Я еще успел додумать горькую мысль «Отравили, гады…», а потом мне стало все безразлично – я понял, что если сейчас же не лягу, то вполне могу просто помереть! Потому я, не обращая внимания на вросшую в пол неподвижную черную фигуру, улегся на своей плите, чуть поерзал, устраиваясь поудобнее, поворчал про себя, что хозяин мог бы дать мне подушку, и… заснул.
Всю ночь мне снилась какая-то дичь! Впрочем, подробностей своего сновидения я совершенно не помню, хотя оставшееся от сна общее впечатление было мерзопакостным! И еще, в течение всего моего сна я слышал какой-то настойчивый шепот. Мне что-то усердно, безостановочно втолковывали, вдалбливали, внушали.
Проснулся я с тяжелой головой и не сразу понял, где нахожусь. Вокруг царила кромешная тьма, которой в моей однокомнатной квартире никогда не бывает, поскольку прямо в мое окно рвется неоновая реклама бывшего продмага, который новые владельцы обозвали супермегамаркетом. Сердечко мое замерло, потому как я решил, что меня, возвращавшегося в нетрезвом состоянии от Витьки Козлова, забрали в отделение. Я успел дать зарок больше никогда не мешать водку с пивом и не слушать Козла, когда он твердит, что водка без пива – деньги на ветер, но тут в окружающей меня тьме проклюнулся слабый лепесток огня. Я, привыкший к мгновенным вспышкам включаемого электричества, ужасно удивился, но огонек быстро разгорелся до размеров факела и высветил голые каменные стены, каменную плиту, служившую мне ложем, и черную фигуру, неподвижно стоявшую напротив моей постели, по другую сторону холодного очага. В этот момент я вспомнил, где нахожусь и как сюда попал.
Черная фигура шевельнулась, и из-под надвинутого капюшона в мою сторону снова блеснули два багровых отблеска. А потом я услышал голос, задавший на чистом русском языке совершенно непонятный вопрос:
– Рассказывай, сквот, как ты попал в заповедник Демиурга и что здесь делал?
Я быстро осмотрелся. В пещере никого, кроме меня и этого типа в черном не было, и тем не менее я довольно глупо спросил:
– Вы меня спрашиваете?
– А разве здесь еще кто-то есть?… – вполне резонно ответил мой собеседник, но этот ответ почему-то меня разозлил.
– Вот именно, что нет! И мне непонятно, почему вы мне «тычете» и обзываете нехорошими словами?! В конце концов, я к вам в гости не набивался, вы сами меня зазвали!
– Я тебя никак не обзывал… – начала было оправдываться фигура, но я не дал ей развить мысль.
– Да?! Значит, милое словечко «сквот» означает «самый хороший во всем мире»?
Несколько секунд фигура молчала, то ли в растерянности от моей наглости, то ли обдумывая мои слова, а потом прежним невозмутимым тоном задала совсем уж нелепый вопрос:
– Почему ты считаешь себя самым хорошим сквотом во всем мире?
Признаться, я несколько растерялся, обычно мои глубокомысленно-иронические замечания выбивали собеседника из колеи, но на этот раз мне попался весьма твердокожий субъект. А может, он просто «не догонял»… Посему я решил на этот идиотский вопрос дать совершенно правдивый ответ:
– Я вообще не считаю себя сквотом, хотя должен признаться, что действительно считаю себя самым хорошим в мире.
– Кем? – немедленно спросил черный.
– Что – кем? – мгновенно переспросил я.
– Ты сказал, что не считаешь себя сквотом, тогда кем ты себя считаешь?
Вот так! Либо «сквот», либо… Однако мне почему-то очень не понравилась эта кличка, посему я довольно напыщенно представился:
– Я – журналист, специальный корреспондент областной газеты! – И тут же задал свой очередной вопрос: – С кем имею честь?…
Из-под капюшона снова полыхнуло багровым светом, но на мой вопрос хозяин пещеры отвечать не стал. Вместо этого он произнес:
– Я не знаю живого существа, которого называли бы «журналист». Тем более – «специальный корреспондент областной газеты». По-моему, это твоя выдумка. Я только не понимаю, почему ты скрываешь свою видовую принадлежность. Если ты сквот, можешь спокойно это сказать, тем более что это и так видно. Поскольку ты явно не фейри и не Тень, значит, ты можешь быть только сквотом.
– А я не знаю, кто такие эти сквоты, – резонно возразил я. – Тем более никогда себя к ним не причислял. Я самый обычный человек, хотя и с высшим журналистским образованием.
При этих моих словах закутанная в черное фигура откачнулась назад, словно ее ударили в грудь, а следующие слова прозвучали со странным напряжением:
– Ты не можешь быть Человеком! Этот мир слишком юн, чтобы в нем мог появиться Человек!
– И тем не менее этот человек появился, – со всем доступным мне сарказмом ответил я. – Причем, как мне кажется, не один!
Снова черная фигура качнулась при слове «Человек», но на этот раз в прозвучавших словах чувствовалось облегчение:
– Ты что-то путаешь, существо, называющее себя Человеком-журналистом, в этом мире не наберется и десяти миллионов живых существ. Всех живых существ, – особо подчеркнул Маулик. – И среди них нет ни одного Человека!
Он сказал это с такой уверенностью, что я несколько растерялся:
– Это почему же?…
– Я же уже сказал, что этот мир слишком юн. Человек в нем еще не появился.
– Но я-то – человек!
– Ты в этом уверен?
Я-то был уверен, но по законам логики, после моего утвердительного ответа на столь прямо поставленный вопрос последовала бы просьба представить доказательства моего человеческого существа, а какие я мог представить доказательства этому чудаку, не верящему в существование людей?! Поэтому я осторожно перевел разговор в иную плоскость:
– Очень жаль, что людей в этом мире, как ты утверждаешь, нет, хотелось бы встретить привычные лица. Однако кто тогда те десять миллионов живых существ, которые здесь живут? И кто, в конце концов, ты сам?!
Очень долго мой собеседник ничего не говорил. Он продолжал стоять совершенно неподвижно, не то о чем-то раздумывая, не то просто внимательно разглядывая меня своими странными, багрово светящимися глазами. А потом он заговорил:
– Хорошо, странное существо, называющее себя Человеком-журналистом, я расскажу тебе об этом мире. Может быть, тогда ты вспомнишь, кем ты на самом деле являешься!
Тут он плавно развернулся и принялся медленно прохаживаться вдоль стены пещеры, рассказывая на ходу лекторским тоном:
– Наш Мир, как я уже говорил, существует совсем недолго. В момент создания он, как и любой другой мир, был населен самыми различными существами, способными выжить в его условиях. Я не буду перечислять тебе все виды живых существ, тем более что некоторые из них уже вымерли. Сегодня самыми многочисленными среди обитателей нашего мира считаются сквоты, гномы, лешие и кикиморы, гоблины оседлые и приблудные, каргуши, гвельфы, медведи, волки, олени, кабаны, птицы летающие и плавающие, рыбы плавающие и ползающие, пресмыкающиеся…
Я понял, что это перечисление может затянуться, и постарался мягко его сократить:
– Насекомые меня не интересуют…
Рассказчик на секунду замолчал, а потом продолжил как ни в чем не бывало:
– Дикие, неразумные существа живут в соответствии с заложенным в них инстинктом. Существа, наделенные разумом, живут в соответствии с уровнем их разумности. Сквоты, например, расселяются по всему миру, живут большими и малыми группами, строят себе жилища из разных материалов, обрабатывают дерево, металлы, камень, кожу. Выращивают себе пищу или добывают ее охотой…
Это довольно нудное перечисление начало навевать на меня тоску, а потому я очень похожим говорком продолжил:
– Дерутся, напиваются пьяными, организуют войны, воруют, грабят, любят, родят детей…
Пропагандист из местного отделения общества «Знание» остановился и замолчал, явно прислушиваясь к моим словам, а потом своим безразличным голосом констатировал:
– Значит, ты вспомнил…
– Что вспомнил? – поинтересовался я.
– Что ты – сквот…
– Да то, что ты рассказываешь про своих сквотов, можно один к одному повторить про… человеков! – воскликнул я. – Может, просто ты людей называешь сквотами, а кроме этого, между ними никакой разницы и нет?!
– Нет, между человеками и сквотами имеется существенная разница! – возразил мой собеседник и неожиданно замолчал.
Его странное молчание длилось довольно долго, словно он о чем-то задумался, а потом снова заговорил:
– Так и быть, я познакомлю тебя с… началами Начал!
Он снова умолк, но теперь его молчание было совсем недолгим.
– Все живые существа различны, ибо различны комбинации первичных Начал, заложенных в них. – Он явно продолжил свою лекцию, только сменил тему. – Первичные Начала – тело, инстинкт, магия, разум, дух. Дикие животные состоят из тела, инстинкта и магии, маленький народец, или фейри – из тела, разума и магии, сквоты – из тела, инстинкта и разума, Человек – из тела, разума и духа. Теперь тебе понятно различие между Человеком и сквотом?…
– Понятно, – задумчиво протянул я. – Но разве инстинкт и разум не взаимоисключающие начала, и разве дикие животные обладают магией? А кроме того, из твоих слов вытекает, что человек не способен владеть магией!
– Дикие животные владеют магией инстинктивно и инстинктивно пускают ее в действие. Человек, обладая духом, может творить такие чудеса, на которые не способна никакая магия. Только для этого человек должен возвыситься духом до чуда, а это удается далеко не всем. Зато, если Человеку однажды удается сознательно сотворить чудо, это знание остается у него навсегда.
– А сквоты, значит, единственные, кто не способен ни на чудо, ни на обыкновенную магию? – чуть иронично поинтересовался я.
– Сквоты – предтечи людей, – качнулся вперед мой собеседник. – Магию они переросли, а духа, души, еще не имеют. Посему ты прав – они единственные, кто не способен на настоящие чудеса, хотя многие из них постоянно предпринимают попытки овладеть магией фейри. Разум их отточен до предела, вот они и пытаются овладеть магией с его помощью.
– И когда же, по-твоему, эти «предтечи» станут людьми?
В моем вопросе явно сквозила насмешка, но мой лектор не обратил на нее внимания. Его ответ был столь же серьезен, как и все предыдущие объяснения:
– Они станут человеками, когда обретут душу!
– И как же мы об этом узнаем? – Я уже почти откровенно улыбался.
– Когда сквот станет Человеком, из этого мира уйдет Демиург, а его место займет Бог!
Вот тут моя усмешка увяла, у этого странного обитателя странной пещеры была разработана весьма стройная система миропостроения, замешенная на весьма необычной философии. Это следовало обдумать в спокойной обстановке, желательно, у себя дома, лежа на любимом диване. Но до любимого дивана еще надо было добраться!
– У тебя есть еще вопросы? – вывел меня из задумчивости монотонный голос моего хозяина.
– Да, последний, – встрепенулся я. – Прости за прямоту, но мне не понятно, к какому виду живых существ ты относишь себя?
– Я не отношусь к живым существам… – спокойно прозвучал его вновь ставший равнодушным голос.
– Как это?! – опешил я.
– Если бы ты был внимателен, ты бы усвоил, что любое живое существо обладает телом, – спокойно пояснил он. – А я этой составляющей лишен. Поэтому я не могу относить себя к живым существам.
– А что же я вижу перед собой, если не… твое тело?!
– Ты видишь Тень.
– Тень?… И кто же ты тогда?
– Я – Тень…
– Чья тень?…
– Ничья… Просто – Тень…
Я смотрел на темную фигуру, посверкивающую багровыми глазницами из-под надвинутого капюшона, и не знал, что сказать.
– Если у тебя больше нет вопросов, я хотел бы задать свой… – вновь раздался безразличный голос Маулика.
– Задавай, – согласился я. – Постараюсь ответить так же правдиво, как это сделал ты.
И тут он вернулся к началу нашего разговора.
– Откуда ты родом, сквот, называющий себя Человеком – журналистом – специальным корреспондентом, как попал в мой заповедник и что собирался в нем делать?
Теперь уже я долго-долго смотрел на неподвижную темную фигуру, размышляя, стоит ли мне продолжать называть себя человеком или, может, ну его! Назовусь сквотом, раз здесь и людей-то еще нет!
И в тот же момент я услышал собственный, наполненный холодной яростью голос:
– Слушай, Тень по имени Маулик, я последний раз тебе говорю, что я – Человек! Если ты еще раз усомнишься в моих словах, я найду способ вбить их в твою тупую башку! Что касается заданного вопроса, то, принимая во внимание твой рассказ об этом Мире, я могу сказать, что попал сюда из совершенно другого Мира. Как – сейчас не важно. Важно то, что мне необходимо вернуться обратно, но перед этим я должен найти другого человека, появившегося здесь дня четыре назад… Если, конечно, время в наших мирах течет одинаково. Либо ты поможешь мне в моих поисках, если ты способен оказать такую помощь, либо я обойдусь своими силами…
На этот раз Маулик не стал убеждать меня в том, что я не могу быть человеком. Он долго молчал, чуть покачиваясь из стороны в сторону, словно темный сгусток тумана, а потом задал своим лишенным интонаций голосом вопрос, на первый взгляд никак не относящийся к произнесенной мной отповеди:
– Откуда тебе известно мое имя?
Я высокомерно усмехнулся в ответ:
– Просто я слышал, о чем болтали твои… мыши.
– Какие мыши?
– Какие мыши?! – переспросил я довольно резко. – Те самые, которые по твоему приказу следили за мной, когда я шел по лесу! Они там много чего наболтали, в том числе и то, что тебя зовут Маулик!
– Ты слышал каргушей?
В этом вопросе не было ни капли удивления, хотя мои слова, без сомнения, должны были удивить это странное существо.
– Если каргушами ты называешь небольших серых существ, бегающих на задних лапах и наряженных в длинные трусы, то я их не только слышал, но и видел!
Мой ответ был переполнен сарказмом и насмешкой, но и он не смог выдавить хоть какое-то подобие чувства из моего собеседника. Его следующая фраза была произнесена все с тем же безразличием:
– Значит, ты не сквот. Ты – маг, фейри…
Это не было вопросом, просто Маулик констатировал факт. Однако я снова не согласился с ним:
– Никакой я не маг! Еще не хватало, чтобы меня относили к этим… шарлатанам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10