была женщина.
– Сейонн, указ, – принц прервал ход моих мыслей. Я обмакнул перо в чернильницу и кивнул, смутно предчувствуя, что сейчас принц продиктует мне нечто ужасное.
– В ближайшие двадцать три года ни один из дерзийскиз магов не должен принимать участие в праздновании дакраха в знатных Домах Империи. Ни один из них не будет присутствовать и на моем дакрахе. Возможно, к тому времени, как мой собственный сын достигнет совершеннолетия, они придумают что-нибудь новое.
– Ваше высочество! Ведь это неправда? – Все три женщины пришли в ужас.
Я не спешил записывать слова принца.
– Мой господин, я хочу удостовериться, что я правильно вас понял. Я ни в коем случае не хочу оскорбить вас или уважаемую Гильдию неверной записью ваших слов.
Наверное, если бы женщины сохраняли спокойствие, принц мог бы и отменить указ, но они повели себя неправильно.
– Ваше высочество! Это неслыханно!
– Что скажут Дома, когда на их священных праздниках не будет магов?
– Вы должны отменить указ.
– Вы оскорбляете Гильдию.
– Мы заявим протест Императору. Он всегда оказывал должное уважение нашей профессии. Он не потерпит, чтобы нас отстранили от участия в важнейших событиях в Домах Империи.
– Замолчите все, – Александр вскочил с кресла, сметая со стола их вещи, – или я запрещу вам появляться вообще где-либо. Возвращайтесь в свои замки и совершенствуйте свое мастерство. Обращайтесь за поддержкой к Императору на свои головы. Он сейчас без ума от келидских магов. Так что, скорее всего, вы нескоро понадобитесь нам.
Когда они уходили, на их лицах была написана такая ненависть, что я подумал, не предостеречь ли Александра. Понимал ли он, что натворил? Ведь даже они, с их небольшими умениями могли причинить много вреда.
Но все дальнейшие обсуждения этого вопроса оказались невозможны из-за прибытия леди Лидии и ее людей. Слуги быстро очистили комнату от следов пребывания в ней магов, поскольку принц заявил, что ни за что на свете не пойдет встречать выбранную его отцом невесту в официальную приемную залу.
– Я и шага не сделаю ей навстречу. Почему разбойники не напали на эту проклятую ведьму? – буркнул Александр. – Я не женюсь на волчице. Лучше я удавлюсь, – он расправил складки пестрой шелковой рубахи и упал в кресло. Слуги поспешно вносили в комнату кресла и скамеечки для ног и придвигали их к камину. На столе появился кувшин подогретого вина.
Я продолжал писать указ, облекая слова принца в официальные фразы, чтобы бумага стала законом. Я спешил дописать, чтобы испросить разрешения уйти – если я не управлюсь до прихода леди Лидии, я не смогу уже вмешаться в их беседу, не получу разрешения и пропущу ужин.
Александр всегда так отзывался о Лидии, что я ожидал увидеть какую-нибудь лошадиную физиономию дерзийки раза в два старше самого принца, какую-нибудь перезрелую девицу из могущественного клана. К принцу были неравнодушны все дамы до сорока лет, некоторых он явно презирал, некоторые удостаивались чести попасть в его постель. Наверное, они надеялись, что наследник все-таки сумеет переубедить отца и жениться по собственному выбору, а возможность стать Императрицей стоила любых жертв.
Едва я увидел леди Лидию из Дома Мараг, как сразу понял, что ее нисколько не волнует, станет она Императрицей или нет. Если понадобится, она сыграет эту роль, и сыграет прекрасно, но она ни шагу не сделает для того, чтобы добиться ее. И в этом и во всем остальном она оказалась совсем не такой, как я ожидал.
Она была не старше Александра, ростом с меня, и казалась еще выше из-за украшавшей ее копны непослушных рыжих кудрей. Она была тонкой и изящной, но не производила впечатления хрупкой или слабой женщины. Она совсем не была красавицей: у нее был короткий нос, тонкие губы и лицо неправильной формы. Но ее длинная грациозная шея свела бы с ума любого скульптора, а ее зеленые глаза, когда она после глубокого реверанса подняла их на Александра, горели живым огнем. У меня при виде нее захватило дух.
– Добро пожаловать, моя госпожа, – произнес принц, не двигаясь с места, казалось, он боится потерять захваченную в ходе боя высоту. – Надеюсь, ваше путешествие прошло спокойно.
Она двинулась к креслу, сбрасывая на ходу отделанный мехом плащ, и уселась среди подушек. Одна из розовощеких служанок без всякой суетности, взгляда или приказания подставила под ноги своей госпожи маленькую скамеечку, одновременно забирая у нее плащ, перчатки и муфту и подавая стакан подогретого вина. Все три сопровождавших Лидию служанки не были рабынями.
– «Спокойное путешествие» это лучшее, что вы можете пожелать мне? Я надеялась, что вы захотите, чтобы оно было интересным или приятным, ведь мы так давно знакомы, – у нее оказался низкий мелодичный голос, похожий на звук кувайской виолы.
– Да, да, несомненно, – принц быстро пришел в себя после ее первой атаки. – У нас тут неподалеку хозяйничали разбойники, нападая на наших гостей. Так что «спокойное» на самом деле означает гораздо больше, чем «приятное».
Леди серьезно покивала головой.
– Я слышала что-то такое. Но я надеюсь, вы пролили достаточно крови, чтобы мы снова могли чувствовать себя в безопасности. Не так ли?
– Я сделал то, что было необходимо, – принц выщипывал нитки из кресла, не смея взглянуть ей в глаза.
– Ну, конечно, – она обольстительно улыбнулась. – Мое путешествие было именно спокойным. Лорд Дмитрий позаботился о моей безопасности. У меня никогда еще не было такой прекрасной охраны. Наверное, у дерзийских женщин тоже есть духи-хранители, как и у дерзийских воинов. Вы ведь воин и жрец, скажите мне, так ли это?
Александр пропустил ее колкость мимо ушей, его больше интересовал его дядя. Он в волнении передвинулся на краешек кресла.
– Значит, мой дядя прибыл с вами?
– Увы, нет. Он сказал, что у него есть одно дело, которое задержит его.
Разочарованный принц снова придвинулся к спинке кресла, постукивая кулаком по подлокотнику.
– Но он был здоров, когда вы видели его последний раз?
– Безусловно. Я была польщена его вниманием, и вашим, ведь он приехал по вашему приказу. Мы путешествовали вместе несколько дней, потом расстались. Он изо всех сил старался быть любезным, хотя, сказать вам по секрету, я понятия не имела, что для него создавать даме удобства в пути так же приятно, как перерезать глотки и вспарывать животы. Странно, что вы поручили ему это дело. Почему вы так нехорошо поступили с ним?
Я постарался скрыть улыбку, заметив, как вспыхнуло лицо Александра. Он, наверняка, проклинал ее про себя. Хватило бы и половины из увиденного и услышанного мной, чтобы понять, что ему не удалось уложить ее к себе в постель. Он не понимал, как ее завоевать, и это бесило его.
– Мой дядя счастлив служить Империи любым способом.
Леди Лидия никак не отреагировала на эту неприкрытую ложь. Вместо того она проследила за взглядом Александра и увидела меня.
– Что это за симпатичный парень? Вы наняли наконец хорошего писца? Я помню, что вы были недовольны кафарнскими писцами. Вы всегда использовали этот предлог, чтобы не посылать мне писем. Значит, сейчас у вас были возможности, но не было желания. Да? – Ее внимание ко мне вызвало то, что не мог вызвать Александр. Я покраснел и опустил глаза.
– Этот раб уже уходит, – сказал Александр. – Он может закончить работу потом.
Я соскользнул со стула, опустился на колени перед принцем, потом встал и собрался уходить.
– Задержись на минутку, – обратилась ко мне Лидия, вскакивая с кресла. Я замер и скрестил руки на груди. – Нет, повернись.
Я повернулся к ней спиной. Пятьдесят плетей, даже не совсем настоящих, превратили мою спину в сплошную рваную рану. Но на мне, к счастью, была туника, и она не видела всего.
– Вы чудесный учитель, господин. Он порвал бумагу или посадил кляксу? – Ее голос стал жестким.
– Мой раб не должен вас занимать, госпожа, – принц произнес эти слова очень вежливо, но он с трудом владел собой. – Можешь идти, Сейонн, – я был почти уверен, что принц все-таки чувствует разницу между велением долга и пустой жестокостью. Этим объяснялось то, почему Вейни, хотя и униженный и оскорбленный, продолжал жить и оставался свободным человеком, а его зять Сьерж был казнен. Именно поэтому был жив и я, и он не позволил мне чрезмерно пострадать после случая с кинжалом демона. Ничем другим объяснить это было невозможно.
– Пойдемте, моя госпожа. Я вижу, ужин уже готов. Сейчас придут друзья поиграть в ульяты. Может быть, вам удастся выиграть сокола взамен того, что вы проиграли Кирилу в прошлом году. Вы все еще верите, что женщина может постичь игру, требующую мужской логики и холодного расчета?
Ее лицо вспыхнуло и почти сравнялось по цвету с волосами, но голос звучал по-прежнему спокойно.
– Надеюсь, на этот раз игру не будут прерывать дела государственной важности и как раз в тот момент, когда я начну выигрывать?
Я поклонился и вышел, жалея, что не могу остаться и наблюдать за их словесными баталиями. Они обещали быть интересными.

Глава 12


В полдень первого дня четвертого месяца года, месяца Атоса, Айвон Денискар, Император Дерзи, прибыл в Кафарну. На всем пути следования монарха сопровождали звуки фанфар и обязательные в подобных случаях группы танцоров и барабанщиков, повсюду развевались разноцветные ленты и флажки. Восемь воинов держали над головой высокого, крепко сложенного императора алый навес, который защищал его от тяжелых хлопьев мокрого снега. Как только он спешился у дворцовых ворот, перед ним раскатали белый ковер с цветочным узором. Ковер раскатывали перед ним и закатывали за его спиной, как только он делал следующий шаг, чтобы никакая другая нога не смела коснуться его после императора. Айвона сопровождали его жена Эния, красавица с холодным взглядом, мать Александра и верховный посол Келидара.
Принц Александр встретил монарха в колоннаде Летнего Дворца, низко склонившись перед ним. Айвон поднял его и крепко обнял, чем вызвал восторженные крики зевак. Затем они вдвоем прошли в Главный Зал, где Айвон официально объявил открытие двенадцатидневного праздника, который должен был завершиться помазанием Александра и сделать его вторым человеком в государстве. Потом отец и сын в сопровождении двух тысяч друзей и соратников уселись за пиршественный стол и провели остаток дня и вечер усердно напиваясь.
Всего этого я не видел. Меня подняли задолго до рассвета, и я целый день носил в комнаты гостей горячую воду, выносил помои, карабкался на лестницы, чтобы стереть пыль с ламп и заменить сгоревшие свечи, относил чистое белье в ванные комнаты, доставлял в комнаты дрова, выносил ведра с золой и вытирал бесконечные грязные следы с плиток пола. Тем же был занят каждый раб и слуга из дворца и еще множество женщин, девушек и юношей, нанятых в Кафарне. В следующие двенадцать дней поспать вдоволь не удастся никому из нас. Принять непосредственное участие в праздновании мне удалось уже после полуночи, когда я, ползая на четвереньках, вытирал лужи блевотины с пола Главного Зала. Я так устал, что не чувствовал даже отвращения.
Я принадлежал к числу рабов, непосредственно обслуживающих принца, обычно меня не занимали работой на бойнях и не заставляли выносить помои, я вообще не работал за пределами дворца. И вся моя деятельность, даже ночная переписка бумаг для Фендуляра, считалась работой для принца. Сейчас принц был слишком занят, чтобы давать мне какие-либо задания, поэтому на весь период дакраха я поступил в полное распоряжение господина главного управляющего. Как я и опасался, Фендуляр счел, что мне нечего бездельничать, занимаясь чтением и перепиской, и вообще вертеться возле принца или гостей.
На четвертую ночь дакраха уже после полуночи, когда гости разошлись по своим комнатам, мне приказали убирать Зал. Я уже шел к выходу, неся четыре тяжелых ведра с помоями, когда нечаянно поскользнулся на мокром полу. Это само по себе было плохо, поскольку теперь я должен был заново собирать с пола грязь, вместо того, чтобы пойти спать, но еще хуже было то, что помои попали на Бореша, одного из помощников Фендуляра.
– Безрукий идиот! – Завизжал он, тыкая мне в лицо носком башмака. Он не был так силен и ловок, как Александр, но и он справился. Следующие два часа, когда я собирал с пола отвратительную жижу, я плохо различал окружающие предметы из-за синяков и шишек, покрывавших мое лицо. Обычно я брал для себя перед сном ведро воды и мылся, зная, что тогда я смогу лучше выспаться. Но в эту ночь я обессилено рухнул на солому как был, грязный, обещая себе, что завтра утром вскочу, как только услышу крики стражи и самым первым доберусь до нашей единственной бочки с водой.
Никуда вскочить мне не удалось. Мне повезло, что один из рабов увидел меня спящим уже после побудки и, проходя мимо, ткнул в бок. Я успел лишь выбежать на двор, а затем явился к Борешу. И, конечно, именно в это утро Александр вызвал меня к себе.
Я стоял на верхней ступеньке шаткой лестницы под самым потолком Главного Зала и старался отскрести воск с медной лампы. Мой правый глаз совсем заплыл, поэтому мне никак не удавалось определить расстояние до предметов, и я очень долго возился. Мне уже пригрозили поркой за медлительность, но я пропустил эту угрозу мимо ушей. Меня больше беспокоила лестница. Я совсем не хотел превратиться в бесформенную кучу кожи и костей на поблескивающем где-то далеко внизу полу.
– Здесь есть раб по имени Сейонн? – закричал помощник главного управляющего.
Мое имя эхом разнеслось по залу. По моему телу прошла нервная судорога.
– Здесь наверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56