Бен вовремя отступил назад, иначе был бы раздавлен.
Свет свечей остался запечатанным в холме — вместе с криками и проклятьями людей. У входа на земле лежал безогненный факел жреца. Бен не стал поднимать светильник. Ему хотелось завернуться в темноту, как в плащ. Поначалу он хотел взять ездозверя Радулеску, но отказался от этой идеи. Бен решил добраться до обрыва своим ходом. Он повернулся и побежал к далекому шуму прибоя.
Этот вид передвижения имел свои недостатки. Через несколько мгновений Бен ударился ногой о камень и налетел на колючий куст. Чтобы не сломать голень или пальцы ног, ему пришлось перейти на быструю ходьбу — в такой темноте можно было получить серьезное увечье. Он двигался на юго-восток, стремясь срезать путь к береговым утесам. Мысленно он перебирал возможности и следствия. Выбранный план казался поверхностным и необоснованным, но на первое время и этого было достаточно.
То, что пугало Бена больше всего, случилось очень быстро. В ночной мгле раздалось мелодичное фырканье дракона — на этот раз справа от него и довольно близко. Очевидно, Радулеску, заточенный в пещере и, возможно, пострадавший от падения с лестницы, догадался отменить охранное заклятье. Как бы там ни было, чудовище преследовало беглеца. Рычание дракона заглушало свист ветра и собственное дыхание Бена. Он слышал треск сломанных кустов и скрежет камней под лапами огромного зверя.
Бен гордился тем, что не имел на теле жира. На коротких дистанциях он мог развивать такую скорость, которую другие люди находили просто удивительной. Однако до линии береговых утесов было далеко, и он знал, что не убежит от дракона. Никто не убежал бы от него — даже по ровной тропе и при свете дня. А теперь была ночь, и Бен в любой момент мог сломать или подвернуть ногу.
Чтобы сбить чудовище со следа, он свернул на восток. Но ужасный зверь по-прежнему преследовал его медлительными огромными шагами. Под мощными лапами сотрясалась земля. Грозное рычание приближалось. Будучи опытным охотником на драконов, Бен дождался момента, когда опаляющее дыхание зверя коснулось его спины, и, быстро сорвав с дорожного плаща последнюю застежку, швырнул его по ветру вверх. Ему хотелось замедлить бег и посмотреть, как подействовала его уловка, но он подавил в себе это желание.
Через несколько шагов Бен понял, что его маневр оказался удачным. Сзади над головой раздался громоподобный рев, и сотрясавший землю топот стих.
Когда погоня возобновилась, Бен находился метрах в двадцати от обрыва. Выбравшись на более ровное место, он припустил что было сил — и едва не упал со скалы, когда перед ним внезапно появился край утеса. Он тут же лег на живот, спустил ноги вниз и начал нащупывать какую-нибудь опору.
Отвесный склон казался гладкой стеной. Вцепившись в острые камни, Бен повис на руках, и только тогда его сандалии царапнули по камню. Как он и предполагал, спуск был трудным, но вполне возможным — особенно для сильных рук и ног. Отыскав опору, Бен разжал пальцы, осторожно присел, затем ухватился за пару выступавших валунов и вновь начал выискивать местечко, куда можно было поставить ноги. Теперь, когда ослепительные молнии могли бы помочь ему осмотреться, они почти пропали. Нащупывая камни и цепляясь за них, Бен медленно спускался по скале. Кроме того, он постепенно смещался в южном направлении. Дракон ничем не выдавал своего присутствия. Вероятно, чудовище отказалось от погони. Или оно затаилось во тьме наверху утеса. Эти твари не зря считались хитрыми и непредсказуемыми.
Молнии больше не сверкали, и рокочущий океан в сотне метров внизу был совершенно невидим. Но Бен посчитал это благоприятным фактором. Ему вполне хватало плеска волн, бившихся о скалы. Вознося молитвы Эрдне и Драффуту, двум самым милосердным богам, он продолжал выискивать опору для рук и ног. Каждый миг ожидая падения, Бен упорно спускался вниз по склону утеса к скрытому во тьме прибою.
ГЛАВА 2

Выйдя на берег небольшого мутного потока, высокий юноша остановился и неуверенно осмотрелся вокруг. Даже средь бела дня, в ярком солнечном свете разглядывая это место, он сомневался, что пришел туда, где прежде находилась деревня. Впрочем, ошибиться он не мог, поскольку ориентиром ему служили горы на востоке.
Он помнил, что большая часть этой территории некогда славилась своими плодородными землями, на которых процветало земледелие и скотоводство. Но так было раньше. Теперь от прежних времен почти ничего не осталось. Вместо чистого и прекрасного Элдона по незнакомому руслу бежал грязный стремительный поток. Он выглядел таким же чужим и неузнаваемым, как и весь этот край. На склонах отдаленных гор появились новые шрамы. Все изменилось, и смущение молодого человека было вполне понятным. Он озирался по сторонам до тех пор, пока его взгляд не наткнулся на остатки мельничного колеса, которые выступали среди высохших стеблей прошлогодней травы.
Из прибрежного песка торчал лишь угол широкой лопасти, но юноша знал, что находилось раньше на этом месте. Он медленно присел рядом с расщепленной деревянной пластиной. В его движениях сквозила стариковская печаль, хотя на вид ему было лет двадцать. Загорелое лицо с неухоженной бородкой еще не имело морщин, однако скорбь в его серых глазах свидетельствовала о том, что они скоро могли появиться.
Лук и колчан, которые покачивались за широкой спиной молодого человека, а также длинный нож в чехле на его боку выглядели так, словно их часто использовали. Он мог быть охотником или воином, отправленным в разведку. Часть его одежды и амуниции была сделана из кожи и вполне могла являться военным снаряжением, но опознавательные цвета были соскоблены и обесцвечены. Волосы были умеренно короткими, словно после солдатской или монашеской стрижки. Кожа на лице и сильных руках потемнела от загара. На поношенном походном плаще зияли дыры.
Вытянув руку, юноша коснулся сгнившей лопасти колеса. Пальцы, будто почувствовав что-то родное, погладили старое дерево. Глаза подернулись влагой, и, вспоминая дни детства, он посмотрел на восточные горы. Внезапно за его спиной раздался слабый звук. Кто-то пробирался к реке через заросли. Юноша, не вставая, быстро развернулся. У него была удачная позиция, небольшой бугор наполовину закрывал его. Пригнув голову, молодой человек затаился и принялся наблюдать за низкорослыми кустами.
Вскоре из колючих зарослей на берег потока вышел мальчик, одетый в рваную домотканую одежду. Он нес ведро, грубо сделанное из коры, и, очевидно, направлялся к реке за водой. Его взгляд лениво пробежал по берегу. Заметив незнакомца, который наблюдал за ним, он испуганно замер на месте.
«Дитя императора», — подумал юноша, осматривая грязную и жалкую одежду мальчишки.
— Привет, — сказал он вслух.
Парнишка не ответил. Он прижимал к груди пустое ведро и переминался с ноги на ногу, не зная, что делать — то ли убежать, то ли заняться своим делом.
— Я сказал «привет». Ты тут живешь?
Никакого ответа.
— Меня зовут Марк. Не бойся, я тебя не обижу. Я ведь тоже из этих мест и жил тут неподалеку.
Мальчишка набрался храбрости и, настороженно косясь на Марка, вошел в поток. Он наполнил ведро водой, затем взглянул на незнакомца и отбросил назад длинные засаленные волосы.
— Мы здесь уже год, — ответил он.
Марк ободряюще кивнул и произнес:
— Пять лет назад тут была деревня. Вот на этом месте, где я сижу, находились мельница и лесопилка. А там проходила улица.
Он махнул рукой, показывая направление.
«Только пять лет назад, — изумленно подумал Марк. — Даже не верится». Он безуспешно попытался представить мальчишку одним из деревенских подростков.
— Может, оно и так, — отозвался паренек. — Мы пришли сюда позже, после битвы богов… и после того, как взорвались эти горы.
— Да, горы стали другими, — согласился Марк. — Наверное, боги действительно сражались здесь друг с другом. Как тебя зовут?
— Вирджил.
— Хорошее имя. А знаешь, когда мне было столько лет, сколько тебе, я купался в этом потоке. Он тогда выглядел иначе… — Марку вдруг захотелось рассказать мальчишке, насколько тут все изменилось. — Нет, правда! Я купался здесь и ловил рыбу!
Он замолчал. Кто-то еще пробирался сюда через густой кустарник. На берег вышла женщина — в такой же рваной и грязной одежде, как у мальчика. Ее медленная поступь и седые спутавшиеся волосы свидетельствовали о почтенном возрасте. Глаза были скрыты под грязной повязкой. Марк мог видеть кончики шрамов на ее щеках и скулах.
Выйдя из зарослей, слепая женщина остановилась и коснулась рукой куста, будто желая увериться в своем местоположении.
— Вирджил! — позвала она.
Ее голос был удивительно юным, и в нем чувствовалось беспокойство.
— Кто здесь?
— Одинокий путник, госпожа, — ответил Марк.
Мальчик вышел из потока и быстро направился к матери, неся полное ведро. Он прошептал ей несколько слов, и женщина, успокоившись, повернулась к Марку. Она оказалась довольно молодой. Ее лицо, несмотря на шрамы и повязку, сохранило частичку былой красоты.
— У нас ничего нет, — грубовато произнесла слепая женщина.
— Мне ничего от вас не надо, — ответил Марк. — Я просто ищу своих родственников и друзей.
— Он сказал, что жил здесь пять лет назад, — добавил Вирджил. — До того, как взорвались горы.
Марк поднялся на ноги, стряхнул песок с колен и приблизился к женщине.
— Я скоро уйду, госпожа. Но не могли бы вы ответить на несколько моих вопросов? Вам когда-нибудь доводилось слышать о семействе Джорда Мельника? Он был крупным мужчиной с одной рукой. Его жену звали Мала, а голубоглазую красивую дочь — Мэрией. Ей сейчас двадцать лет. Они жили здесь, на берегу Элдона, и все эти земли принадлежали в ту пору герцогу Фрактину.
— Я никогда не слышала таких имен, — по-прежнему грубо ответила женщина. — Пять лет назад мы жили далеко отсюда.
— А когда вы пришли сюда, здесь был кто-то из прежних жителей деревни?
— Нет. И деревни тоже не было.
— Этими землями теперь владеет Серебряная королева, — произнес мальчишка, словно повторял заученный урок.
— Да, я знаю, что она заявила свои права на этот край, — ответил Марк. — Но я полагаю, вы нечасто видите поблизости ее солдат.
— Я их вообще не вижу. — Голос женщины стал еще более суровым. — В последний раз, когда я видела их, они ослепили меня. Вот тогда мы и осели здесь.
— Простите, что напомнил вам об этом, — сказал ей Марк.
Он шепотом проклял всех солдат, поскольку в данный момент не причислял себя к ним.
— Вы лучник ее армии? Или дезертир?
— Ни тот ни другой, госпожа.
— А ты был здесь, когда боги сражались друг с другом? — спросил его Вирджил. — Ты их видел?
Марк промолчал. Он рассматривал слепую женщину, сравнивая ее с девушками из своей деревни. Она действительно отличалась от всех, кого он помнил.
Юный Вирджил почувствовал себя смелее.
— Так ты видел богов или нет? — снова спросил он.
Марк с улыбкой взглянул на него.
— Мой отец их видел. Я же встречался с ними только в видениях — да и то лишь раз или два. В своих снах, но не более того.
Заметив, что женщина повернулась к нему спиной и направилась к густым кустам, он окликнул ее:
— Позвольте мне проводить вас до холма, если вы идете в ту сторону. Не бойтесь, я не потревожу вас. Когда-то там стояло поместье, и мне хотелось бы взглянуть, что от него осталось.
Женщина не ответила. Касаясь руками кустов, она уверенно шла по знакомому пути. Мальчишка поплелся за ней, неся ведро с водой. Марк поспешил за ними. Тропа, по которой они поднимались по склону, вела через заросли кустов к вершине холма.
Там, где было поместье сэра Шэрфы, Марк увидел лишь остатки очага и дымохода. Напротив развалин находился грубый шалаш, построенный из веток и обломков бревен. Изнутри доносился храп. В темном проеме виднелась костлявая рука мужчины, который лежал на соломенной подстилке. Храп был нездоровым, словно мужчина умирал от тяжелой болезни или спал после сильного опьянения. Возможно, и то и другое, подумал Марк.
Мальчик опустил ведро на землю и продолжил разговор о богах.
— Марс и Драффут сошлись здесь в битве — прямо в этих горах, — сказал он, указывая на восток. — И двенадцать магических мечей тоже были выкованы здесь. Чтобы сделать их, Вулкан похитил кузнеца и шестерых людей из деревни. В живых он оставил только кузнеца, хотя и отрубил ему руку…
Внезапно Вирджил замолчал. Он смотрел на странника с открытым ртом, будто был ошеломлен каким-то важным открытием.
— Откуда ты знаешь о количестве мечей? — спросил Марк мальчишку.
Его удивило, что тайное знание стало настолько доступным. Прошло двадцать лет с тех пор, как были выкованы двенадцать мечей, и еще пять лет назад о них знали только несколько людей. Теперь же, казалось, этот секрет распространился по всему белому свету. И Вирджил смотрел на него так, словно Марк задал глупейший из вопросов — к примеру, откуда ему известно, что шерстезверь имеет четыре ноги.
— Мечей двенадцать! Это каждый знает.
— Хм-м.
У мальчика засияли глаза, а речь стала торопливой и возбужденной.
— Но Гермес сыграл с богами злую шутку. Он раздал мечи простым смертным и рассеял их по разным странам. Все магические клинки обрели своих хозяев — мужчин или женщин. А боги не получили ничего! Каждый меч обладает собственными силами и отдает их тому, кто им владеет.
— О-о!
В принципе мальчик был прав. Однако Марку не хотелось показывать свою осведомленность в этом вопросе. Не зная, что еще сказать, он задал вопрос:
— Зачем же Гермес так поступил?
— Это часть игры, в которую играют боги. Мечи были отданы людям. Эх, хотел бы я иметь один из них.
Женщина стояла, прислонившись плечом к столбу шалаша, и молча прислушивалась к их разговору. Мужчина внутри продолжал храпеть. Внезапно Марку захотелось помочь этим людям — хотя бы подстрелить для них кролика или двух перед своим уходом. А затем сделать что-то более важное — для тысяч таких же униженных и обездоленных людей.
— Ты говорил нам об одноруком мельнике, — напомнил Вирджил, — Он был твоим отцом?
1 2 3 4 5