Он составлен нашими людьми как раз перед судом в Нюрнберге и имеет отношение к результатам советских исследований тех останков, которые были обнаружены в бункере, где, по их мнению, должен был находиться Гитлер. Прошу вас посмотреть эти бумаги.
М. Я бы предпочёл перевод на немецкий.
С. Вот он, пожалуйста, ознакомьтесь.
(Пауза.)
М. Я прочитал. Что ж, могу сказать, мне интересно познакомиться с результатом нашей тщательной работы. Мы были уверены, что у русских будет именно такая реакция. Что они придут к таким выводам… Забавно… Но ведь я и раньше не скрывал от вас своего невысокого мнения об их интеллекте.
С. Вы обратили внимание на упоминание о трупе Бормана?
М. Конечно. Мундир определён правильно, но размеры не те, однако документы похожи на подлинные. Впрочем, даже русские признают, что по трупам не так уж легко определить с достаточной достоверностью, кому они принадлежат. Однако обратите внимание, с какой уверенностью они говорят об обнаружении трупа Гитлера, то есть его двойника. Какой конфуз! Сталин, при его недоверчивом характере, должен был бы прийти в ярость. Кроме того, насколько я знаю, русские могут сегодня говорить одно, а завтра совсем противоположное.
С. Вы, должно быть, достаточно хорошо знаете советскую систему, не так ли?
М. Вы правы. Но вернёмся к нашей теме. В те последние дни войны Сталин направил в Берлин специальную команду с приказом найти Гитлера. Они нашли… труп двойника. Конечно, все были приятно взволнованы и тут же доложили Сталину, чтобы обрадовать его и получить… что там?.. повышение по службе и дачу за городом. Сначала они послали рапорт в Кремль, а уж потом приступили к медицинскому исследованию… У Сталина определённо были сомнения. Он вообще крайне подозрительный и не верит никому. А что если это подлог? Или, быть может, его агентов подкупили богатые нацисты, а то и разведки Запада? И Сталин посылает ещё один специальный самолёт с экспертами и высокими чинами из госбезопасности… Что же они видят? К какому заключению приходят? Это тело не является телом Гитлера. Почему? На ногах у него штопаные носки. Гитлер не мог носить заштопанных носков!.. Впрочем, отчего же не мог? У всех рвутся носки… Что дальше? У исследуемого объекта всего одно яичко, у Гитлера было два. Это уже говорит о чём-то, верно?.. Отпечатки пальцев? Их не с чем сравнить… А теперь главный козырь. Уши не той формы.
С. Вы сказали: уши?
М. Да. До того как отпечатки пальцев стали главным средством идентификации, таким же средством когда-то были уши. Не бывает в природе двух одинаковых пар. Я знал, что у нашего двойника уши немного отличаются от ушей Гитлера, но в конце концов кто на них обращает пристальное внимание? Однако по хорошим фотографиям это сразу определят опытные люди… Итак, это не Гитлер. Представляю, как все агенты и эксперты были злы и напуганы. Вместо наград их, возможно, ожидает пуля в затылок… А что делать с подложным трупом? Спросили товарища Сталина. Ответ был: немедленно уничтожить! Для расторопных русских «немедленно» означает в лучшем случае на следующий день. Тогда они и начали сжигать труп. Но тут пришло новое указание из Кремля: сохранить его во что бы то ни стало! Наполовину сгоревший труп вытащили из печи и отправили в Москву в ящике, заполненном льдом… Что касается Сталина, он, конечно, был уверен, что кто-то сыграл с ним злую шутку. Но кто? Фашисты? Американцы? Его собственные агенты?
С. Полагаете, он до такой степени недоверчив? Уж не параноик ли?
М. Чистейшей воды безумец! Он может уничтожить всех жителей города, если заподозрит, что один из них что-то замыслил против него! Не верит никому. Как-то он вызвал одного из своих министров и сказал, что тот нуждается в отдыхе, потому что работает как вол. И отправил его в отпуск на неделю в. Крым. А по дороге секретные сотрудники убили этого человека по приказу Сталина, так как ему кто-то донёс, будто тот замышлял что-то против него. По его убеждению, этим занимаются все окружающие. Он живёт в укреплённой крепости, как какой-нибудь турецкий паша, и время от времени оттуда поступает приказ снести чью-либо голову. Как правило, невинную. Впрочем, в глазах Сталина решительно все виновны перед ним. Нашим военным атташе в Москве был генерал Кребс. Он говорил мне, что Сталин произвёл на него впечатление доброжелательного спокойного человека. Думаю, что наблюдение Кребса соответствует действительности и Сталин действительно не повышает голос ни на кого – он просто уничтожает.
С. Возможно, вы всё же недооцениваете способности тех специалистов в Берлине?
М. Я уже говорил вам, что не считаю русских достаточно смышлёными. Они не так глупы, как поляки, но, поверьте мне, тоже не умны. Я видел своими глазами, как эти люди бродили по зданию нашей канцелярии, пытаясь понять, для чего предназначены туалеты. Способность размышлять не поощряется в сталинской России – только слепое подчинение и страх за последствия, если сделал что-то не так. Они непрерывно лгут друг другу и вынуждены заниматься подлогом и обманом, чтобы скрывать свою ложь. Один русский полковник обнаружил в бункере какой-то документ и носил его с собой в течение трёх дней, так как не знал немецкого и не мог найти кого-либо, кто знает. Когда ему, наконец, перевели документ на русский, оказалось, что это было требование на поставку туалетной бумаги. Мне приходилось много сталкиваться с этими людьми, и, можете поверить, истории насчёт того, что они захватят всю Европу, которыми пугает вас ваша пресса, – чистейшая чепуха! Сталин боится всех, кого не может достать своими руками и убить. Он никогда бы не начал наступления на Германию, если бы мы не оказались совсем беспомощны. Этим я не хочу сказать, что он не в состоянии защитить самого себя, когда на него нападут, – это он сумел сделать, но русским никогда в жизни не поить своих коней в Сене.
С. Вернёмся к тому, что происходило в Берлине. В течение пяти месяцев русские перекапывали сад перед канцелярией. Почему они ничего там не нашли? Каких-то ещё трупов?
М. Видимо, потому, что их не было. Но сотрудники всех этих спецподразделений были, конечно, разъярены неудачами и тем, что Сталин называет их идиотами, если не хуже, и потому решили во что бы то ни стало придумать что-то, чтобы сохранить лицо. И кое-что напридумывали.
С. Для Сталина?
М. И для истории…
С. Вы были там, когда Геббельс и его жена покончили с собой? Верите в их смерть?
М. О, конечно. Я знал ещё раньше, что они задумали так поступить. Геббельс был сильный человек, уверяю вас, и он твёрдо решил, что не переживёт конец рейха. Я уже говорил вам, что был против того, чтобы они вовлекли в это своих детей. Я обещал Геббельсу позаботиться о том, чтобы обеспечить их безопасность, но он не желал и слышать меня. У меня тоже есть дети, и решение Геббельса мне совсем не нравилось. Однако он был неумолим. Он и его жена убили всех своих детей и себя…
С. Русские в связи со всем этим говорят о каком-то водоёме. Можете вы объяснить, о чём идёт речь?
М. Напротив кабинета Гитлера, что в новом здании рейхсканцелярии, как раз под балконом был пруд, дно которого выложено камнями. В нём уже не было воды, и однажды туда положили завёрнутое в одеяло тело солдата, который умер от ранения. Вот о чём, видимо, толковали русские.
С. А разве не так же, в пруду, было найдено тело двойника Гитлера?
М. Нет, оно лежало тоже завёрнутое в одеяло, но не в пруду, а рядом с ним. Если бы его закопали и оно пробыло с неделю под землёй, русские не смогли бы уже опознать его, а нам этого не хотелось… О трупе Бормана, повторяю, мне не известно ничего.
С. Вы всё-таки уверены, что Борман мёртв? Видели его тело?
М. Я не стал бы тратить ни время, ни деньги на это.
С. Хочу показать вам один приказ, очевидно, подписанный вами и датированный 20 апреля 1945 года. Пожалуйста, взгляните.
(Пауза.)
M. Да, я узнаю его.
С. Это ваша подпись?
М. Да.
С. Документ подлинный?
М. Ну, видите ли, в те дни всё находилось в таком… смятении… В каждый момент можно было ждать любых перемен. Когда я готовил это, то считал именно так. В дальнейшем произошли некоторые изменения.
С. Значит, следует понимать, что тот полёт всё же имел место, из Линца в Барселону 26 апреля?
М. Да.
С. Позвольте мне вернуться к именам. Улетел ли тогда Борман?
М. Нет, Борман не улетел.
С. Но он собирался, ведь верно? Его имя значится в списке тех, кого ознакомили с этими документами.
М. Ему не была вручена копия. Гитлер изменил своё первоначальное решение и сказал мне, чтобы я ничего не сообщал Борману и ещё нескольким из этого списка.
С. Ваше имя стоит там на втором месте, но вы не уехали.
М. Да, я остался, чтобы осуществить заранее намеченный план. Гитлер знал об этом.
С. Поговорим о группенфюрере Фегеляйне.
М. Он уехал.
С. Мы… Официальная версия гласит, что Фегеляйн был убит по приказу Гитлера во дворе или в саду при канцелярии… прошу вашего внимания… 29 или 30 апреля. Что вы на это скажете?
М. Это утка, запущенная англичанами. Полная чушь! Их сообщение полно ошибок. Начать с того, что Фегеляйн уехал раньше. Я видел его и разговаривал с ним. И я не сажал его под арест. Мы переехали из прежнего здания на Принцальбрехтштрассе ещё в феврале, после того как его разбомбили, и, уверяю вас, Фегеляйн не был у меня в тюрьме и никто его не убивал. А если позднее он появился бы в канцелярии или в бункере, я бы наверняка увидел его или, на худой конец, услышал о нём. Насколько помню английскую версию, Гитлер отдал распоряжение убить его 29-го или 30-го, но фюрера в то время уже не было в Берлине, а его двойник никогда бы не посмел приказать это без моего разрешения – без моего, а не Бормана. Я, и только я, распоряжался тогда – в содружестве с Геббельсом, но не с Борманом. Так что англичане всё выдумали. А где Фегеляйн сейчас, я не знаю и мне это безразлично. Он играл весьма мощную роль на тогдашней сцене.
С. У нас есть свои сведения о нём, которые, в общем, подтверждают то, что вы говорите, и я согласен, что он не был важной фигурой. Что скажете о Бургдорфе?
М. Он был типа Бормана, но не так опасен. Всё время пытался произвести на Гитлера впечатление и нравился фюреру. Возможно, потому, что отличался подобострастием.
С. Предполагается, что он оставался в бункере и после исчезновения Гитлера.
М. Так оно и было, но перед самым концом всего он уехал. Сразу после 20-го мы стали отправлять секретариат, чиновников и прочих. Не всех, конечно. Некоторые остались, с обоюдного согласия, и потихоньку скрылись кто куда, воспользовавшись всеобщей суматохой. Помню, что Бургдорф в один из дней тоже куда-то исчез.
С. Он сейчас сотрудничает с нами.
М. Если вы это знаете, зачем спрашиваете меня?
С. Я называю фамилии по списку. Прошу продолжать.
М. Хорошо. Но позвольте вам заметить, что ситуация в ту, последнюю, неделю была такой… Хаос был таким, что вряд ли даже через несколько дней кто-либо мог бы восстановить в памяти более или менее определённо всё, что там происходило. Не забывайте, что я достаточно опытный полицейский с большим стажем и неплохой школой ещё со времён Мюнхена, но даже мне нелегко расставить по местам факты и события того времени. Главное» конечно, я помню хорошо, но за мелкие эпизоды, за их точность и последовательность ручаться не могу.
С. Это я понимаю, генерал… Что вы можете сказать о посланнике Хевеле?
М. Хевель… Гитлер и он – давние друзья. Фюрер любил его. Они были вместе в Мюнхене ещё тогда, 9 ноября. Хевель тоже улетел, хотя жутко боялся самолётов. После одного случая в воздухе.
С. Вы сказали «в Мюнхене»? Но мы знаем, что он был в эти дни в Берлине.
М. Я говорил о 9 ноября 1923 года. О дне путча. Хевель тогда учился в университете и выступил заодно с Гитлером.
С. Вы также упомянули о случае в воздухе…
М. Да, Хевель был ранен во время авиакатастрофы. С тех пор он боялся летать. Я знаю это ощущение на своём опыте. В этой войне со мной случилось нечто подобное.
С. Вы горели в самолёте?
М. Нет, но самолёт упал.
С. Понимаю… Теперь поговорим о пилоте Беце.
М. Уверен, он тоже улетел из Берлина. Гитлер предпочёл, чтобы самолётом в тот день управлял Бауэр, его основной пилот, а Бец был первым помощником Бауэра. Так что он определённо улетел.
С. Мы тоже в этом уверены, потому что уже допрашивали его. Что насчёт доктора Штумпфеггера?
М. Он остался. Гитлер отстранил Мореля от обязанностей своего врача, потому что у того были нелады с сердцем. Но у Штумпфеггера было всё в порядке со здоровьем, однако Гитлер сказал, что ему вообще не нужен врач, и Штумпфеггер даже не узнал, что его включили в список.
С. Так, теперь Гросс.
М. Он был специалистом по Южной Америке, и я сказал Гитлеру, что его присутствие может навести преследователей на мысль о возможном местопребывании самого Гитлера. Он вообще не знал этого Гросса.
С. Тогда как же тот попал в список?
М. Моё упущение. Гитлер хотел получить более точные сведения о некоторых возможных местах своего пребывания, и я обратился к Гроссу. Гитлер даже намеревался увидеться с ним, но потом раздумал. Гросс не поехал с ним.
С. А госпожа Браун?
М. Разумеется, поехала. Думаю, Гитлер действительно любил её… так, как умел. Да, больше всего он любил эту женщину и свою собаку. Их он взял с собой.
С. Но у него было несколько собак. Оставались они в бункере? Это важно для восстановления полной картины.
М. Да, Действительно он держал собак. Не все овчарки, были и декоративные породы. Их всех потом уничтожили.
С. Ладно… Последнее имя: Манциали, кухарка.
M. Она осталась. Гитлеру нравилась эта женщина, но я убедил его, что чем меньше будет с ним людей, тем безопаснее. Я видел её в бункере уже после того, как Гитлер уехал. Понятия не имею, что с ней стало.
С. Удивляюсь, отчего в вашем списке нет Шпеера. Он ведь тоже ходил в друзьях у Гитлера.
М. Да, Гитлеру он нравился, но Шпеер шёл своим путём, и фюрер понимал это. Вам следует прочитать, что говорил Шпеер на суде в Нюрнберге, и вы поймёте, о чём я говорю. Шпеер не числился среди своих.
С. А что вы скажете о полковнике Баумбахе? Знал он что-либо о ваших планах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42