Судить о чело
веке надо по всем его мыслям, во всяком случае, по главным мыслям. А главно
е в Веэне Ч это любовь к искусству. И, как всякий увлеченный человек, он не
сколько односторонен, считает, что предмет его увлечения Ч это главное.

К Норе тоже надо быть терпимее Ч женщина все-таки.
Что касается Игоря, то он трепло. Пушкин Ч каменный век, сказал тоже! У мен
я сердце щемит, когда я читаю Пушкина, слово даю! «Прими собранье пестрых г
лав, полусмешных, полупечальных, простонародных, идеальных… незрелых и у
вядших лет, ума холодных наблюдений и сердца горестных замет…» Кто еще м
ог так сказать? Только Пушкин!.. «Как часто в горестной разлуке, в моей блуж
дающей судьбе, Москва, я думал о тебе…» А?! «Блуждающей судьбе»…
Но Игорь не лишен чувства юмора, а чувство юмора Ч это главное, без юмора
нет человека. После Пушкина самые мои любимые книги Ч это «Мертвые души
», «Бравый солдат Швейк» и «Золотой теленок». Их я могу перечитывать и пер
ечитывать. Чехова я тоже могу перечитывать и перечитывать Ч обхохочешь
ся, честное слово! Но у Чехова рассказы, а я говорю о романах. Как-то мы игра
ли в игру: какие десять романов вы взяли бы с собой на необитаемый остров?
Я назвал «Войну и мир», «Мертвые души», «Красное и черное», «Бравого солда
та Швейка», «Тихий Дон», «Золотого теленка», «Трех мушкетеров», «Утрачен
ные иллюзии», «Боги жаждут» и «Кожаный чулок». Я бы еще назвал, но можно бы
ло только десять. А вот если бы меня спросили, чье собрание сочинений взял
бы я с собой на необитаемый остров, я бы ответил Ч Пушкина! Собрание сочин
ений Александра Сергеевича Пушкина я бы взял с собой на необитаемый остр
ов.
Больше всех понравился мне в этой компании Костя. За весь день он не проро
нил ни слова ни во дворе, ни в машине, ни на квартире у Веэна, а вот понравилс
я больше всех. Чудесный парень, боксер, а не задается, не пользуется своей
силой. Мне нравятся такие молчаливые ребята.
Есть люди, у которых все на виду, с ними просто и ясно. Но есть и другие Ч за
гадочные, они всегда занимают мое воображение. Бывает, что человек с виду
загадочен, а при ближайшем рассмотрении оказывается дурак дураком. Но в
данном случае этого не было. Было в Косте что-то таинственное, даже трагич
еское. Я чувствовал это, когда он проходил по двору с чемоданчиком в руке.
И то, что он все время молчал, только укрепило это чувство.
Когда на следующий день мы с Костей отправились выполнять поручение Веэ
на, мне было приятно идти с ним по улице, сидеть рядом в вагоне метро. Все ду
мают, что он обыкновенный худенький паренек, а он, боксер-перворазрядник,
может так двинуть, что от человека останется одно воспоминание. В дверях
вагона стояли какие-то нахалы, мешали входу-выходу, один даже задел Костю
плечом. Я думал, Костя сейчас их раскидает, но он ничего, спокойно прошел м
имо. Меня поразила его выдержка. Впрочем, в дверях могли стоять тоже боксе
ры-перворазрядники, а то и мастера спорта.
Ч В учебнике древней истории, Ч сказал я, Ч нарисованы всякие амфоры и
вазы. Не думал, что мне придется этим заниматься.
Костя ничего не ответил. Сидел, несколько развалясь (привык в такой позе о
тдыхать между раундами), с бесстрастным выражением на медальном лице.
Ч Интересная мысль Ч создавать живой портрет по отпечаткам пальцев,
Ч продолжал я. Ч У тебя нет книг по дактилоскопии?
Ч Долго?
Ч Что долго?
Ч Трепать языком будешь долго?
Мрачный тип! Не слишком большое удовольствие иметь с ним дело. Нет, уж пуст
ь Веэн дает мне самостоятельные поручения. Сегодняшнее поручение выпол
ню с Костей, а следующее Ч только самостоятельно.
Мы вышли из метро на Арбатской площади и пошли по Гоголевскому бульвару.
Костя молчал, только изредка говорил: «Туда, сюда, сюда, туда».
Я остановился.
Ч Ты эти «туда-сюда» брось! Куда мы идем?
Ч На Сивцев Вражек, Ч процедил он сквозь зубы.
На Сивцевом Вражке он показал мне серый дом.
Ч Подымешься на третий этаж, квартира восемь, два звонка, Елена Сергеевн
а. Скажешь: от Владимира Николаевича. Передашь ей этот пакет, она тебе даст
другой. Повтори.
Ч Повторение Ч мать учения, а кто отец?
Довольный тем, что поставил его в тупик, я положил пакет в карман и вошел в
подъезд. Пакет был совсем крошечный, казалось, в нем лежит катушка с нитка
ми. Но я знал, что там нэцкэ.
Женщина с крашеными волосами и папиросой в зубах провела меня в комнату,
плотно закрыла дверь, повернулась ко мне спиной, посмотрела, что в пакете,
спрятала его в шкаф и передала мне другой пакет, тоже с нэцкэ. Потом провод
ила меня до двери и посмотрела, нет ли кого на лестнице. Все это, не вынимая
папиросы изо рта.
Ч Теперь куда? Ч спросил я Костю, очутившись на улице.
Ч На Плющиху.
На Плющихе дверь мне открыл толстый молодой человек в очках. Челюсти его
так и ходили взад-вперед. Я подумал, что он жует резинку, но он сделал глота
тельное движение, рыгнул, и я понял, что это не жевательная резинка. В комн
ату он со мной не заходил, взял пакет и захлопнул за мной дверь. И лестницу
не осматривал: видно, не боялся конкурентов.
Я вернулся к Косте. Он сказал:
Ч Сейчас поедем в один дом. Разговаривать буду я, а ты слушай.
Я хотел ответить, что у меня нет охоты разговаривать ни с ним, ни с кем бы то
ни было. Но ничего не сказал.
На Комсомольском проспекте нас встретил Игорь. Скосил глаза на Костю и с
казал: «Все в порядке». Я не спросил, что именно в порядке, решил вообще ни о
чем не спрашивать. Видно было, что Костя и Игорь не склонны разговаривать.
Вообще-то Игорь болтун. Но сейчас они не были склонны разговаривать.
Игорь остался на улице. Мы с Костей вошли в большой двор нового дома.
В глубине стоял старенький деревянный флигель из тех, что остаются после
сноса старых домов.
И комната, в которой мы очутились, тоже была старая. Потолок неестественн
о высок, занавески темные, тяжелые, вытертые, мебель изношенная, скучная. Н
а всем лежала печать уныния, оскудения.
И хозяйка комнаты тоже была старая, тяжелая. Мне жаль толстых старух, они с
овсем беспомощны. В ее искательном взгляде было что-то унизительное, мне
даже стало неудобно, будто я делал что-то нехорошее. А ничего плохого я не
делал. И Костя не делал. Он рассматривал нэцкэ.
Фигурка изображала двух человечков, нищих музыкантов, со скуластыми мон
гольскими лицами, узкими щелочками глаз и приплюснутыми носами. Крохотн
ая деревянная скульптура, размером со спичечную коробку, не больше. Музы
канты шли сквозь дождь и ветер, их лохмотья развевались, желтые лица были
опалены солнцем. У одного человечка рука лежала на крошечном барабане. П
о выражению их лиц, по растянутым ртам было видно, что они поют нечто жалоб
ное, однообразное, привычное. Вечные скитания, вечные лишения… Ножки кро
хотные, голова большая, щеки отвислые, видна только одна рука, пропорции н
арушены именно так, чтобы подчеркнуть их выразительность. Просто удивит
ельно, как все это удалось передать на таком крохотном кусочке дерева.
Ч Сколько вы хотите за нее? Ч спросил Костя.
Ч Мне говорили, она стоит пятьдесят рублей, Ч нерешительно ответила ст
аруха.
Я вытаращил глаза… Неужели эти фигурки ценятся так дорого?
Костя поставил фигурку на стол.
Ч Вам надо ее оценить.
Ч Мне трудно ездить в антикварный.
Ч Пошлите кого-нибудь.
Ч Мне некого послать… Ч Старуха жалко и искательно смотрела на Костю.
Ч А сколько бы вы дали?
Ч Раз вы так дорого ее цените, вам надо съездить в антикварный.
Ч Все же сколько бы вы дали?
Ч Один мой товарищ выменял отличную нэцкэ на матрешку, Ч сказал Костя.
Ч Лучше оцените ее в антикварном.
Ч Куда я поеду… Сколько она, по-вашему, стоит?
Ч Самое большее Ч пятнадцать рублей… И то… Ч Костя снова взял в руки фи
гурку, Ч я беру ее потому, что собираю работы Томотады или под Томотаду.
Ч Она подлинная, Ч торопливо проговорила старуха.
Ч Кто это может доказать? Ч Костя снова поставил фигурку на стол. Ч Воз
можно, вам удастся продать ее дороже.
Ч Хорошо, Ч вздохнула старуха, Ч пусть будет пятнадцать.

4

Игорь поджидал нас на улице, и мы пошли в шашлычную. Действовал неизвестн
ый мне их порядок, мне оставалось подчиняться ему и не задавать вопросов.
Когда человек всему удивляется, он выглядит идиотом.
Возможно, фигурка музыкантов не стоит больше пятнадцати рублей. Но непри
ятно видеть, как люди торгуются, в этом есть что-то базарное, лавочное, что-
то от объегоривания и надувательства Ч кто кого околпачит. То ли дело в м
агазине! Висит цена. Хочешь Ч покупай, не хочешь не покупай, есть деньги
Ч бери, нет Ч уходи. Больше, меньше Ч какое это имеет значение? А Костя то
рговался. И с кем? С несчастной старухой. Должен был сказать: «Мне это доро
го», или еще лучше: «Я подумаю», и уйти. Мужчине унизительно торговаться.
Когда папа уезжает в командировку, мы с мамой обедаем в столовой. Обычно я
заказываю блинчики с вареньем. Меня удивляет, что люди заказывают, напри
мер, котлеты с макаронами. Ведь блинчики гораздо вкуснее.
Но Игорь насмешливо спросил:
Ч Ты в детском саду?
И заказал суп харчо, шашлыки и по сто граммов коньяка три звездочки.
Чтобы не опьянеть, я навалился на масло. Говорят, что масло образует на пищ
еводе пленку, непроницаемую для винных паров. Я даже где-то читал об этом.

Ч Здоров ты масло рубать! Ч удивился Игорь.
Меня от масла чуть не стошнило, зато мой пищевод был надежно смазан, мне не
был страшен никакой коньяк. Я выпил полную рюмку. Пусть Игорь и Костя не д
умают, что имеют дело с мальчиком.
Игорь сказал наставительно:
Ч Коньяк надо потягивать. За границей его пьют только после еды, за кофе.

Ч Ты давно из Парижа? Ч спросил я.
Ч Разве это харчо? Разве это шашлыки? Ч продолжал выдрючиваться Игорь.
Ч Харчо надо подавать в горшочках, шашлык надо готовить по-карски.
Ч Большой знаток, Ч насмешливо заметил Костя.
Костя разбирается в людях, этого от него не отнимешь. Дело даже не в том, чт
о Игорь хвастает, Ч он слишком громко разговаривает, как будто не для соб
еседника говорит, а для окружающих. А окружающим, может быть, неинтересно
его слушать, быть может, чужой разговор мешает их собственным мыслям.
Держа руки под скатертью, Игорь разглядывал музыкантов.
Ч Это вещь! Как положен лак, а! Какой колорит, уникум!
Я бездарен в изо, я уже признавался в этом. Лучше честно признаться, что не
понимаешь, чем делать вид, что понимаешь, когда ни черта не понимаешь. И ко
гда люди начинают с умным видом рассуждать об искусстве, меня тошнит. Ког
да Игорь начинает долдонить: «Свет, колорит, жанр», Ч хочется съездить ем
у по затылку.
Ч Если ты еще раз произнесешь слово «колорит», получишь по затылку, Ч п
редупредил я Игоря.
Он невозмутимо ответил:
Ч Ты темный человек, Крош, тебе чуждо чувство прекрасного. Ты даже не пон
имаешь, что это за нэцкэ. Уникальнейшая вещь!
Ч Откуда ты знаешь?
Ч Я все знаю, я так много знаю, что мне уже неинтересно жить.
Ч Эрудит! Ч усмехнулся Костя.
Ч Эта нэцкэ говорит о бренности всего земного, Ч продолжал выдрючиват
ься Игорь. Ч Были знаменитыми музыкантами, стали нищими. Сик транзит гло
рия мунди… Работа Томотады из города Киото, восемнадцатый век. Томотада
Ч второй величайший мастер Японии…
Ч А кто первый?
Ч Мива. Мива-первый из Эдо. Но мне Томотада даже нравится больше. Посмотр
и на этих музыкантов, какая работа! Цена ей верный кусок.
Кусок! Сто рублей! Неужели эта безделушка стоит таких денег? Значит, Костя
надул старуху.
Ч На любителя и все полтора куска, Ч хладнокровно проговорил Костя.
Этот откровенный цинизм меня возмутил.
Ч Ты обманул старуху!
Ч Почему? Ч невозмутимо ответил Костя. Ч В антикварном ей дали бы в луч
шем случае десятку.
Ч Итак, мы облагодетельствовали старуху?
Ч В известном смысле Ч да, Ч сказал Игорь.
Ч Интересно!
Ч Попади она на любителя, получила бы больше. А если бы нарвалась на жули
ка? Что старухе надо? Не пьет, не курит. Когда я ей предлагал десятку, она и т
о колебалась, Ч сказал Игорь.
Ч Ты уже был у нее?
Ч А кто, по-твоему, разыскал эту нэцкэ? Ч с гордостью объявил Игорь.
Игорь сбил цену, а потом Костя забрал нэцкэ.
Ч Вам эта операция не кажется жульнической?
Ч Нисколько! Ч ответил Игорь. Ч Что стоила эта нэцкэ старухе? Ничего! Ва
лялась в доме фигурка. Кто ее приобрел, когда, где, за сколько Ч никому не и
звестно. Разве это результат ее труда, энергии? Прежде чем напасть на наст
оящую вещь, истинный коллекционер затратит месяцы, а то и годы на поиски, п
отеряет массу времени и денег. Ты хочешь, чтобы он к тому же покупал по выс
шей цене? Тогда проще пойти в антикварный и купить лучшие коллекции нэцк
э. Но это уже не будет коллекционированием, истинные собиратели так не по
ступают. Понял, Крош? А если понял, то закусывай. Пьешь, а не закусываешь.
Игорь напрасно беспокоился: коньяк на меня не действовал. Мой пищевод на
дежно смазан, я мог выпить еще столько же, пожалуйста! Прекрасное харчо! Пр
екрасный шашлык! И при всех своих недостатках Костя славный парень!
Непонятно, как отодвинутая мной тарелка задела фужер, Ч фужер стоял дал
еко в стороне… Фужер куда-то поехал, и скатерть куда-то поехала, Игорь с ша
шлыком поехал вслед за фужером, Костя вслед за скатертью… Вместо них поя
вилась наша квартира, потом старуха, потом еще кто-то, потом была бездонна
я пустота, потом я снова увидел шашлычную, скатерть, Игоря и Костю с бокало
м боржома в руках.
Ч Выпей!
Я выпил боржом, стало легче, только не хотелось ворочать языком. Что-то му
тное подкатывало от живота к горлу, и тогда кружилась голова. Потом откат
ывало и становилось легче. Все от харчо и шашлыка, Игорь прав Ч здесь ни ч
ерта не умеют готовить. Харчо надо подавать в горшочках, шашлык нужно жар
ить по-карски. Не от коньяка же у меня получилось: мой пищевод надежно сма
зан сливочным маслом.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3