И потому на повестке дня крайне болезненный и спорный вопрос — надо или было штурмовать больницу с заложниками? К нему же вплотную примыкает еще один — кто отдал приказ на штурм?
Странно, что именно о нем так много было разговоров. Добро на штурм дал Президент. Это и есть самый главный приказ. Борис Ельцин сказал об этом ясно и четко в Галифаксе. Кто же отдал приказ промежуточный, этапный, если так можно выразиться, то это мог сделать и министр Ерин, и его зам Егоров или кто-либо еще. Это абсолютно не имеет значения. Если решение принято первым лицом страны, всегда найдется человек, который его конкретно озвучит — произнесет, прокричит в трубку телефона или прошепчет на ухо командирам спецподразделений.
Кстати говоря, в том, что решение принял Президент, нет ничего удивительного. Более того, так должно быть. Неужто мы вновь желаем вернуться в горбачевскую эпоху, когда вдруг оказывалось, что в состояние боевой готовности приводились целые округа, на штурм бросались спецподразделения, а Президент ничего не знал, мирно спал и никаких приказов не отдавал. В такое вот положение были поставлены военные в Тбилиси, группа «А» в Вильнюсе. Когда наутро вдруг обнаруживалось, что, поди ж ты, нашелся недисциплинированный подполковник из «Альфы», поднял своих людей, неизвестно каким образом вооружил, экипировал и сам, по собственной инициативе, вылетел на неизвестно откуда взявшемся самолете в Литву. Жил там неделю, а когда ему взбрело в голову, пошел на штурм телецентра.
Бред, не правда ли? Так за что же мы ратуем?
К возврату той бредовой поры? Потому считаю, Ельцин поступил совершенно честно и порядочно, как человек и как политик. Он принял решение и о нем объявил. Однако более спорной является другая проблема — надо ли было штурмовать больницу?
Знаю, что большинство прессы, общественных деятелей, парламентариев склоняются к тому, что силовой метод оказался неэффективен. Особенно после того, как Виктор Черномырдин разрешил кризис, что называется, «мирным переговорным путем». После этого у Черномырдина заметно прибавилось почитателей и сторонников. Многие, обычно помалкивающие во время «драки», поняли чья взяла, на чьей стороне симпатии народа, и ринулись в черномырдинский лагерь.
Что ж, действительно, во имя спасения людей следовало идти на все. Россия давно с завистью кивает на Америку, где из-за одного «попранного американца» страна поднимает по тревоге флот.
«Я рад, что нам удалось спасти жизни тысяч людей, — заявил Черномырдин на пресс-конференции. — Думаю, этому была рада вся страна».
Однако душу точит червь сомнения. Если все так было просто, если проблему можно было разрешить, сняв телефонную трубку из кабинета Дома Правительства, то почему ее не разрешили в первый день кризиса, в первые часы захвата больницы? Не иначе тут злой умысел «силовиков», которые только и мечтают пострелять, поштурмовать?
Думаю, что все обстояло значительно сложнее. И к мирному разрешению кризиса в первый день не был готов никто. Да, никто — ни Президент, ни Черномырдин, ни террорист Басаев.
Легко сказать: вступить в переговоры. А если Басаев не вступает и разговаривать не хочет? Вы помните его первые требования — прекратить войну и вывести российские войска из Чечни?
Но как это сделать практически? Как в одночасье повернуть всю военную махину, наращиваемую месяцами, и сделать это до того, как бандит начнет расстреливать заложников? Тысячи солдат и офицеров, огромное количество боевой техники, оружия, боеприпасов. Задача, в короткий срок попросту не выполнимая.
Верно писали в прессе, Басаев напрочь отказался разговаривать с Ериным, Егоровым, Степашиным. Точнее, он не хотел говорить ни с кем. Засев в больнице, диктовал условия, и связь была исключительно односторонней. Считая нужным — звонил в штаб, но сам трубку не брал. Попытки дозвониться до террориста ничего не дали.
Вот когда был нужен правозащитник Ковалев. Нужен как воздух. Нужен больше воздуха. Именно сейчас, в эту первую, самую трудную ночь, а не после штурма, когда напуганные террористы сами, без каких-либо предварительных условий, освободили большую группу заложников.
Но правозащитников не было. И хотя от Москвы до места трагических событий лету всего два часа, никто не появился на следующий день, пятнадцатого, и в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое, и днем шестнадцатого, и ночью на семнадцатое.
С полудня четырнадцатого июня до часа штурма семнадцатого у правозащитников всех мастей было ни много ни мало более 50 часов. Однако за это время не сумел прилететь никто. Не сумел? Не захотел? Что теперь гадать. И после этого кое-кто пытается утверждать, якобы именно Ковалев «сдвинул с мертвой точки застопорившиеся переговоры».
Переговоры с мертвой точки сдвинул штурм. Да, неудачный и, казалось бы, во многом бессмысленный. Но террористы этого штурма не ждали. И были изрядно напуганы. Больше всего их испугала «Альфа», которая, несмотря на ураганный огонь, смогла подойти вплотную к больнице и даже заняла прилегающие здания…
Вот как рассказала об этом одна из заложниц — инспектор пожарной части Наталья Деменкова:
— Мы надеялись, что группа «Альфа» захватит здание больницы и освободит нас. Когда начался штурм, многие мужчины и женщины собрались с силами, чтобы помочь нашим ребятам изнутри. Это басаевцы почувствовали. Я заметила, в тот миг на их лицах уже не было бравады. Они поняли: приходит конец. Жаль, конечно, что спецподразделения отошли на исходные позиции. И все же штурм сыграл свою роль. После него бандитов было просто не узнать.
Кстати, не забудем, что в ходе этого так называемого «провалившегося» штурма были освобождены и сумели вырваться из лап террористов несколько десятков заложников. А бойцы «Альфы» прикрывали огнем и собственными телами выбегающих из больницы людей. Некоторые сотрудники группы антитеррора были ранены именно здесь, в этот момент боя.
В мире давно чтут истину — террористы уважают только силу. И боятся этой силы.
Нет, не Ковалев сдвинул с мертвой точки переговоры. Их сдвинули те трое погибших из «Альфы», которые шли на явную смерть, но шли. Дабы ни один бандюга не мог попирать честь России, не мог насиловать наших матерей и ставить на колени наших отцов, от «живота» расстреливать наших сестер.
Сегодня некоторые политические деятели пытаются доказать стране, что смерть бойцов группы антитеррора была бессмысленной. Конечно, звучит это не столь однозначно и обостренно, но смысл подобных речей предельно ясен.
Так вот, для них, тупых и продажных, чьи сестры еще живы, а отцы не согнулись в поклоне под автоматом чеченского бандита, хочу сказать — у террористов мира не выпросишь. Запомните это, господа! Басаев еще на свободе.
«АТАКА ЗАХЛЕБНУЛАСЬ»
Теперь о пике буденновской операции — о штурме. Практически все, что было написано в прессе, рассказано нашим братом-журналистом. И потому, чтобы быть точным, я обратился к своим старым друзьям, бойцам антитеррора из легендарной группы «А». Чемпион России по стрельбе, отменный снайпер, майор Василий Денисов согласился прокомментировать мои соображения.
С чего же, собственно, начать? Видимо, с главного. Сдается мне, что до сих пор к нам так и не пришло сознание масштабности трагедии. История человечества не знает столь жестокого, мерзкого и кровавого акта. Подчеркиваю, с тех пор как земляне осознали себя людьми и ведут свое летосчисление, с Рождества Христова и задолго до него, мир не видел такого количества заложников, такого числа убитых, искалеченных, раненых ни в чем не повинных, мирных людей.
Да, во время войны тоже гибнут мирные люди. Вместе с военными. Вместе с теми, кто держит оружие и сам несет смерть. Еще не изобрели снаряды, которые убивают военных и щадят штатских.
Однако терроризм — явление в корне иное. Подлое, гнусное, трусливое, когда вооруженные бандиты, прикрываясь телами невинных жертв, требуют удовлетворения своих амбиций — политических, финансовых, уголовных.
Они всегда приходят как воры, с ножом за пазухой. Просчитывают и выбирают самый удобный момент, застав врасплох не воина, не бойца, а слабую женщину, больного старика, ребенка и просто обычного, мирного жителя.
В открытом бою этот «удобный момент» называют военной хитростью. И хочешь не хочешь, его по достоинству оценивает и друг, и враг. Но это в бою. А не в тервылазке, где изощренный способ прикрыться ребенком, женщиной — есть лишь глубина человеческой низости.
Басаев пытался не раз доказать всей стране, что он-де не террорист, то есть не садист, не убийца, а диверсант. Тогда что же ты делаешь, диверсант, вдалеке от фронта, среди рожениц и больных? Или с комкором Львом Рохлиным сражаться труднее и опаснее, чем с бабами и детишками? Там ведь могут и ответить пулей на пулю, смертью на смерть.
Нет, не диверсант ты, как и двести твоих приспешников, но террорист. И они — террористы.
Несколько лет назад, работая над книгой о группе антитеррора «Альфа», я написал, что захват автобуса с детьми в Орджоникидзе в 1988 году — самый бесчеловечный и изощренный способ захвата. И был уверен: худшего не узнаю. Узнал.
Якшиянц и его банда захватили тогда 30 детей-четвероклассников, водителя автобуса и учительницу, террористы во главе с Басаевым удерживали две тысячи заложников. И среди них в основном больные, роженицы, женщины с грудничками, дети, старики. Большего кошмара придумать нельзя! Во всяком случае, в мире пока не придумали.
Что и говорить, нам есть чем гордиться. Даже самые жестокие и бесчеловечные террористы — это наши террористы.
Басаев выдвинул «лихую» версию, якобы они ехали в Москву штурмовать Кремль. Не знаю, может, главарю банды и приходила в голову столь безумная мысль, но пока ясно одно — Буденновск был не случайным пунктом на пути движения террористов. Вполне возможно, что Басаев готовил одновременно несколько терактов, но первая пуля предназначалась именно этому городку. И вовсе не потому, что там дислоцировался вертолетный полк, экипажи которого время от времени вылетали в Чечню. А чеченцы, поди ж ты, решили отомстить.
Да, окажись басаевцы диверсантами, возможно, так бы они и поступили. Но они были террористами. Полк их не интересовал, химкомбинат — тоже. Им нужны были заложники.
Рассказывает сотрудник группы «А» майор В. Денисов:
— Больница — самый легкий объект для захвата. Образно говоря, для этого нужно три рогатки, а не две сотни автоматчиков.
В любом городе именно в больнице, как нигде еще, большое скопление людей. Их не надо собирать, сгонять, захватывать где-то на улице. Пришел и объявил заложниками. Кто находится в лечебном заведении? Больные. Значит, немощные, нетранспортабельные, то есть те, кто даже в удобный момент не сможет противостоять бандитам. Кроме того, в больнице всегда много женщин, детей. А тут еще и немалое родильное отделение.
Словом, буденновская больница была выгодным объектом для террористов.
И они использовали этот объект в своих целях. Помню свое первое впечатление, когда услышал о нападении чеченцев на больницу.
От сообщения к сообщению цифра заложников стремительно росла — восемьсот человек, тысяча, полторы тысячи… Невольно в памяти всплывали даты: 1981 год — в Сарапуле, в Удмуртии террористы захватили в заложники 25 школьников, в 1983-м в Тбилиси в самолете «Ту-134» было 57 пассажиров, в 1986-м в Уфе — 76 пассажиров на борту захваченного авиалайнера, в 1989-м в Саратове в заложниках семь человек и среди них один ребенок. А тут две тысячи, и никто не знает, сколько среди них детей, женщин…
Все, подумалось тогда, нет не только в России, но на всей матушке-планете силы, способной освободить этих несчастных.
Еще не было известно количество террористов, но всякий здравомыслящий человек понимал — сколько их там ни собралось, на каждого чеченца приходится по несколько наших баб да ребятишек. Значит, чтобы добраться до террориста, надо порешить (страшно подумать, не только сказать) и всех этих баб, и этих ребятишек. Кому же нужна такая победа? Ведь все эти вместе взятые бандюги не стоят слезы одного ребенка.
В те дни Отто Лацис в «Известиях» напишет: «Если бы он (Президент Борис Ельцин. — М. Б.) в Галифаксе попросил прямой помощи специалистов по борьбе с терроризмом, имеющихся в других странах и осуществлявших подобные операции более успешно».
Не знаю, какие операции имел в виду господин Лацис, но подобных не осуществлял никто в мире.
Никогда прежде не было такого числа заложников.
Никогда не собиралось в единую банду такое количество террористов.
Никогда они не имели на руках такого сильного современного оружия (крупнокалиберные пулеметы, автоматы, снайперские винтовки, гранатометы, ручные гранаты), такого запаса боеприпасов.
Да, были у зарубежных «специалистов по борьбе с терроризмом» успешные операции. Известный штурм авиалайнера в аэропорту Могадишо, когда западногерманское спецподразделение ГСГ-9 освободило заложников всего за 7 секунд.
Уникальная операция, проведенная израильскими коммандос в аэропорту Антеббе (Уганда). Здесь был проделан большой комплекс мероприятий. В Уганду заброшена агентура для поддержания радиосвязи с израильской разведкой. С заложниками, которых отпустили террористы, тщательно работали сотрудники МОССАД.
Для прикрытия операции в ходе телефонных переговоров с Францией постоянно подчеркивалась мысль о намерениях Израиля вступить в переговоры с террористами. Предполагалось, что переговоры перехватываются бандитами.
В день операции израильские коммандос были доставлены из Тель-Авива в Кению. Ночью один из самолетов, оборудованный специальной аппаратурой для подавления радарной системы аэропорта, приземлился в Антеббе. В ходе боя сотрудники группы антитеррора захватили терминал, в котором террористы удерживали заложников. Операция длилась 53 минуты вместо 55 по плану. Все террористы были убиты. Подразделение коммандос потеряло одного человека. Из 90 заложников погибло трое.
Однако вы чувствуете — там речь идет о десятках людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34