https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Весьма хрупкий на вид. Вот, значит, каков я -
"заколдованный ткацкий станок" по Шеррингтону, где неустанно ткут сознание
миллиарды клеток? Или радиостанция, материализующая душу? Или "компьютер
из плоти" Минского? Или...
Как бы то ни было, Даггетт оборвал мои размышления, вынув изо рта
трубку и пользуясь ею как указкой.
- В височной доле, похоже, шрам, - заявил он. - Однако аккуратный.
Любопытно... Судороги случаются?
- Насколько я знаю, нет.
- Не замечали по утрам прикуса языка, самопроизвольного
мочеиспускания, болей в мышцах?
- Нет.
Даггетт ткнул трубкой в изображение, и я невольно поморщился.
- Возможно, гиппокамп... - заметил он. - Повреждения в этой области
могут сказываться на памяти самым невероятным образом, но... - Он замолчал
и что-то подрегулировал в аппаратуре. - Расскажите-ка мне подробнее о
вашей поездке в Мичиган... Вот! Что ж, внешне гиппокамп в порядке...
Давайте, говорите.
Он продолжал измываться над изображением моего мозга, а я излагал все
связанное со злополучной поездкой. Кора была рядом, чтобы подтвердить, что
по крайней мере эти воспоминания - не ложные.
Наконец доктор щелкнул тумблером, и парящий в воздухе мозг исчез. Мне
даже стало не по себе.
- Я бы хотел попробовать гипноз, - это Даггетт. - Не возражаете?
Впрочем, времени возражать он не дал - признак того, полагаю, что мой
случай его заинтересовал.
- Вас раньше гипнотизировали?
- Никогда.
- Тогда давайте устроимся поудобнее.
Даггетт высвободил меня из рамы и, подведя к мягкому креслу, откинул
его спинку чуть ли не до горизонтального положения. Аппаратура в кресле
определила ритмы моего мозга, подстроила под некоторые из них свое
собственное слабое излучение и стала постепенно наращивать мощность,
вызывая в то же время тончайшие изменения. Я словно чувствовал
деятельность компьютера, управляющего этим устройством. Волны текли через
меня, как вода, а потом внутри головы вспыхнул белый шум и я потерял
сознание.
- Как ваше самочувствие?
Надо мной нависло профессионально внимательное лицо доктора Даггетта.
Рядом, выглядывая из-за его плеча, стояла Кора.
- Полагаю, неплохо, - отозвался я, промаргиваясь и потягиваясь.
Мне казалось, что я спал очень долго и при этом видел сны - из тех,
что немедленно бледнеют и ускользают, когда пытаешься их осознать.
- Что вы помните о Багдаде? - спросил Даггетт.
У меня все еще сохранилось два набора воспоминаний: город, который я
действительно видел, и уже изрядно потускневший, будто призрачный Багдад,
какой якобы я запомнил с детства. И теперь за почти неосязаемой пеленой
смутно ощущалась некая другая реальность, какие-то движущиеся за занавесью
тени. Какие - пока я определить не мог. И сказал об этом доктору.
Он задал мне несколько простых вопросов - какой нынче год и тому
подобное, чтобы убедиться, что я более или менее ориентируюсь в
происходящем (по крайней мере, не хуже, чем до начала сеанса). При каждом
моем ответе Даггетт кивал.
- Сколько же вы действительно живете во Флориде?
Тени за занавесью всколыхнулись. Что-то очень важное показалось на
мгновение и тут же растаяло.
Я покачал головой.
- Не уверен... Несколько лет точно. Что со мной происходит?
- Во-первых... - начал Даггетт и замолчал. - В анкете вы указали, что
травм головного мозга у вас не было.
Шрамы... Конечно. И хотя для меня они почему-то связывались с
какими-то иными обстоятельствами, очевидно, логично и неизбежно
предположение, что раз они есть, получил их я в какой-то передряге.
- Итог сканирования совершенно однозначен, Дон, - продолжал доктор
Даггетт. - У вас был по меньшей мере один серьезный перелом основания
черепа. Может, все же припомните?
Почти осязаемые видения пришли - и растворились. И больше не
приходили. Я снова покачал головой. Теперь я, во всяком случае, знал, что
в моем прошлом что-то скрыто, - уже немалое достижение.
- Из того что я видел и слышал, - продолжал он, - осмелюсь сделать
вывод, что былые травмы - не единственная ваша беда. И даже не самая
большая. Вполне вероятно, что они вообще не играют сколько-нибудь
серьезной роли в этиологии вашего состояния. Налицо признаки умышленного
воздействия на вас гипнозом; возможно, в сочетании с наркотиками.
Зачем? - спросил я себя. Все это казалось просто диким. Вначале я
даже не поверил. Но Даггетт показал мне распечатку. Перед моим
пробуждением он пропустил результаты обследования через терминал своего
компьютера, соединенного с большим банком диагностических данных в
Атланте.
- Видите, электронный коллега согласен со мной.
Я посмотрел на Кору. Она кусала губы и глядела на распечатку, словно
на покойника.
- Что все это значит? - в конце концов выдавил я.
Прежде чем ответить, Даггетт раскурил трубку.
- Я думаю, над вами кто-то поработал, - проговорил он. - Не могу
сказать, была ли умышленно нанесена травма головного мозга. Но фальшивую
память вам, безусловно, имплантировали.
- Кто?
- Любой мой ответ был бы на данном этапе достаточно беспочвенным
предположением.
- Так предполагайте!
Даггетт слегка пожал плечами.
- Известно, что так относятся к людям некоторые правительства. Но
потом эти люди, как правило, не ведут беззаботную и обеспеченную жизнь. -
Он сделал паузу. - Судя по вашему говору, вы коренной уроженец Америки.
- Я тоже так думаю. Однако не из Верхнего Мичигана.
- Истинные воспоминания о том периоде пока не появились?
На миг, лишь на какой-то краткий миг, пока он говорил, мне
почудилось, что я сумел что-то ухватить, почти уже держал в руках - и
вдруг все. Исчезло. Капут. Истина издевательски скалилась мне из-за угла.
Я состроил зверскую гримасу - плотно сжал веки, свел брови, стиснул
зубы.
- Черт побери.
На мое плечо легла рука Даггетта.
- Придет, придет в свое время. Не мучайтесь так.
Он отвернулся и стал чистить трубку над большой пепельницей.
- Я мог бы загипнотизировать вас глубже, - сообщил он. - Но
существует опасность создания новой конструкции. Если отчаянно пытаться
что-то найти, можно вызвать к жизни иную фальшивую память - для
восполнения нужды. Так что на сегодня все. Приходите через три дня.
- Я не в силах ждать три дня. Завтра.
Даггетт отложил трубку и скребок.
- Лед тронулся, - сказал он. - Лучше бы некоторое время не
торопиться. Дать настоящим воспоминаниям, если можно так выразиться, шанс,
возможность проявить себя.
- Завтра, - повторил я.
- Я не хочу вмешиваться так скоро.
- Доктор, мне необходимо знать.
Он вздохнул, признавая поражение.
- Хорошо. Завтра утром. Условьтесь о встрече с моим секретарем.
Я взглянул на Кору.
- Полагаю, мне следует пойти в полицию.
Даггетт то ли фыркнул, то ли хохотнул.
- Не могу, разумеется, вам указывать, - медленно произнес он, - но
позвольте заметить, что если вы не в состоянии рассказать полиции больше,
чем знаете сейчас, они лишь порекомендуют вам обратиться к врачу.
Уловка 22 не пропала даром. Секретарь Даггетта, которая, должно быть,
привыкла ко всякому проявлению эмоций у пациентов, и глазом не моргнула,
видя несоответствие между выражением моего лица и непрерывным хихиканьем.
Она назначила мне время и кивнула на прощанье.
Выход - в сопровождении наряженных клоунами фурий, толпой рванувшихся
мне вслед.

Реакция наступила через несколько кварталов.
- Мне страшно, Дон, - сказала Кора.
Она вела машину. Я сидел, понуро свесив голову, и вызывал демонов,
чтобы с ними бороться. Тщетно - те не обращали на меня внимания.
- Мне тоже.
И это была правда, хотя и не вся. Кора, судя по ее поведению, была
напугана сильнее меня. Я же глубоко внутри стал испытывать чувство, от
которого совсем отвык. Отвык настолько, что первые его прикосновения
казались почти незнакомыми. Это была злость.
Ангелы? Может быть, я мертв и нахожусь в раю? Нет. Мелодические звуки
не напоминали струнное пение арф, да и не должна бесплотная душа
чувствовать кислый привкус во рту. Я простонал и вернулся на бренную
землю, к тренькающему телефону - забыл поставить его в режим записи,
когда, ложась спать, еще надеялся на возвращение демонов. Если они и
являлись, то конечный счет был примерно таким: демоны - 6, Белпатри - 0.
Часы показали 8.32 и повели отсчет дальше. Я ответил на звонок.
Знакомый голос. А, секретарь Даггетта... Но что-то определенно
стряслось.
- ...вынуждены отменить вашу встречу, - говорила она. - Доктор
Даггетт ночью скончался.
- Что?!
- Доктор Даггетт скончался. Мы... я обнаружила его в кабинете утром,
когда пришла. Сердечный приступ.
- Неожиданно?..
- Совершенно неожиданно. Он никогда не жаловался на сердце.
- Допоздна работал?
- Изучал истории болезни некоторых пациентов. Прослушивал записи...
Больше она по сути, ничего не знала. Разумеется, я не мог отрешиться
от мысли, что именно мои записи прослушивал он перед смертью.
Я встал, умылся, оделся и приготовил кофе. Кора с благодарностью
приняла его и бросила на меня вопросительный взгляд. Я рассказал все, что
только что узнал.
- Это дело дурно пахнет, - проговорила Кора после паузы. - Что...
как... Черт побери! Начинать сначала с другим врачом? Или, быть может,
попытаться заглянуть в твою историю болезни? Я покачал головой.
- Сегодня это точно не получится... А другой врач лишь повторит то,
что сделал вчера Даггетт - зачем? Даггетт ведь предупредил, что
воспоминания скоро вернутся. Мне кажется, он прав, поэтому лучше
подождать. Я уже чувствую себя иначе, будто в моей голове что-то приходит
в порядок, проясняется.
- Но, черт побери, мы были так близко - к чему-то! Просто невероятное
совпадение! Может, стоит обратиться в полицию? Рассказать им все, и пусть
проверят...
- Слухи и догадки, - перебил я. - К тому же исходящие от
предполагаемого душевнобольного. Даже если они отнесутся серьезно, за что
ухватится? Сердечный приступ - это не удар тупым орудием. Для полиции у
нас ничего нет. Как и у них для нас.
Кора сделала глоток кофе, опустила чашку на прикроватную тумбочку.
- Ну и что ты собираешься делать?
- Вернуться в Ки-Уэст. Послезавтра в банк должен поступить следующий
платеж. Мы можем позволить себе успокоиться и ждать результатов лечения.
- Успокоиться? - переспросила она, сбросила ноги с постели и встала.
- Как это возможно, зная то, что мы узнали?
- А что же еще делать?
- Когда уляжется шум, постараться заглянуть в твою медицинскую карту.
Даггетт мог записать туда больше, чем сказал нам.
- Навести справки можно по телефону через несколько дней, уже из
дома. Приводи себя в порядок и пойдем завтракать - если ты не
предпочитаешь поесть здесь. Потом складываем вещи и уезжаем.
- Нет, - сказала Кора, решительно откинув назад волосы. - То есть да
- завтраку, и нет - "уезжаем".
- Что ж, одевайся. Остальное обсудим за завтраком.

Сошлись на компромиссе: мы задерживаемся здесь, ночуем, днем пытаемся
добраться до моей истории болезни и, если ничего не получится, утром
уезжаем.
Ничего не получилось.
Я хочу сказать, что приемная Даггетта была закрыта. Справочная не
могла или не хотела связать нас с его родственниками. Разыскать его
секретаря я не сумел. В конце концов нашел медсестру, и она сообщила, что
то, что мне нужно, получить немедленно я не смогу. Архивы носят весьма
деликатный характер; они опечатываются в случае кончины психиатра и
выдаются лишь по решению суда или запросу нового лечащего врача. Ей очень
жаль, но...
Ничего не получилось.
- Давай обратимся в суд, - предложила Кора.
- Нет, - ответил я. - Не надо вмешивать посторонних. Я сдержал свое
обещание - мы ждали, мы пытались. Завтра уезжаем.
- Так и не узнав?
- Все придет. Я чувствую.
- Ты и Багдад "чувствовал".
- Иначе.
- Вот как?
Тяжелый был вечер. Вдобавок ко всему снова вернулись демоны,
прихватив с собою запас кошмаров. К счастью, большинство из них с первыми
лучами солнца бесследно исчезли. За исключением сценки последнего танца
войны вокруг бензоколонки "Ангро энерджи" с участием всевозможных ужасов;
и земля разверзлась под ногами, когда какой-то толстяк пылающим топором
разрубил гигантскую голограмму моего мозга... Словом, были все те
маленькие прелести, которые превращают сон в захватывающее приключение.
Кора не очень радовалась нашему отъезду, но я выполнил свои
обязательства, и она сдержала обещание. Почти всю дорогу нас преследовал
моросящий дождь. Патетично - природа будто прониклась нашими чувствами. Мы
оба были далеко не в блестящем настроении, когда приехали домой.
И едва пришли в себя, как Кора вновь завела разговор об адвокатах.
Нет ли у меня надежного юриста, способного заняться этим делом?
- Нет, - солгал я, потому что был уверен, что Ралф Даттон, с которым
я иногда встречался, не отказал бы мне в просьбе.
Просто не хотелось идти этим путем, и поперек горла стояли подобные
разговоры. А она не унималась. Я вновь почувствовал злость, на сей раз
направленную на Кору, но я боялся дать ей выход. Я сказал Коре, что устал,
что у меня опять разболелась голова и что мне нужно побыть одному. Я
извинился и вышел на улицу.
Прогулка привела меня в бар, куда я изредка заглядывал, возле старого
дома Эрнста Хемингуэя. Неужели Хемингуэй в самом деле утащил отсюда
писсуар и сделал из него поилку для своих котов?
Я потягивал пиво, когда ко мне подошел Джек Мэйс. Рослый,
веснушчатый, вечно улыбающийся; песочные волосы, выгоревшие до белизны...
Он имел вид неунывающего школьника и с первой же встречи производил на
многих неотразимое впечатление.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4


А-П

П-Я