Да, солдаты пошли вместе с ним, — ответил Ла Тун. — Сэйяма, вы очень догадливы.
Наступило молчание.
— Господа, — сказал Ла Тун, — я попрошу вас сообщить все, что вам известно о причинах столь странных событий. Я понимаю так, что Зо Мьина никто не обижал, он сам напросился на эту поездку, и отъезду его пока нет никакого объяснения.
— Вопрос, касается только нас, четверых иностранцев? — спросил Хаген.
— Нет, сэйя, с Тан Туном и Тин Маун Эем я уже побеседовал. Они в полном неведении.
— Нас, иностранцев, здесь пятеро, — обидчиво сказал Володя. — У меня есть свои соображения, но я дожидался прихода Александра Петровича, поскольку мы оба с ним были свидетелями некоего происшествия…
Я сделал ему знак, чтобы он продолжал говорить, и Володя довольно толково рассказал о том, что мы видели с ним в тавойских рыбных рядах.
— И какой же из этого вывод? — спросил Ла Тун.
— Возможно, контрабандисты, — сказал Володя. — Наркотики, древности. Могокские камни, наконец.
— Не то, — проговорил Тан Тун. — Связаться с контрабандистами Зо Мьин мог и позднее, не обязательно сегодня. У нас впереди была неделя, а он спешил, даже спать не ложился. И потом, все дела он мог сделать и в Тавое, не заезжая сюда. Хозяин лодки почти наверняка контрабандист, иначе откуда у него такие мощные японские моторы? А наркотики отсюда далеко, наркотики идут через северные границы. Кроме того, контрабандой отсюда заниматься выгоднее на суше, до границы полдня пешего ходу. А морем — сотни и сотни миль. Морем идут из дельты, из Аракана, в Сингапур. Зачем ему было ехать именно сюда, в Маумаган? Это первый вопрос И второй: почему именно сегодня?
— Если бы кое-кто меньше говорил о море, об островах, — пробормотал Володя.
— А разве он много говорил об островах? — спросил Ла Тун
И все посмотрели на Хагена.
— Признаться, я не думал, — сказал Хаген лениво, даже прикрыв глаза, — что коллега Зо Мьин примет все так близко к сердцу. Могу лишь сказать, и вы согласитесь, что я не делал из этого тайны Мне хотелось подготовить для вас сюрприз с приключением, не более. Джентльмены, если в этом я виноват, прошу великодушно меня извинить. Но расскажу все по порядку. Предок Зо Мьина, генерал-капитан Сириамского королевства Жоао Силвейра, был уполномочен королем Сириама де Бриту, мягко скажем, реквизировать сокровища пагоды Та-Ньи…
— Такой пагоды нет, — перебил его Тан Тун — Она называется по-другому.
— Неважно, — отпарировал Хаген. — На корабле «Звезда Сириама»… это название нашим бирманским друзьям, несомненно, известно… так вот, когда армия короля Бирмы окружила Сириам с суши, в 1619 году, с вашего разрешения, на этом пинасе Жоао Силвейра должен был вывезти сокровища в Тенассерим, но согласно поверью волей Будды этот корабль затонул в Рангун-реке. Возможен вариант: «Звезда Сириама» следовала в Гоа, но шторм отогнал ее к Тенассериму. Другой вариант: команда вышла из повиновения, офицеры — за борт, груз — на берег, в тайник до лучших времен, и «Звезда Сириама» стала пиратским кораблем. Как бы то ни было, Силвейра погиб, но несколько уцелевших матросов попали в плен к бирманцам и были отправлены на поселение в Швебо. А одному удалось даже добраться до Португалии. Коллега Зо Мьин попросил меня выяснить судьбу этого человека, и во время отпуска я съездил в Лиссабон, поработал в архивах и обнаружил рукопись — нечто вроде мемуаров духовника этого человека. Поверьте, это было непросто и стоило денег и времени. Я сделал это только из профессиональной солидарности и из уважения к фамильным легендам. Автор рукописи, не очень грамотный монах, со слов моряка указал примерное место разгрузки «Звезды Сириама» и даже начертил карту Змеиного острова. Я не очень-то верю во все эти истории с кладами, но собирался устроить всем нам увеселительную поездку на Змеиный остров. К сожалению, коллега Зо Мьин поторопился и испортил пикник. Шутка моя не удалась.
Наступило молчание.
— Ничего себе шутка… — пробормотал по-русски Володя — Заставил человека выложить кучу денег, услал его в открытое море…
— Я понимаю по-русски слово «шутка», — возразил Хаген. — «Шутка, улыбка, ошибка»… Моя ошибка заключалась в том, что я не учел характера коллеги Зо Мьина. Мне нужно было раньше рассказать вам обо всем, но коллега Зо Мьин умолял этого не делать. Ему казалось справедливым, если мы с ним разделим мифические сокровища пополам. Впрочем, в последние дни, мне показалось, Зо Мьин нашел другого компаньона.
И Хаген весело посмотрел на Ла Туна.
— Вы имеете в виду мистера Ба? — осведомился Ла Тун
— А почему это мистер Ба перестал именоваться профессором? — вопросом на вопрос ответил герр Боост. — Может быть, он не был им никогда? И вы, коллеги, ввели нас в заблуждение еще в Рангуне?
— Герр Боост, — миролюбиво сказал я, видя, что дело не кончится добром, — герр Боост, вы, я полагаю, не совсем точно сейчас выразились.
— Я всегда выражаюсь предельно точно, — ответил мне, улыбаясь, Хаген. — Наш друг Бени не спускал с Зо Мьина глаз, как ревнивая стареющая любовница. Но измена, — со смехом заключил Хаген, — всегда найдет лазейку.
Ла Тун молчал и, прищурясь, смотрел на Бооста.
— Как бы то ни было, — вмешался я, стараясь прекратить эту молчаливую дуэль, — сами вы, герр Боост, склоняетесь к тому, что на острове ничего нет, не так ли?
— Есть или нет — меня это уже не волнует, — возразил Хаген. — Шутка моя затянулась, и я, признаться, устал от нее.
— Но, согласитесь, очень важно, — не отставал я, — насколько убедительно вы излагали Зо Мьину лиссабонскую версию. Если на острове Зо Мьин не найдет ничего, он к вечеру, возможно, вернется…
— Навряд ли, — возразил Хаген, — за этим коитаду (по-португальски — бедняга), так вот, за ним имеется еще один должок: неудавшаяся попытка свернуть наш «джип» под откос. Причем он сам предложил мне пересесть. Согласитесь, это уже серьезно.
Мы притихли. Слова были сказаны, никто не возразил, не возмутился: видимо, о том же самом думали не только мы с Тан Туном.
— И это еще один довод в пользу того, — весело продолжал Хаген, — что я вовсе не союзник коллеги Зо Мьина. Вы-крав у меня план, он потерял ко мне интерес настолько, что решил даже от меня избавиться.
— И вы молчали! — гневно сказал Ла Тун.
— А я, мой дорогой коллега, до сегодняшнего утра не был уверен, что намерения Зо Мьина настолько серьезны.
— Да, но все равно остается неясным, — сказал Володя, — отчего Зо Мьин не направился на остров еще вчера. Зачем он сюда заехал? Не за вещами же, в конце концов?
— Возможно, у него не было уверенности, что я не расскажу сразу же все коллеге Ла Туну, — ответил Хаген. — Кроме того, Зо Мьин знал, что вы рыбачите возле Змеиного острова И наконец, он просто хотел выразить свое почтение бывшему профессору Ба.
— Оставьте Бени, пожалуйста, в покое! — потемнев, сказал Ла Тун. — Это становится утомительным. И кроме того, мне кажется, что мы напрасно теряем время. Пусть личная судьба Зо Мьина нас не волнует, но мы не можем допустить, чтобы сокровище уплыло в Таиланд.
— Оно не уплывет в Таиланд, — сказал Хаген. — Это слишком долго и опасно. Добрейший Зо Мьин поставил меня в известность, что десятью милями южнее есть самая короткая тропинка к границе.
— И что, — простодушно спросил Володя, — каждый желающий может так просто взять и перейти границу?
Хаген пожал плечами.
— Некоторые ходят, — устало сказал Ла Тун. — При деньгах, разумеется, и с проводником. Но проводника, опять же за деньги, найти нетрудно. Обратно даже с автомобилем возвращаются. В разобранном виде, кладут на плечи носильщиков — и вся проблема. Туда — изумруды, оттуда — автомобиль. Но это только ночью, до ночи надо где-то ждать.
— И все равно, Ла Тун, — сказал Володя, — вы правы, не стоит терять время. До острова, допустим, около часу ходу, ну, там на поиски пару часов, оттуда наискосок часа два Выехал он, видимо, в пять, сейчас восемь. Надо, наверно, остановить человека.
— А может быть, он пойдет прямо морем? — спросил я. — У него пара отличных моторов…
— Мистер Бени тоже кое-что понимает в моторах… — усмехнувшись, сказал Хаген. — Ходу хватит только до острова. Обратно наш коитаду будет добираться на веслах и злой как черт, потому что ничего не найдет.
— Почему на веслах? Почему ничего не найдет? — спросили мы с Тан Туном одновременно.
— На веслах, потому что профессор… извините, мистер Ба, позаботился о горючем, — усмехаясь, объяснил Хаген.
И правда, я вспомнил, как Бени что-то слишком уж любовно оглаживал мотор и канистры.
— А не найдет ничего, — продолжал Хаген, — потому, что не верю я во все эти истории с кладами.
— Ну хорошо, — сказал Ла Тун и встал. — Я доверяюсь вашей сознательности, господа. Мы с Тан Туном вынуждены на время вас покинуть. Дело серьезное, попрошу вас не ходить далеко от бунгало. А вы, профессор, — обратился он к Боосту, — не могли бы по памяти нарисовать хотя бы примерный план?
— Охотно. Вот остров, — проговорил он, нарисовав нечто похожее очертаниями на крупную креветку. — Здесь небольшая бухта, песчаный пляж. Отсюда лощина, если она еще проходима. Триста шестьдесят лет не шутка, друзья мои. В конце лощины каменный столбик, португальцы такие столбы называли «падраны». А далее — как в авантюрных романах, песчаный откос, и на высоте трех падранов коллега Зо Мьин сейчас ищет то, из-за чего мы чуть не сломали себе шеи. Желаю успеха, господа.
Коротко поблагодарив, Ла Тун взял бумажку и вышел вместе с Тан Туном.

14

Оставшись впятером, мы молча и лениво позавтракали. Володя пошел за пивом, но в кладовке обнаружил одни лишь аккуратно составленные пустые баночки.
— М-да, отъездились вы, — пробормотал он, со вздохом усевшись. — Ректору, конечно, по шапке дадут, и теперь он десять раз подумает, прежде чем что-нибудь подпишет. И до старика наверняка дойдет информация. То-то старик будет рад: это кто же из Тенассерима вернулся? Это те, которые пагоду ограбили?
Володя говорил по-русски, и Хаген вряд ли что понимал. Лишь время от времени он поднимал глаза и остренько на всех нас поглядывал.
— Господа, я понимаю, вы удручены, — сказал он наконец, — и вправе обвинить меня во всем случившемся, но будьте справедливы: я вовсе не хотел портить нашу поездку. Более того, если вы вспомните, я не звал с собой Зо Мьина, этот человек присоединился к нам против моего желания. Моя вина заключается лишь в том, что я поздно понял, что в его присутствии элемент интриги становится опасным. Вспомните, я постоянно напоминал вам о де Бриту и о «Звезде Сириама»…
— Тем самым вы, профессор, дразнили Зо Мьина, — сказал я, — и его нервы не выдержали.
— Да, но какую другую линию поведения вы могли бы мне предложить? — возразил Хаген. — Рассказать вам все, разумеется. А когда? Еще в Тавое? Уверяю вас, в этом случае нас бы всех немедленно отправили обратно в Рангун. Полагаю, впрочем, что положение не настолько трагично: на острове Зо Мьин наверняка ничего не найдет, и его вернут с повинной. И если мы не станем напоминать ему о происшествии с колесом… в конце концов, это всего лишь гипотеза… наше путешествие закончится благополучно.
— Лично мне, — сказала Инка по-русски, — лично мне больше подошел бы другой вариант: чтобы ребята вернулись с Зо Мьином и с кладом. В жизни никогда не видела клада.
Володя перевел это Хагену, который с вежливым интересом смотрел на Инку.
— А кстати, профессор, — сказал я, — как вы сами считаете, что могло бы быть в том гипотетическом кладе?
Хаген улыбнулся.
— Ну если верить легенде, то множество интересных вещей. Общий вес, по самым приблизительным подсчетам, около восьмидесяти килограммов.
Володя присвистнул.
— Золота?
— Нет, не только. Драгоценные камни и позолоченный металл. Ценность скорее историческая. Флюгер с верхушки пагоды, обручи зонтика, инкрустированные камнями… двенадцать обручей с золотыми колокольчиками. Впрочем, чистого золота там должно быть двенадцать кило. Это, знаете ли, — Хаген оживился, — целая романтическая история. В основе ее надо, разумеется, искать женщину. — Он любезно улыбнулся Инке. — Какой-то монский князь, забыл его имя, да и это неважно, проезжая мимо пагоды в лодке, восхитился прелестным ландшафтом и в знак восхищения тут же, под горячую руку, подарил соседнему монастырю свою молодую жену. Видимо, в лодке у него больше никаких ценностей не оказалось. Вернувшись домой, он пожалел о своей необдуманной щедрости и выкупил жену за двенадцать кило золота. В наше время жены обходятся намного дешевле Все это золото пошло на верхушечный зонтик, так называемый «хти». Современники пишут, что этот «хти» был сказочно красив, и, мне думается, дон Жоао Силвейра был неискренен со своим шефом… как и его потомок… оба они хотели это сокровище утаить. А все же, господа, как ни странно вам это слышать, я желаю коллеге Зо Мьину удачи: пусть бог хранит его на пути в Таиланд!
Мы возмутились: да понимает ли профессор, что это сокровище вовсе не принадлежало ни де Бриту, ни Силвейре, что его единственный хозяин — бирманский народ? Его место — в музее либо на верхушке той пагоды, которая была когда-то осквернена варварами.
Хаген зевнул.
— Музеи скучны, господа. А пагода — что ж? В Бирме таких пагод больше миллиона. Так пусть это золото сделает счастливым хотя бы одного человека. Но это мое личное мнение. Прошу прощения, господа: я недоспал, и это почти непоправимо. Позвольте мне удалиться для медитации.
— Один вопрос, профессор, — звонко сказал Тимофей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14